Африка:заметки на полях

Артур Синицын

Африка:заметки на полях

Включая перелет и переезды, первая версия

Небольшое лирическое отступление. Попробую подробнее написать, что тут и как.

Изначально все задумывалось как простое письмо, в котором я хотел описать свои впечатления от перелета и прибытия для работы в Африке. Однако потом, чтобы не забывать, что происходило вокруг, я начал записывать. В итоге записи собирались, продолжались и вот как все получилось.

А началось все с того, что сначала в аэропорту меня загрузили всем подряд и ноутбуком. Причем можно провозить в ручной клади не более 12 кг, у меня было 15–16 кг. Поэтому, когда я пошел на регистрацию, ноутбук как бы случайно остался у меня на плече. Если бы вдруг что-то пошло не так, то пришлось бы одежду из сумки надевать на себя, рассовывать все по карманам и говорить, что да, вот такой я толстый. Но, само собой, все обошлось. А потом я сел в самолет.

В полете от нечего делать полез в компьютер и обнаружил там камеру. Фотографии моего отлетающего лица получились нормально, потом их можно будет посмотреть.

Покормили. Правда, никто уже не говорил по-русски, но ничего, как всегда, обошлось. Самое интересное в перелете – это еда и как она меняется в зависимости от авиакомпании и пункта назначения. Все было предельно просто, вкусно, и удобно.

В Париж прилетели в 22:00 по местному времени, а вылет был в 7:30 утра, поэтому я вынужден был провести ночь в аэропорту. Магазины еще не работали. Пришлось затесаться в толпу китайцев и кое-как переночевать. Так как со мной был ноутбук, я положил его под голову, обмотал ремень сумки вокруг руки и пролежал до 5:00 по местному парижскому времени.

Утром все нормально, полетели. Причем, как всегда, вылет задержали примерно на час, но это мелочи жизни. Зато самолет был прикольный: в каждом кресле – монитор и пульт управления, он же джойстик. Еще каждому выдали наушники, повязку на глаза для сна и плед. Можно было смотреть фильмы, мультики, курс полета, вид вниз с камеры или играть. Наушники и повязку на глаза я взял в качестве сувенира. Зачем – не знаю, просто положил в сумку и все.

Остановку сделали в Бамако, столице Республики Мали. Причем из самолета вышли все пилоты и почти все пассажиры. Оказалось, смена экипажа. А то мало ли, вдруг они долетели, сколько смогли – остальное давайте сами.

Прилетел – жара, душно, я с курткой, как дурак, но ничего. Меня встретили, и мы прокатились по столице Гвинеи Конакри, посмотрели город.

Кое-где видны следы забастовки. Явно видно, что людям просто делать нечего. Бананы рвать надоело? Ладно, пойдем, что ли, правительство посвергаем? Посжигали машины, погромили магазины, разорили заправки, конец месяца – скоро зарплата – успокоились.

С утра тут обычно завтракают так: авокадо, манго, бананы. Все это растет во дворике.

Готовят еду нам местные товарищи. Утром встал – уже готово, есть можно в любое время дня и ночи все, что только есть в двух холодильниках. Практически, как в ресторане. Как только съел первое – приносят второе. Правда, иногда их не отличить друг от друга, и неизвестно, что принесли, и из чего сделано.

Еще мы проехали по городу, посмотрели рукодельную продукцию местных мастеров. Мне, если честно, не очень понравилось. Сумки из шкурок убиенных животных – столетней, а также однодневной давности – различных форм и фасонов.

Потом мне выдали фирменные рабочие сапоги и рабочую униформу, которая и должна нас отличать от всех подряд (а то ведь белого специалиста в толпе черных рабочих больше никак не найти, наверное, сливается).

Душ приходится принимать каждый день, да не раз. Духота страшная, это потому что с балкона океан видно. Это если учесть, что в комнате постоянно работает кондиционер, и машины теперь тоже с кондиционером.

В итоге пришлось ждать, пока не прилетят еще наши ребята из России. Мы их встретили, все нормально. Стали вместе обживаться и вечерами читать отчет о геологии за прошлый год, рассуждать по этому поводу и на разные возвышенные темы с умным видом, так как кроме этого делать было особо нечего. Еще ели три раза в день.

Потом мы стали ждать какую-то важную шестеренку, чтобы отвезти ее в поле.

Мне выдали местные права, и на трех машинах – причем одна абсолютно новая – поехали их оформлять, ну и по бытовым мелочам. Я порулил за местным водителем, нормально, надо у нас, в России, тоже брать себе джип. Видно сверху далеко, да и ехать приятно.

Так как, говорят, в Африке палящее солнце (я даже сначала не поверил, но мне потом показали), пришлось купить шляпу. На мой большой мозг, вернее, череп с волосами налезло не все, а панамы и бейсболки я никогда не любил. Пришлось взять шляпу ковбойского типа, как у Индианы Джонс, или даже Крокодила Данди.

Кстати, город дает свет только на ночь, из-за этого днем электричество – от дизеля. Поэтому иногда и перебои с ним, а уж интернет вообще непонятно по каким законам работает – он на своей волне.

Тут по телевизору целых два канала. Правда, задержка на одном часа три, на другом когда как, в основном три, но транслируется через Америку. Поэтому показывают только новости, иногда вечером сериалы и старые советские фильмы, что намного лучше, чем современные сериалы.

В итоге дождались всего, чего нужно было дождаться, и поехали в поле, на плато в лагерь, ехали часов шесть. По дороге проезжали деревни и пару городов (вернее, подобия). Фотографировать в городе категорически нельзя, можно нарваться на проблемы. Когда я как-то раз достал фотик, сразу напрыгнула куча полицейских!

Еще один персонаж неизвестно откуда, но не рядовой, начал грузить на своем французском. Пытался донести, что он, типа, денег не берет, а вот им (его уважаемым коллегам) немного все-таки надо бы местных денежек дать. Немного и дали. Оказалось, что немного им – мало. Поехали разбираться и выяснять отношения – по пути «грузанули» уже мы их, используя много умных слов. Так как местный мозг обычно не обременен тяжестью интеллекта, все обошлось (нравится мне, когда все обходится). В итоге, когда мы приехали, они уже стали разбираться между собой, а нас отпустили. Ну и ладно, папа сказал кучу слов, вернее все, что знал на всех местных языках, и нормально. Наш водитель полез защищать, сам чуть не огреб, сел в машину, надулся и успокоился.

Они вообще тут рады работать на белых. Во-первых, зарплата намного выше, чем где бы то ни было. Во-вторых, всегда можно чему-то научиться, и, в-третьих, многие пытаются что-нибудь утащить или как-нибудь обдурить. Причем в поле могут начинать пудрить мозги с самого раннего утра. Удалось провести белого, считай, день удался. Не удалось – ничего страшного, ничего не потеряно, всегда тут же можно пойти к другому или попробовать еще раз через полчасика. Их посылаешь куда подальше, а они не обижаются. Если дать что-то одному, то надо всем. Одного если с работы отпустили, то тут же будет стоять очередь из просящих и желающих: у кого свадьба, у кого пятый раз дедушка умер и т. д. Говоришь, хорошо, можешь на работу не ходить, но только за свой счет – все желающие сразу расходятся.

По дороге мы видели грядки с ананасами. Манго и авокадо растут, как у нас березы и сосны вдоль дорог.

Тут всю поклажу, да и вообще всё, носят исключительно на голове. Причем учатся этому навыку с раннего детства. Перечень того, что я видел у людей на голове: книги и тетради, тазы с продуктами и с чем угодно, сумки и пакеты. Одной африканской мадам загрузили мешок риса весом 50 кг, и она пошла, как ни в чем ни бывало. Еще так переносят бревна и даже холодильники.

В поле, куда нас привезли, мы жили в вагончиках. Туалет недалеко. На самом деле это пробуренная в земле скважина, метров 6–7 глубиной. Отгорожено все это дело плетеными бамбуковыми щитами.

Есть тут повар из местных, который готовит. Еще один – помощник, который исполняет роль стиральной машины, и целый табор рабочих. На бовали (места, где ведутся работы), пока не ездили.

Пока знакомимся с документацией и с работой в целом. Как управлять всем этим, что тут и даже как. Понять логику местных ребят невозможно. Дали местному топографу задание: пойти туда-то и так-то. Причем, как и куда – вся информация есть у него в навигационном GPS. Для этого несложного дела просто иди по стрелочке на экране. Вечером через компьютер смотрим маршрут, все отображается и считается. В итоге видно, что он петлял где попало, как ему взбрело. Пошел к одной точке, потом его переклинило, вернулся, покрутился и опять пошел куда-то, знойным ветром гонимый.

А еще тут местные приносят нам и продают всякую еду, арбузы (март месяц!), манго, авокадо.

Потихоньку опять начал заниматься собой, чтобы быть в тонусе. Тут мне подогнали палку, вот я с ней, как собачка, хожу и играю – машу, кручу-верчу, как будто в кино с Джеки Чаном. Всем весело, мне тоже.

Утром поехали на место бурения. Только наши специалисты могут сидеть за столом до трех ночи, а потом, как ни в чем не бывало, в 6:30 встать и ура – на работу.

Поехали на джипе-уазе, трясясь по кочкам, полазили по горам. Игоря (нашего старшего товарища и геолога) во время отбора образцов скорпион ужалил в палец. Он (палец Игоря, а не скорпион!) онемел, распух и все такое, не очень приятное. Естественно, мы сразу поехали на базу, вкололи ему (Игорю, а не скорпиону!) что надо из лекарств. Ничего страшного, и до этого бывали подобные случаи. Кстати, пока мы ехали, через дорогу бегали всякие реальные обезьяны.

В вагончике из удобств у нас есть душ. Но тут он нагревается естественным путем – солнцем, поэтому принимать душ лучше во второй половине дня. Утром даже в Африке как-то прохладно. Вода в душе из бочки на вагоне, но теплая, ее привозят и подливают с помощью насоса.

По работе мы поехали проверить, как исполняют выданное нами задание. А то будет как с топографом – все слышал, все просто, но не вышло. По пути через дорогу бегали черные белки, скорее всего, что-то типа барсуков.

У нас тут вообще много всякой живности, одна зверюга сидела и смотрела на нас, а мы на нее. Ничего не произошло, к счастью.

Еще здесь железная дорога из кустов в кусты, прямо вот так хоп – и все. То есть кусты, в которых нет путей, потом поперек дороги есть рельсы, а потом опять пусто. Поезда-призраки, не иначе. Хотя потом удалось узнать причину, но это уже совсем другая африканская история распила.

Спать ложимся не раньше 23:30, иногда досиживаем до трех ночи. Вставать приходится в 6:30, часов в семь уже завтрак. А потом вокруг куча рабочих и все от тебя чего-то хотят, только сами не знают, чего.

Ездим постоянно то через какие-то подобия лесов, то по обожженным каменным полям. На джипе-уазе, больше там ничего даже близко не подъедет, развалится и потеряет способность передвигаться, а автосервисов тут отродясь не бывало.

Говорят, всякие змеи и скорпионы могут встретиться где угодно. Был случай, когда змея вылезла из машины. Поэтому всегда и везде, как стемнеет, ходим с фонариками.

Девушки (а также вообще все, включая стариков и детей) как я уже писал, все носят на голове. Я видел, как одна из них несла холодильную камеру, нормально так, удобненько. Или ведро с цементным раствором.

Скоро переносим базу на другой участок. Для этого ездили договариваться насчет нового места для полевого лагеря. Там бегал хамелеон, даже попозировал, а вот варан ломанулся и скрылся с глаз долой.

Работа тут, конечно, организовывается, но со странной поправкой на отсутствие некоторых извилин. То есть показали человеку на карте конкретное место, ткнули ручкой, он сам нашел координаты в GPS. Однако он оказался совсем не там, где должен, а вообще фиг знает где, причем у него ни карты, ни координат, да вообще ни фига про то место, куда он попал, не было.

Еще есть такая интересная штука. Сидим, работаем, вдруг раз – куда-то уехал с базы наш джип-УАЗ! Куда, зачем и почему – неизвестно. Выяснили: водителю было надо куда-то съездить, может, за водой, может, просто покататься. Короче, надо и все. Зачем лишние вопросы, начальник?

Ездили в город с интересным названием Маму. Оттуда я даже позвонил по телефону, карточка стоит 10 000 местных денег. Вообще цены с таким количеством нулей – непривычно. На празднование своего дня рождения взял 1 000 000 (немного из них – на зарплату рабочим). В Маму все время бегают мальчики и пытаются почистить обувь. Пришлось до последнего играть роль белого патрона (начальник по-французски) – позволил почистить.

Переехали всем табором на новую базу. От нас уезжает патрон Игорь, теперь придется базу нам вдвоем с Владом тащить. У него геологического опыта побольше, но знаний языка меньше.

На новой базе через десять метров от наших вагончиков течет какая-то речка. Там все время кто-то бегает, ползает, а ближе к ночи ухает и чавкает. Повезло.

Нам из центра привезли подотчетные деньги для выдачи зарплаты местным – 10 000 000 гвинейских франков – пришлось мешок брать, по-другому не унести!

Потихоньку начинаем привыкать к Африке. Разговорились между делом про бананы и про орехи, вот было бы, типа, неплохо пожевать. И тут гран-патрон (высокий начальник, значит) Саса (а по-нашему – Александр Михайлович), сделал жест рукой, махнул, и что-то буркнул. Пока мы говорили о чем-то своем, нам уже принесли и гроздь бананов (мелкие, зеленые, но сладкие и не желтеют) и пару пакетиков арахиса. Хорошо, когда тебя понимают с полуслова, а лучше – с полужеста.

Кстати, вот так и началось наше самостоятельное геологическое плавание, справляемся, как можем. Выходишь из вагончика утром, а на тебя набрасывается куча-мала, и все чего-то хотят. Владу труднее без языка, зато легче сделать вид, что не понял, и послать всех желающих тебя надурить подальше.

Еще небольшой комментарий по поводу железной дороги из кустов в кусты. Действительно, осталось только полотно дороги, которое было на асфальте, остальное – сняли!.Получилась дорога из кустов в кусты и больше ничего. Остальную часть железной дороги продали на металлолом. Это мы узнали у одного нашего работяги, который даже учился в местном аналоге нашего ПТУ

Тут все какое-то агрессивное. Хотел по привычке схватить травинку и выдернуть, так ведь фиг там, разрезал руку, а травинке – хоть бы хны!

Не помню, писал или нет, но солнце здесь не заходит, как мы привыкли, а просто доходит до какого-то места и падает вниз. Сразу темно, причем на расстоянии метра ничего не видно. Пошел я однажды с фонариком ночью по делам, и в итоге в лес уперся. Приходится ходить и постоянно шуметь как можно громче, что бы всякая живность разбегалась, или хотя бы как-то давала о себе знать.

Народ тут простой, можно ехать по дороге, или идти, и наткнуться на прилегшего отдохнуть человека. Подумаешь, устал, прилег на обочине, а что такого?

Ездил с Владом на боваль (возвышенность, где делают профили бульдозерами, а потом бурят), искали подход к точке. Запаслись куп-купами (это африканский вариант мачете), так как пришлось продираться сквозь небольшие, но все-таки заросли. Причем, если хоть чуть-чуть зацепился за колючки – всё, никуда не денешься. Вырываться бесполезно, это у нас можно дернуться – или вырвешься, или одежда порвется, а тут только останавливаться и прорубаться.

На днях раздавал деньги на питание нашим дорогим гвинейским рабочим – взятых 10 000 000 гвинейских франков не хватило. Куча денег – прикольно. Теперь, после выдачи зарплаты, уже как-то по-иному относиться стали. И здороваться со знаком уважения. Это у них такой пережиток со старых времен остался. Здороваются, а левой рукой придерживают себя за правый локоть.

Прислали координаты новой бовали, и мы с Владом, как истинные геологи, поехали искать к ней дороги. Во время поездки у нас потекли тормоза, и нам пришлось устроить небольшой импровизированный ремонт, тут же собралась толпа зевак – посмотреть на это чудо техники.

Пришел какой-то охотник с ружьем и впарил нашему водителю по сходной цене кусок чьей-то ноги, причем ее привязали к капоту и весь день она там ездила.

Поехали мы по старой французской дороге на карте 60-х годов. Причем, здесь дороги отличаются тем, что нормальная двухколесная дорога может неожиданно пройти через деревню, а потом вдруг упереться в дерево. Когда у нас на пути оказалось упавшее дерево, то, само собой, отовсюду набежали местные и давай его рубить, чем попало.

Я думал, всё – мы попали, не расплатимся, однако обошлось. Мало того, нам еще дали мешок манго, мы взяли пару, остальное водитель заныкал под сиденье. Все это время с нами катался проводник, он сначала показывал дорогу, потом бегал и рубил все просто за компанию, в итоге сам стал у всех спрашивать, где мы и как тут оказались.

В одном селе к нам в машину залезли три старейшины, и мы все поехали искать какую то деревню, но доехали всего лишь до чащи. Потом мы с Владом ломанулись в бой с кустами, но проиграли и поехали обратно. Приблизились, но так и не нашли дороги, которая осталась по ту сторону гор.

Кстати, наш шофер, который ну ни как не выглядел старше 30–35 лет, так вот, оказалось, ему 42. Короче, глазам тут верить нельзя, особенно когда на тебя кусты колючие бросаются.

Сегодня утром уехал Влад, а вечером говорили по рации, куда он едет. До ближайшего места, где можно купить у местных хлеб – два часа добираться, до магазина, где есть еще что-то кроме хлеба – 15 часов. Еще там бегают львы – на днях одного подстрелили – и скорпионы, тоже поймали здорового и повесили сушиться (к пиву, возможно). Как только закончим нашу боваль – тоже передислоцируемся туда, и там все зависнем до сезона дождей, а техника останется до следующего года.

Иногда показываю что-нибудь из нашей кухни повару. Причем даже картошка, и та здесь какая-то другая – не разваривается – но я ее беру измором и чесноком. Майонез есть невозможно – один сплошной уксус. Яйца тоненькие, курам кальция не хватает, красили на Пасху – так они прямо в руках лопаются.

Тут у нас прошел ливень: стена воды, за которой ни фига не видно, а потом – как отрезало! Причем, если у нас муравьи и всякое такое – сразу по норам, то тут наоборот: сразу отовсюду все полезло, побежало и полетело. Ездили на боваль, так там валялась змея – переехали машиной – небольшая, но все равно как-то не по себе. Обезьяны вовсю через дорогу скачут, и я за ними, но с фотиком решил на дерево не лезть. У них-то все равно быстрее получается.

Поймал мордастую бабочку, если получится – привезу, здоровенная и морда шире моей (в масштабе и процентном соотношении).

Еще раз о детской непосредственности – перед отправкой буровой спросил у геолога, все ли он взял, и выдал ему все необходимое. Поехал смотреть скважины – блин, слов нет! Пальцем пишут номер на цементе: все-таки умудрились забыть плашки с номерами.

Шел мимо реки – здоровенная ящерица спрыгнула с бревна в воду и вылезла на другой берег. Я решил не рисковать, вдруг это ловушка? Пойду за ней, а там на меня куча всяких жутких тварей набросится. И всякое может со мной сотворить.

Еще тут коровы, овцы, козлы – все «спортивные», едешь на машине, а они как ломанутся и бегом вприпрыжку! Правда, на них и мяса лишнего, с жирком особенно, и нет.

Тут пока три вида бананов: желтые, всяческих размеров, зеленые, небольшие, и еще какие то здоровенные. Местные их едят приготовленными, вроде бы жареными с маслом. Куча манго, даже не знаю, чем они отличаются.

Проблем с французским у меня нет, зато есть у них. Если вдруг попадается грамотный в плане французского языка человек, а я не понимаю какого-то слова, то я просто спокойно прошу мне его объяснить и все нормально. Обычно же дело происходит так.

Я кому-то объясняю на чистом французском: иди туда, там, конкретно в том месте возьми вот это, именно вот это. Если ты там это вдруг не найдешь, то тогда спроси вон того, который там, он должен знать, и скажи, что я распорядился, чтобы ты взял вот это то самое и принес мне. Причем мне это надо сейчас и быстро, понятно? Происходит загрузка данных, потом – извини, патрон, не понял.

Тогда приходится переходить на латеритный язык. «Твоя (так и сяк) идти туда, взять там это, нести здесь быстро (иногда наши спецы некоторые добавляют еще какую-то мать), понял»? Он делает вид, что понял. А дальше обычно происходит так.

С видом четко понявшего указания человека он идет в нужную сторону, но на полпути его клинит, и он вдруг разворачивается в противоположную. По дороге заходит в третий раз поесть, вспоминает, что надо было что-то сделать, идет, но почему-то берет не то, что надо. Доходит это уже позже, когда он почти пришел, и приходится возвращаться. В итоге – приходит и говорит: Ca (что значит «это») Pizdes (что значит кончилось или нету – местное наречие). Вот вкратце описание процесса.

Или едем по городу, я говорю, сейчас направо – заправляемся, потом будем покупать хлеб и возвращаемся на базу. В ответ – хорошо, патрон, все понял, и мы медленно проезжаем мимо заправки. Комментарии см. выше.

Все наши специалисты знают проблемы переезда с места на место, и все равно каждый раз практически одно и то же. Нужно все пожитки и оборудование колонной максимально быстро передислоцировать из точки А в точку Б. Как ты их, местных, не пинай, в любом городе им надо остановиться и пожрать.

Перегоняем буровые, перед нами три машины, дали четкое указание: «едем строго на место», причем собирались чуть ли не до обеда, так они успели раза три поесть. В Маму первая машина останавливается, за ней и все остальные. Мы сразу тоже тормозим, чтобы узнать в чем дело. Пока дошли до первой – там никого, спрашиваем – где? А вот, типа, на пять минут зашли поесть. Говорим, блин, туда-растуда, только что же ели, быстро всех обратно!

Подошли к своей машине, а в последней уже никого! Все расползлись как кукарачи при включенном свете. Сели в свою машину – поворачиваемся – так уже первая исчезла, скрывшись в неизвестном направлении. В итоге – проторчали там полтора часа. Причем, когда приехали на место, оказалось, что во-первых, народу приехало больше, и во-вторых, надо опять возвращаться на старую базу за багажом. В итоге, на следующий день с горем пополам приступили к работе. Раздолбайство на уровне менталитета.

Если что-то сломается, они сами никогда первые не скажут, сядут, так и будут сидеть, пока не приедешь, не вставишь и не переспросишь сто раз.

Постоянно по рации доходят слухи о нашем новом местоположении, которое обозначено где-то на границе с Мали. Глушь редкая. Там много шимпанзе, скорпионов и диких непуганых кабанов. Один раз бульдозерист остался ночевать в кабине, так как его всю ночь охранял лев и не давал выйти. Закупаем патроны и ружья к ним.

Тут полным-полно старых машин, причем все они используются в хвост и в гриву. Нормально, если нет ни фар, ни габаритных огней, ни поворотников, ни дворников, вообще ни фига обязательного для нас. Если ночь и дождь, то ни водитель тебя не видит, потому что у него нет дворников, ни ты его, если нет фар. А так – нормально, ездить можно.

Обычно залезает на машину человек пятнадцать и еще багаж и вперед. И ничего, летают только в путь. Есть и очень дорогие машины, которых я и у нас-то не встречал. Видел машину, которая когда-то была у меня – Дайхацу Шармант, очень даже ничего выглядит, я бы даже сказал прикольно. Попадаются «девятки», сосланные из Франции в Африку, как не оправдавшие надежды, и «Нивы», как оправдавшие ожидания. Тут почти все начало японского автопрома. Там теперь почти не осталось машин с механической коробкой – ясно: они все здесь!