Сердце Артара

Владимир Василенко

Сердце Артара

Глава 1. Стелла

Вогнутые прямоугольники голографических экранов парили в воздухе, здорово напоминая порталы. Сходство усиливалось из-за того, что в диспетчерской было темно и очертания комнаты скрадывались. Стелла находилась в единственном островке света – в кресле в центре подковообразного пульта, под пристальными взглядами людей, взирающих на нее с экранов.

– Можете начинать, мисс Вайс, – кивнула ей дама с экрана посередине.

Угловатое, почти мужское лицо, строгая прическа, серый деловой костюм. Куратор А была безлика и бесстрастна, как робот, так что про себя Стелла окрестила ее Грымзой. Она подозревала, что облик этот ненастоящий. Просто маска, созданная для конфиденциальных переговоров. Вполне вероятно, учитывая уровень секретности.

Стелла не знала даже имен и должностей членов комиссии. Ей было лишь известно, что группа создана специально для расследования инцидента, и входят в нее представители международных надзорных органов. В основном связанных с информационной безопасностью, но по манере общения куратора Д угадывалось участие и силовых структур. Может, даже военных.

Всего кураторов было шестеро, и планерки с ними проводились дважды в день – в девять утра и в девять вечера. С момента инцидента прошло меньше недели, но эти совещания в диспетчерской уже успели превратиться для Стеллы в день сурка.

В этот раз добавился еще один куратор. Этот вообще был строго инкогнито – даже лицо не показывал. На седьмом экране завис темный неподвижный силуэт на голубом фоне.

– Собственно, ничего не изменилось с утра, – устало откинувшись на спинку кресла, ответила бывший вирт-дизайнер. – И не изменится, пока мы не начнем полноценную операцию в Артаре. Вы приняли решение?

– Я по-прежнему считаю, что привлечение гражданских – плохая идея, – глядя на нее исподлобья, проворчал Куратор Д – пожилой грузный мужчина с ершиком коротких седоватых волос. Его Стелла мысленно называла Полковником.

– Есть ведь и альтернативный путь, – продолжил он. – Больше двух суток назад вам был предоставлен полный доступ к ядру проекта. Но мы пока не услышали внятных выводов по работе с ним.

– Потому что об этом еще рано говорить, – с трудом скрывая раздражение, ответила Стелла. – Да, доступ к ядру есть, но куда-то исчезла большая часть документации по ранней стадии проекта. Без нее мы как слепые котята.

– Мистер Маретти обещал оказать содействие в поисках этих материалов. Есть результаты?

– Да черта с два! – не выдержала Стелла. – Я подозреваю, что именно он их и скрывает. Вообще, у него по-прежнему слишком много власти.

– Он официальный представитель мажоритарного акционера, – напомнила Куратор А. – Мы не можем так запросто сбросить его со счетов…

«Скорее, не хотите», – мысленно возразила Стелла, но вслух этого говорить не стала.

Она прекрасно понимала, что Маретти сейчас играет роль этакого буфера. Например, перед нарастающей лавиной судебных исков от игроков, посыпавшихся после того, как стало понятно, что Артар закрыт, причем закрыт, скорее всего, навсегда. Или перед репортерами, штурмующими представителей NGG с расспросами о судьбе Ники Эллингтон – несчастной девчонки, до сих пор подключенной к игре и зависшей в странном состоянии, напоминающем кому. Со всем этим члены комиссии возиться не хотят – пусть это делает номинальный хозяин компании.

Сам Маретти был темной лошадкой. Юрист, работавший на Ричарда Гранта, известного в Артаре под ником Маверик, и действующий сейчас согласно его завещанию. О его существовании Стелла узнала уже после инцидента. И даже для Патрика Андерсона – еще одного крупного акционера, работавшего до этого с Грантом – появление Маретти тоже стало полной неожиданностью. Кажется, Маверик разыгрывал какую-то сложную многоходовку, которая продолжает разворачиваться даже после его смерти.

Впрочем, может, и правда черт с ним, с этим юристом. Пусть разгребает иски. У Стеллы и у курирующей ее комиссии задачи совершенно другие.

Выяснить причины произошедшего.

Нейтрализовать последствия – в первую очередь решив вопрос с Никой.

Понять, как предотвратить повторные инциденты такого рода.

Эти три пункта озвучивались напрямую, но Стелла легко читала и между строк. По сути, по итогам работы комиссии будет решаться судьба всей индустрии виртуальных миров глубокого погружения. Кураторов не особо интересует, что на самом деле произошло с Артаром, да и на девочку им тоже плевать. Однако вокруг технологий, связанных с ЭТ-фазой, слишком много споров. Эйдос в ближайшие годы либо изменит мир до неузнаваемости – так, как это сделал Интернет в конце прошлого века – либо попадет под вал законодательных ограничений.

Еще пару лет назад Стелла бросила бы все силы на то, чтобы отстоять любимое детище. Она всегда считала Эйдос главным научным прорывом столетия и мечтала посвятить жизнь созданию виртуальных миров. Однако чем больше она погружалась в расследование инцидента, тем глубже становились трещины в ее убеждениях.

Она была одним из лучших вирт-дизайнеров проекта. Да что там – одной из лучших в мире. Однако, как выяснилось, даже она ничего толком не знала об истинной природе Эйдоса. А то, что знала, оказалось нагромождением недомолвок, а то и чистого вранья.

– Если у вас есть доказательства того, что Маретти мешает работе комиссии, мы могли бы принять меры, – продолжила Грымза. – Они у вас есть?

– Пока нет.

– Тогда отложим этот разговор до тех пор, пока они у вас не появятся. Насчет всего остального… Давайте подытожим. Состояние девушки стабильно, она под наблюдением врачей. Вы изучаете материалы проекта, регулярно подключаетесь к Артару с помощью администраторских терминалов, пользуетесь внешними инструментами мониторинга…

– Все так.

– То есть ситуация, насколько я понимаю, под контролем? Насколько целесообразно сейчас раскачивать ее, подключая к Артару новых пользователей? Не рискуем ли мы, что кто-то из подключенных окажется в том же состоянии, что и эта девушка?

– Ситуация НЕ под контролем, – с нажимом произнесла Стелла. – Никто не может точно сказать, что с Никой, и сколько продлится эта ее кома. Отключить ее от Артара стандартными методами не получается. Что произойдет, если попробовать жесткое отключение – тоже никто не берется прогнозировать. Это похоже на тикающую бомбу. Но дело даже не в этом. Если мы хотим разобраться, что происходит с Артаром – то сделать это можно только изнутри!

– А внешние инструменты мониторинга?

– Я уже рассказывала утром. Информации они дают все меньше с каждым часом. Вся наша программная надстройка продолжает разрушаться. Думаю, такими темпами через пару недель реального времени мы вообще потеряем все инструменты взаимодействия с Артаром.

– Но как это возможно? – раздался голос, искаженный маскировочным фильтром так, что походил на металлический скрежет. – Вы что, не можете откатить изменения? Не осталось бэкапов?

Стелла раздраженно покосилась на экран седьмого куратора.

– Сэр, я думаю, вам стоило бы предварительно ознакомиться с предметом разговора. Я не хочу тратить время на то, чтобы объяснять элементарные вещи об эйдетических технологиях.

– Мисс Вайс! – одернула ее Куратор А. – Считаю ваше замечание неуместным. Вас назначили главой расследования именно потому, что сложно найти человека, который лучше разбирался бы в технической стороне вопроса. Но это не дает вам права…

– Я поняла и приношу свои извинения, – прервала Грымзу Стелла и вздохнула, собираясь с мыслями. – Отвечая на ваш вопрос… Нет, мы не можем откатить изменения. И нет, у Артара нет бэкапов в традиционном значении это слова. Проект сложный, объединяет в себе цифровые и эйдетические технологии. И как раз стык этих технологий – самое слабое место.

– В чем это выражается?

– Подавляющая часть контента проекта, включая ментальные матрицы – так называемые аватары игроков – создана при помощи эйдетических технологий. Это целый мир, гигантские объемы информации, которыми даже с современными вычислительными технологиями просто нереально оперировать в цифровом виде. Поэтому, например, во время подключения основную часть работы производит мозг самого пользователя в режиме эйдетического транса. Нейрокомпьютерный интерфейс используется, по сути, только для погружения пользователя в ЭТ-фазу и поддержание ее стабильности.

Стелла невольно сбилась на монотонный менторский тон, будто снова читала лекцию студентам отделения вирт-дизайна.

– То есть мы используем мозг самого пользователя в качестве некоего процессора? – переспросил куратор. – Сомневаюсь, что это было прописано в пользовательском соглашении…

– Даже если бы в пользовательском соглашении была прописана обязанность завещать компании свою почку, вряд ли бы кто-то это заметил, – парировала Стелла. – Их все равно никто не читает. К тому же мозг пользователя не используется в качестве процессора. Скорее в качестве видеокарты, если уж продолжать аналогию с компьютерными комплектующими. Ресурсы мозга подключаются, чтобы визуализировать мир, почувствовать его. И нагрузка при этом аналогична той, что человек получает в реальном мире, когда пользуется органами чувств.

– Хорошо. Что там насчет слабого места на стыке технологий?

– Чтобы создать не просто виртуальную реальность, а игровой мир с четко прописанной системой развития аватаров, используются уже цифровые технологии. Игровая система Артара строится на дискретных математических моделях и является сложной надстройкой над основным миром. Но это два совершенно разных уровня. Как аппаратный и программный у компьютеров.

– И нынешняя проблема Артара…

– В «железе». То есть на эйдетическом уровне. Напрямую воздействовать на эйдетические слои проекта мы можем только в режиме редактирования, но он давно-давно недоступен для Артара. У нас осталась только цифровая надстройка. Инфраструктура, предназначенная для игроков.

– И что произойдет, если она полностью выйдет из строя?

– Мы вообще не сможем подключаться к Артару. Но теоретически сам мир спокойно продолжит существовать и без этой надстройки, и без игроков. Собственно, Хтон этого и добивается. Для начала он изгнал игроков. Теперь же, судя по нашим разведданным, методично уничтожает все, что с ними связано. По состоянию на данный момент – разрушено больше двадцати процентов менгиров Возврата. Уничтожены наши системы управления глобальными процессами – алгоритмы, управляющие респауном монстров и неписей, различными квестами, территориальной привязкой неписей, взаимоотношениями фракций… В общем, список постоянно пополняется. И это только те изменения, природу которых я более-менее понимаю.

– Сколько у нас времени? – мрачно скривившись, спросил Полковник.

– Я уже говорила. Такими темпами… Боюсь, что не больше двух недель. Может, трех. Все будет зависеть от того, сколько продержатся Оплоты.

– Ну а чего конкретно вы надеетесь добиться, организуя экспедиции в Артар? – снова подал голос седьмой куратор.

Стелла не стала торопиться с ответом. Кажется, это был шанс. Возможно, с появлением нового члена комиссии ей, наконец, удастся убедить этих бюрократов действовать? Она понемногу начала терять надежду на это и уже всерьез подумывала отказаться от своей должности. Если все будет продолжаться в том же духе – то закончится катастрофой. И если она не сможет изменить этого – то лучше уж совсем не иметь к работе комиссии никакого отношения.

– Еще до инцидента у нас был кое-какой план. Нужно постараться остановить Хтона. Убить его, в конце концов. Он имеет материальное воплощение, которое вполне можно уничтожить. При наличии соответствующих сил.

– Почему же вы раньше этого не сделали?

– Очевидно потому, что у нас не хватило на это сил, – ответила она, надеясь, что тон получился не слишком издевательский.

– А сейчас они появятся?

Куратор, в отличие от нее, не скрывал сарказма.

– Я не говорю о том, чтобы идти на Хтона войной. Хотя для этого тоже есть кое-какие возможности. Далеко не все неписи поддерживают Хтона. Точнее, не всех он сам взял под свое крыло. К примеру, он устроил настоящий геноцид фракции Этель, племенам дау, Бандам… В общем, всем человеческим расам.

– Почему?

– Пока не понимаю. Но это можно использовать. Можно попробовать объединить эти фракции, организовать сопротивление. И выиграть еще немного времени. Но главная задача – обезглавить все это демоническое нашествие. Пробраться к Хтону небольшой группой сильных игроков и уничтожить его.

– Диверсия? – понимающе кивнул Полковник. – Но для чего привлекать к этому обычных пользователей? Не лучше ли послать админов? Или профессиональных военных?

Стелла устало вздохнула.

– Насчет военных – мы уже обсуждали этот вопрос, сэр. Теоретически это можно было провернуть дня два-три назад, когда мы еще имели возможность создавать новых персонажей. Можно было бы попробовать ускоренно прокачать их, обеспечить лучшим снаряжением… Но, при всем уважении, ваши вояки ни черта бы не смогли сделать в Артаре. Нужны именно игроки, и игроки опытные, имеющие за плечами хотя бы пару тысяч часов.

– Ну хорошо, а админы?

– Призраков в штате компании было не так уж и много. И у большинства из них были обычные игровые аватары, не представляющие собой ничего особенного. Их сила была в снаряжении – например, в Десницах. Но их можно передать любому другому персонажу. Конечно же, в последние дни разведку Артара мы проводим исключительно силами Призраков. Проблема в том, что мы несем потери.

– В каком смысле?

– Из-за разрушения менгиров Возврата и в целом из-за деятельности Хтона система возрождения персонажей работает некорректно. Мы уже потеряли больше половины аватаров админов. В дальнейшем положение будет только усугубляться, поэтому я и настаиваю на скорейшей операции с привлечением сильных игроков.

– Ну хорошо, а если взять аватары этих игроков и отдать их в управление админам? – уточнил седьмой куратор.

– Невозможно, – покачала головой Стелла, изо всех сил сохраняя терпение. Все это она уже объясняла, и не раз. – Игровым аватаром может управлять только его создатель. Это ограничение заложено в ядре проекта, на самой ранней стадии. Непонятно зачем. Я сейчас пытаюсь разобраться со всем этим, но из-за отсутствия документации… Не знаю, сколько времени это займет. Это как раз один из элементов загадки, которого я пока не понимаю.

– Какие есть еще?

– О большинстве из них я уже докладывала. Но есть еще один феномен… Я пока не говорила о нем, потому что моя команда дважды перепроверяла данные. Но, похоже, ошибки нет. После восстания демонов идет колоссальное разбухание общего массива эйдетических данных по проекту. Сейчас темпы замедляются, но с момента инцидента объем данных увеличился минимум в семьдесят раз.

– Поясните чуть подробнее.

– Да, собственно, это пока все, что я могу сказать. Выражаясь терминами цифровых технологий – идет взрывной рост общего объема файлов Артара.

– В семьдесят раз?! И что это за данные?

– Непонятно, – с неохотой отозвалась Стелла. Ей тяжело было признавать, что на большинство вопросов комиссии у нее не было ответов, хотя она дни и ночи проводила в офисе. – Хтон умеет создавать демонов – это заложено в его изначальном функционале. Но эти возможности ограничены. Да и вообще, такой объем… Сами понимаете – это немыслимо. И это еще один довод в пользу того, что нам нужна разведка изнутри.

– Понимаем, – неожиданно мягким тоном подытожила Грымза. – Единственное, что нас беспокоит – это привлечение посторонних людей. Хотелось бы ограничиться сотрудниками компании.

– К тому же, раз вы говорите, что система возрождения персонажей работает некорректно – не факт, что нам удастся ограничиться всего несколькими добровольцами, – добавил Куратор Б, впервые за этот вечер нарушив молчание.

– Поэтому я пока и не привлекаю совсем уж посторонних людей, – терпеливо возразила Стелла. – Я ведь утром направила вам досье на каждого кандидата. Макс Эллингтон, бывший сотрудник компании и брат Ники. Эрик Блэквуд, ее бойфренд. Патрик Андерсон – крупный акционер компании. Все они кровно заинтересованы в успехе этого предприятия.

– А этот русский? Станислав… Книазьев? – Полковник с трудом выговорил непривычную фамилию.

– Он тоже не совсем случайный человек. За него поручился Андерсон. К тому же он, возможно, прольет свет на некоторые аспекты инцидента. Он работал на Маверика. То есть, на Гранта. И даже контактировал с самим Хтоном.

– За что и был забанен. Вы уверены, что стоит ему доверять?

– Он будет у меня под особым присмотром. И… он ведь не злодей. Просто мальчишка, связавшийся не с теми людьми. Уверена, он будет рад шансу исправить то, что натворил. Плюс – он очень удачливый игрок. Боевой монах, всего за год с небольшим ставший мастером всех пяти стихий… Это дорогого стоит.

Повисла долгая пауза, в ходе которой члены комиссии смотрели куда-то мимо Стеллы. Временами губы их шевелились, но она ничего не слышала – похоже, они общались между собой по другому каналу связи.

Наконец, снова подал голос новый куратор.

– Действуйте, мисс Вайс. Но все добровольцы, привлекаемые для операции, должны будут подписать документы о неразглашении…

– Безусловно! – с готовностью отозвалась Стелла, от нетерпения привстав с кресла. – Обещаю, все будет проходить под жесточайшим контролем.

– На связь будем выходить в прежнем режиме, однако если у вас будут появляться срочные данные – смело высылайте их в течение дня. При необходимости можно будет созвать экстренное совещание.

– Понимаю.

– И постарайтесь работать по обоим направлениям – и внутри Артара, и снаружи.

– Конечно. Подключения к Артару не занимают много реального времени, так что у меня есть такая возможность.

– Тогда на сегодня все. И мы ждем от вас скорейших результатов, мисс Вайс. Все очень ждут.

Экраны один за другим погасли, оставив Стеллу почти в полной темноте.

– А уж как я сама этого жду… – прошептала она.

Интерлюдия. Красная скала

Ветер трепал высокую степную траву, неся с собой запах дыма и горелой плоти. Полосы выжженной земли к западу от поселения были похожи на черные шрамы. Сухая трава по их краям еще тлела, поднимающиеся от нее белые дымные шлейфы рассеивались неохотно, заволакивая холмы, словно туман. Но сквозь эту пелену уже отчетливо были видны приближающиеся темные силуэты.

Большая часть жителей стойбища собралась сейчас на центральной площадке, у торчащего из земли каменного обломка, испещренного ритуальными узорами. Людей осталось совсем немного, в основном женщины и дети. После предыдущего набега уцелел едва ли один из трех. Теперь все они, упав на колени, возносили молитвы Деване, раз за разом целуя землю, а потом умоляюще воздевая руки к священному камню.

Оэнета чувствовала, что мольбы эти напрасны, но ей не хватило духу лишить людей последней надежды. Магия Красной скалы иссякала с каждым часом, будто вода, протекающая из треснувшей чаши. Некогда бесконечный источник живительной силы превратился всего лишь в сосуд, который вот-вот опустеет. И ей даже не хотелось думать, что же стало с той, что подпитывала его раньше. Ведь если оказалась уязвимой даже она, то значит, у простых смертных и вовсе никаких шансов.

Однако это не значит, что нужно перестать бороться. Она не может сдаться. Она – последняя геомантка рода Тарпанов. И она должна встретить судьбу достойно, показав пример всему племени.

– Они идут! – дрогнувшим голосом произнес Бангул, еще крепче сжимая древко копья и выдвигаясь вперед, будто пытаясь защитить ее. Хотя она прекрасно видела, как дрожат его колени, как вздулись желваки на щеках, как предательски влажны его глаза.

Храбрый мальчик. Особенно если учесть, что копье он держит чуть ли не первый раз в жизни. Он не воин, а всего лишь ученик травника. Но воинов в племени уже не осталось – все они пали сегодня на рассвете, и у оставшихся в живых едва хватило времени и сил, чтобы предать их земле.

И вот, на закате, демоны вернулись, чтобы завершить начатое.

Единственные, кого Джаака еще могла противопоставить следующей волне – это Стражи Красной Скалы. Их осталось всего четверо, и все они, видя приближение тварей с холмов, молча выступили вперед, становясь в ряд. Их страшные каменные дубины были бурыми от засохшей крови, могучие торсы и руки исполосованы шрамами от свежих ран, едва успевших зарасти за день. А ведь раньше силы Красной скалы хватало на то, чтобы заживлять любые их увечья прямо на глазах…

Сама Оэнета тоже выступила чуть вперед, нервно сжимая резной деревянный жезл. Ее стройный, гордый силуэт с развевающимися волосами четко выделялся на фоне заходящего солнца, будто вырезанная из черной бумаги фигурка. Смуглое лицо с вязью нанесенных белой краской узоров было неподвижно, как маска. Волнение выдавали лишь сжатые губы и прищуренные глаза – геомантка напряженно всматривалась в даль, будто надеясь разглядеть там что-то, что принесет спасение.

Однако то, что она видела, сулило только погибель.

Во время утреннего набега демоны перли единой стремительной волной, и это было похоже на нашествие саранчи. Они не были бессмертными или непобедимыми – тела многих из них сейчас усеивали склоны холмов вокруг поселения. Но их было слишком много и в бою они не обращали никакого внимания на раны или смерть своих сородичей. Мало того – после битвы некоторые из них принялись пожирать их трупы.

Сейчас в первых рядах она разглядела таких же тварей – горбатые четвероногие силуэты, отдаленно похожие на грызлов, но втрое крупнее и отрастивших на спине устрашающие костяные шипы. Демонов распирало изнутри от переполнявшей их мощи – мускулы бугрились под серой кожей, будто пытаясь порвать ее, когтистые лапы при ходьбе вырывали комья дерна, из глоток почти непрестанно слышалось хриплое рычание. В отличие от прошлого раза, наступали они сейчас не торопясь, неспешным шагом спускаясь с гребня холма. Но это было даже хуже. Уж лучше получить резкий удар мечом, чем беспомощно наблюдать, как его острие медленно приближается к горлу.

– Их, кажется, меньше, чем в прошлый раз…

В тоне мальчишки проскользнула тень надежды.

Оэнета оглянулась, обводя взглядом свое жалкое воинство. Четверо Стражей впереди и с десяток самых храбрых женщин и подростков, которые предпочли подобрать копья павших воинов и встретить демонов лицом к лицу, а не дожидаться их, вознося молитвы священной скале. Глупо, конечно. С тем же успехом они могли броситься на острия этих копий, уперев концы в землю. Но ее все же переполняла гордость за этих людей.

– Смотрите! Вон там! Смотрите… – подхватываемые встревоженными голосами возгласы шелестом листвы пронеслись между ними. Еще миг – и все собравшиеся на окраине стойбища защитники устремили свои взгляды на гребень холма.

Вслед за волной шипастых гиеноподобных демонов там появился огромный силуэт, возвышающийся над остальными, будто наседка над цыплятами. Это зрелище испугало Оэнету, но одновременно и вселило в нее странную надежду.

Этот демон был непохож на прежних. Твари, утром опустошившие Джааку, были зверьем – столь же безмозглым, сколь и безжалостным. Но этот… Он был похож на погонщика, ведущего этот жуткий табун из Бездны. Восседал он на огромном, похожем на носорога звере, костяные пластины которого, кажется, были толщиной с человеческое бедро. В холке он был вдвое выше самого крупного тарпана. Но при этом и сам наездник был ненамного мельче. Массивный, приземистый, почти квадратный, с толстыми витыми рогами. И в тяжеленном громоздком доспехе из зеленоватого металла. На нагруднике его пылал уже примелькавшийся за последнее время символ нового мира – шесть рун, соединенных между собой светящимися линиями. В правой лапище демон держал чудовищный молот, размерами и весом под стать себе. Оголовок оружия был выполнен в виде черепа с бараньими рогами, в глазницах которого плескалось фиолетовое пламя.

Оэнета, повинуясь внутреннему порыву, бросилась вперед, не обращая внимания на предостерегающие окрики соплеменников. Миновав безмолвно застывших в ожидании врага Стражей, она остановилась примерно посередине между передним краем надвигающегося воинства демонов и жалким строем защитников Джааки. Воздела руки, выкрикивая:

– Постой! Я хочу говорить!

Демонические псы уже рванули к ней, растягивая пасти в кровожадных оскалах, но наездник вдруг едва заметным движением руки остановил их. Чудовища замедлили бег, а потом и вовсе остановились, поджидая своего повелителя. Когда огромный зверь с толстым раздвоенным рогом на морде приблизился к ней вплотную, она с трудом удержалась от того, чтобы не попятиться от этой живой горы, нависшей над ней, загородив солнце. Существо было таким огромным и тяжелым, что от топота его копыт содрогалась земля, а зловонное дыхание, вырывающееся из ноздрей, колыхало траву перед его мордой.