Хрупкие души

Мари Микитас

Хрупкие души

Трагедия, всегда будет ощущаться сильнее

счастья, потому что она причиняет больше боли.

ГЛАВА 1

ПУТЬ

Скоростной поезд мчался к городу Вистбург, радуя пассажиров своим сказочным пейзажем. Монотонный, но такой приятный стук колес успокаивал, сманивая ко сну. В приоткрытые окна врывался сладкий летний ветер, который, казалось, старался заполнить собой все вокруг. Джулию разбудил телефонный звонок. Мгновением ранее, она крепко спала в своем удобном кресле. Рыжие, словно апельсин, волнистые волосы покорно лежали на тонких плечах, приподнимаясь при встречном ветре. Легкое платье молочного цвета, подчеркивало загорелую светлую кожу. Худые руки обхватывали книгу, сюжет которой едва ли уступал сну. Телефон продолжал звонить, и теперь девушка поняла, ей нужно все же проснуться. Выпрямив спину, она с трудом открыла глаза, стараясь хоть немного прийти в себя. Поезд продолжал мчать в город вина и виноградников. В огромной сумке, наполненной "девичьими" предметами бытия, не сразу удалось отыскать мобильник. На экране высвечивалась фотография Джулии и привлекательной женщины рядом с ней.

– Да мам, привет! – сонным голосом проговорила девушка.

– Привет, дорогая! Разбудила тебя? – спросила Хельга, та самая женщина с фотографии.

– Да, я задремала, если честно не могу даже сообразить, когда прибуду на место. – Улыбнувшись, призналась девушка, внимательно посмотрев на электронные часы вагона.

– Примерно через сорок минут, мои часы показывают одиннадцать тридцать, у нас во времени разница в один час. Значит на твоих часах полпервого, получается в час десять ты приедешь. – Проговорила Хельга, разглядывая пустую аудиторию, ее взгляд упал на стопку рефератов, которые нужно было проверить к завтрашнему утру.

– У тебя эхо, ты на работе? – поинтересовалась Джулия, пытаясь немного размять затекшую спину.

– Да, ждала учеников, и только потом вспомнила, что отменила сегодняшнюю пару. Со всеми этими событиями я сама не своя. – Призналась женщина, испытывая внутри чувство щемящей тоски.

– Ну, серьезно?! Уверена, ты умышленно отменила занятие, чтобы иметь возможность спокойно дождаться прибытия поезда. – Хельга улыбнулась, ее дочь, как и всегда, была права.

– Мам, я уже говорила и скажу снова, эта поездка ничего не изменит, ни в моих мыслях, ни в моей душе. Вся та жизнь давно в прошлом, тебе не стоит беспокоиться, я серьезно.

Однако Хельга беспокоилась, вся эта ситуация выбивала ее из себя. Больше всего на свете она боялась потерять Джулию. Боялась, что прошлое приемной дочери каким-то образом разрушит их будущее, и теперь, ей казалось, что все идет именно к этому разрушению.

– Прости, милая, но я правда переживаю. – Проговорила женщина, желая прервать тяжелую паузу. – Джулия, пойми меня правильно, ты едешь не просто к знакомым или друзьям. Ты возвращаешься к своей настоящей матери, к женщине, которая родила тебя и растила целых пять лет. Ты едешь к себе домой. – дрожащим голосом добавила Хельга, и после вдруг замолчала, прикрыв руками лицо. Да, она хотела сказать это, но боялась собственных слов. – Ты не права… – с грустью произнесла девушка. – Двадцать один год прошел с тех самых пор, а сколько часов потрачено для работы с психологом. Все это осталось за пределами моей жизни. С первой нашей встречи и до последнего дня, ты – моя мама, вы с отцом – моя семья и мой дом. Твои страхи напрасны. Знаешь, одно дело родить ребенка, а после оставить его в пять лет на произвол судьбы, другое дело забрать из приюта и никогда не бросать. Моя мать, обещала вернуться, она нужна была мне, когда я была напуганной маленькой девочкой. Человек, который был целым миром, просто ушел, а на смену судьба подарила вас. И именно вы спасли меня от страхов, от всех переживаний, от отсутствия любви и внимания. Вы сделали брошенного ребенка счастливым и сильным. Мам, место куда я еду – давно не мой дом, а человек, с которым предстоит встретиться – это просто женщина из далекого прошлого, не более того. Я уже слишком взрослая для всех этих семейных драм. Меня не подкупить добрыми словами или извинениями. В трудные времена вы были моим лучиком света, и так будет всегда. Обещаю вернуться сразу, как выясню что нужно этому юристу. – Джулия сделала паузу, она услышала, как Хельга всхлипывала носом и внутри вдруг закралась тоска. – Я люблю тебя мама, и ничто не изменит этого. Вы с отцом слишком много сделали для меня, вы мое настоящее. Выбрасывай из головы все свои страхи, я ваша дочь и так будет всегда. Эй, слышишь меня, договорились? – чуть бодрее произнесла девушка.

– Да милая, хорошо. Ты вдохнула жизнь в нас и в нашу семью, и мне страшно однажды потерять тебя. – Голос женщины продолжал дрожать.

– Я никуда от вас не денусь, обещаю! Так, у тебя скоро начнется занятие, а ты плачешь, с ума сошла? – Джулия засмеялась, и ее приемная мать Хельга подхватила этот смех. – Студенты не должны видеть твоих слез. Сходи в столовую, выпей чаю, съешь малиновый чизкейк и перестань выдумывать глупости. А я пойду добывать себе какой-нибудь вкусный напиток, надо немного взбодриться. Напишу, как доберусь, и обязательно позвоню, как только выясню, в чем именно заключается смысл моего приезда. Договорились?

– Хорошо! Я буду ждать! Удачного дня! – произнесла Хельга, убрав тыльной стороной ладони слезы с румяных худых щек.

– До связи! Продуктивного тебе дня! Пока! – Джулия отключила вызов и выдохнула. Никогда ранее им не приходилось поднимать тему ее биологической матери, и поэтому собираясь в поездку, видеть расстроенные лица приемных родителей было не просто. Она не знала, как объяснить, что только они самые важные люди в ее жизни, и что иначе уже не будет. Однако, эти страхи были обоснованы, пол жизни они мечтали о ребенке, пока не узнали, что никогда не смогут иметь их. Смирившись и собравшись с мыслями и силами, они приняли поистине непростое решение, взять ребенка из приюта. Подарить брошенному малышу свою любовь и тепло, познать истинное счастье. Даже не подозревая о том, что однажды этого ребенка будет искать родная мать.

Всю свою сознательную жизнь Джулии было стыдно признаться даже самой себе, в том, что ее настоящая мама Элис Ли, была хорошим человеком. По крайней мере так помнилось пятилетней девочке. Среди воспоминаний, связанных с мамой, не было негатива, потому что ее лицо всегда озаряла улыбка, а глаза излучали свет, наполненный добром. Эти воспоминания яркими вспышками снова и снова появлялись в памяти девушки словно обрывки любимого фильма. Джулия помнила мягкие локоны рыжих волос, зеленые глаза, и россыпь веснушек на молочной коже. Помнила, как худые пальцы вплетали в ее косы разноцветные ленты, вкус свежеиспеченного хлеба со сливочным маслом и малиновым вареньем. Помнила тепло выглаженной одежды, особенно в зимнюю пору, мамину улыбку, и то, как звучал голос. И даже, кажется, запах, такой приятный и такой родной. Но, что, если это всего лишь плод воображения, «идеальная мама» брошенного ребенка.

Джулия подняла глаза вверх, почувствовав непреодолимое желание расплакаться. Последние годы она запрещала себе думать о матери, но мысли словно плохая привычка, снова и снова возвращались к ней. Ни один психолог не смог излечить разбитое сердце маленькой девочки, однако приемной семье удалось преуспеть в этом. Они вылечили душевные раны, а после, тщательно ухаживали за ними.

Время шло, Джулии становилось легче, боль затихала, прошлое терялось за чередой новых событий. Но в сердце девушки до сих пор хранились воспоминания о матери как нечто сокровенное, принадлежащее только ей. Однако, среди этих воспоминаний закралась и та самая последняя ночь. Ночь, посреди которой взволнованная, расстроенная и даже казалось напуганная мама, разбудила пятилетнюю Джулию. В наушниках девочки играла музыка в стиле кантри. Включив ночник, Элис поставила музыку на паузу, и легонько коснулась лица своей спящей малышки. Дрожащий голос зазывал девочку из пучины снов, и вскоре она проснулась.

– Почему ты не спишь? – спросила растерянно маленькая Джулия.

– Мне не спится. – голос мамы, был до неузнаваемости тихим. Впервые на ее щеках блеснули слезы. Девочка испугалась. Вскочив с кровати, она залезла на мамины колени, уткнувшись в родное плечо, и тогда Элис заплакала. До сир пор Джулия помнила, как бешено билось мамино сердце в тот страшный момент.

– Почему ты плачешь мам? Я расстроила тебя? – сквозь слезы проговорила девочка.

– Боже! Милая, нет! Никогда, слышишь, никогда ты не расстраивала меня. Ты мое спасение в этом мире, и моя самая большая любовь! Не смей думать иначе!

– Тогда почему ты плачешь? – всхлипнула Джулия. Элис внимательно посмотрела в лицо своей так быстро повзрослевшей дочери. Убрав ладонью слезы с мягкой щеки, она набралась решимости заговорить.

– Милая, мне нужно ненадолго уехать… Некоторое время тебе придется побыть без меня.

– Но где будешь ты? И где будет папа?

– Папа попал в беду. К сожалению, он больше не сможет к нам вернуться. – женщина прикрыла лицо рукой, стараясь остановить очередной приступ отчаяния.

– Мама, возьми меня с собой! Мне страшно! Вдруг я тоже попаду в беду… – девочка заплакала, и Элис обняла ее.

– Ты даже не представляешь, как страшно мне! Страшно потерять тебя, ведь я люблю тебя больше всего на свете! Ты слышишь милая? – Джулия кивнула. – Прости пожалуйста, прости что вынуждена уйти. Клянусь, я постараюсь вернуться через несколько дней. Пообещай мне, что будешь ждать?! – Девочка кивнула, вцепившись двумя руками в самого близкого ей человека.

За окном послышался звук полицейской сирены. Цветные тени появились на стене, и Элис, взяв на руки Джулию спустилась на первый этаж дома, открыла входную дверь и вышла на крыльцо. Перед домом уже припарковались две полицейских машины, одна скорая помощь, а также машина начальника полиции и соцработников. Зеваки наблюдали в раскрытые окна, пытаясь уловить суть происходящего. Элис чувствовала, как Джулия сжимает ее ладонь, она еще раз посмотрела на напуганную дочь и поцеловала ее в мокрый нос.

– Ты лучшее, что могло случиться со мной, лучшее что есть в этом мире. Будь сильной и ничего не бойся, потому что частичка меня живет в твоем сердце, это делает нас единым целым! Прости что оставляю, но не бойся, это ненадолго, я обещаю в самое ближайшее время приехать за тобой! А теперь мне надо идти, и помни – все будет хорошо.

Слезы градом текли по щекам напуганной девочки. Элис с трудом разжала ладонь дочери, оставив ее на крыльце родного дома, и с разрывающимся сердцем направилась в сторону полицейского автомобиля.

– Мама! Подожди! Останься! Мама! – прокричала вдруг Джулия, и рванула за уходящей в даль фигурой, но в последний момент женщина в сером пиджаке остановила ее. Она попыталась приобнять Джулию, но та вырвалась, однако крепкая рука все же успела вновь схватить напуганную девочку. Элис двигалась к мигающим огням, не видя ничего перед собой, слезы пеленой закрывали путь. Ей так хотелось обернуться и подбежать к своему напуганному ребенку, но она не могла. Громкий плач разбудил жителей соседних улиц, но вскоре этот плач замолк, ровно в тот момент, когда девочку посадили в машину соцработников и повезли в место для таких же брошенных детей.

В ту страшную ночь Джулия не только лишилась своей семьи и родного дома, она навсегда лишилась своего детства. В миг, когда рука матери сменилась рукой соцработника, когда вместо своей комнаты она спала в огромной спальне рядом с такими же брошенными и давно смирившимися детьми. Когда на протяжении двадцати одного года в каждую свободную секунду взгляд неосознанно направлен в окно или входную дверь. Все ее нутро желало хоть на мгновенье вернуться, но не в ту страшную ночь, а в какой-нибудь хороший день.

Например, в день, когда они с мамой запаслись фруктами, прохладным чаем, и взяв плед отправились в поле. Высокие колосья пшеницы щекотали босые ноги. Жаркое солнце обжигало тело, а легкий ветер нежно охлаждал, добавляя в воздух свежести. Они лежали рядом друг с другом: слушая пение птиц, рассматривая голубое небо похожее на океан. Разглядывали пушистые облака, находя среди них силуэты животных. Мир казался таким большим, таким светлым, способным обнять тебя и раскрыть все тайны и смыслы жизни. Сок свежих персиков стекал к локтю, пачкая любимое платье. Ничто не мешало им наслаждаться друг другом. И теперь, повзрослев, Джулия вдруг поняла, что они проводили время так, будто у них его слишком мало. Наслаждались каждым днем, стараясь не торопить события. Всегда много говорили и с любопытством слушали, а порой над ними нависала волшебная тишина, слова в которой, казались лишними.

Теперь, сидя в вагоне поезда, вся эта череда воспоминаний ощущалась как кинжал в сердце, причинивший без того много боли. Встав со своего места, девушка накинула на плечо сумку и оглядевшись по сторонам, отыскала глазами план поезда. Многие пассажиры еще спали, наслаждаясь тихой, спокойной музыкой. Джулия сориентировалась, где находился вагон-ресторан, и направилась в нужную сторону. Где-то глубоко в душе появилась печаль, которая, казалось бы, росла словно снежный ком, катящийся с горы. Пройдя через пару вагонов, она оказалась в нужном месте. В воздухе парил запах кофе и сладкой выпечки. За барной стойкой приветливо улыбнулся темнокожий мужчина с большими выразительными глазами.

– Добрый день! – голос его имел южноафриканский акцент.

– Добрый! – ответила Джулия, разглядывая витрину со сладостями.

– Могу вам что-нибудь предложить? Завтрак, обед, или просто чай, кофе?

– У вас есть фруктовый чай?

– Хм, нет, но есть ягодный!

– Давайте!

– Просто чай? Попробуйте наш шоколадный брауни, даю слово, вы не пожалеете! – весело проговорил Хани, так было написано на его бейджике.

– Хорошо, думаю, я попробую! Тогда чай и шоколадный брауни! – ответила Джулия, и Хани расплылся в улыбке, одобряя выбор гостьи.

– Должен предупредить, что до прибытия поезда на станцию Вистбург осталось 25 минут. На случай если вам туда. – сочувственно пожал плечами парень.

– Благодарю, все хорошо, думаю успею перекусить. – она достала кошелек из сумки и расплатилась.

– Прекрасно, тогда можете занять любой понравившийся вам столик, а через минуту, я принесу ваш заказ! – все так же приветливо предложил официант, вручив девушке чек об оплате.

– Спасибо! – ответила Джулия, и огляделась по сторонам.

Всюду стояли уютные аккуратные круглые столы, похожие на те, что показывают в романтических фильмах 70-х годов. Больше всего ей понравился крайний столик у окна, казалось, солнечный свет падал на него как-то по-особенному. А судя по разлетающимся занавескам, ветер неплохо обдувал это место. Усевшись поудобнее, девушка убрала сумку на соседнее кресло и устало посмотрела в окно. Кто бы мог подумать, что спустя столько лет ей придется вернуться в город, где прошло ее детство. В дом, который до сих пор был для нее самым любимым и в то же время ненавистным местом. Однако страшнее всего было возвращаться к рыжеволосой, лучезарной женщине, с которой Джулия провела первые пять счастливых лет. К маме, которая обдувала разбитые в кровь колени, вырезала зимой снежинки на окна, и каждый раз перед сном придумывала волшебные сказки, или же включала приятную музыку в мягких удобных наушниках. Кто бы знал, что однажды придется вернуться туда, где тебя так любили и где тебя предали.

В носу снова защипало, а глаза вдруг наполнились слезами, которые в этот раз девушка не успела остановить. Джулия взяла со столика салфетку и вытерла лицо. Чувства грусти и обиды смешались внутри, чередуясь с периодическими порывами гнева, которые вполне имели право быть. Вопросов было больше, чем ответов, и они изрядно выматывали ее. В этот неловкий момент подошел официант, он поставил перед гостьей заказ, и тактично поинтересовался, может ли он чем-нибудь помочь. Джулия улыбнулась, поблагодарив за внимательность. Когда Хани вернулся за свое рабочее место, девушка вдохнула аромат ягодного чая и постаралась хотя бы на время отвлечься, ведь впереди ее ждал непростой день.

ГЛАВА 2

ЛЮДИ

 Поезд прибыл на станцию Вистбург ровно в 13:10. Взяв с полки чемодан, и накинув на плечо сумку, Джулия направилась к дверям. Желающих выйти, больше не нашлось, что в принципе было не удивительно. Маленькие города зачастую привлекали лишь тех, кто никогда в них не жил. А люди, живущие в таких местах чаще всего, мечтают покинуть их. Вистбург славился хорошей винодельней и богатыми виноградниками. Вино, что создавалось в этих краях, продавали в разных точках мира и это многое говорило о его качестве. Для гостей города, при винном заводе находился неплохой музей, местный Диснейленд, и иные достопримечательности, а неподалеку располагался песочный пляж, с видом на горы.

 Когда поезд остановился, раскрыв свои двери, горячий воздух жадно проник в прохладный вагон. Выйдя на перрон, девушка глубоко вдохнула, чувствуя, как все ее нутро наполняется пряным ароматом лета. Оказаться в таком месте после большого города – одно удовольствие, вот только был бы для этого другой повод. Станция представляла собой большую крытую веранду со скамьями и огромным запылившимся стендом, на котором располагалось расписание поездов. Оглядевшись по сторонам, и не заметив никого, Джулия засунула руку в сумку в поисках телефона, чтобы позвонить человеку, который ее пригласил.

 В это время, начальник полиции Вистбурга Генри Митчелл бежал с парковки, поглядывая на башенные часы вокзала. Пунктуальность никогда не была его сильной стороной. Ни ранние подъемы, ни подготовленная с вечера форма – не помогали ему правильно распределить время. Порой ему казалось, что жизнь играет с ним злую шутку, ведь в молодости таких проблем не было. Взбежав на перрон перешагивая через две ступеньки, Генри сразу заметил нужного ему человека. Девушка в легком молочном платье стояла к нему спиной, но, даже не видя лица, он узнал худые руки, узкие плечи, а локоны ярко рыжих волос – в точности повторяли образ ее матери. Подправив влажную рубашку из хорошего хлопка, мужчина подошел ближе и заговорил, желая поскорей дать о себе знать.

– День добрый! Вы, я так полагаю Джулия? – спросил он, но вопрос стал более неуместным, когда девушка повернулась к нему. Те же ярко-зеленые глаза, ямочки на щеках и россыпь едва заметных веснушек в области носа. Это точно была она – девочка, покинувшая город 21 год назад.

– Все верно, значит вы Генри? Юрист? – Джулия недоверчиво нахмурила брови.

– Юрист на полставки, а так, я начальник полиции. – Он достал удостоверение из заднего кармана брюк, и показал его девушке.

– Минутку… – начала было говорить Джулия, но Генри успел перебить ее.      – Должен вас огорчить, у нас нет минутки. Давайте обсудим все по дороге.      – Я никуда не поеду с незнакомым мне человеком.

– Так мы ведь только что познакомились?! – иронично добавил Генри.

– Выходит, наше знакомство началось с обмана? В письме было написано, что вы юрист Элис, женщины, которая до пяти лет растила меня. А сейчас, вы показываете полицейский значок, кто вы такой, и почему я должна доверять вам? – возмутилась девушка.

– Боже мой, как вы женщины это делаете? Находите проблемы там, где их нет. Письмо вам прислала моя секретарша Белла, которой почти сто лет. Возможно, она что-то указала неправильно. Я начальник полиции, просто ваша мать наняла меня в качестве частного юриста. Это вполне законно. Если допросы окончены, я попрошу вас пройти к автомобилю. Впереди слишком много дел. Поэтому, если вы планируете как можно скорее вернуться обратно, то нам не нужно трепать друг другу нервы. – сказав это, Генри как ни в чем не бывало развернулся и пошел прочь. Джулия стояла в полном замешательстве от такой грубой наглости.

– Может, вы хотя бы возьмете мой чемодан? – возмущенно выкрикнула девушка в спину своему новому знакомому. Тот остановился, и обернувшись бросил взгляд на чемодан.

– А что в нем?

– Что за вопросы? Разумеется, там лежат мои вещи! – нервы Джулии сдавали, а желание сесть в поезд и уехать обратно, росло с невероятной скоростью.

– О нет, я ж не подносчик багажа. Зачем нужно было брать столько вещей, раз не можете их нести?

 Джулия не сразу нашла, что ответить на такое высказывания. В ее глазах, мужчина не должен был вести себя подобным образом.

– Слушайте, Генри, я взяла преждевременный отпуск на работе, провела два часа в самолете, и четыре в поезде, меньшее что я сейчас хочу – это выслушивать ваше хамство. Скажите конечный адрес, и я вызову такси. За приемлемую сумму: водитель заберет чемодан, откроет мне дверь автомобиля, и довезет до нужного места. Не забывайте, я здесь по вашей просьбе. Если же столетняя секретарь Белла снова что-нибудь не перепутала.

 Генри внимательно выслушал девушку, потом выругался себе под нос и вернулся.

– Ладно, давайте мне этот чертов чемодан. Только перестаньте диктовать свои правила. – Взяв ручку чемодана, он снова пошел вперед. – Да, что вы в него сложили?!

 Джулия была слишком зла чтобы ответить на вопрос, который в принципе не подразумевал ответа. Ситуация с юристом, или же начальником полиции удручала ее. Теперь, вся ностальгия и трепет внутри, сменились тревожностью и раздражением. К счастью, она была из тех отходчивых людей, которые не хранят в себе чужой негатив.

 Обогнув станцию, парочка едва знакомых друг другу людей направились к лестнице ведущей с перрона. Именно там лежал самый быстрый путь к парковке, насквозь через старое, но такое могущественное здание вокзала. Подняв голову, Джулия прищурила глаза от яркого солнечного света, желая разглядеть вокзал снаружи. В сердце вновь появилась тоска и чувство давно забытой радости, она помнила это место. Подойдя к высоким деревянным дверям, Генри открыл одну из них и, к удивлению, пропустил девушку вперед. Прощальный скрип дверных петель эхом пронесся в пустом холле вокзала. Запах сырости и прохладный воздух, встретил своих гостей. Джулия сбавила шаг, с любопытством оглядываясь по сторонам. Высокие потолки местами обсыпались, теперь они не казались такими бесконечными. В одном из углов здания виднелись желтые подтеки, вероятней всего, причина была в крыше. На мраморной плитке пола появились протоптанные следы, от входа до касс, а дальше к перрону. Тысячи людей, неосознанно, оставили в этом месте свой след. Пройдя мимо колонн, схожих с колоннами эпохи возрождения, Джулия вдруг поняла, мир пятилетней девочки давно изменился, как и она сама.

 В далеких воспоминаниях, это место ассоциировалось у нее с расставанием, но в то же время с чувством радости, как бы ни было стыдно признавать это. В детстве они с родителями частенько приезжали на вокзал, провожать отца в командировки. Джулия любила эти дни, потому что именно тогда, мама вся и полностью принадлежала ей. Хотя теперь, будучи взрослой девушкой, она не раз задумывалась о той тоске по мужу, которая явно щемило сердце еще молодой мамы. Но маленькой девочке нравилось отправлять папу на поезде, и делить все свободное время с самым близким человеком.

 Джулия плохо помнила отца. Ей он всегда казался серьезным, занятым, и таким жадным на эмоции человеком. Однако, в памяти все же были яркие воспоминания с ним. Например, поездка на море, где они плавали на матрасе брызгаясь соленой водой, или как отец катал ее на лошади, стараясь уберечь от падения. Даже несколько раз читал перед сном сказки, не так выразительно, как мама, но его голос было приятно слушать. Джулия помнила запах, ни в одном другом мужчине ей больше не попадался этот аромат. Она помнила, как колючая борода щекотала щеки при поцелуях, помнила смех, такое редкое, но такое приятное явление. Девушка так же помнила, как с осторожностью выходила на встречу к отцу. Если видела, что его задумчивый взгляд устремлен в газету или в какие-нибудь бумаги, то старалась лишний раз не подходить. С годами это стало обычной привычкой, быть рядом, когда человек готов выделить тебе время, и не мешать, когда не готов. С мамой же все иначе, с ней всегда можно быть рядом, и она всегда с радостью раскрывала свои объятья. Наверное поэтому, пятилетняя девочка любила ее больше.

 Спустя годы, Джулия размышляла и об этом, она понимала, что отец хорошо зарабатывал, раз уж мама могла позволить себе посвящать все свое время дому и дочери. Теперь, будучи взрослой девушкой, ей так хотелось встретиться с отцом, чтобы просто узнать его лучше. Она верила, что на самом деле, за усталым и серьезным взглядом, пряталась добрая, потерянная душа. В последний день в родном доме Джулия простилась только с матерью, с папой проститься не было возможности, тогда она еще не знала почему. Однако, стоит признаться, за двадцать один год, мама вспоминалась ей чаще. Возможно, между мамами и дочками и вправду существует некая невидимая связь. По крайней мере, ей так раньше казалось.