Венчанные огнем

Запах паленой шкуры монстра вызвал спазмы в желудке. Я осторожно дотронулась до смятой, испачканной в слизи шерстки щенка и ощутила, как неровно бьется его пульс и мелко дрожит тело. На глаза навернулись слезы отчаянья: одного я убила ради спасения другого, но в итоге не спасла никого. Не убирая руки с умирающего щенка, я улеглась рядом с ним на бок и, уткнувшись лбом в его шерсть, заплакала. Страх, боль и одиночество, которые я испытывала пятнадцать лет, проявились с новой силой. Сейчас я сравнивала себя с этим маленьким умирающим животным. Оно, как и я, одиноко и беспомощно в этом, как оказалось, жестоком мире, и рядом, кроме меня, никого нет.

В груди, где скапливалась боль, затеплился странный клубок, который постепенно разросся, вскоре тонким горячим ручейком потянулся по руке и, добравшись до ладони, скользнул к щенку. Тот вздрогнул, я испуганно отдернула руку, а ощущения горячей энергии исчезли. Я посмотрела на ладонь, но ничего необычного не обнаружила. Поэтому вновь неуверенно положила руку на бок малыша и сосредоточилась на поиске и формировании внутри новой горячей энергии. Почувствовав ее, очень удивилась и, все еще неуверенная, направила поток на раненого зверька.

На подсознательном уровне я уловила отзыв его тела и, приблизительно представив его повреждения, начала направлять энергию на темные дыры. Перед моими глазами снова появились мушки, а желудок, протестуя, скрутило, и я чуть не отключилась от истощения, но все же у меня получилось! Лохматый зверь, как выяснилось, мужского пола, вздохнул наконец, легко и свободно открыл голубые глазки и уставился на меня, сидевшую рядом скрестив ноги и обняв плечи.

Я вновь заплакала, когда щенок на дрожащих лапах доковылял до матери и, обнюхав, уткнулся ей в бок, поскуливая и завывая. Я поднялась на ноги – малыш, забывшись в своем горе, не отреагировал – и медленно подошла к туше убитого змея. Потыкав его ногой в жесткую скользкую шкуру, направилась к ручью: мне невыносимо хотелось умыться и попить.

Вода подарила временное облегчение: горло перестало саднить, голодный желудок немного успокоился. Я тщательно умылась и, попытавшись освежить и тело, опустила в воду руки, но замерла, изумленно на них уставившись. На пальцах, где раньше были лишь цветные татуировки колец, сейчас обнаружились два массивных перстня, как бы сказали на Земле, старинной работы. На правой руке он был из блестящего желтого металла, похожего на золото, с красным квадратным камнем и ажурной вязью, а на левой – из серебристого металла с черным камнем в форме ромба, окруженным рунами.

Губы снова пересохли от волнения, и я наклонилась над водой.

– Полный абзац! – давно не употребляемое восклицание самовольно вырвалось изо рта, когда я увидела свое отражение.

Вроде ничего не изменилось, но это смотря с какой стороны посмотреть. Янтарные глаза стали еще больше и ярче и теперь соперничали с солнечным светом. Ярко-красные волосы словно пламенем укрывали плечи, спускались ниже талии; впрочем, их-то я рассмотрела, как очнулась, а вот такого же цвета брови и ресницы – никогда таких не видела – меня поразили и смотрелись хотя и своеобразно, но красиво. Смуглая персиковая кожа идеально бы сочеталась с цветом волос, если бы не несколько тонких полосок сверкавшей на солнце красной чешуи, начинавшихся у подбородка и сбегавших до плеч. Еще несколько таких же дорожек обнаружились на ягодицах, спине и бедрах. И почему я их сразу не заметила?

Ух ты! У меня еще остроухие, но немного плоские ушки появились! Я медленно подняла руки и коснулась их. Потрогала: глаза все же не врут, это действительно мои ушки. Похожи на сказочные эльфийские, правда, не такие большие, а так ну очень напоминали… А вот губы остались прежними – полная верхняя и чуть меньше нижняя. Клыков не появилось, и на том спасибо.

Внутри все мелко вибрировало от напряжения. Я задалась вопросом: если эти Высшие вернули мне прежнее тело, то, что я на самом деле такое, откуда произошедшие изменения? Мелькнула логичная мысль: «Может, я настоящая каким-то образом пряталась в эти самые перстни?» Но пока ответов нет, и получу ли их вообще – неизвестно. Я еще в той серой пустоте себе пообещала, что больше не буду зацикливаться на одной идее и начну жить по-новому и полной жизнью. А своим обещаниям я еще ни разу в жизни не изменяла. Успокаивая нервы, я плеснула воды на лицо и повернулась к новому подопечному. Он, уткнувшись в бок мертвой матери, также лежал рядом, тоскливо наблюдая за мной, от чего у меня внутри все перевернулось.

Стряхнув воду с рук и лица, решила осмотреть поляну. За одним из деревьев я нашла глубокую яму, или скорее нору – видимо, дом пострадавших пушистиков. Подошла к щенку и, осторожно протянув руку, погладила его по голове, почесала за ушами, успокаивая и делясь теплом. Затем тяжело поднялась, осознав, какую трудновыполнимую задачу повесила на себя, но бросить все как есть уже не смогла бы. Я взялась за лапы убитой самки и, кряхтя от натуги, потащила ее к норе. Щенок не возмущался, но полз вслед за нами рядом. В конце концов, с горем пополам, я затолкала ее в нору и начала методично закапывать. Утрамбовав землю, нашла неподалеку несколько камней и положила сверху, чтобы другие животные не раскопали своеобразную могилу.

Из последних сил я добралась до ручья и смыла с себя всю грязь. Снова осмотрелась и удивилась скоротечности вечера. Густые сумерки уже опускались на землю – я могла, вытянув руки, собрать их в ладони. Свет тягучей патокой сползал на землю, и до ночи почти не оставалось времени. Пройдя по округе, я набрала кучу веток и небольших поленьев и сложила их недалеко от могилы. Пришло время проверить мои догадки насчет огня: если ничего не получится, то, скорее всего, замерзну насмерть. Сначала потыкала в дрова пальцами, потом поворошила. Разозлившись – ну надоел этот танец шамана по призыву бога огня, – махнула рукой, выплескивая отчаянье, и вуаля. Гори-гори ясно, чтобы не погасло! Вот теперь я согласна сплясать вокруг этого костра с бубном.

Удовлетворенно осмотрелась в поисках щенка. Он лежал на противоположном крае поляны и с ужасом поглядывал на огонь. Мой желудок громко заурчал, грозя привлечь внимание тех, кто еще не в курсе, что здесь остановилась одна голая ненормальная, но вполне съедобная, скажем так, женщина. Я взглянула на огромную тушу убитого змея. От внезапно возникшей идеи меня снова затошнило, но организм, нуждавшийся в питании, и тоскливый боязливый взгляд звереныша заставили принять решение.

Совсем скоро у меня был готов нанизанный на палочки змеиный шашлык, которого хватило бы и на завтрашний, и на послезавтрашний день. После ужина, когда я, дрожа от холода, снова мылась в ручье, приемыш сидел возле костра и уплетал мясо.

Этот первый в новом мире ужин я никогда не забуду, особенно способ его добычи. Но детский дом и не такому научил. Спали мы прижавшись друг к другу, и только благодаря теплу моего нового мохнатого друга и костру, который я неустанно поддерживала, я не замерзла ночью.

Глава 3

С того страшного места, где погибла мать щенка, мы ушли на следующее утро. Как только рассвело, я подскочила и, трясясь от холода, быстро позавтракала зажаренным накануне большим куском мяса. Остальное пришлось завернуть в помытый в ручье лист, очень похожий на лопух.

Новость, что я, оказывается, лечить могу, вдобавок к способности вызывать огонь, естественно, порадовала, но от кишечных расстройств меня эта способность вряд ли спасет. Да и вдруг все мои новые таланты – временный дар, который проявился лишь в стрессовой ситуации. Наконец, полностью осознав все случившееся, я прониклась. Надеюсь, не безумием! Но надо было идти дальше. Куда бы я ни бросила взгляд, всюду простирались непривычные, разноцветные, радующие глаз леса, поэтому «методом тыка» я выбрала путь и направилась, надеюсь, не на поиски таких же недавних приключений. А еще было бы неплохо разжиться хоть какой-нибудь одеждой, потому что сейчас на мне был лишь смешной пояс из травы «а-ля набедренная повязка» для прикрытия стратегически важных мест. Еще когда я завтракала, в голову пришла идея дать кличку приемышу. Решив, что имя Филипп ему очень подходит, я тут же и озвучила его, правда, сократив до Фильки.

Вчера вечером, встретившись с его голубыми глазами, я неожиданно почувствовала отголоски его эмоций. Стало еще страшнее и горестнее, потому что я в полной мере прочувствовала его дикую боль и ужас от потери самого близкого существа. Я убедилась, что действительно погибла его мать. Сначала я опешила от их силы и только через мгновение, вырвавшись из плена его глаз, смогла разделить с ним переживания и осознать: этот щенок может передавать мне с помощью взгляда свои чувства.

Пока я уходила с этой поляны, оставляя недоеденного змея, Филька постоял над своим бывшим домом, где сейчас покоилась его мать, а потом, тряхнув головой, потрусил за мной следом. Я лишь облегченно перевела дыхание. Это был мой первый в жизни друг, и я боялась, что он не захочет самостоятельно уходить из родного места, но, выяснилось дальше, он принял меня в свою семью.

Мы всегда шли только днем, и тогда же пытались охотиться. Иногда получалось удачно, но чаще оставались голодными, однако все равно упорно продвигались дальше. Магия огня уже не раз спасала нам жизнь, особенно по ночам. У Фильки оказался превосходный слух, и в темноте приходилось практически полностью полагаться на него. Как только он чуял опасность, он тревожно заглядывал мне в глаза и делился своим страхом. Тогда я не сомневаясь хватала горящие ветки и вставала в защитную стойку.

Филька за неделю привык к огню и чувствовал себя очень уверенно, находясь подле него. Или прячась за мной от других хищников. С каждым днем становилось все теплее, и по ночам я уже не боялась замерзнуть насмерть. Меня исправно грел друг, помогал и костер, который я все время поддерживала.

За две недели нашего путешествия мы не встретили ни одного человека. Или кто здесь еще разумный живет?! Зато я хорошо ознакомилась с флорой и фауной чрезвычайно опасного места для женщины, которая за свои двадцать семь лет была в лесу всего два раза. Посему экстремальный образ жизни, который я вела сейчас, стал настоящей школой выживания. Пару раз, после поедания очередной неизвестной зверушки, меня выворачивало наизнанку так, что я потом сутки отлеживалась, не в силах двигаться дальше.

В итоге, я и в этом вопросе доверилась Фильке: раз ест он, значит, и мне можно. А вот если он фыркнул и укоризненно посмотрел на меня, можно считать: «Фу, кака».

Кроме того, я начала с удовольствием с ним беседовать, рассказывала о своей юности, проблемах и вообще о жизни. А иногда мы вечером сидели возле костра, и он тоскливо смотрел на меня голубыми глазами. Я понимала, что сейчас он во власти тяжелых воспоминаний, и ему плохо. Обнимала его за шею и гладила, делясь своим теплом и сочувствием. Чего мне самой так не хватало в детстве, я отдавала ему, и неважно, что он животное. Главное – он мой!

Вот так мы стали с Филькой близкими, родными существами. Действительно странной, но крепкой семьей.

За две недели совместного путешествия Филя окреп и подрос, я скинула лишние килограммы (если они и были), нарастила мышцы. Особенно на ногах, которым без обуви доставалось страданий вдвойне.

Однажды утром после нечастого сытного завтрака мы вышли к каменному обрыву. Внизу бежала узкая лента реки, исчезавшей за поворотом. Не придумав ничего более разумного, мы пошли вдоль нее. А когда река, петляя между камнями, пропадала из виду, нам приходилось скакать по сплошному курумнику и рисковать переломать себе ноги. Потом снова показывались щебенка и резкий обрыв. Странными были и место, и река, но не мне об этом говорить с таким-то появлением в этом мире.

Неожиданно нога попала в незамеченную ямку, и я с громким «а-ах» полетела вниз, скользя по обрыву. Но удача снова оказалась на моей стороне: я упала на небольшой уступ, а у скалы виднелся черный обвалившийся зев, который образовывал неглубокую пещеру. Скорее всего, очередной обвал привел к тому, что в земле вскрылась естественная пустота. Так бывает. Какие-то жесткие, острые предметы впивались мне в щеку и под ребра. Приподнявшись на руках, я встряхнула головой и посмотрела, на что это меня угораздило плюхнуться. Как только мне удалось сфокусировать взгляд, воздух содрогнулся от вопля.

Я наглым образом развалилась на трупе. Точнее, на полуистлевших, а теперь еще и раздавленных мною человеческих костях. Бр-р-р! Моментально спохватилась, кинулась в сторону и тяжело прислонилась спиной к стене. В этот момент мимо меня пролетел Филька и рухнул на многострадальные кости. Взвыв от боли, вскочил, оглянулся и, оценив обстановку и обнюхав находку, укоризненно на меня посмотрел.

Похоже, я оказалась не в пещере, а в чьей-то могиле, причем, судя по яме, обрыву и состоянию костей, это было очень старое захоронение – возможно, ему несколько сотен лет. Вон даже деревья-гиганты на обрыве успели пустить корни и прорасти глубже – только они держали этот уступ и не давали ему окончательно сползти в реку. Сглотнув от пережитого страха, я начала внимательно рассматривать останки. Слишком длинные фаланги пальцев и слегка вытянутый кверху и в затылочной части череп вызвали сомнения, что кости принадлежали человеку.

А потом я случайно задела ногой ком земли, и на свет появилась еще одна кость – фаланга с необычным кольцом. Несмотря на время и налипшую грязь, оно блестело и притягивало взгляд. Ну, сорока я – люблю все сверкающее, ничего не поделать. Находка не обман, ну и что она зря тут лежит. Подняла и снова почувствовала какое-то тепло.

Очень странное кольцо. Честно говоря, я отдавала себе отчет, что нельзя вот так трогать, а тем более надевать украшения, принадлежащие мертвецу. Но что до этого моей жадной до ярких штучек женской натуре, особенно с учетом голого зада – надеты на мне два перстня. А тут им в комплект кольцо с большим камнем, правда, блеклым, но вдруг это просто алмаз необработанный.

Надела, ничего необычного не произошло, только еще больше стало тепло, а потом краем глаза увидела, как что-то еще сверкнуло на солнце. Перевела взгляд и обомлела: на валяющемся в трех шагах от меня черепе блестела диадема. Или обруч с таким же блеклым камушком в центральной, чуть выпуклой, части. И кольцо, и головной обруч, похоже, составляли комплект. Красивая сияющая вязь на серебристом металле привлекала внимание и восхищала изысканным исполнением и блеском. А вот блеклый камень будто поглощал свет. Странное сочетание.

Поднявшись, я вслух извинилась перед обладателем сокровища и, чувствуя неловкость, сняла обруч с черепа. В следующее мгновение кости рассыпались прахом. Ветерок подхватил серую пыль и понес к небесам, создавая замысловатые рисунки. В этот момент казалось, что солнце играет со мной, потому что пыль светилась и переливалась, растворяясь в воздухе. Мне бы испугаться или испытать стыд за свои мародерские действия, а я лишь почувствовала облегчение, словно произошло чудо и кто-то сейчас наконец обрел долгожданную свободу. Надеюсь, когда-нибудь я смогу узнать правду.

Вечером, что было ожидаемо, похолодало, и мы с Филькой, как заведено, прижались друг к другу и грелись у костра. Правда, перед этим потратили несколько часов, выбираясь из каменной ловушки. Я ободрала локти и колени, но все же мы смогли выбраться наружу. Фильке случайно удалось поймать большую глупую птицу, опрометчиво затеявшую брачные танцы перед сородичем, не обращая внимания на окружающие опасности.

Пока дичь запекалась, я вертела в руках обруч, чтобы внимательнее рассмотреть его в свете костра. Новое кольцо свободно снималось и надевалось, в отличие от моих с черным и красным камнем в похожей оправе. Поэтому я, не ожидая подвоха, не удержалась, подошла к ручью и, рассматривая отражение, пристроила на голове обруч. Снова возникли ощущения тепла и странной родственности, немного встряхнувшие и напугавшие меня. Я захотела снять диадему, но не смогла – она как будто вросла в голову, и теперь белый камень сверкал, располагаясь четко посередине лба возле края волос.

– О-о-о, и как я теперь с этой звездой во лбу ходить-то буду? Голая, но зато вся в драгоценностях. Новогодняя елка! В лесу! Хорошенькое дело!

«Месяц под косой блестит, а во лбу звезда горит», – вспомнилась мне сказка Пушкина. Шлепнув рукой по воде с досады от очередной совершенной глупости, выплеснула негативные эмоции и повернулась к Фильке. Показалось, этот черный, уже нагловатый зверь лежит и, глядя на меня, ухмыляется. Поросенок!

– Ты почему меня не остановил? Родственник называется!

Филипп тут же поднялся и, подбежав ко мне, начал вылизывать лицо шершавым языком.

– Да ладно, я сама знаю, что дура, но так люблю все блестящее и красивое.

Еще раз повертела кольцо, диадему, но снять их так и не удалось; но, опять же, странное дело – диадема села так, что практически не прижимала к голове волосы, и они все тем же пламенным водопадом струились по плечам и спине. Благодаря им я чувствовала себя хоть как-то прикрытой сверху. А вот чтобы прикрыться снизу, до сих пор плела длинные лохматые венки. Прямо лесная нимфа, если бы не красная чешуя, проявляющаяся во время нервного напряжения или испуга.

Глава 4

Впереди мы заметили светлую прогалину и с любопытством на нее вышли. Небольшой пригорок, а над ним высился… змей. Причем тот, которого я недавно убила, был просто деточкой по сравнению с этим. Жуткое чудовище невероятных размеров. Филька трубно зарычал, припадая к земле, и этот змей нас увидел и ринулся в атаку. В самом начале я пыталась отбиваться палкой, целясь в глаз, потом в ход пошли огненные сгустки. За две с половиной недели я научилась пользоваться огнем, но определять свои резервы пока не могла и теперь не хотела остаться совсем без защиты.

Стараясь, чтобы Филипп все время был позади меня, мы двигались вокруг пригорка, играя с монстром в кошки-мышки. Странный какой-то этот змей, у меня складывалось впечатление, что он вынуждает меня действовать так, как нужно ему. Неужели он разумный?!

Через мгновение причина его поступков прояснилась. В очередной раз отпрыгнув, я споткнулась о Фильку, и мы кубарем покатились по земле и провалились в дыру. Посчитав боками все выбоины и колдобины, я рухнула на земляной пол, а сверху, заставив меня зашипеть от боли, упал Филипп. Зверь за время пути так вырос, что я на нем скоро ездить смогу. Ожидая нападения, мы резко вскочили и начали осматриваться. Мой щенок глухо зарычал, а шерсть встала дыбом. Но стоило и мне оглянуться… Если бы у меня была шерсть, она тоже встала бы дыбом, но вот язык очень даже по-настоящему прилип к небу.

Мы попали в пещеру Аладдина, не меньше. Всюду стояли деревянные сундуки, покрытые паутиной и пылью, но сломанные или открытые крышки позволяли увидеть несметное богатство. Множество ящиков, сундуков, оружия, но главное – книги. Пещера освещалась двумя светящимися шариками, подвешенными к потолку. А посреди пещеры… мужчина. То, что мужчина, – сомнений не вызывало, вот только кто такой или что он такое, совсем непонятно.

Длинный черный кафтан доходил до середины бедер, если бы они у него были. До талии – почти человек, а ниже – змея. Толстый короткий хвост, свитый кольцом, постукивал кончиком по полу, не поднимая пыли. Вся кожа этого «господина» отливала синим цветом. Он был с меня ростом, с черной короткой шевелюрой на голове и глубоко посаженными темными глазами; нос плоский, а толстые губы не скрывали с обеих сторон парных клыков. Вид у него был солидный, опасный и слишком взрослый. Не старый, но, судя по мудрости и усталости во взгляде, прожил он немало лет.

Я быстро перекинула волосы вперед, чтобы закрыть обнаженную грудь, и, отчаянно смущаясь, выдавила сквозь зубы:

– Здрасьте!

Он молчал и внимательно разглядывал меня с ног до головы, вызывая во мне волну раздражения. Я тоже демонстративно на него смотрела и строго спросила:

– Это ваше творение там ползает?

Странный субъект направился в мою сторону, Филька умолк и прижался к моим ногам, а я при приближении змееподобного почувствовала внутри холод. Он скорее летел, чем полз по-змеиному, и это навело меня на нехорошие подозрения.

– Кто ты, дитя?

– Пришелец из другого мира!

Мое ядовитое замечание не лишило его абсолютного спокойствия, только его брови скользнули вверх. Снова окинув меня взглядом, с любопытством пробормотал:

– Это вряд ли! Полукровка! Да еще какая?! Дракон и эльфийка, как же это их угораздило, да еще и потомство дали… Сколько тебе лет, красавица?

Все его странные высказывания заставили меня напрячься, но и очень сильно заинтересоваться, и только поэтому я ответила честно:

– Двадцать семь! По крайней мере, когда меня нашли, врачи установили мой примерный возраст – двенадцать лет. С тех пор прошло пятнадцать.

– Это невозможно! Проклятие действует, а значит… Ты правда из другого мира! – Он смотрел на меня с удивлением и любопытством. Я прямо-таки чувствовала, как в его голове роятся мысли, и он готовится принять какое-то решение. – Расскажи мне о себе, пожалуйста!

В этот момент Филипп устал жаться к моим ногам и, снова почувствовав себя главным и грозным, бросился на обитателя пещеры. Испугавшись за мужчину, я уже подняла руку в останавливающем жесте и открыла рот, чтобы крикнуть «фу», но следующие события меня потрясли. Филька пролетел сквозь хвостатого, будто слегка его развеяв, а потом, пробежав еще пару метров, резво развернулся и, оскалившись, зарычал. Снова бросок, и все повторилось, а я так и стояла с разинутым ртом. Призрак, вот те на!

– Здравствуйте!

– Мы с вами уже сегодня здоровались, красавица. Как вас зовут? Полностью!

Еще не отойдя от культурного шока (одно дело чешую на себе обнаружить, а другое – настоящего призрака встретить), пробормотала:

– Алев Штерн! Это единственное, что я помнила, когда меня нашли.

Призрак снова задумался, рассматривая меня, а я, все так же затаив дыхание, оглядывала его. Он подплыл ближе, рычание Фильки усилилось, а у меня изо рта повалил пар.

– Покажи родовые кольца, девочка!

Я протянула руки, но так, чтобы не касаться его.

– Невероятно, но, похоже, всё правда. Пятьсот лет назад, перед самым проклятьем, прошел слух: наследник Красных Драконов нашел свою истинную в лице темной эльфийки из рода Черных Штерназия, и они полюбили друг друга. Но сначала случилось проклятье марханов, а потом и глава рода Черных Штерназия проклял свою дочь за любовь к чешуйчатому. Один раз ему даже чуть не удалось убить их обоих, но наследник спас любимую. Через пару лет они пропали, все крылатые их без толку искали. Говорят, некоторые самые сильные драконы умеют открывать порталы в другие миры… Еще поговаривали, что их похитил глава рода эльфийки и держал в заточении, но без доказательств эти слухи затихли. Драконы тогда рвали и метали, но их и так мало, а уж для полномасштабных военных действий… Зато, я думаю, сейчас все в равных условиях.

– А можно узнать, к чему весь этот разговор о событиях пятисотлетней давности?

Он устало и неожиданно сочувствующе посмотрел на меня. Затем заговорил, перепрыгивая с одного на другое, явно переживая и будучи не в силах подобрать нужные слова:

– Пятьсот лет назад, девочка, была украдена главная реликвия марханов, дарующая нам долголетие и хранящая нашу святыню Дом Предков. Она так и называется Сердце Марханов. Аура эльфов в тот день буквально забивала нос, и вопроса, кто это совершил, не возникало. Ее украли светлые в отместку за отобранную у них территорию светлого леса, но он стал принадлежать нам по военному соглашению. Впрочем, это длинная и совсем другая история, и виноваты все, но светлые решили сделать нас главными виновниками.

Как самый молодой и перспективный боевой маг, я был назначен главой отряда, отправленного в погоню за реликвией. Мы долго искали и наконец напали на след. Несмотря на все мои уговоры, совет марханов собрал всех наших магов и наложил на эльфов проклятье. С этого момента, пока Сердце Марханов вновь не засияет на своем ложе в Доме Предков, ни у одного эльфа не будет потомства. Это страшное проклятие забрало много сил у наших магов, которые должны были с годами восстановиться, но они так и не смогли… Прожить настолько долго. Мой возраст тогда, как и у многих моих соратников, перевалил за пару сотен. Сердце Марханов было украдено, и отныне мой народ живет не больше пятидесяти лет. Ты можешь представить себе это, девочка? Пятьдесят жалких лет! Утрачивая с каждым годом былое могущество, силу предков и магию. Мне страшно даже подумать, что стало с соплеменниками за пятьсот лет. Живущие так мало очень быстро теряют память предков.

– Мне жаль вас и ваш народ, но все же не понимаю, какое отношение это имеет ко мне?

– Кольцо с черным камнем на пальце левой руки указывает на принадлежность к роду твоей матери. Кольцо приняло тебя, а значит, родословная истинная. Ты из рода Черных Штерназия. Кольцо с красным камнем – родовая печать Красных драконов, а его чистый цвет говорит о верхней ветви клана. О других украшениях мы поговорим чуть позже. Так вот, оба кольца признали в тебе хозяйку, а это значит, в тебе есть кровь обоих родов и рас. Такую пару я знаю только одну. И несмотря на то, что я нахожусь в этой пещере почти пятьсот лет, проклятье не позволит никому другому произвести на свет потомство. Наверное, твоя мать забеременела потому, что кровь твоего отца была слишком сильна и горяча, а любовь их истинна. Драконы славятся своим огненным темпераментом, особенно красные. Только вот где они провели столько времени и куда исчезли? Могу предположить, что твой отец унес их из этого мира, и, возможно, именно так они смогли произвести на свет потомство. Но вот каким образом ты здесь оказалась, да еще и без защиты отца, мне непонятно?!