Уютная голова

Он заставил меня улыбнуться искренне. Только от его слов было тепло. Замёрзшая душа начинала отогреваться.

– Привет, – открыла мою дверь снаружи мама, – подвинься.

Она нагло залезла на моё сидение, обняла меня всеми конечностями и положила голову рядом с моей. Теперь точно стало совсем тепло. Ещё и дверью нас подперла, закрыв последнюю.

– Предлагаю мстить, – пробормотала мама.

– О, там без тебя уже управились, – хмыкнул папа, – нашу Аю защищают все! Я ещё удивился, почему вокруг дома этой Лямис было так мало желающего расправы народа.

Я прикрыла глаза. Хотелось расслабиться и не шевелиться несколько дней.

– У меня ещё и день лени, – обрадовала всех, – негативное комбо.

– Мороженое не дам, – сверкнул глазами папа, – тебя только вылечили после снежных походов по пещерам, а ты хочешь ещё сильнее заболеть?

Мне даже кожу восстановили от сухости! Видимо королева тогда и в самом деле отдала приказ сделать из меня самого здорового человека на планете, чтобы папа не повышал на неё голос на стадионе и после.

– Как вы познакомились? – добрела до мысли я, – только в этот раз честно.

Мама хрюкнула куда-то мне в шею.

– Ты же помнишь, что я был старшим сенатором, да? – папа улыбался, смотря куда-то вперед – в свои мысли, буквально «показывающиеся» в лобовом стекле, – сенатором внешней политики. Чаще всего с Соголдой, но меня отправляли и в более дальние поездки по необходимости.

– Ты тогда встречался с королевой, – напомнила ему.

Мама хрюкнула ещё громче и протяжнее.

– Встречался? – её смешок, – они спали. Только и всего.

– Кими, – осуждающе вдохнул папа, – ей семнадцать. Да и открыто говорить о таком…

– Она и без тебя знает, что если костниец не женился в первый год дружбы, то он тебя к-хм… использует. А там было лет десять!

Хотелось присвистнуть.

– Кимиллия, почему ты такая вредная? – спросил папа, – твоя теория не всегда работает.

В ответ ему она угукнула, явно усомнившись в сказанном.

– Я не обещал ей ничего, Ая, – оправдывался мужчина, – с её стороны всё было по-другому, это стало очевидно только после того, как я объявил о свадьбе с твоей мамой.

Ох, как же это нравилось последней! Она тянула улыбку так, что я ощущала это спиной.

– А я в этот момент беспокойно жила в Соголде, курсируя от деспотичной матери до вполне сносного отца, ругаясь с ними по очереди и третируя себя и остальных вокруг, – мама говорила тише и мне на ухо, но папа тоже прислушивался, – я родилась в очень богатом роду, Ая. А так и не заставивший маму выйти за него отец всё время, что я помню, пытался заставить её хотя бы жить вместе. Но нет. Как бы она не любила его, у неё были и остаются принципы. Поэтому она продолжает делать вид, что железная, а отец всё ещё пытается подбить к ней клинья. Вечное противостояние.

В четырёхместке повисла тишина. Я разглядывала экран ремонта у капота своей двухместки, пока мама прижималась ко мне с силой. А она была сильной.

– Это была самая долгая командировка в моей жизни, – продолжил папа, – целых полгода. Я даже не смогу назвать того, что от меня требовалось, но именно тогда я сперва познакомился с Лернтом на званом вечере, а после и с твоей семнадцатилетней мамой, – он хмыкнул, – её настоящий возраст я узнал, только когда мы сели на поезд до Костны, зная, что там должна родиться ты через восемь месяцев.

– Спойлер – я соврала, – маме было плевать, ей вообще было весело про это рассказывать, – и если говорить подробнее, то я в тот момент привыкла, что отказать мне никто не сможет под страхом мести. Обычный благотворительный вечер, на который утащил меня папа, потому что из дома бы я сбежала, а ему совсем не хотелось отпускать меня к матери. Ну и вот. На таких мероприятиях, если не знаешь, редко бывают иностранцы, да ещё и так хорошо разговаривающие на моём родном языке, – она хихикнула, – поэтому я липла к нему и заставляла рассказывать о его этой странной Костне!

Папа расплылся в улыбке.

– А ещё возмущалась по поводу того, что я говорю с ней не как с ровесницей, – скосил взгляд на женщину он, – я думал, что ей максимум двадцать пять. А она требовала от тридцати пятилетнего меня не учительского отношения.

– Отец оттаскивал меня от него раз пятнадцать за вечер, говоря, что я ему надоедаю, – закатила глаза мама.

– Так и было, – хмыкнул папа, за что получил возмущенный взгляд.

– Знаешь, ты мне тоже сперва не особо понравился! – призналась она, – я к тебе приставала чтобы позлить отца, а ещё потому, что ты вообще не смотрел на меня как на женщину.

Я не могла не подсмеиваться. Они были невероятно милыми.

– После первой встречи меня атаковали звонки, сообщения, письма и встречи, – папа что-то явно вспомнил, раз рассмеялся, – особенно было весело спокойно прийти в свой номер в гостинице после трудного дня в посольстве и наткнуться на сопящую своим носиком Кими в моей кровати, – смешок, – в позе звездочки, чтобы я совсем никак не смог проигнорировать её и лечь хоть куда-нибудь.

Мама махнула на него рукой.

– Я его преследовала, – хихикнула она, – а он целых два месяца не поддавался. Но у меня методы разные, ещё стоит учитывать, что мы были в моём родном городе, а там я могла купить всех и вся!

– Через ещё три месяца мне подсунули бумажку с подтверждением беременности, – папа поджал губы, – ту самую, ложную и бессовестную.

Мама закатила глаза:

– Напечатала на гостиничном принтере, – она была ехидна, – одурить костнийца оказалось легче лёгкого.

– Гордись этим и дальше, нехорошая, – пробурчал папа.

– Ты всё равно бы на мне женился, – пожала плечами она, – а так я ему рассказала, что мама дала одобрение на наш брак, мы его заключили и уехали в Костну на поезде, – она наклонилась к моему уху, – ещё несколько месяцев мама думала, что я у отца, а после рвала и метала, пока не поняла, что я где-то в закрытой стране и почти получила гражданство.

Папа кивнул.

– С этим было сложно, потому как Нифелия была рассержена, а брак в Соголде документально подтверждается в системе только спустя месяц, пока бумаги дойдут и информацию внесут.

– А моя не беременность вскрылась почти на второй день, когда мы приехали в столицу Костны, – дополнила мама, – как и то, что мне ещё слегка семнадцать, а значит брак эта страна признавать не станет. Поэтому мы подождали полгода, купили дом, женились по традициям Костны и через ещё десять месяцев получилась ты, – меня погладили по голове, – и ещё через два года мне наконец выдали гражданство.

– Поэтому у тебя шрам на месте чипа, – вспомнила я, – тебе сделали его в двадцать один, а не при рождении. Он и не затянулся как следует.

– Это потому что твоя мама вредная, – усмехнулся папа, – и потому что нашедший её через два года Лернт устроил мне показательную битву посреди Берлинга, подумав, что его кровиночку похитили.

– Только потом увидел тебя и успокоился, сказав, что не станет говорить маме где мы, – женщина покачала головой, – а она будет очень против того, что мы сейчас имеем, Ая. Она привыкла к своим правилам, поэтому чужие желания её не интересуют. Даже сейчас она будет говорить что-то про лишение меня наследства, – мама хмыкнула, – а я уехала сюда, заранее понимая, что того, что было у меня в Соголде, здесь не будет никогда, – она взглянула в глаза папе, – я люблю твоего отца, Ая. И я точно не стала бы обменивать счастье с ним на какие-то деньги.

Папа сиял!

– Пойдёмте в дом, – наклонился и чмокнул сперва маму, а после меня в щеку отец, – так уж и быть – сегодня закажем доставку.

– Ура! – мама выскользнула из четырехместки первая, – солнышко, тебе легче?

Я кивнула, беря её за руку. Разговоры с ними придавали мне сил. Сегодня и всегда. Они двое были примером, к которому я стремилась. Да не таким безгрешным, какой стоял у меня перед глазами до этого дня, однако полным любви и понимания. Я хотела, чтобы у меня было так же.

Забавно, что больше подобных им я не знала. Словно идеальная семья выпадала только одному на миллион. И если пример был настолько близок, то я в следующий поток претендентов даже не попадала.

Глава 5

Солнечный лучик соскользнул с моего лица на пол, заставляя меня двинуться вперёд на полшага, чтобы погреться под отражённым солнечным светом ещё немного. Именно поэтому я обожала дом – я могла хоть лечь на пол, чтобы продолжать балдеть от теплоты, и никто не стал бы мне говорить и слова. Мама сегодня улыбалась моему ленивому настроению с самого утра, пока я перетекала с дивана перед телевизором на ковер, потом на барную стойку, а с неё на пол.

Сейчас же родители уехали в магазин, пока я продолжала наслаждаться прострацией в голове во вполне себе комфортном одиночестве. Махровые носки на ногах и отсутствие штанов дополняли гармонию в равной степени, как и трусы с бабочками, предназначенные специально для дней лени. Чистейшей воды кайф!

Прерываемый миллиардным сообщением Фреи: «Тренировка сегодня и в самом деле скучная. Ха! Крокодил перед ней подходил интересоваться как ты. Грегори поступил проще – сразу спросил, как заставить тебя всех их разблокировать. Я ответила, что если до некоторых дойдёт, что можно извиниться за поганые слова, то вероятно ты смилостивишься».

Прочитала и не ответила ей. Позже. Сейчас прокрастинация в чистейшем её воплощении.

«Все только и интересуются про тебя. Приедешь ли ты обратно и когда. Ты знала, что расколоть меня невозможно? Гордись, что у тебя такая стойкая и преданная подруга! Блин, мы даже сейчас сидим и разглядываем то, как нервно что-то рычит по телефону про тебя крокодил. Ха! Смотри какой заботливый! Можешь простить его за то, как он за тебя тут старается».

Я тяжело вздохнула и написала: «Как скажешь». Разве я не заслужила день без нервотрепки и престранных вопросов?

«Передала ему, что ты помимо того, что его простила, так ещё и согласна с ним встречаться. Не благодари. Я за секунду решила ваши недомолвки. Кто тут самый лучший?» – она заставила меня сесть на пол и уставиться в экран. Ответить мне не дали: «Онника сегодня тоже не пришла, кстати. Отпросилась по семейным обстоятельствам. Короткого говоря: льёт слезки по покинувшей её удаче в борьбе за крокодила. Я вообще не понимаю, что вы в нем нашли, особенно ты. Хотя… он за тобой горшок тоже выносить будет, как дядь Адам. Судя по тому, как сейчас он отмазывает Меланию и грезит расправой с твоими врагами, то да – подлизываться он умеет. О! Опять куда-то сбежал, нас бросил».

«Зачем ты сказала ему такое?!» – пальцы быстро перебирали буквы на клавиатуре.

«Нас распустили. Зачем только собирал, если помучал всего полчаса? Я дольше от общежития шла, блин! Придумал – мотать меня туда-сюда. Деловой какой! Даже Грегори бросил! Аха-хах! Видела бы ты, как он потерянно бегает, пытаясь дозвониться капитану! Вот это прикол. Кто теперь его мягкий зад до дворца довезет? Придётся пешочком шагать!».

На мой вопрос она не ответила.

«Кондиционный купол вчера починили. Да ещё так быстро, явно спеша, чтобы скрыть свои косяки перед проверкой. А о ней даже по громкоговорителям объявили, представь! Сказали, что будут проводить государственные опросы о школе в системе. Ждем-с! Я лично настрочу им там столько всего о том, как они тебе кровь попортили с этой Лямис! Да, забыла. Она сегодня приходила с отцом. Вот это мужчина! Мне казалось, от одного его взгляда все мандарины в саду попадали, протухнув прямо на лету! Высокий такой, взгляд как у злобного сокола, чёрный! Костюм, туфли и запонки – всё, как у всех этих сенаторов. Ну… кроме твоего папы – он какой-то совсем свой. А этот! Молча прошли до административного здания. Лямис сверкала лысой макушечкой со шрамами, ее папаша подгонял ее такими словами, ты бы слышала. А потом пришел Грегори и растрепал то, что сказал ему крокодил: ее исключили с треском! Более того, она выплатит неустойку и штраф школе, заимеет запись в личный кабинет системы, а значит и потеряет возможность занимать высокие должности. Её социальный рейтинг ниже среднего. Полиция разбирается. Особенно порадовало то, что эта дура всё сделала ровно под камерой! И слова записаны, и лица всех присутствующих, и то, что… ты не сказала, что тебя магией… ударили. Ты вообще ездила к медстойке?! Ладно ещё в луже посидеть, а тут повреждения! Да и волосы жалко. Даже странно было видеть тебя вчера с короткими… словно это и не ты совсем. Я дошла до комнаты, будто себе под нос всё это говорила».

Я поджала ноги, уже и не думая про солнечные лучики.

«Тинго совсем охренел. Снова выносит мне мозги тем, что мне нужно похудеть. Видите ли такому царю не по статусу встречаться с такой толстой, как я! Причём он так прямо это написал, что я сперва подумала, что он мне выдержку из буклетов Костны о правильном питании подсунул! Представь, как он отхватил после этого. Законодательно людей в Костне бить нельзя, но я, честно, не сдержалась. Пусть запирают меня в тюрьме, но я точно его когда-нибудь убью! Вот когда снова сойдёмся, тогда и начну. В первую же секунду! Сейчас же мы расстались. И знаешь что бесит? Так я его уже простила! У меня как-то мысли всё были про тебя, потом перешли на Меланию, которая так и оставила кровавый отпечаток на твоём столе. Ну, ладно, пару капель. И мне так страшно стало жить с ней рядом! Она же сумасшедшая! Убьёт и не заметит. Ещё и твой крокодил с ней сегодня болтали, стоя у административного корпуса. Может она его у тебя уведет, и мы останемся вместе, как было изначально? Хотя, вряд ли. Они друг с другом тебя обсуждали – я подслушивала. Мелании тоже припаяли предупреждение, но не исключили, потому что Оз-зи своё обещание выполнил. Нифига у него полномочия, да? Он же тоже просто ученик! Но из-за капитанства ему реально дали возможность практически исключать учеников! Эх, я бы своего соседа по парте исключила. Он мне вчера в телефон заглядывал, помнишь? И соглашался с тем, что я жирная, а Тинго -идиот. Короче, не вашим и не нашим. Но зато я обосрала с ним своего парня. Хоть что-то радует. Ой, сообщение огромное».

«Сочинение номер… хрен знает. Так вот, мне нельзя давать всякие полномочия, иначе я начинаю ими злоупотреблять. Вот тебя бы я заставила учиться всю жизнь, чтобы ты по всяким крокодилам не страдала. А ещё…» – там хоть и было написано ещё куча буков, но я услышала шуршание шин по асфальту и улыбнулась.

Папа привез вкусняшки. Более того, зная его, он купил ещё что-то интересное и обрадующее меня, поэтому я деловито уставилась на узкое кухонное окно и приготовилась начинать разглядывать бумажные пакеты уже сейчас. Он же пойдёт через гараж, нет? Вроде подъёмный механизм ворот не шелестел. Хм. Я теперь хмуро уставилась на гаражную дверь.

– Как идеально я подобрал время, – заставил меня вздрогнуть голос из окна.

Я уставилась в серые глаза Оза, нагло севшего на подоконник низкого, ведущий прямо в кухню, окна. Я же была на полу в совмещённом с ней зале.

– Привет, – улыбнулся он.

Я пыталась понять, что делать, потому как: Оз, мой дом, подоконник, я на полу и в трусах соединились в одну картину. Ну и естественно с ананасьим хвостиком на макушке, помимо общего ленивого вида.

– Я помешал? – продолжил вести монолог капитан.

«Срочно!» – Фрея.

«Аямако!», – тут же сообщение от неё.

«Крокодил на линии горизонта!».

«Повторяю: нам капут! Грегори сказал, что Оз уехал к тебе, тыкать в тебя палкой по поводу жизнеспособности и… откуда я знала, что он воспримет мои слова про «Она хочет с тобой встречаться» так буквально? Я же… прости».

– Ая? – не сдавался Оз.

А у меня была паника! И плевать, что я сидела и не шевелилась. Благо, что дышала.

– Привет, – пробормотала себе под нос, – к-хм… какими судьбами?

Главное не вставать и не привлекать внимание на свою неодетость. А так, коленки. Это всё коленки. До самой попы здесь всё коленки.

– Хотел удостовериться, что ты в порядке, – он кивнул и перевел взгляд на дом напротив нашего, – есть пару минут поговорить?

Фрея, чёрт бы тебя побрал! Я кивнула.

– Я рад, – парень неожиданно мило улыбнулся мне, загородивший собой солнечный свет.

Ещё и жмурился мило от того, насколько приятно его пригревало!

– Что было в твоей больничной выписке за вчера? – снова удивил меня он.

Я поставила локоть на колено, уместив голову в ладони с опорой, пока крокодил ждал от меня минимум доклада с подкреплением официальными заключениями. А лучше сразу доступ к моей медицинской истории.

– Ничего, – выдохнула, – критичного, – смущенный кивок, – по крайней мере того, что я хотела бы тебе рассказать.

Попыталась смягчить, однако он всё равно сверкнул на меня глазами. Через призму яркого солнца они казались светлее, ограняясь удивительно чёрным ореолом вокруг радужки, слегка расходящимся лучиками в сторону зрачка. Красивый, даже слишком.

– Чем я спровоцировал твою грубость? – прямо спросил Оз, – Ая, я похож на того, кто заслуживает твою резкость?

Вот же… как он одним вопросом заставил меня почувствовать себя виноватой?

– Слишком личная информация, – поджала губы.

Оз-зи расплылся в улыбке, кивнул и спросил ещё прямее:

– Животик не болит? – слегка склонив голову в бок.

И не дождавшись моего ответа, потому как такое поведение от него казалось мне невероятным, сказал:

– Если ты подумала, что с рациональностью у меня плохо, то нет – я не воспринял слова Самерфил как призыв к действию, – глядя мне в глаза, – ну если только немного, – смешок, – однако, – он стал серьёзным, – я признаюсь: твоё понимание нашего диалога в больнице и в самом деле было правильным, – он опередил моё возмущение, – я прошу тебя дослушать, прежде чем делать выводы и выгонять меня, – пока я открывала рот, – продолжу – до определенного момента, как ты знаешь, я воспринимал тебя к-хм… не подходящим мне человеком. Причины разные, начиная от твоего весьма нестандартного поведения, заканчивая данными из сводки системы, которые я, откровенно говоря, купил. Я был влюблен в тебя несколько месяцев, в чём отказывался признаваться самому себе, – пока я безудержно смущалась и часто дышала, – после наступили недели отрицания, когда моё сознание ловило каждое твоё движение и настраивало совершенно отличный от исходных набор данных о тебе, – тяжёлый вздох, – я не отрицаю, что в первоначальном варианте ты казалась мне весьма легкомысленной. И я прошу за это прощения, как и за те хм… намёки, которые были озвучены в палате, – он внимательно следил за моей реакцией, – мои неверные выводы строились на примерах. Не только на идеалах, но и на антиподах – за считанные недели ты стала лучшей подругой Арлен, что для меня было главным поводом обходить тебя стороной, – он заметил вопрос в моих глазах, – характерные качества: жестокость, которую ты опровергла в отношении Грегори, Онники, того несчастного, которого позвала на бал, и меня, – он усмехнулся, – ответь себе на вопрос – как бы поступила твоя подруга с тем, кто прямо, пусть и по собственной неосмотрительности, озвучил ей в туалете то, что он к ней неравнодушен, однако это ему претит?

Она бы размазала его по полу того же туалета. А после демонстративно убивала каждую секунду его публичного появления в школе. Ну… да.

– Второе качество – ветреность, – он криво улыбнулся, – ты очень красивая, Ая. Это огромный минус напротив стабильности.

Я его перебила:

– Ты не прав, – поджала губы, – не ты ли говорил Эрнесту, что в нём полно стереотипов? В тебе их явно больше.

Оз-зи откинулся спиной на край окна.

– Так и есть, – как-то слишком легко согласился он, – однако добавлю, что с тобой не работают практически все мои догмы, – он сверкнул глазами, – и чем больше я узнаю тебя, тем больше ты восхищаешь, параллельно ломая моё восприятие.

Где сейчас прячется его проклятое смущение?! Как он остается таким насмешливо-милым? Сердце стучало так быстро, что лицо горело от прильнувшей к нему крови.

– Ещё большую роль играет тот факт, что ты искоренила в себе бесчестность сама, – он явно имел ввиду то, что полгода назад я была той, на кого бы он точно не стал тратить время, – я буду крайне рад узнавать тебя и дальше.

Теперь я ещё и не дышала. Спасибо.

– Аямако Фиджез, ты будешь моей девушкой? – пока по моему телу бежали мурашки, а в животе происходила вакханалия.

Ментально я уже напяливала кольцо на палец и визжала. На деле же, прикрыла глаза ресницами, странно сжала губы, удерживая улыбку и всё тот же писк, и медленно кивнула.

– Это да? – насмешливо спросил Оз.

Заставив тем самым меня зло сузить на него глаза, чтобы он ещё сильнее потешался. Вот почему в кухне такой низкий подоконник, и он не может навернуться с него? Ха! Как сильно меня штормит от желания навредить ему, до восхищенного повизгивания и умиления.

– Почему ты такой прямой? – поджала губы в реальности.

– Конкретный, – поправил он.

Я кивнула. И решила поинтересоваться, если всё так серьёзно:

– Получается я, а не идеал?

Оз-зи задумчиво повёл бровью.

– По вполне очевидным причинам я влюблен в тебя, а не в неё, – заставил растечься тепло в моей груди он.

– Снова слишком прямо, – пробормотала.

– Терпеть не могу людей, говорящих загадками, – выдали для меня.

Я расплылась в ехидстве и взглянула на него исподлобья:

– Я поступаю так в пяти из десяти случаев, – набралась смелости.

Капитан вторил моей саркастичности, сверкая широкой улыбкой:

– Тогда мне нужно ловко переобуться сейчас, – смешок, – хм. Обожаю загадки. И ты тоже ничего.

Можно было представить мои ощущения в этот момент! Всё, так сильно меня ещё не плавило.

– Тогда… – сдерживала всё своё льющееся через край впечатление я, – заходи, можешь не разуваться, и делай чай – он в во-он том шкафчике над раковиной, – указала и начала подниматься, – а я пока схожу… наверх.

Оз сделал всё проще, перешагнул через подоконник, предварительно оглядев пол перед собой, и остался сидеть на нём уже с этой стороны, наблюдая за тем, как я неуклюже встаю.

– Я бы просила тебя не смотреть так пристально, но что-то мне подсказывает, что ты будешь вредничать, – пробурчала.

Капитан кивнул, не отрицая.

– Это ещё интереснее, чем разглядывать тебя в шортах, – без смеха.

Я вспыхнула! И придумала:

– В следующий совмещенный урок в бассейне сфотографирую тебя в костюме для плавания, поставлю на обои и буду любоваться каждый раз, когда беру в руки телефон, – хихикнула в отместку.

Так и сидевший Оз-зи воспринял всё как угрозу и пробормотал:

– Слишком быстрый вывод про твою мягкость – ты самая жестокая из всех знакомых мне людей.

Я даже осталась на месте, чтобы спросить.

– Ты смущаешься?

– Думаю начать с этой секунды, – усмехнулся он, – ты, к слову, можешь этого не делать, – он мотнул головой в сторону меня, – так ты выглядишь максимально «уютной» для диалога. Это в какой-то мере настроило меня на простоту.

Это он про причёску?

– Нет уж, – махнула ему рукой и напомнила, – мне чай в фиолетовую кружку! – пока заворачивала за угол и бежала по ступеням на второй этаж.

Уже в конце лестницы меня догнали эмоции, я подпрыгнула, странно потрясывая напряженными руками перед собой, после чего влетела в свою комнату и… это же нужно выглядеть так, чтобы он меня… мне… я ему… система! Откуда столько мыслей? Фу-ух! Аямако. Всё хорошо. Ты спокойна, собрана и как всегда способна выглядеть не как болотная ведьма! Наверное.

Ещё и сделать это нужно быстро!

– Ты не нашел чай? – прошла мимо него на ватных ногах я.

Пол – это пух, да?

– Я чувствую себя ограниченно в чужих домах, – отвлёкся от экрана Оз, – особенно не стал бы заглядывать в закрытые шкафы.

Пришлось кивнуть.

– Я так и подумала, что у себя дома ты тоже не особо часто делаешь себе чай, – хмыкнула с ухмылкой.

И заглянула в емкость для заварки. Вода, если поставлялась в прибор сама, то с листочками всё было сложнее.

– Подловила, – закинул ногу на ногу Оз-зи, – однако общая технология производства мне известна.

На втором этаже зазвонил телефон. Идти за ним не особо хотелось, так что кнопка на часах и голос Фреи на всю кухню:

– Ты совсем мои сообщения не читаешь? К тебе едет крокодил!

– Уже приехал, – принял от меня полную чашку капитан, – Самерфил, тебя не смущает, что я не оскорбляю тебя в ответ?

Подруга на секунду замолчала, а после выдала:

– Меня бы смущало, только если бы ты обзывался, – со смешком, – если ты её расчленил и попрятал по всему Берлингу, то у меня для тебя плохие новости – телефон нужно было тоже утилизировать!

– Учту, – сделал глоток и остался доволен Оз, – благодарю, – мне.

Я же ждала свою порцию.

– Ты что-то хотела? – спросила у Фреи.

– Я мешаю вам безудержно целоваться у тебя в комнате? М? – она всё ещё оставалась самой собой.