Сказки для внучек

– Язык не распускай, Яга!– сверху каркнул ворон. – Кощею не понравится.

– Тебя забыла спросить, карлсон хренов, – не поднимая головы, огрызнулась Баба-Яга.

Ворон возмущенно заходил по крыше.

– Так, что шансов у тебя никаких, – продолжала Баба-Яга. – Какая тебе разница, где сгинуть, у меня или у Кощея? А я хоть пообедаю, а?

– Баба-Яга! – нахмурилась  Юля. – Будешь приставать со своим обедом, разнесу твою халабуду, ножки курячьи повыдергиваю…

Избушка на курьих ножках поежилась и, скрипя, переступила с ноги на ногу.

– Избушку не трожь! – крикнула Баба-Яга. – Она у меня впечатлительная. И так еле ходит, а ты… повыдергиваю…

– Почему еле ходит? – поинтересовалась Юля. – Суставы болят?

– Суставы, возьми их черти, – подтвердила Баба-Яга. – Сыро в лесу… А ты откуда знаешь? Мала еще для докторши.

– У меня мама и бабушка врачи… Натри ей ноги капсикамом, – посоветовала Юля.

– Где тут в лесу его найдешь, – пригорюнилась Баба-Яга. – Я ее крапивовой мазью, не дается… Жжется, говорит.

– Она умеет разговаривать?

– Ну, я то свою избушку знаю… Если кряхтит, значит, что-то не нравится.

– Так ты не согласна на обед? – еще раз уточнила Баба-Яга.

– Нет.

– Ну, дай хоть кота! А я тебе расскажу, как Кощея одолеть, – предложила сделку Баба-Яга.

–Яга! – снова подал голос ворон.

– И кота не дам! – ответила Юля. – А как Кощея одолеть, любой малыш знает. Всего-то сломать иголку, которая в яйце, яйцо в зайце, заяц в сундуке, который висит на дубе. Ну, еще дракон, который дуб охраняет. Делов на полчаса.

На крыше Ворон свалился в обморок. Скатился по желобу и грохнулся на землю.

– Что делается, – всплеснула руками Баба-Яга. – Это ж государственная тайна!

Юля поставила корзинку на землю, и пошла посмотреть на упавшего ворона. Тот уже оклемался и сидел на земле, ошалело вертя головой с длинным клювом.

– Ушиблась, птица? – участливо спросила Юля. – Крылья не повредила?

– Сейчас натру капсикамом и пройдет, – злобно ответил ворон.

Юля пожала плечами и отошла. Пока ходила к ворону, Баба-Яга, не стесняясь, залезла в Юлину корзинку и увидела куклу Клару. Восторгу Бабы-Яги не было предела.

– Ой-ой, какая красивая кукла! – закатила глаза Яга.

– Клара моя любимая кукла, – задумчиво сказала Юля, глядя на разволновавшуюся старуху.

– Никогда не видела такой красавицы,– прошептала Баба-Яга, не решаясь взять куклу в руки.

– Я тебе ее подарю, если укажешь нам путь к Кощею, – предложила Юля.

Баба-Яга засуетилась, убежала в избушку, сразу же выбежала из нее с полотенцем, бросилась к рукомойнику и долго мыла руки, вытирая их полотенцем. Потом рассматривала их на свет, недовольно морщилась и снова мыла. Потом подбежала к корзинке и бережно взяла Клару в руки. Взяла, как живого ребенка, бережно покачивая ее на руках.

– Только собиралась нас съесть, – шепнул Юле Кот в Сапогах. – В том числе и ребенка.

– Так что там с дорогой к Кощею, бабушка Яга? – спросила Юля, – а то времени мало.

Уже, наверное, мама с Соней волнуются.

– Какая дорога? Ах, дорога, – опомнилась Баба-Яга, – сейчас я дам тебе клубок, он и приведет вас к Кощею, а уж там не обессудь…

– Слушай, старая, – подал голос Медведь,– у тебя же ступа есть. Подвезла бы…

– Нет уж, Миша, – поджала губы Яга. – Кощей где-то надыбал стингеров, теперь сбивает все, что заметит в воздухе. Сейчас вся летучая живность летать боится.

– А ну, стой! – закричал Волк.

Все удивились, кому это он? Оказалось, ворон, улучив минуту, пока все отвлеклись, стащил из Юлиной корзинки последнюю конфету и заковылял к лесу. На взлет не шел, видно, правда, крыло повредил. Не успел добежать до леса, как камень, пущенный меткой лапой Медведя, сбил его с ног и ворон растянулся на траве, выпустив из клюва конфету. Правда, тут же вскочил, вновь схватил конфету и побежал еще быстрее.

Юля посмотрела в пустую корзинку и вздохнула. Вот и все подарки для папы. Хоть самой лезь в корзинку…

– Давай, Баба-Яга, свой клубок, – приказала Юля. – Только сначала пусть нас приведет к тому дубу, где сундук висит. И одну морковку, пожалуйста, дай…

– Откуда я знаю, где этот дуб,– возразила Баба-Яга.

– Ну, вы тут, как дети, – покачала головой Юля. – У Лукоморья, конечно…

 …В сказках, которые папа читал ей с Соней, Кощей был очень худой или вообще скелет в доспехах, обычно висевший на цепях или сидевший на троне. А тут в дорогом кожаном кресле за громадным столом сидел полноватый улыбчивый мужчина в черном костюме. На столе навытяжку стоял знакомый черный ворон и, видимо, заканчивал доклад. Кроме ворона, на столе стоял небольшой бюст самого Кощея из золота. Больше ничего не было, ни бумаг, ни телефонов.

– Кукла Клара, говоришь, – задумчиво сказал ворону Кощей. – Ну, это извинительно для старой мошенницы. Обычно с куклами к ней не ходят…

Он посмотрел на подходившую Юлю с друзьями.

– Значит, ты все-таки пришла, юная барышня, – улыбнулся Кощей. – Баба-Яга клубок дала? Не бойся, что ее выдашь, он этот клубок всем дает. И зверинец свой привела? Умница.

Юля, которая сначала растерялась, все-таки Кощей, пришла в себя и поздоровалась.

– Привет, Кощей, – бойко сказала она. – Меня зовут Юля. Я еще маленькая, но все понимаю. Говорю на русском, французском и немецком языках. Немного по-испански. Я иду к папе в Командировку, а мои друзья со мной.

– Понятно, понятно – добродушно ответил Кощей. – Парле ву франсе?

(говоришь по-французски?)

– Же парле у петите (немного). Оншонте (приятно познакомиться).

– Заген зи эс нохайнмаль ауф дойч битте (повтори это по-немецки), – так же улыбаясь, попросил Кощей.

– Ихь шпрехе дойч.

А что у нас с английским? – поинтересовался Кощей.

– С английским неважно, – потупилась Юля. – Кот в сапогах знает французский, собака Волк немецкий, а Медведь только русский.

– Отлично, барышня! Тебе ведь от роду всего несколько лет, если не ошибаюсь. А английский… Задержись здесь денька на три, позанимаемся английским, – предложил Кощей.

– Не могу, к папе надо бежать, – отказалась Юля,– да и мама с Соней будут волноваться.

– Жаль, – огорчился Кощей,– никогда не встречал трехлетних полиглотов. Хотя чего только в сказках не бывает…

– Ты не обзывайся, – обиделась Юля. – А то, как дам в бубен.

– Узнаю лексикон Медведя, – засмеялся Кощей. – Ну да ладно. Итак, Юля ко мне ты добралась. Хорошо, только знай, ко мне попасть трудно, а уйти от меня еще трудней! Теперь говори, что ты от меня, Кощея, хочешь?

– Дорогу покажи в командировку! – потребовала Юля.

– Да! Покажи дорогу, и мы пойдем к Юлиному папе! – загалдели Юлины друзья.

– Так, ну, давайте немного подискутируем, – усмехнулся Кощей. – Для начала назови мне хоть одну причину, чтобы я, главный злодей русской земли стал кому-нибудь помогать. В данном случае тебе, Юля. Ты хотя бы одну сказку знаешь, в которой я, Кощей, взял и кому-нибудь помог?

– Да ты, наверное, и сам не знаешь, – схитрила Юля.

– Может быть, знаю, может быть, не знаю, – покачал головой Кощей. – Я все еще жду причину, в силу которой я стал бы помогать людям.

– Кощей, я только посмотрю на папу и отдам подар…только посмотрю, и домой побегу, – взмолилась Юля. – А то мама и Соня будут волноваться.

– Сударь Кощей! – вперед вышел храбрый Кот в сапогах. – Извольте не издеваться над бедным ребенком и немедленно указать ей путь к отцу!

– Сударь Кот! – в тон ему ответил Кощей. – Напоминаю, что вы не в Булонском лесу и не в сказке Шарля Перро, а в русской народной сказке, в русском народном лесу. Кстати, а миграционная служба знает, что вы занимаетесь здесь незаконным промыслом грызунов?

Кот в сапогах побледнел и отступил назад.

Волк, помявшись, шагнул вперед на полшажочка. Видно было, что он боится Кощея. А с другой стороны, кто не боится?

– Господин Кощей, – робко начал он.

– Вот слушаю я тебя, собака Волк, и удивляюсь, – сокрушенно прервал его Кощей. – Жил бы в своей Германии, ты ведь оттуда, судя по акценту, охотился бы на своих Красных Шапочек с бабушками, слушал бы Бременских музыкантов, пил бы баварское пиво и ездил на Мерседесе. Так нет, прибежал в Россию, нелегально ведь, да? Подорвал здесь здоровье. С твоим здоровьем надо тихо сидеть в своем логове с волчицей и пить полынную настойку. У тебя ведь…навскидку…ревматизм, язва, стенокардия, простатит, остеохондроз. Так? Зря, Юля, ты взяла Волка с собой, он в реанимацию попадет раньше, чем вы доберетесь до твоего папы.

Волк съежился, бочком отступил и спрятался за Юлей.

После паузы все посмотрели на Медведя. Медведь это почувствовал, вышел вперед и откашлялся. Потом достал из кармана фуфайки грязный платок и высморкался. Потом опять откашлялся. Минуты две на это убил.

– Слышь, Кощей, – начал Медведь. – Ты, конечно, злодей авторитетный…

– Ша, косолапый!– Кощей вытащил из ящика стола папку и надел очки. – Так… Топтыгин Михаил Потапович, 1702 года рождения, родился в берлоге на северо-западе тридесятого леса, образование неполное среднее, исключен из школы за систематические пропуски занятий… В спячку впадал, что-ли? С горем пополам окончил ПТУ, специальность пасечник… Дважды судим за разбойные нападения на скоморохов, наказания отбывал на цепи у тех же скоморохов. По характеру груб, дружит с Бабой-Ягой, к которой обманным путем приводит туристов и командированных, зверей в лесу обложил данью в виде меда и медовухи. Хронический алкоголик… В пьяном виде бьет всех, даже Бабу-Ягу, при этом, любит музыку, хотя в детстве медведь-отец наступил ему на ухо, с той поры имеет тугоухость. Посещает кружок народных инструментов по классу балалайки… Ага, разыскивается полицией Тридевятого царства за кражу фуфайки и тельняшки у пугала с огорода…

– Топтыгин, скажи, друг мой, кто тебя, рецидивиста, главным лесником-то назначил, в тридесятое лесничество? С двумя судимостями, а? – Кощей снял очки и ласково посмотрел на Медведя.

Медведь снова закашлялся и без слов отступил назад.

– Ну, видишь, Юля, какие у тебя друзья? – с улыбкой сказал Кощей. – Да и друзья ли? Кто-нибудь из них пошел за тобой просто так из дружбы, бескорыстно? Все же нанялись за что-либо, кто за конфету, кто за блин с творогом, кто за куклу. Продажные у тебя друзья, девочка.

– У тебя и таких нет, – сердито ответила Юля.

– Нет, – охотно согласился Кощей. – А зачем они мне? Мне слуги нужны.

– Хорошие у тебя слуги, – мстительно сказала Юля. – У одного такого слуги, дракона, мы, кстати, небольшой сундук забрали, если, конечно, тебе это интересно. На дубе, на цепях висел, представляешь?!

– Здесь драконов нет, местность не та, это Змей-Горыныч… Какой сундук?!– встрепенулся Кощей.

– А такой, деревянный, с железками, с зайцем и яйцом, – теперь уже Юля улыбалась.

А Кощей нет.

В эту минуту зазвонил телефон. Кощей вытащил из кармана костюма мобильный телефон и посмотрел на экран.

– Вот, как раз звонит Змей-Горыныч одноглавый, – успокоился Кощей.

– Да…слушаю тебя. Все в порядке, говоришь? – Кощей весело посмотрел на Юлю. – Хорошо. А то меня тут пугают… Что?! Как, только украли сундук?! Кто украл?

Кощей вскочил на ноги.

– Ах, подозреваешь маленькую девочку… А почему ты ее подозреваешь? Билет тебе продала? Какой билет? Куда? На бой без правил… И кто дрался? Ну конечно, Конор с Хабибом, как я сам не догадался… Погоди, дай угадаю, Хабиб на медведя был похож, Конор на волка, а судья на кота, так? Интуиция… Ну, и кто победил? Хабиб, в четвертом раунде? Задушил, говоришь? Да нет, – Кощей посмотрел на Волка. – Не очень он его задушил. Значит, пока ты бегал на бой, сундук и сперли? А где, кстати, дрались, не в Лас-Вегасе, ведь? А, недалеко от дуба… Гениально! Ну, спасибо за службу, Змей-Горыныч безголовый.

Кощей отключил телефон и тяжело посмотрел на Юлю.

– Значит, обманули бедного идиота, – вздохнул он. – Ну, а дальше…что с сундуком?

– Да ничего особенного, заяц там был… Сам уже забыл, для чего он там сидит, за морковку яйцо сам отдал, – рассказала Юля. – В яйце иголка. Слабенькая иголка… Я потом ремень Коту в Сапогах чинила, чуть не сломала…

– Юля, иди в мое, Кощеево царство, работать,– предложил Кощей,– Я тебя своим заместителем назначу.

– Не могу, мне надо еще детский сад закончить, – сказала Юля. – Потом школу, потом институт. Потом подумаю.

– Слушай, а возьми моего Змея-Горыныча в свой детский сад, может, его там жизни научат,– попросил Кощей.

– Я бы взяла, он хоть и туповатый, но смешной, да только затравят его мальчишки, комплексовать потом будет всю жизнь, – отказалась Юля. – Девочки у нас еще ничего, мирные, а мальчишки – бандит на бандите.

– Ну, что, Кощей, пропустишь нас в Командировку, – спросила Юля. – Или мне иголку ломать?

Кощей задумался.

– Чего думаешь? – удивилась Юля. – Не боишься, что-ли?

– Так меня в каждой сказке или на цепь в подземелье сажают или иглу ломают, привык уже. Оживаю потом, – пояснил Кощей. – Ладно, ваша взяла. Идите в свою командировку! Иглу только верни.

– Иголку оставлю на память, – отказалась Юля. – Может, я в эту сказку еще приду.

Кощей исчез. На месте, где только что стоял Кощеев стол с креслом, стоял другой стол с простым офисным креслом. Рядом был врыт дорожный столб с табличкой. На табличке акриловой краской было написано «Командировка».

За столом сидел Юлин папа и что-то писал.

Папа, конечно, очень обрадовался Юле. И не надо было ему никаких подарков, Юля сама была лучшим подарком. Папа расцеловал ее и долго держал на руках, прижав к себе. Юля своими ручками обвила папе шею и была очень счастлива. Потом Юля вспомнила, что ей еще возвращаться домой, а то мама с Соней будут волноваться.

Папа попросил ее друзей, Кота в Сапогах, Волка и Медведя проводить Юлю до дома, но их и просить не надо было…

Юля вовремя вернулась домой, так что мама с Соней и не заметили ее отсутствия. И до сих пор не знают, что Юля ходила к папе в командировку…

Софья, домовой и феи

Софья играла с домовым Степаном в карты, сидя на коврике, на полу перед неубранной кроватью Софьи, среди разбросанных игрушек. Может, на полу не очень комфортно, зато ставка заманчивая: на кону стояла уборка этой самой комнаты. Детской.

Софья жила с родителями и младшей сестрой Юлей, да, той самой, что чуть не разнесла тридесятое царство, в квартире на третьем этаже дома на Комовской улице. Софье, как она сама полагала, было уже много лет, за четыре. Ну, а что? Мало разве? В детском саду «Солнышко», куда их с сестрой отводили родители или кто-нибудь из бабушек или тетушек, когда родителям было некогда, она уже считала себя ветераном. Знала там каждый угол, каждый пенек и каждый горшок. Про людей и говорить нечего, поваров, воспитателей, детей… Если и не всех, то большую часть знала в лицо. Примелькались за столько лет. Так, что четыре, да с половиной, года, это немало!

Дома Софья делила с сестрой комнату, которую называли детской. С Юлей они, в общем, жили дружно, игрушек вроде хватало на обеих… Ну, понятно, самая желанная игрушка это та, что сейчас у сестры. Все, как у всех. Планшет тоже кто первая схватит, та и смотрит, а другая сбоку подглядывает. Ну, ничего, как-то уживаются. Юля немного обижается на сестру, что ей приходится за Софьей все донашивать, но сами судите, Софья тут причем? Как говорится, кто первый родился, того и тапки…

Четыре с половиной года, которые, как мы только что установили, являются почтенным возрастом, дались Софье непросто. Жизнь, ребята, тяжелая штука! Взрослые придумали красивую фразу «счастливое детство», а где оно счастливое? Кроме как в День рождения и Новый Год, где вы видели счастливого ребенка возрастом от нуля до 12 лет? Так это всего два дня в году! А остальные 363 дня? И не увидите. Просто взрослые уже забыли свое «счастливое» детство, и думают в ежедневной суете только о делах, работе, своих развлечениях. По-честному, им вообще не до детей, лишь бы не болели! Мало кто из взрослых знает, чем живет ребенок, что думает. А маленькие дети… У них свой целый мир и только один недостаток: они слишком верят взрослым, а зря…

 Теперь о работе. Папа и мама днем уходили на свою работу, они с Юлей на свою. День в детском саду это ведь тоже работа, и еще неизвестно, чья трудней. Например, папа. Он полицейский, поймал преступника, отвел его в тюрьму и все, отдыхай. Мама, врач по сердцу, послушала больного, сказала ему, что он здоров и готово дело. Можно пить кофе с сушками…

А Софьина работа… Детский сад ( когда я ходил в детский сад, по ощущениям это был дисциплинарный батальон, если кто понимает, что это такое. Сейчас, наверное, жизнь помягче, но не думаю, что намного), Так вот, детский сад… Во-первых, утром одеться… Если кто-то думает, одела платье и пошла, это даже не смешно. Может, кто из девочек так и одевается, но не Софья! Надо быть всегда красивой, чтобы Олег и другие мальчишки глаз от нее не отрывали, а девчонки завидовали. Первым делом выбрать платье или юбку, чтобы не повторить вчерашний день, подобрать бусы и браслеты к одежде, подобрать ко всему этому прикиду сумочку. Сумочку обязательно проверить, все ли там на месте. Не проверишь, в саду выяснится, что Юля туда залезла и позаимствовала зеркальце, потому что свое она где-то посеяла. Ну и перед выходом в сад потренировать разные выражения лица, улыбки и нахмуривание бровей.

Да, насчет Юли… Вот, еще одна задача у Софьи, сестру воспитывать. Она, конечно, хорошая девочка, но пока без подсказок даже свою сумочку собрать не может. И вообще, Юлю воспитывать, это я вам скажу такая работа…, Юля…она сама, кого хочешь, воспитает! Папа говорит, после Юли дрессировать тигров уже не страшно…

Это еще только во-первых было. Во-вторых, в саду надо постоянно бороться, чтобы в игре тебя выбрали принцессой, на худой конец феей холодного сердца.

Ну и так далее…, Обед, например … Из того, что в саду давали на обед, Софья почти ничего не ела, чем расстраивала поваров. Хоть они и старались ей угодить. Не расстраивайтесь, повара! Софья и дома плохо ест…

Потом тихий час, когда спать никто не хочет, кроме воспитательниц…

И так весь день, крутись, не зевай, шевели ластами… Пока кто-нибудь не заберет ее из сада. Не зря дети радуются, когда их почему-либо не ведут сегодня в сад.

Только прогулки ей нравились. На улице было весело, можно носиться по лужам, если накануне был дождь, залезть в сугроб, если зима, короче оторваться…

Такая она, жизнь, а вы говорите счастливое детство…

Софье было четыре с половиной года, домовому сто… Почти ровесники. Домовые ведь долго живут, как черепахи, или кто там живет по пятьсот лет…. Ну, неважно, домовой Степан был еще мал. Мог бы ходить с Софьей в одну возрастную группу, да кто ж возьмет в детский сад домового…

Жил Степан в доме дедушки и бабушки. Чем он занимался, толком неизвестно. Конечно, все знают из сказок, чем занимаются домовые. Ну, там, дом прибирают, детей в люльке качают, кидаются чем-нибудь, если не в настроении, но это сказки, а достоверно, чтобы с видео или фото, никто ничего не знает. Когда Софья его спрашивала, что он целыми днями делает, домовой отмалчивался или махал руками, как будто дел невпроворот. Софья была уверена, врет. Дом бабушка убирала, она же обед готовила, снег убирал дед, он же и траву косил. Участие домового в домашних делах отчетливо не просматривалось. Но, наверное, что-то делал. Может, не вредил хотя бы, это тоже ведь дело. Домовые всякие бывают, и вредные тоже есть.

К Софье в квартиру на Комовской улице домовой приходил в гости. Бабушкин дом был недалеко, из окна Софьиного виден.

Что сказать о Степане… Ростом он был с Софью, одет всегда чисто, в белую или красную, если праздник, рубаху, подпоясывался шнурком, штаны на нем были какого-то непонятного цвета. Буро-зеленые, что-ли? На ногах лакированные сапожки… Видали вы когда-нибудь домового без лаптей? Ясное дело, нет! А наш Степан носил сапоги. Говорит, выменял у Кота в Сапогах на шапку ушанку военного образца, когда тот приходил к Юле. У деда на чердаке нашел, дед военный был. Так, что, Кот теперь Без Сапог, но в Шапке. Характер у Степана был добродушный. Добро Степан делал охотно, а зло, домовой все-таки, не очень.

Познакомилась Софья с домовым так. Пришли к деду с бабушкой в гости. Папа с дедом ушли в дедовский кабинет смотреть футбол по телевизору. Бабушка принялась печь блины, мама уткнулась в смартфон. Все думали, что за ними с Юлей кто-нибудь смотрит. Как оказалось, смотрел за ними домовой. Правда, не совсем за ними. Он смотрел телевизор.

Собственно телевизор смотрела Софья. Юля, если обстановка позволяла, обычно занималась художественным творчеством… На этот раз она карандашом для ресниц корректировала рисунок обоев. Когда Софья решила переключить канал с надоевшим мультиком, оказалось, что кому-то этот мультик нравится.

– Смешной мультик, дай посмотреть, – попросил голос.

Софья повертела головой, чтобы установить источник голоса и увидела мальчишку ее возраста и роста, который выглядывал из-за дивана.

Почему Софья не завизжала, не знала даже она сама. Обычно для визга ей и повода особого не надо было. А тут странно одетый мальчишка сидит под бабушкиным диваном и командует, какой мультик ей смотреть.

– Ты кто? – спросила Софья.

Юля повернула голову и тоже увидела домового.

– Домовой, – ответил мальчишка таким тоном, мол, стыдно не знать.

– Степан, – добавил он. – Имя мое.

– Домовых не бывает, – неуверенно сказала Софья.

– Я же есть, – возразил домовой.

Помолчали. Софья не знала, что сказать, а Юля интереса к домовому не проявила. Домовой…не мой уровень, подумала Юля, продолжая подрисовывать обои. Получалось кривовато, но это откуда смотреть. Бабушке точно понравится.

– А где ты живешь? – спросила Софья.

– На кухне, – ответил Степан. Потом вынул из кармана здоровый кусок батона, намазанного маслом и вареньем, и стал с аппетитом есть, не отрывая глаз от телевизора. Варенье было земляничное. Как он держал такой кусок в кармане штанов непонятно. Софье немедленно захотелось такой же кусок.

– Не дам, – пресек он невысказанную мысль Софьи. – Самому мало.

– Жадина, – обозвала его Софья.

– Да, – подтвердил Степан.

– Переключаю! – объявила Софья, взяв пульт от телевизора в руки.

– Ладно, – взвесив обстоятельства, согласился домовой. – На.

Он протянул ей свой порядком уже обглоданный кусок. Софья, посмотрев на кусок, есть расхотела.

Конечно, на нее подействовал не кусок хлеба, а аппетит, с которым домовой его поглощал. Софья и более изысканную пищу неохотно ела. Она вполне может питаться какой-нибудь печенькой и какой-нибудь конфеткой в день. А от такого лакомства, как блин со сгущенным молоком спокойно может отказаться в пользу Юли. Накормить Софью даже для мамы была непростая задача. Про поваров детского сада «Солнышко» и говорить нечего…

Повара от Софьиного аппетита были в отчаянии. Они начинали сомневаться в собственной квалификации, появлялась неуверенность в своих способностях накормить детей. Поэтому повара там не задерживались, увольнялись и бежали прочь! А все потому, что Софья плохо ела!

Хотя, что значит плохо? Может, наоборот, хорошо? Софья выглядела отлично! Высокая для своего возраста девочка, стройная, пластичная. Может, так и надо питаться? Трудно сказать. Вот, к примеру, ее сестра, Юля. Мама говорит, Юля съест все, что не приколочено… А ей может столько требуется. Может, поэтому ее медведи и волки слушаются? Ладно, отвлеклись…

Щедрость и широта души домового пришлись Софье по сердцу. Надо же, оторвал от себя недоеденный кусок хлеба! Правда, под шантажом. Ну и что? Юля, например, и под шантажом не отдаст! Угостить его чем-нибудь вкусненьким, что-ли? Она стала вспоминать, что есть из доступных ей лакомств. Конфету она не отдаст. Разве что Юлину, но Юля, если увидит, стукнуть может…

– А орешков хочешь? – спросила Софья, вспомнив, как бабушка угощала их с Юлей подсоленными фисташками из вазочки на кухне.

– Фисташки, что-ли? – пренебрежительно уточнил домовой. – Не, у меня живот от них болит… Кашу тащи.

– Каши нет, – ответила Софья. Да и не разрешила бы бабушка есть кашу в зале. Ни Софье, ни домовому.

– Знаю. Это я так, для разговора, – ухмыльнулся домовой.

Когда в комнату входили взрослые, домовой мгновенно прятался за диван, когда взрослые уходили, снова усаживался рядом с Софьей.

Так они познакомились. Потом, когда Софья приходила к бабушке и дедушке, она всегда находила возможность поговорить с домовым, угостить его пирожным, которые он обожал, молоком, которое он научился пить из пакета. Вначале капризничал, требовал блюдце, но Софья его высмеяла, назвала котом. Он вообще, любит поесть, этот домовой. Каши, например, может съесть кастрюлю. И не сказать, чтобы толстый…