Главный герой

– Разумеется я не против, Костя. Здесь достаточно места. Если потребуется провести заседание правления вашего банка – моя гостиная к вашим услугам.

– Благодарю, но заседание запланировано на осень, – оценил шутку Костя.

Как ни старалась Вета не волноваться, но когда увидала на тропинке широкоплечую фигуру в черной рубашке и пиджаке, то невольно вздрогнула. Демон позволил себе джинсы, чтобы не быть безоговорочно официальным, но ни они, ни букет желтых хризантем не смягчали его опасный вид: сдвинутые брови, поджатые, красиво очерченные губы. Словно и сам не рад был здесь оказаться.

Грозный надвигался неотвратимо, как лавина, не было возможности убежать или спрятаться. Как не удивительно, зеленые глаза стали чуть менее бритвенными, а с лица спало напряженное выражение лица, едва он увидел фигурку в сарафане с маками. Иван шел с непроницаемым видом, но девушке казалось, что мужчина готов проглотить ее глазами. Было одновременно неуютно и что-то теплое заворочалось под ребрами. Приехал!

Именинница подошла и встала рядом с дочерью. Словно почувствовав надвигающуюся опасность, с другой стороны оказался Константин.

– Дорогая Александра Михайловна, позвольте представить – наш директор филиала: Грозецкий Иван Николаевич.

Новоприбывший гость и хозяйка пару секунд мерились взглядами, после чего Грозный с ироничной улыбкой отвел взгляд, склонив голову в легком поклоне, и протянул букет.

– Очень приятно познакомиться. Поздравляю с днем рождения.

– Благодарю. Веточка, а он похож на банкира еще меньше Кости, – невозмутимо произнесла хозяйка. Повисла неловкая пауза. Молчание прервал Грозный.

– Вы наблюдательны. Это от того, что наш филиал часто работает с силовыми структурами. Видимо работа наложила отпечаток, – хмурый собеседник позволил себе мягко улыбнуться. И как мгновенно преобразилось его лицо! Вета расширившимися глазами совершенно беззастенчиво таращилась на мужчину. Твердые губы растянулись в чуть ироничной, уверенной улыбке, отчего ярко-зеленые глаза засияли мягким светом, позволив теплым лучикам собраться в уголках, а красивому лицу стать просто ослепительным.

– Ах, вот оно что! Тогда все понятно. Благодарю за букет, Иван Николаевич. Хорошо, что не мимозы, – мама явно намекала на цвет, не оставляя привычки интеллектуально щелкнуть по носу.

– Иван. Зато никто не выскочит в переулке, как молния и финский нож, – чуть прищурив глаза, Грозный дал понять, что выпад хозяйки не остался незамеченным. Как ни старалась она держать лицо, все же глаза округлились от удивления.

– Вот даже как? Удивили, молодой человек. И приятно. Прошу к столу.

Мама явно оценила знание новоприбывшим произведений ее любимого Булгакова. Экзамен был сдан, гостя допустили до стола со сладким. Грозный вел себя обаятельно-иронично, позволяя при этом мягко пикироваться с хозяйкой. Отчего та приходила в сдержанное изумление, все же долгое уединение заставляет скучать по приятному обществу с интеллектом. Больше матери в восторге была Елизавета, но она не призналась бы в этом даже при допросе с пристрастием.

Да, Грозный, если хотел – мог быть дьявольски-обворожительным. Он перебрасывался за столом шутками, что-то рассказывал, периодически бросая на Вету короткие пронизывающие взгляды, от чего та начинала нервно ерзать на стуле. Вот зачем он так на нее смотрит? Зачем вообще приехал?

Девушка боялась встречаться с ним глазами, не поднимая взгляд дальше расстегнутого ворота черной рубашки, в которой виднелась ямочка между крепкими ключицами. Одежда не скрывала широкой линии плеч и мускулистых рук. И как некстати она вспомнила его в одном полотенце на утренней кухне. Ей тогда стоило неимоверных усилий не пялиться на четко очерченный пресс и широкую грудную клетку. Опасно, когда мужчина не только красив, но и умеет этим пользоваться. Тогда устоять практически нет шансов. Почему-то Вете подумалось, что он сегодня более опасный, чем в их первую встречу. Тогда мужчина был сумрачен, рычал, но не пугал ее до бешено стучащего сердца. Как сейчас.

Отдав должное кулинарному таланту хозяйки, Грозный с другом отошли в сад переговорить, мама увлекла остальных гостей помочь с покосившимся участком забора. Вета, оставшись одна, начала уносить посуду на кухню. Сложила чашки в раковину, намереваясь позже перемыть хрупкий фарфор вручную. Это был старинный сервиз, который мама особенно любила. Разворачиваясь, девушка едва не столкнулась с подошедшим Грозным. Это было так неожиданно, что она вскрикнула от испуга.

– Извини. Не хотел, – пророкотал он.

– Ничего, – выдохнула девушка, опуская глаза на пуговицу расстегнутого воротника, – сама виновата. Задумалась.

– Ты, кстати, хорошо выглядишь, Веснушка. Милое платье.

– Спасибо. Но выбор у меня был небольшой. Или оно, или джинсы. А мама предпочитает видеть на девочках платья.

– Как оказалось – я тоже, – мужчина подался корпусом вперед, окутывая ароматом парфюма, от которого у нее мурашки побежали по рукам и спине, – ты знаешь, что выглядишь как конфета? Которую хочется развернуть, – он навис над ней, в голосе появились бархатные интонации. Зеленые глаза неожиданно оказались так близко. Девушка почувствовала, как испуганно забилось сердце. Что происходит? Зачем он…?

– Малыш, я тут остатки торта принес, – раздалось за его спиной, – а можно мы их с собой выпросим, а?

– Конечно, Кость, – преувеличенно бодро откликнулась Вета, – мама все равно не ест сладкого. Поставь на стол, я сейчас сложу в бокс.

Она подняла на Грозного смущенный и требовательный взгляд, молчаливо прося пропустить. Мужчина еще несколько мгновений любовался алеющими скулами, но потом нехотя отошел, позволяя девушке пройти. Вета занялась тортом, надеясь, что ее дрожащие пальцы будут незаметны для окружающих. Мужчины, переглядываясь, молчаливо встали за ее спиной. К неудовольствию Веты, в кухню зашла мать. Вот уж от кого она никогда ничего не могла скрыть.

– Молодые люди, вы – гости, вам совершенно нечего делать на кухне.

– Мы зашли извиниться, – мягко ответил Грозный, – но нам пора ехать. Срочные дела в офисе.

– Очень жаль, – искренне огорчилась хозяйка.

– Еще раз поздравляем. И спасибо за потрясающие кулинарные шедевры. У вас талант, Александра Михайловна, – не смолчал Костя.

– Благодарю, что приехали и поздравили. Вета, ты останешься или поедешь с коллегами?

– Поеду, мам, – девушка защелкнула бокс и сполоснула руки в мойке, – если что-то срочное, то и я нужна буду. Ничего, что чашки не помыла?

– Оставь, мне будет чем занять вечер, – женщина раскрыла объятья и мягко прижала к себе кудрявую голову, – поосторожнее с последним, – шепнула она, – опасный зверь. Проглотит и не заметит.

– Мам, …

– Я все сказала. Езжайте.

Виновато опустив голову, Вета с ланч-боксом в руках вышла за калитку. Два монструозных черных джипа стояли перед домиком блестя глянцевыми боками. Охранники ненавязчиво оцепили периметр. Костя открыл перед девушкой дверцу машины.

– Может со мной поедешь? – невзначай бросил Грозный, пронзая ее взглядом.

– Нет, спасибо, – испуганно пробормотала Вета и торопливо юркнула внутрь салона.

Иван равнодушно пожал плечами и направился к своему автомобилю. Едва только сел внутрь, как машина с ревом сорвалась с места.

– Что-то шеф не в духе, – задумчиво констатировал Костя, присаживаясь рядом.

– А он у вас вообще в духе бывает? – отчего-то раздраженно бросила она.

– Если честно, сегодня за много лет – был. Но как видим – ненадолго. Зато мне достались и красивая девушка, и торт, – подмигнул он, – поехали, Миш.

Глава 9.

Расстелив плед под молоденькой сосной, утром следующего дня Вета улеглась с блокнотом на живот, скинув босоножки и скрестив ноги. Голые пятки овевал прохладный ветерок и одновременно ласково согревало солнышко. Восхитительный температурный контраст. Короткое вязанное платье дарило надежду, что ноги перестанут быть белыми, до синевы. Она нашла крайне удачное место во дворе, можно и немножко позагорать, и поработать.

Накормленные плотным завтраком кашалоты разбежались по делам. Все, за исключением Ивана, который не только не спустился завтракать, но и, как виновато сообщил Костя, не ночевал дома. Отчего-то ее это неприятно царапнуло. Сразу подумала о той девке с рабочим ртом. И стало еще обиднее. Хотя какое она вообще право имеет обижаться? Даже странно. Ее никогда особо чужие похождения не трогали. Свободные люди имеют право развлекаться как хотят. А демоны-искусители в черных рубашках – так тем более.

Именно чтобы отвлечься от назойливых скребучих мыслей, Вета делала короткие наброски в блокнот, намечая позже канву перенести в ноутбук. Постепенно идей становилось все больше, они цеплялись друг за друга, торопясь запрыгнуть на бумагу. В текущей главе книги у нее был временный затор, и автор отступила, надеясь, что само вызреет и вывезет сюжет.

– Роскошные ножки! – Костя плюхнулся рядом на плед, возникнув внезапно, как черт из табакерки.

– А у тебя – уши, – улыбнулась Вета, расхохотавшись от того, как вытянулось его лицо.

– Как это – уши? Только уши?

– Все остальное – тоже ничего. Но уши у тебя почти эльфийские. Мне нравятся, правда.

– Тогда ладно. Чем занята? Может пойдем по кофейку?

– Ух ты, здорово. Дай мне пару минут, мысль дописать. Пока не сорвалась.

– Что за мысль? – Костя прилег рядом, опираясь на локти и щурясь, подставил лицо солнцу. – Набрасываю сюжет на дальнее. На ближнем у меня пробка в десять баллов.

– Чего так?

– Понимаешь, – она зарылась кончиком ручки в гриву волос, нервно покачивая скрещенными ногами, – по сюжету главный герой – демон. Весь такой сногсшибательный мачо. Занят своими демонячьими проблемами и тут встречает смертную. Она ему поначалу и нафиг не сдалась, но между ними случается порочный поцелуй и…

– И? – Костя приоткрыл один глаз.

– И не знаю, что дальше.

– По статистике после порочного поцелуя должен быть порочный секс.

– Не-е, у нас принято читателя помариновать, чтобы он нетерпеливо глотал страницы в ожидании «горячего». Должен быть какой-то разговор или ссора…

– Хм… тогда героиню должно минимум куда-то телепортировать, чтобы половозрелый демонюка от секса удержался.

– Да? – изумилась Вета. – Я, наверное, не так себе порочный поцелуй представляла.

– Как это представляла? Тебя что, не целовал никто? – Костя повернул голову с удивленно открытыми уже обоими глазами.

– Целовали конечно!

– Раз тебе это «представлять» приходится, а не вспоминать, то левые у тебя мужики были, Кудряш.

– Мужик.

– Что «мужик»?

– Один мужик был, – опустив голову, тихо произнесла она.

– Один? Ты откуда вообще такая, малыш?

– От мамы с папой, – уныло протянула девушка, зарываясь пальцами в непослушные кудри.

– Ну, хочешь я тебя по дружбе порочно поцелую?

– Ты – что? – вырвалось одновременно у Веты и подошедшего Грозного. Только если первая просто изумилась, то у второго брови сошлись на переносице, оправдывая давний позывной.

Он забыл о времени, не в силах заставить себя отойти от окна кабинета, через которое разглядывал лежащую на пледе тонкую длинноногую фигурку в возмутительно коротком платье, похожем на белую паутинку. Вета совершенно по-девчачьи болтала скрещенными ногами, без какого-либо эротизма, правда, заводило это получше любого стриптиза. Ничего в стратегических местах не было видно, но жадная фантазия легко дорисовывала все, что скрывало ажурное кружево. И чем больше он смотрел, тем больше бесился. Вот зачем она его надела? И главное – для кого? А уж когда к девушке подошел Волчара и нахально развалился рядом – его терпение лопнуло.

– Шеф, я сугубо для дела. У нас тут книга не пишется, – по-мальчишески задорно улыбнулся другу Костя.

– Это она ради твоих поцелуев проститутское платье напялила? – брезгливо ухмыльнулся Иван, кивая на короткий кружевной наряд.

– Что? – Вета, задыхаясь от гнева, вскочила на ноги, – да я его крючком на спор трое суток вязала! И надела только потому, что на шорты сок пролила! А больше ничего подходящего нет! И я…

Она набрала побольше воздуха в грудь, чтобы высказать все что думает об этом угрюмом хаме, как раздался разрывающий перепонки грохот и отброшенная взрывной волной девушка полетела спиной вперед. После чего ее со всего маху приложило об землю. Она застонала, но через мгновение последний воздух выбило из груди, потому что ее накрыло тяжелым мужским телом. Крепкая ладонь прижала ее голову к своей груди и низкий голос зашептал:

– Тихо, маленькая, тихо. Я с тобой.

Грозный накрыл ее собой, стараясь максимально защитить от чего бы то ни было. Инстинкт сработал быстрее мысли. В наступившей тишине он почувствовал, что девушка под ним как-то странно обмякла. Чуть приподнявшись, посмотрел на нее и понял – потеряла сознание. Окончательно добила тонкая струйка крови, побежавшая у нее из носа по подбородку. Иван на скорую руку ощупал ее, переломов не наблюдалось, но и в сознание она не приходила. Стало настолько не по себе, вдруг с малышкой что-то серьезное, что он, рявкнув Косте про врача, поднял ее на руки и торопливо унес в дом. Без него разберутся.

Поднявшись на второй этаж, уложил Вету на кровать, вернулся через мгновение с мокрым полотенцем и начал осторожно вытирать ей лицо и руки. Ажурное платье было безбожно порвано, и он накинул на нее покрывало, не решаясь лишний раз трогать. Бледная, со встрепанными кудрями, она была похожа на фею, которая очень устала в этом мире. И хочет уйти.

– Маленькая, ну давай. Возвращайся, – он сглотнул, осторожно погладив светлые волны, раскинувшиеся на подушке. Ее задорные веснушки едва проступали на мраморном лице. Грозный много чего повидал в своей жизни, но отчего-то ее безжизненность переворачивала в душе что-то забытое. Да что ж ты такая маленькая и хрупкая! Зачем просочилась в мой мир, когда для тебя тут так опасно? Словно желая ответить на его немой вопрос, она открыла мутные глаза.

– Веснушка, ты меня слышишь? – с трудом, словно сквозь густой кисель, она разобрала его слова. Но не могла ответить и просто моргнула. – У тебя – сотрясение. Сейчас врач приедет и осмотрит, хорошо? – Умница. Ты, потерпи. Руки-ноги вроде целы. Сможешь полежать, пока спущусь вниз и узнаю, что там?

Она мгновенно схватила его за запястье, молчаливо умоляя не оставлять одну. Стало очень-очень страшно, как тогда… Она не успела додумать, потому что все ее существо затопил ужас, животный и неконтролируемый. Из глаз сами собой брызнули слезы.

– Нет! Пожалуйста, – судорожно выдохнула Вета.

– Маленькая, ты чего? – она изо всех сил старалась успокоиться, но капли продолжали чертить мокрые дорожки по щекам. Девушка судорожно всхлипывала, изо все сил пытаясь придушить рвущиеся наружу рыдания, – тихо, девочка, тихо. Ну, чего ты? Я же рядом, – не придумав ничего лучше, он взял ее на руки вместе с покрывалом и прижал к себе, успокаивающе поглаживая хрупкие лопатки и косточки позвоночника.

– Не уходи, – прошептала она ему в шею, – страшно.

– Не уйду. Я с тобой, – он обнял ее, словно отгораживая руками от всех опасностей этого мира. Какая же она тростинка! Нежная, беззащитная. Тонкие руки судорожно сомкнулись на его шее, плечо мгновенно стало мокрым. Щемящая жалость к этой девочке смешалась в душе с холодной злостью, что она пострадала в его доме. Злость была рабочая, та, что позволяет выполнить необходимое с максимальной эффективностью и в сжатые сроки. Он любил эту злость и умел с ней управляться. Но именно ее слезы развязали ему руки. Он понял, что теперь его ничто не остановит – он достанет Маркова во что бы то ни стало. Никто больше не посмеет покуситься на его дом. И его обитателей.

Все это потом. Сейчас нужно успокоить Веснушку. Девочка, в отличие от них, не научена как вести себя в боевых условиях. Да и не должна она этого знать. Для этого есть мужики и то, что называется мужской работой.

Как бы то ни было, Грозный дал ей выплакаться и только когда всхлипывания стали совсем тихими, спросил:

– Маленькая, давай я тебе Моржа пришлю, а? Ты же помнишь этого обжору? Мне правда нужно пойти и узнать, что произошло. Тебе так веселее будет. Я подойду, когда доктор приедет, хорошо?

Она, всхлипывая, кивнула, и после его звонка в комнату зашел Паша.

– Морж, побудь с девочкой. У нее сотряс, мало ли. Доктор приедет, осмотрит. Я тоже подойду.

– Принял, – кивнул парень.

Грозный знал, что на Моржа было можно положиться в любом вопросе, не только в такой мелочи. Однако порой именно из-за мелочей можно сделать вывод о преданности.

Он спустился вниз и вышел во двор. В воротах зияла значительная дыра, жалкие остатки створок сиротливо болтались на петлях. Костя заканчивал разговаривать с приехавшим нарядом, который вызвал очевидно кто-то из беспокойных соседей. Судя по всему, беседа была продуктивной для обеих сторон, потому что после обмена рукопожатиями, стражи порядка отчалили.

– Ну и..? – подошел Грозный к помощнику.

– Сказал, что один из охранников с тротиловой шашкой хотел на рыбалку пойти и не дошел. Неаккуратное обращение и все такое. Пострадавших нет, меры примем сами, претензий не имеем. Благодарность за оперативность выразил.

– Что было?

– Связка гранат. Мы по-быстрому просмотрели камеры. Проезжал мебельный грузовичок. Близнец того, кто привозил на кресло для Веснушки. Пробиваем.

– Думаешь – опять совпадение?

– Думать буду, когда все факты будут на руках. Как она, кстати?

– Сотряс. Но пришла в себя. Расплакалась, – Грозный поморщился, – я с ней Моржа оставил, чтоб не страшно было.

– Сам как?

– Норм, не сильно приложило. Из ребят пострадал кто?

– Два охранника у ворот, и один патрулировал поблизости. Не критично. Врач сейчас будет.

– Давай так: я – в кабинет, чтоб здесь не топтать лишнего. Как доктор приедет – маякни, надо знать, как девочка.

– Волнуешься?

– Беспокоюсь. Ладно мы, лоси здоровые, а она? Любым ветром сдует. Гражданских наши разборки касаться не должны.

– Девочку жалко.

– Про девочку потом. Я у себя начну прикидывать что и как, закончим с пострадавшими – зайдешь. Будем решать, что с Марковым делать. Я за такое расшаркиваться не буду.

– Никто не будет. Все парни злы.

Сильвестр Аристархович, пожилой хирург из военного госпиталя, на пенсию вышел, но без дела сидеть не мог. Поэтому был у них что-то вроде консультанта и скорой помощи, которая все умеет и не задает лишних вопросов. Высокий, сухощавый, с копной седых волос и строгими серыми глазами, которые он прятал за стеклами очков. С ними со всеми старый врач соблюдал минимум субординации в силу того, что большинство из окружения Грозного и он сам не раз оказывались на его операционном столе. И порой врач собирал их, словно паззл, из окровавленных кусочков.

– Во что опять вляпались, олухи? – спросил он едва только вышел из машины.

– Да вот, решили ворота поменять, а старые снимать лень, – ухмыльнулся Костя.

– Смотрю ты – один из шалопаев?

– Я – норм, док. Ребят осмотри.

– Норм или нет, не тебе решать. Веди к ним, и тебя заодно осмотрю.

С подозрением на трещину в руке док погнал одного из бойцов на рентген, остальные отделались ушибами и синяками. Когда врач закончил, он сурово окинул безопасника взглядом из-под очков.

– Это все?

– Нет, док. У нас еще один пациент есть.

– Веди.

– Это… девушка, – замялся Костя.

– Ночная работница?

– Нет, ты что! Нормальная. Гостья.

– Неужели в этом доме появились нормальные девушки? Тем более – веди.

Мужчины поднялись на второй этаж. Костя сунулся в комнату Веты, но ее там не было. «Да ладно?» – подумал он и сунулся в соседнюю дверь, за которой слышался приглушенный мужской голос. В кресле возле кровати сидел Морж и увлеченно что-то рассказывал свернувшейся калачиком на кровати девушке. Она положила ладошку под щеку и с легкой улыбкой внимала рассказчику.

– А гуси у бабки были те еще звери…

Безопасник вошел в комнату, врач шагнул за ним.

– Боже мой! Ромашечка, что вы делаете в этом солдатском вертепе? Здравствуйте, милая девочка, меня зовут Сильвестр Аристархович. Я – врач. Сейчас вас осмотрю. Как вас зовут?

– Елизавета. Можно Вета.

– Какое красивое имя. И хозяйка красивая. Что у вас болит?

– Голова кружится немного. И болит. Подозреваю сотрясение.

– Коллега?

– Несостоявшаяся.

– Тем не менее, очень рад, что девушка не только красивая, но и умная. Выныривайте из-под покрывала, я вас сейчас осмотрю. Что и где у вас случилось.

– Док, прибыл уже? – Грозный появился на пороге, первым делом внимательно сканируя лежащую на кровати девушку. Выглядела она уже лучше, во всяком случае синюшной бледности не было.

– Прибыл. Девушку нужно переодеть для осмотра во что-то просторное. Ее чудное платье безнадежно испорчено.

Ажурное кружево ткани действительно было безжалостно разорвано по бокам и спине.

– Э… док, футболка моя подойдет? Так будет быстрее.

– Вот, олухи, честное слово. Ромашечка, если они вас держат насильно, только моргните. Оставь футболку на кровати и выйдите все вон. Нечего смущать девочку, – не особо церемонясь, врач выставил всю компанию из комнаты.

Костя с шефом отошли к перилам и негромко переговаривались, ожидали окончания осмотра. За окном раздался приглушенный шум.

– Ворота меняют, – кивнул Костя, – я вызвал на сверхсрочный заказ.

– Хорошо. По грузовику что?

– Номера были левые. Грузовик угнан у мебельщиков. Но кто-то срисовал, что именно он приезжал к нам на днях. Его поэтому охрана поселка и пропустила, подумали, что второй заказ везут. И охране указали наш адрес.

– Значит, кто-то по соседству или кто-то из дома.

– Согласен. Проверяю. Что хотел, Серег? – кивнул Костя своему заму, который в ожидании стоял у основания лестницы, ожидая разрешения подойти.

– Константин, я тут подумал: может пока все не разрулим, пусть док не на своей машине приезжает, а на скорой? Я договорюсь. Мало ли. Пусть у дока аппаратура под рукой будет.

– Какой ты, депрессивно-предусмотрительный, – усмехнулся Костя, – ну, давай. Действуй.

– Выслуживается? – кивнул вслед ушедшему Грозный.

– Не без этого. Но эффективен. Мне пока его амбиции не мешают.

– Твой подчиненный, тебе решать. Как здесь закончим, пойдем в кабинет. Есть у меня пара задумок.

Они негромко обсуждали незначительные вопросы, когда к ним подошел доктор.

– Как она? – с тревогой спросил Грозный.

– Сотрясение. Я дал ей успокоительное, пусть поспит. Постельный режим, покой и сон дня на три. И свозите ее все же на МРТ головы. Хотя спину тоже надо проверить, чтобы исключить любые неприятности. Она сильно ушиблась. Там гематома, я обработал.

– Спасибо, док.

– А вы, парни, эту чудную девочку давно знаете?

– Не очень, док, – чуть подобрался Костя, – а что?

– Думал может вы знаете, откуда на красивой спинке такие некрасивые шрамы.

– Какие шрамы? – нахмурил темные брови Грозный.

– Старые. Похоже на ожоги, хотя и резанные тоже были. Печально. Но все равно – замечательная, солнечная девочка. Не знаю, за кого из вас радоваться – но я рад. На тумбочке контакт клиники, свозите ее на днях. Потом анализы мне на стол, – кивнув на прощание, доктор спустился по лестнице и вышел из дома.

– У ларчика все больше и больше секретов.

– Надеюсь, того, кто с ней это сделал уже нет в живых.

Глава 10.

Помимо личной злости у Грозного, хотя он и не собирался в этом признаваться, появился весьма действенный мотиватор. Этот мотиватор в день взрыва продрых в его постели, выселив хозяина в кресло. Иван и сам себе не мог объяснить какого черта не идет в гостевую спальню или в кабинет, наконец. Но он помнил ее ужас остаться одной и уйти оказалось выше его сил. Поэтому вытянув длинные ноги, Грозный попытаться устроиться поудобнее. Видимо ему это удалось, потому что он безбожно проспал тот факт, когда Вета ушлепала. Иван внезапно открыл глаза и подскочил, как ужаленный, увидев пустую постель. В комнате ее не было. Ушла? Сама?

Широким шагом вышел в коридор и не задумываясь толкнул дверь в соседнюю комнату. В ванной слышался шум воды. Идиотка малолетняя!

– Ты что творишь? – гаркнул он, открывая дверь в ванную. Девушка стояла под струями воды, осторожно переминаясь с ноги на ногу. Услышав мужское рявканье, она от неожиданности взвизгнула.

– Вы что делаете?!

– Это ты что делаешь? Голова закружится и грохнешься.

– Выйдите!

– И не подумаю, – он схватил со стойки полотенце, развернул его в руках и открыл дверь в кабинку, – выходи.

Девушка коротко охнула и повернулась к нему спиной. Вот тут он и увидел все, о чем говорил док. Да, свежая крупная ссадина от падения алела на белоснежной спине почти на всю длину позвоночника. Но шрамы в районе ребер и поясницы действительно впечатляли. Старые кривые ожоги вперемешку с резанными ранами.