Натурщица. Детектив

Юлия Королева

Натурщица. Детектив

Часть 1

Кира медленно брела домой из университета, загребая ногами пожухлую жёлтую листву.

Она прошла привычной дорогой через парк, и вышла к тротуару, проходящему вдоль магазинов со стеклянными витринами. В витринах привычно торчали манекены с пустыми, нарисованными глазами и в модной одежде.

Кира скосила взгляд – ах, как же хочется этих модных юбочек, лёгких, воздушных блузок, модных, расклешенных брюк из качественной джинсы! К сожалению, пока об этом приходится только мечтать – все средства семьи уходят на обучение девушки в университете.

Хорошо, она хоть единственная дочь у родителей, эгоистично, конечно, так думать, но Кира не представляла даже, как бы она могла поступить на так желаемую специальность, будь у неё братья и сёстры. Зарплаты родителей впритык хватает на то, чтобы заплатить за учёбу дочери, за комнату, которую она снимает у бабульки в частном секторе, так же они отправляют средства на питание Киры, и девушка старается распределять их так, чтобы не есть один "Доширак".

Второй курс психфака – это очень серьёзно, девушка мечтает стать психологом и целенаправленно движется вперёд, думая о том, что у неё должен быть только красный диплом и никак иначе. Поэтому она изо всех сил старается не подвести ожидания родителей и всё свободное время уделяет учёбе, проводя время в университетской библиотеке.

Кире очень хочется приобрести хоть иногда красивую, качественную "шмотку", но девушка понимает, что пока такой возможности нет. А жаль! С её фигурой, пропорциональной и правильной, стройными ногами и приятным лицом, любая бы вещь смотрелась на ней просто супер!

Кира ждёт не дождётся, когда же наконец она закончит учёбу и сможет сама зарабатывать, чтобы иметь возможность одеться красиво и так, как она мечтает. Чтобы есть здоровую и правильную пищу, посещать театры в этом, ставшем уже родным, городе, ходить в кино, в хорошие рестораны и нигде не чувствовать себя скомкано только потому, что на тебе надето какое-то старомодное тряпьё.

Поступить в их городке на тот факультет, куда хотела девушка, было просто невозможно – город маленький, и в их немногочисленных институтах психологию не преподают. А жаль – расходов было бы меньше. Родители же, зная о мечте дочери, скрепя сердце, согласились с тем, что учиться она должна только на ту специальность, о которой мечтает, ведь заниматься нелюбимым делом – это сродни тому, что погубить свой талант… Всю жизнь будешь несчастлив… Потому на общем семейном совете было решено, что родители учёбу дочери "вытянут".

Так Кира оказалась в соседнем городе и с отличием закончила первый курс. При этом она думала о том, как бы найти такую подработку, которая не отнимала бы много времени и приносила хоть какие-то деньги – тогда и родителям было бы полегче. Пробовала работать официанткой, но платили там копейки, а негатива было просто масса, начиная от наглых хозяев, старавшихся по самое "не хочу" загрузить твоими и не твоими обязанностями, и заканчивая нахальными, перепившими клиентами, только и ждущими момента, чтобы хлопнуть пониже спины. Долго девушка работать там не смогла, а потому уволилась, как только получила очередную зарплату.

На следующий день, придя на пары и плюхнувшись в аудитории на скамью рядом с подругой Томкой, Кира была совершенно не в настроении.

Томка, глядя на неё своими, чуть навыкате, карими глазами, поинтересовалась:

– Ты чего такая смурная?

Кира махнула рукой:

– Да так, настроения нет совсем.

Кира втайне немного завидовала Томке – у той были успешные родители с хорошей зарплатой, они купили дочери-студентке отдельную квартиру и постоянно снабжали её деньгами, что позволяло той покупать себе хорошие вещи и ходить по студенческим тусовкам.

Очень часто Томка звала Киру с собой, но та не ходила, отговариваясь тем, что хозяйка дома будет нервничать и учить надо…

Всей группе, в которой они учились, было непонятно – что общего у этих двух абсолютно разных девушек? У смешливой, полноватой Томки, которая была со всеми на "короткой ноге" и замкнутой, серьёзной Киры. Они и сами не понимали, что их свело вместе, но дружили уже второй год, и Кира очень часто бывала у Томки в гостях, в её уютной студии, помогала с курсовыми и рефератами, а Томка дарила ей свои надоевшие вещи и водила за свой счёт в кафешки рядом с домом.

Но Кира, конечно, не могла этим злоупотреблять, и очень часто задумывалась, почему среди людей в этом мире царит такое неравенство. Осознавать это было грустно, и девушка понимала, что ничего с этим поделать не сможет.

– Ну расскажи, Кирюш, из-за чего такая тоска-печаль? – спросила Томка – говори сейчас же, а то обижусь!

Кира дёрнула плечом – иногда Томка со своей детской непосредственностью бывает крайне надоедлива.

– Денег не хватает – честно сказала она, глядя в глаза подруге – эх, найти бы какую-нибудь подработку часа на два, и чтобы платили неплохо. Хоть родителям бы было полегче…

В глазах у Томки мелькнуло что-то непонятное – то ли раздражение, то ли понимание ситуации подруги.

– Слушай – сказала она – я подумаю, чем помочь тебе…

– Да ладно – Кира махнула рукой – не парься. Это же не твои проблемы.

– Но это твои проблемы – мягко ответила подруга – а значит, и мои тоже. Мы же с тобой, как сёстры…

Ни на что особо не надеясь, Кира вернулась домой и села повторять пройденный материал, когда из этого занятия её вырвал телефонный звонок.

– Слушай – раздался восторженный голос Томки – я придумала! У нас тут на одной из тусовок затесался художник, в смысле, учится в художественной школе, так вот он дополнительно ходит в студию заниматься. Он недавно говорил, что им требуется натурщица. Ну это, знаешь, те, с кого рисуют. Работы на пару часов, а платит владелец студии хорошо. Хочешь, я узнаю?

Кира задумалась на некоторое время, а потом ответила без особой надежды:

– Ну, узнай, пожалуйста. Может, это тот самый шанс хоть немного заработать.

– Окей – выдаёт Томка и по её голосу Кира поняла, что ей приятно вот так помочь своей подруге.

Она перезвонила второй раз тогда, когда девушка уже совсем потеряла надежду.

– Так, записывай – студия художника Жидяева, от университета пара остановок на трамвае, он будет ждать тебя к шестнадцати ноль-ноль. Сначала он посмотрит на тебя – ему это важно сделать вживую именно, но я думаю, всё пройдёт нормально – фигурка у тебя, как у балерины. Но учти, подружка, они там рисуют и лепят практически только "ню".

Кира застонала разочарованно, но тут же услышала голос Томки:

– Господи, Кир, ну не изображай из себя девственницу, в конце концов! Воспринимай это просто, как работу и всё!

И она назвала Кире стоимость "работы" за час. Услышав сумму, девушка охнула и сказала, что подумает.

– Ничего, подружка – бодро заявила Томка – если не приедешь, он просто продолжит искать другую, да и всё. Так что не парься.

Они попрощались и Кира легла спать в свою неудобную, старую кровать с деревянным изголовьем. Сон не шёл, и девушка долго думала, стоит ли ей соглашаться на предложение подруги. В интернете она пробила, что реально существует студия художника Жидяева, и что всё там легальное – отзывы на занятия были только положительными. В конце-концов, она кое-как уснула и чуть не опоздала на пары в университете.

Позавтракать не удалось – за ночь девушка решила, что пойдёт и посмотрит, что это за работа такая, если не понравится, просто развернётся и уйдёт. А потому утром она только успела помыться в своей комнатке, используя таз, надеть бельё посвежее и быстро выйти из дома.

Завтракать пришлось после первой пары, Томка составила ей компанию, не преминув поинтересоваться, пойдёт ли она в студию. А у Киры всё более возрастало волнение и интерес к новой работе. Про себя девушка думала: "Вот ещё не хватало – натурщица!", но как только представляла себе, сколько она сможет заработать за два часа позирования, сразу же всё возмущение сходило на нет.

К указанному времени она уже стояла у здания бизнес-центра, в цокольном этаже которого располагалась студия. Здание было обшарпанным и выглядело не очень, но Кира поняла, что место это выбрано скорее из соображений экономии, чем удобства.

Она спустилась вниз по неудобной лестнице и тихо постучала в неказистую металлическую дверь, которая тут же открылась.

На Киру смотрел пожилой мужчина в очках на строгом, неприветливом лице. На нём был старомодный жилет с карманами, брюки, а в руках он держал кисть. Рукава его рубашки были заляпаны зелёной краской, а глаза под стёклами очков казались большими и безумными. Волосы его топорщились в разные стороны, и Кира чуть не прыснула – она вдруг вспомнила персонажа из современного мультика. Этот мужчина был поразительно на него похож, не хватало только длинной бороды.

– Натурщица? – спросил он вдруг резким, неприятным голосом.

Кира несмело кивнула, и мужчина кивком головы приказал ей следовать за ним. Они прошли в полутёмную каморку, он остановился напротив неё и опять спросил своим резким, почти писклявым, голосом:

– Как звать? Впрочем, это неважно. Здесь вы все всего лишь натурщицы.

– Кира – несмело ответила девушка.

Он оглядел её колючим взглядом, как рассматривают товар на рынке, и вынес вердикт:

– Грудь маловата. А так ничего, подойдёте. Вам сказали, сколько я плачу?

Девушка кивнула, но он всё же уточнил ещё раз:

– Вы получите полторы тысячи за час времени. Рисуем и лепим мы, поскольку у меня занимаются и скульпторы, только "ню". Это особый стиль в искусстве, и я надеюсь, что вы хотя бы поверхностно представляете себе, что он означает.

Девушка несмело кивнула головой.

– Романов во время работы не крутить – опять отрывисто продолжил мужчина – вне этих стен – делайте, что хотите, а вот в мастерской… Увижу – сразу откажусь от ваших услуг. Сидеть неподвижно. Перерыв каждые полчаса, чтобы смогли размять затёкшие части тела. Желательно не моргать, но это уж как получится! Занимаются у меня в основном молодые, поэтому не стесняться, не зажиматься и не напрягаться – от этого напрягаются мышцы лица и тела, и рисовать становится невозможно. Если вы нам понравитесь в качестве натурщицы – по окончанию работ пригласим вас ещё, для новых проектов. А сейчас пойдёмте!

Всё это время Кира внимательно слушала Жидяева. Он так и не представился, лишь бросил ей коротко, что она может называть его художником и всё.

Потом провёл её в небольшую каморку и сказал раздеться догола.

Сначала Кирой овладело сомнение – готова ли она на такое? Но девушка твёрдо решила, что пойдёт до конца – терять ей уже нечего, а работа нужна как никогда сильно. Она принялась раздеваться и делала это так медленно, что художник несколько раз крикнул ей из-за двери, чтобы она поторопилась.

Наконец девушка, стесняясь и закрывая ладонями грудь, вышла к художнику. Тот покраснел от злости и сказал ей, больно стукнув по руке старинной пластиковой указкой с острым концом:

– Да оставьте жеманничать, в конце-концов! Скоро вас увидят пять человек, а вы тут от меня свои прелести прячете! Я не мужчина сейчас, а художник! Равно, как и они!

Они вошли в довольно просторную комнату, по стенам которой были развешены законченные и незаконченные работы. Тут же стояли большие и маленькие скульптуры, наброски кистями и карандашами, также законченные и нет. Всё пространство по стенам было закрыто тяжёлыми, кроваво-красными шторами, но искусственного света была так много, что Кира с непривычки сощурила глаза.

Пять человек, которыми пугал её художник, сидели кто за мольбертами, кто за столами с материалами для лепки – такой человек был один, Кира заметила, что четверо были молодыми людьми и пятая была девушка.

– Вот наша новая натурщица, Кира – представил её Жидяев.

Молодые люди удовлетворённо закивали головами, девушка же профессионально осматривала её тело, после чего выдала:

– Годится. Но грудь маловата, Анатолий Викторович.

Жидяев подумал и сказал:

– Тут вы правы, Бет, но выбирать не приходится – других натурщиц на примете пока нет.

Он представил ей своих учеников, начав с девушки с необычайным именем Бет:

– Это Роберта, она рисует портреты и композиции кистью.

Девушка была молода и хороша собой. Длинные чёрные волосы, татуировки на оголённых плечах, чёрного цвета дорогая одежда. Кире пришло в голову, что эта самая Бет неравнодушна к готам, тем более, в макияже на её лице тоже преобладал чёрный цвет, включая помаду.

Молодой парнишка в очках и с мольбертом рисовал в основном портреты карандашом, звали его Павел, он был уже студентом, а в студию ходил для дополнительных занятий. Кира решила, что это и есть тот самый молодой человек из тусовки, на которой побывала Томка.

Ещё двое были братьями-близнецами – Вадим и Владимир, тоже студенты и тоже любители карандашной графики. Ничего выдающегося в их внешности и манере поведения не было, они были до такой степени погружены в искусство, что на Киру смотрели исключительно так, как смотрят на манекены в витринах магазинов.

И последний из компании был молодой человек с длинными волосами, тонкими чертами лица и худым телосложением. У него были удивительные глаза, какие-то дымчато-прозрачные, серого цвета, необычайно искрящиеся. Кира решила про себя, что этот парень с оригинальным именем Герман, пожалуй, из хорошей семьи, наверное, очень обеспеченной. Девушка никогда не видела столько брендовых вещей на одном человеке. Взгляд его был острым и пронзающим, и Кира поняла, что краснеет всякий раз, когда он смотрит на неё. Он был единственным здесь, кто не рисовал, а лепил, пока, видимо, в миниатюре.

Перед художниками, в нескольких метрах от них, стояла софа старинного вида, такую Кира видела только в музее – обитая дорогим, блестящим материалом, вся изогнутая, с красивыми ножками и спинкой. Интересно, где Жидяев раздобыл подобное творение искусства?

Художник показал ей, как нужно расположиться на софе, а сверху небрежно уронил на неё кусок прозрачной ткани, которая, конечно же, была лишь для антуража, поскольку абсолютно не прикрывала прелести девушки.

Первые полчаса показались Кире мучительно долгими. Она краснела под взглядами мужчин – Жидяев тоже рисовал её, иногда отрываясь на то, чтобы пройтись и посмотреть на работы своих учеников, высказать замечания или всласть поругаться, если кто-то делал что-то неправильно.

Кире казалось, что она не выдержит этой пытки, хотелось пошевелиться и размять затёкшие конечности, но Жидяев то и дело цыкал и кричал ей:

– Не шевелитесь! Терпите! Не напрягайте лицо! Не моргайте!

Этих "не" было так много, что Кира устала ещё и от этих окриков.

Следующие полчаса прошли быстрее, а к окончанию занятий Кира уже чувствовала себя свободнее, раскованнее, и нахождение в "застывшем" состоянии уже не казалось ей такой пыткой, как в начале.

Жидяев расплатился с ней сразу же по окончанию – девушка получила обещанных три тысячи за два часа, и, удовлетворённая, пошла одеваться.

Художник поймал её на выходе.

– Завтра в семнадцать ноль-ноль – оповестил он строгим голосом, потом добавил, уже мягче – а вы ничего, терпеливая и послушная.

Кира попрощалась с ним и вышла из студии. Проходя мимо старенькой вахтёрши, она услышала её бубнёж:

– И чё девки туда прутся, в этот вертеп? А потом пропадают…

Абсолютно не обращая внимания на бессмысленную речь, она спустилась по ступенькам и, помахивая сумкой, направилась к остановке трамвая. Сзади прозвучал негромкий сигнал машины. Девушка повернулась – в машине сидела Бет и приглашала её подойти.

Часть 2

– Бет? – удивилась Кира – вот уж не думала, что такая хрупкая девушка может управлять такой махиной!

Она кивнула на внушительных размеров джип, за рулём которого сидела Бет.

– Садись – та бесцеремонно распахнула двери машины – подвезу тебя. Заодно расскажу про наш коллектив любителей искусства.

Она язвительно усмехнулась.

Действительно, хрупкая невысокая Бет никак не ассоциировалась с мощным внедорожником, и Кира подивилась про себя, откуда у этой неказистой на вид девушки в дорогой одежде такая машина.

Впрочем, Бет заговорила сама, не давая Кире раскрыть рта. Видимо, долгое молчание на занятиях в студии сказывалось на девушке – потом ей надо было обязательно выговориться.

– Мои предки очень любят свою единственную дочь – усмехнулась она – а потому выполняют все мои прихоти. Когда-то очень давно, по глубокой юности, они оставили меня в детском доме, а сами продолжили бухать, пока наконец моему отцу не приснился странный сон, о котором он никогда и никому не рассказывал. Но зато после этого он бросил пить, заставил это же самое сделать мою мать, хотя это было нелегко, потом их родители, которые уже отчаялись чего-то путного добиться от детей, обеспечили их жильём и первоначальным капиталом на собственное дело. Потом они забрали меня из детского дома, и с тех пор, движимые чувством вины, делают всё, что я захочу. Такова семейная легенда.

Бет усмехнулась:

– Но я сильно-то уж не наглею. А вот рисовать люблю, потому пошла в эту студию, и ещё в университете учусь на дизайнера. Папочка купил мне эту машину, с мамой я периодически выбираюсь в салоны красоты и на шоппинг, так что сейчас в семье полная идиллия.

– А почему у тебя такое странное для девушки имя?

– Прихоть моей бабули – мамы отца – у неё первой любовью был какой-то элитный иностранец с именем Роберт, который потом то ли погиб, то ли умер от болезни… Вот она и назвала единственную внучку его именем. Любовь делает из людей глупых животных…

– А ты замужем? – поинтересовалась Кира у своей новой знакомой.

Бет сморщилась:

– Я не люблю мужчин. Предпочитаю девушек – и увидев испуганное лицо собеседницы, рассмеялась – да не бойся ты, дурочка! Ты точно не в моё вкусе, хотя, конечно, девушка ты красивая, ничего не скажешь.

"Вот это новости – подумала Кира – знакомая-лесбиянка, ещё не хватало…"

Но Бет всё-таки покорила её своей простотой и общительностью. Кира решила, что Бет добрая девчонка, несмотря на своё финансовое положение, которым она не кичилась. Наоборот, казалось, она стесняется этого.

– Слушай – спросила её Кира – а вот этот парень, который лепит… Он…как?

Бет повернулась к ней.

– Герман? – спросила она – о, забудь! Гламурный, избалованный папенькин сынок, ничего более сказать не могу. Странный очень, как укоренный какой-то… Нелюдимый, необщительный. С остальными парнями мы иногда в кафешку неподалёку выбираемся, а он никогда с нами не ходит – отговаривается разными делами. Папаня у него, кажется, известный то ли скульптор, то ли кто, не знаю точно. Но из сына сделал собственное подобие. Богатая семейка…

Бет сказала последнюю фразу с таким презрением, словно сама не относилась к элитному классу выше среднего уровня. Кире было непонятно, почему она так отзывается о этом парне. Герман очень ей понравился, и девушка втайне думала о том, как бы обратить на себя внимание этого красавчика.

– Да и потом, он вообще ничем не интересуется, кроме скульптуры, понимаешь… Хотя не сказать, что он прям такой талант. Жидяев, по крайней мере, частенько его ругает. Сам, кстати, и лепит, и рисует. Его в определённых кругах прозвали "чокнутым художником".

– Почему? – спросила Кира.

– Ну ты посмотри на него. Жилет из девятнадцатого века, брюки из двадцатого, очки на носу. Не хватает ещё пенсе и монокля с часами на цепочке. Мне иногда кажется, что он забывает, что живёт в двадцать первом веке. Улетевший, женат никогда не был, да и кто за такого пойдёт. Успеха особого не добился, зато на каждом углу любит покричать, что всем пожертвовал ради искусства.

– Всем – это чем? – поинтересовалась Кира.

– Да кто его знает – рассмеялась Бет.

Вскоре она остановила у дома девушки, но поскольку они не договорили, Кира так и осталась сидеть у неё в машине. Ей почему-то не хотелось уходить – с этой девушкой было тепло и хорошо, как с лучшей подругой.

– Вадька и Вовка классные ребята – продолжила Бет – общительные, талантливые. Их тоже интересует исключительно искусство и ничего больше. Рисуют они очень здорово. Вежливые, приятные молодые люди, всякой дрянью не увлекаются, всегда друг за друга горой, но, если обижают кого-то из их друзей, на помощь приходят тоже вместе.

– А Пашка? – спросила Кира.

– А! – Бет махнула рукой – болтун, дамский угодник, любитель тусовок и вечеринок. Но талант есть. Недостатки внешности компенсируются жуткой харизмой и очаровательной улыбкой. Ну, как ты видишь, подруга, все мы из довольно богатых семей. На том и держится художественная студия нашего дорогого Анатолия Викторовича! Если бы не мы – эта студия давно бы уже пошла ко всем чертям.

– Слушай, Бет, а почему Анатолий Викторович упирал на то, чтобы в студии романов не крутить, мол. Увижу, говорит, сразу откажусь от ваших услуг…Кто-то так попался уже?

– О! – рассмеялась Бет – это было ещё до меня. У него в студии учился парень, тоже художник, карандашом рисовал, да и кистью вроде владел. И ходила к ним натурщица – хорошенькая до безобразия, подожди-ка, у неё было такое имя странное – Бет сморщила нос – Милена, вроде, что ли… А вот парня звали вроде как Яков. Так вот, сразу было видно, что между ними там пробежала искра… Ну прям, по рассказам, все это заметили…Так вот, он ей как-то предложил на спор, что она не трусиха, переночевать в студии. А Жидяев тогда жутко подпил прямо во время занятий, ну и по растерянности не сразу понял, что не все ушли и запер двух этих чудиков. Вот они всю ночь в студии и провели. Он утром приходит – а у них, видимо, ощущение времени совсем пропало – они на кровати, на которой эту девицу рисовали, сношаются, как кролики… Крепко он тогда рассердился, и обоих выгнал – и Яшку, и Миленку. Прямо так орал на них, что с верхних этажей все сбежались…

Кира прыснула:

– А потом?

– Потом? Потом ничего. Но где-то через полгода после этой истории, когда я уже была, приходили полицейские, искали этого Якова, просили у Жидяева его адрес, ну и разговаривали с ним в его каморке. Нам-то было очень любопытно, и мы подслушивали тихонько. Оказалось, что эта самая Милена пропала. Они подозревали Якова, но как вышли на него – непонятно.

– И что? – насторожилась Кира – её нашли?

Бет пожала плечами:

– Полицейские больше не приходили, так что я не знаю.

– Ладно, Бет – улыбнулась Кира девушке – очень приятно было поболтать, но мне пора – ещё к занятиям готовиться надо.

– Обещай, что как-нибудь выпьешь со мной кофе! – лучезарно улыбнулась Бет – я угощаю!

– Хорошо! – пообещала Кира.

На самом деле Кире совсем не хотелось уходить, но для неё всегда было очень важным слово "нужно", потому она пожала узкую ладошку новой знакомой, и отправилась домой.

Она вышла из машины, когда Бет окликнула её:

– Кира! Если Жидяев будет просить остаться для нового проекта, завышай цену. Он предпочтёт заплатить тебе, которая привыкнет к тому времени не моргать и сидеть ровно на пятой точке все полчаса, а не искать новую, которую придётся постоянно одёргивать. Учитывая, что его нервное состояние оставляет желать лучшего – это самый для него предпочтительный вариант.

Кира немного помолчала, глядя на новую знакомую, а потом сказала:

– Спасибо за совет, Роберта.

– Прошу, не называй меня так – та сморщила свой хорошенький нос, лихо развернула машину и укатила, оставив за собой облачко пыли.

Кира быстро поужинала приготовленной хозяйкой кашей на молоке и салатом из овощей, и ушла к себе. Но вместо повторения того, что сегодня проходили на парах, она задумалась. Странный был день. Да, странный.

Это странное позирование, за которое она получила хорошую сумму денег – для неё хорошую. Эта странная студия с плотными шторами по всему периметру, странная Бет, странный, старомодный художник…

Кира подумала о том, что ей было немного жутковато там, под взглядами этих людей. А ведь она никогда не была робкого десятка.

Но всё, что она переживала сейчас, казалось ей странным. А ведь она будущий специалист психологии… И не может разгадать ту же загадочную Бет, например… Или вот не может понять, почему так нелюдим этот самый красавчик Герман… Или почему Жидяев остался в прошлом веке вместе со своим жилетом и очками… Что происходит у этих людей и почему Кире всё это кажется странным?

Ну вот опять – психоанализ и тэ дэ, и тэ пэ… А надо ей это? Привыкла она просто копаться, а на самом деле ничего такого во всём этом и нет…И Бет довольно милая, красавчик Герман просто скромен, а Жидяев очень талантлив и действительно любит только искусство…

Она собралась было ложиться спать, когда всё-таки повторила материал, но тут раздался звонок. Томка…

– Ну что? – голос её был нетерпеливым и таинственным – ты была сегодня? Ещё пойдёшь? Или так и не решилась?