Тени творцов

Воевода покосился на парня. Приёмыш получился на славу, потому и имя ему дали – Слав: высокий, статный, тонкие черты на узком лице, прямой нос и серые глаза с пушистыми чёрными ресницами. Только седые пряди в тёмных длинных волосах всё портили. Они у него появились после смерти матери, да так и остались. А за длинные волосы тятька его ругал: просил укоротить, грозил налысо обрить – не полагались дружиннику такие патлы. Да всё без толку – чуть обрежет ножом и всё. Девки за ним гурьбой ходят, а он и рад: с одной помилуется, с другой. Избаловали они его таким вниманием. Сколько воевода не предупреждал пасынка, что беда может случиться, а тот только отмахивается и смеётся.

Избаловал Ярополк его на пару со жрецом. Вот и сейчас – не хотел Слава с собой брать, но тот упёрся: поеду, сколько можно в казарме сидеть. Уступил, а у самого на сердце неспокойно.

Деревья расступились, и они увидели деревянные избы с крышами из глиняной черепицы. Срубы на домах ещё не успели потемнеть от времени, потому что селение появилось в этом месте относительно недавно. Первое время люди боялись селиться возле тумана, но потом магики нашли залежи ценной красной глины, из которой получался хороший раствор для постройки домов, и наместник распорядился согнать сюда каторжан, которые были осуждены за мелкие провинности. Так и появилась деревня, а потом и обжилась: появились семьи, начали облагораживать местность, разводить скот и работать на глиняном карьере.

Лёгкое напряжение охватило отряд, когда они вышли из леса и остановились. Слишком тихо здесь было, даже птицы молчали. Только солнце светило, да ветер трепал редкие деревца.

– Так, – проговорил воевода. – Разбиться по три человека и осмотреться. До заката обшарить местность вплоть до выгребных ям. По одному не оставаться, быть наготове. Приказ ясен?

– Так точно, – ответил ровный хор голосов.

Разбившись на группы, отряд вошёл в деревню. Рядом с воеводой шёл Слав и ещё один дружинник с арбалетом.

– Пошли к границе, – Ярополк шагнул вперёд.

Попадавшиеся по дороге избы встречали их распахнутыми настежь дверьми. Кое-где были видны следы недавних пожаров, но в целом деревня сохранилась. Из любопытства Слав заглянул в один из домов и осмотрел. На столе стояла посуда и тухлые остатки еды. На полу разбросаны детские игрушки, кровати заправлены. Складывалось впечатление, как будто хозяева просто вышли из дома и скоро вернутся, ведь приближается время трапезы, вон и хозяйка уже всё приготовила. Когда в очередной раз подул ветер, Ярополк поднял голову и глубоко вдохнул

– Странно, – проговорил он.

– Что? – спросил Слав.

– Запаха тухлой человечины нет. Если жители убежали, то куда? О беженцах в других деревнях никто не слыхал. А если их перебили, то почему нет запаха мертвечины? Где трупы?

– Может, их сожгли или закопали?

– Об этом мы скоро узнаем.

Цепким взглядом воевода осмотрелся и пошёл дальше. Если поблизости есть большое кострище или свежие могилы – об этом они скоро узнают. Почему-то ему очень этого хотелось. Если враг просто истребляет – это можно понять: он хочет завоеваний больших территорий. Но если враг… делает то, о чём говорили первые разведчики… Ярополк вздрогнул. Ему не хотелось быть скотом для пищи. Он не свинья на бойне.

Серая мгла выросла перед ними стеной, поднимаясь ввысь и теряясь в небесной синеве. Возле неё не было строений – видимо, селяне не решались подходить к ней настолько близко. Даже трава здесь была низкая, бледная, а свет солнца не такой яркий, как будто светил сквозь тучи и не мог пробиться.

Мгла напоминала серый, густой дым. Она неспешно трепетала и плыла, подчиняясь каким-то своим ветрам, которые скрывались в самой её глубине. Ярополк покосился на Слава, который, как заворожённый, смотрел на стену. Словно прислушиваясь, он развернул к ней одно ухо и замер. В его глазах интерес смешался со страхом. Воевода и сам испытывал необъяснимый страх, когда оказывался возле этой мглы. Почему Старые Боги, уходя, оставили это здесь? От чего хотели оградить? От какой угрозы?

– Хорош зенки пялить, – рыкнул воевода. Собственный хриплый голос вернул ему самообладание и избавил от страха. – Лучше осмотритесь вокруг. Если эти твари пришли из тумана – должны остаться следы. Не по воздуху же они летели.

В подтверждение своих слов Ярополк двинулся вдоль мглистой стены. Арбалетчик и Слав пошли в другую сторону. Они медленно брели, глядя себе под ноги, но не находили и намёка, что кто-то тут хоть раз проходил. Всё та же бледная трава, которая пыталась слабыми ростками дотянуться до солнца.

Слав поднял голову и посмотрел на стену. Странный танец клубящейся серой дымки завораживал и пугал одновременно. Иногда в однообразной серости возникали клочки белого и, вздрагивая, прятались обратно. Ему стало казаться, что мгла зовёт его, но он не мог разобрать голоса. Повинуясь непреодолимому желанию, Слав поднял руку и прикоснулся к ней. Пальцы не встретили сопротивления – это было похоже на дым или пар, только обжигающе холодный. Рука проваливалась всё дальше, а сгустки мглы обхватывали её и скрывали от глаз в своих глубинах.

– Свинячье рыло! – взревел подбежавший воевода. Он схватил пасынка за плечо и оттолкнул назад. В глазах вспыхивали ярость и страх. – Куда грабушки свои тянешь, возгря зелёная!

Слав растерянно переводил взгляд со своих рук на покрасневшее от злости лицо тяти. Чтобы успокоиться, Ярополк пригладил седую шевелюру.

– Тятя, – всё ещё растерянно прошептал парень. – Так и должно быть?

– Не знаю, – буркнул воевода. – Я к ней не прикасаюсь и тебе не советую. Одни Боги ведают, что это за хреновина.

Арбалетчик, как бык, нёсся сквозь заросли на крик, выставив вперёд оружие. Вытаращив на них свои и без того огромные, круглые глазищи, он спросил:

– Чего орёте?

– Ничего, – ответил воевода и усмехнулся: смешно тот выглядел со своими глазищами-плошками. – Нашёл я, где твари те проходили. Можем возвращаться.

На закате отряд собрался у границы леса, чтобы поделиться сведениями, которых оказалось немного: живых в деревне нет, свежих могил, как и кострищ, не обнаружено. Мёртвых тел тоже не нашли. Только небольшая горка костей с насечками от острых лезвий, да гниющих кишок, в которых копошились черви и мухи. Прошлый рассказ подтверждался. Ярополк приказал укрыться в лесу, оставив двух дозорных у границы.

– Костров не разводить, на ночлег палатки не ставить. Рассветёт – двинемся обратно. Дозорным смениться в полночь. Приказ ясен? Вот и хорошо.

Какой бы первобытный страх не появлялся от этого места, Ярополк понимал, что придётся оставить здесь небольшой отряд дозорных. Когда-нибудь эти твари вернутся, и, кто знает, как далеко они готовы зайти, чтобы пополнить свои закрома. Его затошнило от отвращения.

9

Аглея очнулась от удара о твёрдую поверхность и открыла глаза. Над ней раскинулось всё то же ночное звёздное небо, но оно было уже не так близко. Последние события пронеслись перед глазами: пожар, нападение драаксов, крик Алексиса и невыносимая боль, когда когти впились в неё и подняли над землёй. Именно тогда она и потеряла сознание. Рядом раздался тихий стон и шорох. Аглея повернула голову – это Алексис очнулся и попытался подняться, но чешуйчатая голова драакса нависла над ним и начала обнюхивать. Аглея осмотрелась и увидела тени ещё нескольких драаксов, которые стояли в стороне и не двигались, словно выжидали чего-то. Юный Алексис держался из последних сил, чтобы не закричать. В ночных сумерках ей не было видно его лица, но слышно, как бешено билось его сердце.

А потом произошло нечто неожиданное: головы драаксов склонились, и в голове раздался тихий шипящий голос:

«Приветствуем тебя, Асгаат, тсарь драаксов».

– Ты это слышал? – спросила Аглея, осторожно оборачиваясь к юноше.

– Да, – прошептал он. – Это он сказал?

– Похоже на то. Кто такой – этот Асгаат?

Голова драакса вздрогнула и обернулась к ней. В голове вновь раздался голос:

«Молчи, проклятая! Не смей пачкать своим мерзким ртом имя нашего славного тсаря».

Это было невероятно и прекрасно! Драаксы оказались наделёнными разумом, и она может с ними говорить, потому что рождена божественным духом, а, значит, может узнать, что они хотят, и попытаться договориться.

– Ты хочешь сказать – этот человек и есть ваш тсарь?

Драакс мотнул головой, словно пытался отогнать назойливую муху, и брезгливо скривил пасть.

«Да. В нём сокрыт его дух».

Понимая, что ему больше не грозит быть съеденным, Алексис поднялся на ноги.

– Всё равно ничего не понимаю, – сказал он. – Как такое может быть?

«Когда мерзкие существа, которые именовали себя Богами Всего Мира, заманили нас в ловушку и заперли, мы долго пытались найти выход, чтобы наказать их. Но это оказалось тщетным. Мы почти смирились с поражением, только Асгаат не хотел сдаваться. Он приказал убить себя, чтобы освободить душу от бренной оболочки. Бесплотный дух невозможно запереть или поймать, пока он не обретёт новую оболочку. Перед смертью Асгаат поклялся, что вернётся и освободит нас, как только обретёт новое тело.

Когда ловушка начала разрушаться, мы поняли – это он выполнил свою клятву и, покинув её, отправились на его поиски, и поиски проклятых Богов, чтобы покарать за наш плен.»

– Только Богов этих вы больше не нашли. Не так ли? – Аглея не столько спрашивала, сколько утверждала.

«Нет», – подтвердил драакс. – «Но мы чувствуем их присутствие в каждом уголке Мира. И здесь, на нашей земле. Они всё время ускользают, прячутся, как мерзкие черви».

– Они не прячутся. Они отреклись от себя и покинули Мир. Ваша тюрьма открылась, потому что перед своим уходом они разрушили всё старое, чтобы создать нечто новое.

«Ты говоришь неправду!» – взревел драакс и обдал её огненным дыханием. Чтобы спастись, Аглея отскочила в сторону, а Алексис закрыл её собой.

– Остановись! – приказал он, и тот его послушал. В нём больше не было страха перед огромными тварями. Почему? Юноша и сам не мог понять. Что, если рассказ об Асгаате правдив?

– Она говорит правду. Старые Боги ушли, разрушив всё, что создали. Они разделили Единый Мир, чтобы остановить войны, научить нас жить в согласии и без вражды.

«Но я чувствую в ней их присутствие, их дух».

– Да, – подтвердила Аглея и поднялась на ноги. – Потому что они создали нас – Новых Богов, вложив своё начало, свою душу. Они создали нас, чтобы исправить свои ошибки, лишили тщеславия, желания безраздельной власти. Новые Боги не создавали вашей тюрьмы, мы не желаем порабощать и подчинять. Мы – другие, и я могу доказать тебе это. Если ты позволишь.

Закончив свою речь, Аглея покорно склонила голову. Драакс казался задумчивым, не сводил с неё горящих в темноте глаз. За всё время разговора другие драаксы не сдвинулись с места и казались статуями, возвышающимися над крутым склоном.

«Как ты можешь доказать свои слова?» – спросил он.

– Я могу помочь возродиться духу тсаря Асгаата.

«Хорошо. Но помни: я почувствую, если ты попытаешься обмануть меня.»

Аглея подошла к Алексису и взяла за руки.

– Как-то боязно мне, – проговорил юноша.

– Не бойся, – она улыбнулась ему, надеясь, что он сможет это увидеть в ночном полумраке. – Тсарь драаксов не зря выбрал тебя. Знал, что внутри этого тщедушного тела прячется достойный вождь своего народа.

Мягкое тепло появилось в ладонях и начало подниматься выше – по рукам, телу. Тревога отступила. Жемчужный свет от рук Матери Богов передался ему, разгораясь, окутывая, наполняя каждую клеточку.

Драакс тревожно переступал могучими лапами, чтобы отойти подальше. Увиденное им волновало и завораживало одновременно. Не всегда Боги являли свой истинный облик, а сейчас он видел именно это. И в его большой чешуйчатой голове зародились сомнения в своих убеждениях: неужели она говорила правду, и Новые Боги действительно другие. Их облик являл собой чистый свет, лишённый мрачной, тёмной пелены, что была у тех – первых.

Тем временем, жемчужный свет охватил их, образуя небольшую сферу, в которой они стояли, держась за руки. Теперь Аглее было проще, не приходилось тыкаться, как слепому котёнку, в поисках притаившегося дара в теле юноши. Аглея просто позвала: тсарь Асгаат, проснись и обрети свободу! Тёмный сгусток энергии вздрогнул и начал раскрываться, расправлять свои большие кожистые крылья, которые взмахнули за спиной Алексиса золотой завесой. Ей пришлось отойти, чтобы не мешать ему расти и возвышаться над всеми в образе золотого драакса, а внутри стоял всё тот же юноша с распростёртыми в стороны руками. Задрав голову, Асгаат издал мощный рык, и все драаксы опустились на землю в приветственном поклоне. Из их пастей вырвалась тонкая струя огня и образовала круг, освещая всю поляну.

– Благодарю тебя, юная Богиня, за то, что помогла мне проснуться и обрести свободу. – Голос тсаря драаксов могучей волной прокатился по горе. В нём смешался и отзвук голоса Алексиса, только уже не такой тихий и стеснительный. – За это мой народ даёт тебе слово, что больше не будет преследовать вас.

Аглея поклонилась в ответ.

– Но дай и ты слово, что Новые Боги позволят нам жить на нашей земле.

Она приложила руку к груди и ответила:

– Даю тебе слово от имени Новых Богов. Только при условии, что вы прекратите нападать на людей и разорять их селения. Начнёте жить в мире и согласии.

– Даю тебе свою клятву, – ответил Асгаат и склонил золотую голову. Взмахнув крыльями, он сложил их и скрылся в теле юного Алексиса. Тот вздрогнул, открыл глаза и огляделся. Аглее было хорошо видно в свете костра, как изменился их цвет: стал светло-карим, почти оранжевым. Да и сам юноша стал другим: спина выпрямилась, осанка стала гордой, на лице больше не было вечно смущённой полуулыбки. Он смотрел прямо и смело улыбался. Теперь это был истинный сын своего отца, гордость народа викян. Драакс поднял голову и обратился к нему:

«Позволь тсарь нам удалиться, чтобы сообщить остальным радостную весть о твоём возвращении и обретении нашего истинного дома.»

Непривыкший к своему новому положению Алексис охнул, вжал голову в плечи и тихо проговорил:

– Эм… да… конечно.

Всё-таки ему требовалось на это время и сноровка.

И тут появился Фарадж с шипастой дубиной!

Он перемахнул через огонь и закричал:

– Бегите! Я их отвлеку!

Время словно замерло, пока он бежал к ним, размахивая своим грозным орудием. Аглея подскочила к драаксу, чтобы заслонить его и закричала в ответ: Стой! Но Фарадж не слышал её, оглушённый гневом. Готовый только убивать и крушить всё вокруг, он размахивал дубиной, целясь в голову ближайшего врага. Аглея взмахнула руками, и мощный поток холодного воздуха сбил его с ног.

– Фарадж, остановись!

Отплёвываясь от пыли и разъярённо вращая глазами, он вскочил на ноги и принял боевую стойку.

– Что ты творишь? – возмутился Новый Бог.

– Я пытаюсь остановить тебя, пока ты не совершил непоправимую ошибку. Выслушай меня.

Настороженно озираясь по сторонам, он ответил:

– Говори.

– Драаксы нам больше не враги. Я помогла вернуться тсарю драаксов Асгаату.

Фарадж посмотрел на мощную тушу, которая стояла у неё за спиной.

– Этот что ли?

Она проследила за его взглядом и засмеялась:

– Нет, – потом обернулась к Алексису. – Вот он.

Парнишка гордо поднял голову. Фарадж усмехнулся, опустил дубинку и подошёл к ним.

– Я дала слово, что Новые Боги не будут их преследовать, если они перестанут вредить людям. Они поклялись в этом.

– Что ты сделала? – Фарадж испуганно посмотрел на неё. – Ты понимаешь, какую ответственность на себя взяла?

– Фарадж, всё будет хорошо.

– Ты в этом уверена? Ты знаешь, что с тобой будет, если они нарушат данную клятву? Ты единственная будешь за это наказана.

«Драаксы не нарушают своих клятв.» – Возмущённо взревел гигант и взмахнул крыльями.

Фарадж с опаской покосился на него, но промолчал.

– Отче будет зол на тебя, когда обо всём узнает.

– Кто знает, – ответила Аглея и пожала плечами.

– Раз тебя даже на день нельзя оставить одну, чтобы ты не натворила дел, тогда мы возвращаемся в Долину. А ты, – он ткнул пальцем в Алексиса. – Немедленно возвращаешься к отцу, а то он тебя уже похоронил.

Если Отец Богов и злился, то никак этого не показывал. Он лишь переводил взгляд с одного на другую и иногда кивал головой. Фарадж стоял со смиренно опущенной головой и изредка косился на Аглею, которая раскачивалась на носках и старалась смотреть куда угодно, лишь бы не встретиться взглядом с Отче. Молчание затягивалось, и шея Фараджа порядком затекла, когда старец решился заговорить:

– Да уж. Фарадж, я даже думать не хочу о том, что ты едва не совершил.

Новый Бог вспыхнул и воскликнул:

– Отче, но ведь я думал…

Старик поднял руку и спокойно произнёс:

– Молчи.

Иногда такое его спокойствие было хуже любого наказания, потому что непонятно, как на него реагировать.

– Ты сейчас же вернёшься и закончишь то, что должен. А ты, – он перевёл взгляд на Аглею, которая, как провинившееся дитя, стояла, поджав губы. – Ты пока останешься в Долине и поможешь мне с неофитами.

Когда Фарадж ушёл, они подошли к беседке, обвитой тугими стеблями бугенвиллеи с красивыми цветами всех оттенков фиолетового.

– Поговорим здесь. Не хочу, чтобы нас слышали неофиты.

– Ты считаешь, что я совершила ошибку?

Аглея села напротив старца и сорвала несколько цветков с одной из ветвей растения. Что угодно, только не видеть его расстроенный взгляд, не встретиться случайно с ним глазами. Отче никогда не ругался на неё и никогда не осуждал за провинности или ошибки, но она всегда испытывала угрызения совести, когда он становился грустным. Таким, как сейчас.

– Ошибка ли это – покажет время. Ты же знаешь, что всегда есть несколько вариантов. Какой из них сбудется, пока рано говорить.

– Тогда почему ты расстроен? – она бросила на него короткий взгляд исподлобья.

– Ты приняла решение и взяла на себя такую ответственность, не задумываясь о последствиях. Не думая: а готова ли ты к этому? Справишься ли ты?

Он тяжело вздохнул и отвернулся от неё.

– Как ты считаешь, я справлюсь?

Аглея перестала мучить нежные бутоны бугенвиллеи и решилась посмотреть на него.

– Сказать об этом сейчас я не могу. Понять это можно лишь в момент свершения. Но мне хочется верить, что ты поступила верно.

– Драаксы могут не сдержать данного слова?

– Я не очень хорошо знаю драаксов.

– Но вы ведь с ними враждовали. Почему?

– Из-за людей.

– Они их хотели истребить?

– Не больше, чем ты хотела бы истребить муху, которая летает где-то там. Пока она не подлетит к тебе и не начнёт кружить, отвлекать, липнуть. Драаксы считали людей слабыми, никчёмными. Им не было до них дела, их не интересовали людские потребности, для них они были назойливыми мухами. До тех пор, пока они не пришли на их земли. Тогда-то всё и началось. Чтобы спастись, жрецы обратились к Богам за помощью. И мы согласились помочь – потому что люди были одними из важных творений Его, и мы старались для их блага.

Только драаксы отказались жить по новым законам. Они заявили, что не намерены подчиняться нам, потому что являются древними и могущественными созданиями, а мы – всего лишь Его тени.

Отец Богов повернулся к Аглее и улыбнулся. В его взгляде появилась гордость.

– Ты совершила великий поступок на самом деле: примирила драаксов, людей и Богов.

– Может это сделал тсарь Асгаат, когда выбрал себе юного Алексиса? Я только помогла ему возродиться.

– Возможно. Он наконец-то понял, что вся эта борьба лишь бессмысленная суета.

– Отче, я ещё хотела кое о чём спросить.

– Да, Аглея.

– Мне кажется – славинги зовут меня и просят о помощи.

Отец Богов сдавленно хмыкнул и задумался, глядя перед собой. Его взгляд затуманился, словно он погрузился в транс, дыхание остановилось. Спустя время он заговорил:

– На них идёт что-то страшное – сами они не смогут справиться. Пролилась кровь древнего княжеского рода. Из-за властолюбия одного теперь страдает весь народ от старого проклятья, которое он на них навлёк.

– Значит, мы обязаны им помочь. Пока не поздно.

– Обязаны. Но одна ты туда не пойдёшь.

10

Второй приход Фараджа к древлянам обошёлся без приключений благодаря тому, что Дивия показала прямой путь. Когда он вошёл в трактир Вторака – она уже ждала его на своём излюбленном месте: в дальнем углу, скрытом от посторонних глаз. На столе перед ней стоял пузатый кувшин и две глиняные кружки. Несмотря на то, что в этот раз трактир был набит посетителями, к ней никто не подсаживался.

– Явился наконец, Бог Воинов? – Дивия махнула рукой на свободное место и протянула кружку с ароматным ишемом. – Как твоя подруга?

Фарадж сел напротив неё и залпом выпил содержимое кружки.

– Справилась и без меня, – ответил мужчина и икнул. Дивия усмехнулась и покачала головой.

– Да, она у тебя отчаянная. От таких, как она, бывает много бед.

– Откуда ты знаешь? – удивился Фарадж. – Ты ведь её никогда не видела.

Дивия наполнила кружку собеседника и пожала плечами.

– Давно живу.

– Да? – протянул Новый Бог. – И кто же ты такая?

– Глава древлян, – она посмотрела ему в глаза и улыбнулась. – Но ты ведь пришёл не обо мне говорить, ты ищешь войско Андриана, Бог Воинов. И я согласилась тебе помочь.

Фарадж отпил из кружки. Глядя в её глаза, он чувствовал, как вновь погружается в бездонное озеро, голова начала кружиться, а внизу живота собрался тугой ком, требуя выхода. С трудом ему удалось отвести взгляд, списывая это состояние на действие хмельного напитка.

Захмелевшие посетители за соседним столом неожиданно вскочили со своих мест и начали громко петь. Другие подхватили весёлый мотив и захлопали в такт. Начались танцы: в образованный людьми круг вытолкали Дарёну, которая схватила молодого парня под руку и увлекла за собой. Из-за шума стало сложно разговаривать, и Дивия повела Фараджа наверх, в знакомую ему каморку.

– Здесь тише, – пояснила она, зажигая масляную лампу.

– Итак: раз ты согласилась помочь, значит, тебе известно, куда ушёл Андриан со своими воинами?

– Конечно. Завтра на рассвете мы отправимся в путь.

– Почему – не сейчас? – удивился Фарадж. – Моих сил хватит, чтобы перенести нас куда скажешь.

Дивия покачала головой и сделала шаг к нему. Несмотря на свой рост, ей всё же пришлось поднять голову, чтобы заглянуть ему в лицо.

– Нет, Новый Бог Фарадж, если ты хочешь разбудить их, ты должен пройти путём смертных, забыть о том, что ты высшее создание, и укротить гордыню.

Она стояла так близко, что Фарадж чувствовал тепло её тела. Он сделал глубокий вдох и уловил тонкий аромат цветов, который исходил от неё. Поддаваясь возникшему желанию, мужчина обнял её за талию и притянул к себе. Дивия не удивилась и не испугалась: она смотрела на него в ожидании его дальнейших действий. Склоняясь к её лицу, Фарадж увидел лёгкий румянец и несмело коснулся приоткрытых губ. В ответ Дивия обвила его шею руками и прижалась всем телом, наполняя поцелуй необузданной страстью.

– Я понимаю, что это неправильно, – прошептала она. – Но не могу остановиться.

– И не надо, – ответил Фарадж.

Его руки поднялись вверх и обхватили упругую грудь. Твёрдый сосок упёрся в его ладонь, и девушка издала едва слышный стон. Это стало сигналом, и Фарадж начал стягивать с неё платье, покрывая обнажённые плечи лёгкими поцелуями. Чтобы облегчить ему задачу, Дивия отошла назад и начала раздеваться, представ перед ним во всей своей красе. Руки тряслись от возбуждения, пока он снимал с себя одежду. Через мгновение она уже сидела на нём верхом, прижимаясь к его бёдрам и начиная движение: то ускоряясь, то замедляя. Сквозь шум в ушах Фарадж слышал её возбуждённые стоны, отчего кровь в венах начала бежать быстрее. Напряжение внизу живота нарастало, готовое вырваться наружу. Тогда он перевернул её на спину, чтобы дальше вести самому.

Спустя некоторое время Фарадж откинулся на спину, прижимая Дивию к себе, и начал погружаться в сон. Когда на рассвете его разбудил Вторак, девушки рядом не оказалось.

– Вставай, сударь. Тебя уже ждут.

Лёгкая обида, что не осталась до утра, быстро прошла – сейчас они встретятся. Дивия стояла возле коновязи и проверяла, как закреплена поклажа на лошадях. Каждый жест или невзначай брошенный взгляд в его сторону не выдавал и намёка на то, что произошло ночью. Словно это был только сон. Фарадж не стал ни о чём спрашивать, молча выполняя её короткие поручения, и, едва забрезжил рассвет, они двинулись в путь.

– Если не будем делать частых привалов, к вечеру доберёмся до места назначения, – сухо сообщила Дивия и пришпорила своего коня.

Природа, которая предстала перед глазами Фараджа, поражала своей первозданной красотой. Именно такое выражение родилось в его голове, когда он видел леса и равнины, покрытые густой порослью и могучими деревьями. Этот мир едва ли заметил прошедшее разделение и разрушение. Когда солнце поднялось высоко и раскалило своими лучами воздух, они выехали к широкой реке, чтобы напоить коней и дать им небольшой отдых после долгой скачки. Из седельной сумки Дивия достала немного сыра, вяленого мяса и овощей, чтобы перекусить.