Любимый для двоих

– Аппетит у тебя, гляжу, нехилый! – пошутил он.

– Я подумала, что парень с таким как у тебя ростом и телосложением тоже не должен жаловаться на отсутствие аппетита, – отшутилась Настёна.

Ни один из них не обратил внимания на глядящую в окно её бабушку. Мария Станиславовна была довольна, что внучка вышла из состояния депрессии, и у неё, похоже, появился симпатичный поклонник.

Молодые люди прошли пару километров вдоль берега Волги и, поднявшись по склону на гору, выбрали ложбинку для пикника.

– Лёш, займись, пожалуйста, костерком. Я взяла с собой мясо для шашлыков и шампуры, а ещё бутылочку шампанского.

– Мы будем что-то праздновать? – удивился парень.

– Да. Моё совершеннолетие.

– Поздравляю! Жаль, что не предупредила, я бы явился с подарком.

– Потому и не сказала. Будем считать, что ты и есть подарок, – улыбнувшись, отговорилась Настёна.

– Пикник так пикник, – согласился молодой человек и отправился в лесок за сухими дровишками и хворостом.

Пока готовились шашлыки, Настя разложила на постеленных на землю газетных листах всё необходимое для еды. Прежде чем наполнить шампанским пластиковые стаканчики, Лёша вручил ей букет из полевых цветов, появившийся как бы ниоткуда.

– С совершеннолетием тебя, золотко! – сказал он, подавая его Настёне.

Девушка едва не прослезилась. Этот, в общем-то, немудреный букетик был для неё дороже любого подарка.

– Спасибо, – поблагодарила она кавалера и смущённо поцеловала его в щечку. – Я впервые принимаю цветы от парня, – призналась дивчина.

– Разве ты не должна быть сейчас дома, встречать гостей? – спросил он после того как распробовал шампанское.

– Я никого не приглашала. Без Светы мне всё немило, – ответила Настя.

Пикничок удался на славу. Аппетит на природе у обоих оказался отменный. Алексей оценил бабушкины пироги и прочую закусь, а вот шампанского осталось больше половины бутылки. Юноша выпил лишь два неполных стаканчика, а Настя и вовсе только пригубливала.

– Не тащить же назад такую тяжесть, а выбросить вроде как жалко. Давай закупорим и закопаем, вдруг когда-нибудь пригодится, – рассудила Настёна.

– Давай, – одобрил идею Лёша. – А что у тебя за синяк на руке?

– У подружки-одноклассницы младшая сестрёнка в больницу угодила. Понадобилось срочное прямое переливание. Я оказалась рядом. Моя кровь подошла, – ответила Настя.

Закопав шампанское и убрав в сумку недоеденное съестное, молодые люди спустились к воде и долго резвились в реке как малые дети. Им было весело и комфортно вдвоём. Молодой человек не позволял себе ничего лишнего, что производило на Настю весьма положительное впечатление. В кои-то веки она смогла расслабиться в присутствии взрослого парня.

– Будем возвращаться?.. Заниматься я сегодня не расположена, – обратилась она к Лёше, вдоволь накупавшись.

– Да, пора, – согласился он, взглянув на часы.

Настя проводила его до пристани, подождала, когда отойдёт переправа. Прощаясь, молодой человек осмелился чмокнуть её в губы братским поцелуем. Это было похоже на слабое дуновение ветра, как будто лёгкий бриз прикоснулся к её устам. Поцелуй показался ей естественным и приятным. Он не вызвал у неё неудовольствия.

В эту ночь, лёжа в постели, Настя перебирала в памяти всё, что происходило в течение дня, вспоминала каждое движение Алексея, каждое сказанное им слово и, в конце концов, она призналась себе, что, пожалуй, начинает в него влюбляться. То, что он тоже может испытывать к ней подобные чувства, она даже не рассматривала. Настя давно уже перестала верить в истинную мужскую любовь и привязанность. Такие мужчины были только в её мечтах и в придуманных ею сказках. Когда-то ей, будучи ещё маленькой девочке, казалось, что дядя Коля Майоров очень любит маму-Соню, а он уехал с любовницей, оставив её и Светлану в очень тяжёлое для них время. Даже если у него и были на это веские основания, она относилась к его поступку с крайним порицанием. В детстве Настя боготворила своего отца и тётушку, а они предали её маму, зачав незаконнорождённую дочку. Ну а школьный товарищ, которому она доверяла гораздо больше, чем другим мальчикам-одноклассникам, отдал её на растерзание своему похотливому другу. После всего этого Настя потеряла веру в истинную мужскую порядочность.

Последнее время ей снились кошмары: то она с Петряевым едет на мотоцикле, обгоняя ветер, и падает с ним в пропасть; то за ней гонится Дима Смирнов и, в конце концов, настигает, а у неё недостаёт сил сопротивляться ему; а то ей мерещились ещё какие-то ужасы. В эту же ночь ей виделись радужные сны. Наутро Настя проснулась с ощущением счастья.

Алексей стал приезжать к ней едва ли не ежедневно. Поначалу девушка радовалась, что в отличие от других парней он не пытается ни обнять, ни поцеловать её по-настоящему, что он не делает ни попыток сблизиться с ней, ни намёков, что она желанна ему как женщина, однако спустя какое-то время эта его своего рода инертность начала наводить её на размышления. Ей стало немного обидно, что он относится к ней как к малолетней девочке. «Зачем зрелому парню приезжать ко мне ежедневно, если я не привлекаю его физически?» – недоумевала Настёна. Теперь его частые расспросы о Свете начали вызывать у неё некие подозрения и досаду.

– Насть, от сестры есть какие-нибудь известия? – спросил Алексей в свой очередной приезд, когда они уже направлялись к пристани.

– Как это ты удержался от расспрашивания о ней до самого своего отъезда? – сыронизировала дивчина. – Тебе очень понравилась Света? – спросила она на полном серьёзе.

– Да, – произнёс он, одарив её шаловливым взглядом. – А ты нравишься ещё больше. Я, кажется, по уши влюбился в тебя, – выпалил Алексей и, приблизив к себе, впервые поцеловал её по-настоящему. – А вот Костик запал на твою сестричку. Этот парень почти каждый вечер звонит, спрашивает о ней. Меня же в основном заботит её здоровье, она интересует меня скорее с медицинской точки зрения, нежели как симпатичная девушка, ― высказался он откровенно.

– Приятно слышать… – протянула пришедшая в себя от неожиданного поцелуя Настя. – Но было б ещё приятнее, если б в твоих словах не было некой неопределённости, – добавила она с подковыркой.

– А Светлане восемнадцать лет уже исполнилось? – продолжил Алексей поднятую тему.

– Нет ещё. У неё день рождения тридцать первого июля. Она младше меня на месяц.

– Её отец тоже поехал с ними в Москву?

– Он бросил семью, уехав с любовницей на Сахалин, когда Светлане было шесть с половиной лет. Мой папа практически заменил ей отца. Он её крёстный.

– Как величают твоего отца по имени-отчеству?

– Александром Степановичем.

– Она называет его папой-Сашей? – подтрунил Лёша, вспомнив рассказ про двух мам.

– Света зовёт его дядей Сашей, а иногда крёстным, когда хочет подмазаться. Она обожает его, завидует мне в этом плане, а зря, потому что он любит её и балует больше чем меня, – ответила Настя с грустинкой.

«Говорят, клин клином вышибают, следовательно, чтобы справиться с душевным недугом, надо действовать от противного: лечиться тем, чем этот недуг вызван и тогда придёт успокоение-исцеление, ― размышляла Настя после проведённой в кошмарах ночи. – Возможно, если я отдамся любимому, то Смирнов перестанет сниться мне по ночам и ужасы прекратятся», – задалась она мыслью, и тут же у неё появились сомнения. Девушка опасалась, что Лёша сочтёт её легкодоступной! А то и того хуже: воспользуется ею дня утоления собственной похоти – и прости-прощай навсегда!.. Ей хотелось верить, что он полюбил её по-настоящему, но вредный червячок точил душу, напоминая о мужской ненадёжности. Она чувствовала, что скоро их с Лёшей пути-дорожки разойдутся и всё канет в прошлое – как уходит лето, проходит молодость. В душе она мечтала насладиться ощущением счастья с возлюбленным парнем и на всю оставшуюся жизнь сохранить приятные воспоминания, но как здраво мыслящая девушка не могла себе это позволить. В конце концов Настя решила, что уж лучше ей остаться в его памяти невинной, целомудренной дивчиной.

Алексей приехал в этот день, как и договаривались. Они отправились на своё излюбленное место ― туда, где отмечали Настино совершеннолетие. После вчерашнего поцелуя молодые люди чувствовали себя несколько скованно. Они как бы перешли обозначенный ими запретный рубеж, а теперь не знали, как отныне вести себя.

– Лёш, как ты думаешь, наше закопанное шампанское ещё годно к употреблению? – спросила Настёна, чтобы снять напряжение.

– А мы это проверим! – вдохновился парень, и они ринулись искать заветное местечко.

Бутылка была найдена и откопана в мгновение ока, развеселившись, молодые люди спустились на берег Волги, помыли её в воде.

– Будешь пробовать? – предложил Алексей, откупорив початое шампанское.

– У нас нет стаканчиков, – спохватилась Настя.

– Зато есть шоколадка!.. Только она слегка подтаяла, – произнес он не без досады, вынимая из кармана ветровки размякшую плитку.

Молодой человек протянул ей бутылку, а потом и лакомство, аккуратно развернув его и оставив краешек в обёртке.

– Ты предлагаешь пить из горла? – изумилась подружка.

– У тебя есть другой вариант?

– Тогда пей первым, – сказала она, возвращая шампанское.

– Хочешь убедиться на мне в его пригодности?.. Эх!.. На что только не пойдёшь ради любимой девушки! – пошутил он, прикладываясь к горлышку.

– Эй!.. Молодой человек! Мне тоже хочется утолить жажду! – наигранно возмутилась Настя, отбирая бутылку после нескольких сделанных им глотков.

Она предложила Лёше закусить шампанское шоколадом с её руки. И тут в ней проснулась шалунья: обманными движениями она принялась дразнить парня. Настя никак не ожидала что он, изловчившись, куснёт плитку едва ли не вместе с её пальчиком. Её испуг рассмешил обоих.

– В этом питье ни газа, ни крепости не осталось, – подосадовал Лёша, наслаждаясь лакомой добычей.

Поверившая ему на слово Настя от души приложилась к шампанскому. Они пили его по очереди мелкими глоточками, кормили друг друга талым шоколадом, вымазываясь им, хохоча до упада, потом кинулись в воду.

– Иди ко мне, грязнуля, – ласково произнёс Алексей, притягивая к себе девушку, собираясь отмыть её.

Зацепившись взглядом на заманчивых девичьих губках перепачканных лакомством, он не удержался и слизнул сладкие остатки.

Настя ответила ему тем же. Смеясь, они принялись делать это вместе и одновременно, целуясь сначала шутя, а потом очень страстно.

Решение не допускать излишних вольностей с полюбившимся парнем мгновенно вылетело из её головушки. Она почувствовала себя желанной, единственной для него на всём белом свете. У неё дух захватило от его ласковых прикосновений.

– Мне казалось, что я совсем не возбуждаю тебя, – шепнула Настя, почувствовав его готовность к сексу.

– Глупышка. Зачем бы я ездил сюда, если бы это так и было. Но ты очень молода и невинна! Я боюсь ненароком обидеть тебя. Опасаюсь причинить тебе боль, – сказал он с нежностью в голосе.

– Я не девственница, если ты об этом, – удивила она Алексея своим признанием.

– У тебя был парень, и вы недавно расстались? – высказал он свою давнюю догадку. – Это из-за него в день нашего знакомства ты была так печальна, обижена на весь мужской род?

– У меня никогда не было парня в том понимании, какое ты имеешь в виду.

– А как же тогда секс? – изумился Лёша.

– Его можно считать несчастным случаем. Он был лишь единожды. Извини, я не желаю говорить об этом. Теперь я тебе противна?.. Да я и сама себе отвратительна!

Осознав, что пыл у её возлюбленного прошёл, Настя почувствовала себя отвергнутой. Она оттолкнулась от него и поспешила выйти из воды на берег. Девушка шла, смывая на ходу непроизвольно текущие слёзы, но они вновь выступали на её глазах.

– Насть, я хочу объясниться, – произнёс догнавший её Алексей. Он обнял её, поцеловал в солоноватые губы. – Мне нечем предохраняться, поскольку я не думал заниматься с тобой любовью. В этом всё дело!

– Я тебя понимаю. Ты боишься подхватить СПИД или другую заразу, – сказала она отстраняясь. – Это правильно!.. Я тоже не собиралась заниматься с тобой… этим делом. У меня и в мыслях-то не было запасаться презервативами. Всё к лучшему, – заявила она, надевая шортики и блузку. – Извини, я забыла наверху свой пакет с книгой и тетрадью. Побудь здесь, я быстро вернусь, – попросила она Алексея глядя на него потускневшим взглядом.

– Дурёха! Меня волнует лишь, как бы ты не забеременела! Я не сомневаюсь, что ты здорова, а иначе твою кровь не стали бы вводить ребёнку, – пояснил он, карабкаясь за ней на гору.

– Ага, так я и поверила! Откуда тебе знать сдавала ли я её на самом деле? Мало ли что я могла наплести! А может я наркоманка! – проговорила Настя, и глаза её увлажнились.

– А какой смысл говорить тебе неправду, если мы оба не помышляли о близости?.. У тебя вон синяк на руке от неумелого забора крови остался. Я как медик в этом разбираюсь!.. Золотце, хватит разводить сырость, – сказал он, удерживая её на склоне, и вытер губами катившуюся по её щеке слезинку. – Откровенно говоря, я и днём, и ночью всеми помыслами был с тобой, любимая. Никогда не думал, что можно так сходить с ума по предмету своей страсти. Ты стала моим наваждением. Я очень хочу заняться с тобой любовью.

– Я тоже, – призналась Настёна, стыдливо опуская глаза.

– А как же?.. – начал говорить Алексей, но тут его охватило неистовое желание, и он слился с ней в страстном поцелуе.

– Я полагаю, что сегодня не самый благоприятный день для зачатия ребёнка, – сказала она в ответ на его недосказанный вопрос, испытывая, однако, при этом некоторое сомнение.

Они преодолели остаток крутого подъёма на одном дыхании. Молодые люди занимались любовью в своём укромном местечке до умопомрачения, вознеслись на небеса, наслаждаясь взаимными ласками. Опомнились они лишь, когда солнышко стало садиться, когда поняли, что до отплытия последней переправы осталось чуть более получаса! Всю дорогу до пристани они бежали. Не успели даже толком проститься. Едва Алексей запрыгнул на теплоход, как тот отчалил. Напоследок он послал Насте воздушный поцелуй, а она стояла и махала ему рукой, пока виден был его силуэт.

С этого дня, эйфория захватила их. У них появилось ощущение безмерного счастья. Они старались как можно больше времени проводить вместе, использовали любую возможность, чтобы уединиться. Влюблённые не могли надышаться друг на друга, казалось, что так будет продолжаться вечно. Тем не менее, Настю не покидала неосознанная тревога. Между встречами с возлюбленным она съездила в ЧГУ, выдержала дополнительные испытания, полагающиеся поступающим на факультет журналистики.

– Близится к концу июль месяц. Скоро наши пути разминутся, – с грустью заметила Настя, нежась на песчаном берегу вдали от людских глаз. – Ты будешь хоть иногда вспоминать меня?

– Я никогда тебя не забуду. Мы не должны расставаться. Давай ты будешь поступать в один из вузов Казани.

– Вообще-то я в ЧГУ настроилась.

– Любимая, это мне на четвёртом курсе нет резона менять место учёбы, а тебе всё равно, в каком городе начинать получать высшее образование, – принялся уговаривать Настю Лёша.

И вот теперь она призналась ему, что вообще-то подала документы в два вуза, в том числе в Казанский университет.

– Я всего лишь один раз в Казань ездила (была там в десятилетнем возрасте с родителями), так что совсем не знаю города. Копии документов я посылала почтой. Слышала, будто там много криминала. Мне хотелось бы жить спокойно.

– Криминала сейчас везде предостаточно, даже в небольших посёлках. Мы сможем жить вместе в снимаемой мной однокомнатной квартире. Я познакомлю тебя с городом. А когда ты станешь студенткой, я буду дожидаться тебя в холле во время экзаменов, держась за ухо на удачу! – пошутил он.

– Я знаю, что в университете, куда я подала заявление, есть общежитие для студентов, – сказала Настя.

– Есть, конечно. Во всех вузах имеются общаги. Я два с половиной года в общежитии обитал. Там много шума и мало удобств.

«А ещё туда нельзя водить подружек», – ревниво подумала Настя.

– Я тебя никогда не обижу и в обиду никому не дам, – заверил её Алексей, заметив, как она помрачнела.

– Ну, если обещаешь защищать и оберегать меня, я подумаю над твоим предложением. Только жить я буду в общежитии. Для начала мне надо съездить в университет, узнать каковы шансы получить место в общаге. Определиться с выбором вуза мне необходимо до конца этого месяца. Папа сказал, что Светлана с тётей Соней должны приехать со дня на день. Как только они возвратятся из Москвы и снимут с меня заботу об их оранжерее и прочих цветниках, я смогу поехать с тобой в Казань.

Настя решила, что при любом раскладе не будет жить с Лёшей в статусе любовницы, на что он явно намекает. «Одно дело – романтические отношения, а совсем другое – жить вместе вне брака», – пришло ей на ум.

«И зачем только мама вытащила меня в столицу – в этот многолюдный шумный город, где не протолкнуться и тяжело дышится от выхлопных газов! До приезда сюда я чувствовала себя прекрасно!» – распаляла себя Света, лёжа на больничной койке.

После знакомства с Лёшей ей расхотелось куда-либо ехать, но она уже дала согласие и не могла пойти на попятный. Мать сказала, что ей не помешает пройти обследование у опытных врачей и подлечиться. Она уверила её, что это ненадолго, однако они находились в Москве уже третью неделю! Медперсонал в больнице был замечательный, но Светлана всё равно чувствовала себя там как в тисках. Она соскучилась по Насте, ей очень хотелось поговорить с ней, отвести душу, а у той нет сотового телефона и дома её в последнее время почему-то не застать. Сама же сестричка звонила с домашнего телефона лишь дважды в неделю, по-видимому, экономила родительские деньги.

Света взглянула на часы: стрелки приближались к одиннадцати. Утренний обход врача был давно закончен. Нового лечения ей назначено не было, по её разумению это означало, что с ней всё в порядке. Мать полагала, что если всё будет хорошо, то сегодня её выпишут. «Почему же она так долго не возвращается от главврача?» – терялась в догадках Светлана. Она поднялась с кровати и, выйдя из палаты, направилась в кабинет, где должна была находиться её мать. Ей не терпелось узнать, когда они смогут вернуться домой.

Светлана не решилась постучаться в дверь кабинета, она лишь слегка надавила на неё пальчиком, и та на удивление легко и без скрипа чуток приоткрылась. В образовавшуюся щёлочку Света не могла видеть находящихся там людей, зато расслышала голос матери:

– Как же так, Иван Фёдорович?! Мы столько лет ждём эту операцию! Медицина сейчас способна на чудеса.

– Но она не всесильна. Мы говорили об этом. В случае Светочки операция не показана. При хорошем уходе и благоприятных условиях ваша девочка ещё поживёт какое-то время, а хирургическое вмешательство – верная смерть для неё! Вы ведь желаете, чтобы ваша дочка прожила как можно дольше? – задал он риторический вопрос.

– А если я наберу необходимую сумму, вы поможете мне отправить её на лечение в Германию или в другую престижную клинику за границей?

– Софья Андреевна, миленькая, я вам доложил о результатах консилиума. Лучшие кардиологи Москвы, а ещё доктора из Израиля и Германии, к сожалению, сказали то же самое. Извините.

Света услышала рыдание матери, по телу её пробежал холодок.

– Ну-ну, голубушка. Вы себя убиваете! – вновь раздался сочувствующий голос врача.

– А для кого мне себя беречь?.. Вот именно!.. Не для кого, ― произнесла мать всхлипывая.

– Такими мыслями вы вгоните себя в гроб, прежде чем случится неизбежное с вашей дочерью, а кто будет заботиться о ней? Как вы покажетесь ей на глаза такая зарёванная? Вашей девочке нельзя волноваться!

– Если Светочка умрёт, я умру вместе с ней. У меня не останется стимула для жизни.

– А как же ваш супруг? Вы нестарая женщина, могли бы родить ещё одного ребёнка.

– Мне сорок четыре года! Первого января будет двенадцать лет, как я рассталась со своим мужем, он уехал в дальние дали. В любом случае я не хочу рожать второго ребёнка. Вся моя жизнь в доченьке… – успела расслышать Света – и тут до неё донёсся тихий голос санитарки:

– Ай-ай-ай!.. Нехорошо подслушивать!

– Я просто хотела узнать, не там ли моя мама. К сожалению, её там нет, – пролепетала неправду Светлана и опустошённая направилась в свою палату.

Ноги её сделались ватными. Она еле добралась до кровати и повалилась на постель, из последних сил стараясь не разрыдаться.

– Что с тобой? У тебя в лице ни кровинки! – всполошилась Полина, её соседка по комнате. – Где ты была?

– В туалет ходила, – промямлила ложь несчастная, ощущая гнетущую боль в груди.

Полина сразу же нажала на кнопку вызова. Прибежавшая лечащая врач сделала Светлане укол, поставила капельницу. К приходу матери самочувствие девушки слегка улучшилось.

Два дня Софья не отходила от постели дочери и всё думала, думала над словами Ивана Фёдоровича. Он сказал, что раз уж в их случае медицина бессильна, то её материнский долг ― сделать всё возможное и невозможное, чтобы Света чувствовала себя счастливой в отпущенное ей судьбой время. Доктор посоветовал Софье позволять дочке всё, что могло бы скрасить последние месяцы, недели, дни и часы её жизни, лишь бы это не навредило её шаткому здоровью, не ускорило смерть. А ещё он сказал, что, если у Светы есть молодой человек, с которым она счастлива, пусть продолжает встречаться с ним, лишь бы не забеременела, о чём следует уведомить её возлюбленного. Иван Фёдорович выразил убеждённость, что взаимная любовь тоже лечит. По его мнению, задача матери в данной ситуации – не только оберегать дочку от стрессов и переживаний, обеспечивать её необходимыми лекарствами, а желательно ещё и доставлять девочке как можно больше радости. Софья рассчитывала на поддержку самых близких людей, особенно на Настю, ведь они со Светой с младенчества не разлей вода, жить не могут друг без друга. Наталья тоже очень привязана к племяннице, переживает за неё. Они обе связывались время от времени с ней и со Светой с домашнего телефона и, конечно же, ежедневно звонил Александр со своего мобильника приобретённого им накануне их отъезда, дабы Софья могла в любой момент информировать его о состоянии здоровья Светы.

«Александр близко к сердцу принимает болезнь нашей дочери, хоть она и незаконнорожденная. Он готов пожертвовать все скопленные за двадцать два года брака с Натальей деньги, если они понадобятся на операцию нашей с ним девочки», – размышляла несчастная женщина.

Когда сердечная боль утихла, Света поделилась сокровенными думами с соседкой по палате. В какой-то степени они были родственными душами и как никто понимали друг друга, несмотря на десятилетнюю разницу в возрасте.

Светлане очень хотелось жить и быть любимой, а ещё она желала, чтобы с её смертью жизнь её матери не закончилась.

– Медицина развивается. Теперь операции на сердце делают даже новорожденным. Может ситуация изменится и меня всё-таки благополучно прооперируют, ― размечталась бедняжка. ― Я буду молить Господа, чтоб он дал мне возможность как можно дольше пробыть на этом свете, – сказала не очень-то верившая прежде в существование Бога Светлана.

– Вот и молодец. Вот и умница. Никогда не надо отчаиваться. Нечего постоянно держаться за свою боль, копаться в ней. У тебя есть молодой человек?

– Нет, однако, кажется, я влюбилась. Он студент четвёртого курса медфака – будущий ортопед-травматолог. Его родители врачи. Лёша очень симпатичный. Он замечательный!

– А сам парень как к тебе относится?

– Однажды он по-настоящему поцеловал меня. Мне думается, что я ему небезразлична.

– Вот и замечательно. Постарайся очаровать его. Познать девичье счастье тебе очень даже не помешает. Ты, главное, не унывай, держи хвост пистолетом!

– Поль, как ты думаешь, с больным сердцем я смогу родить здорового ребёнка? – спросила новоявленную подругу Света.

– Не знаю. Моей Наденьке шесть лет. Она родилась крепенькой малышкой, у неё и сейчас нет патологий. Однако дочка моя появилась на свет за три года до того, как у меня обнаружили болезнь. Врачи говорят, что женщины с сердечными заболеваниями могут не перенести беременность, скончаться во время родов.

– Ну и пусть! Лишь бы ребёночек остался жив и здоров! Всё равно мне немного осталось, зато маме потом будет ради кого жить, – рассудила Света.

– Рожать младенца я тебе не советую: уж очень ты хлипкая. Над этим следует крепко пораскинуть мозгами, но, если отважишься родить, сделай это от законного мужа на благо младенца. Заявляю тебе как опытная женщина: ребёнку нужен истинный отец!

«Это было бы замечательно», – подумала Света.

– Насть, завтра должны приехать мамины родичи из Питера. Они выехали на своей машине. Родители попросили меня уделить им моё драгоценное время: сами-то предки работают! Так что несколько дней я не смогу сюда вырваться. Думаю, что гости пробудут у нас два или три дня, – выйдя из воды, сообщил Лёша сидящей на песке подружке и принялся массировать ей спину мокрыми руками.