ДЖОЙ

М.М. Дрив

ДЖОЙ

Времени нет.

Меня нет.

Ничего нет.

И это чудо.

Последний шанс

Ты прячешь голову в изумрудную реку летней травы, уши твои могут услышать только шёпот. Только темноту видят глаза.

Молю, молю тебя. Закройся. Закончись. Исчезни. Не появляйся никогда здесь. И, если возник уже тот ужасный момент, если случилось всё это, то оставь. Оставь меня. Оставь нас. Прошу, не делай ничего, что даст нам жизнь. Что даст нам ещё больше жизни.

Молю. Слышишь? Молю. Не думай. Не представляй. Умоляю: не надо. Прошу, пожалуйста!

У тебя же есть жизнь, так?.. У тебя должна быть жизнь… Ты не можешь не жить. Но мы можем. Прошу, не позволь этому случиться.

Закройся! Закончись. Исчезни…

.азалг тядив утонмет окьлоТ .топёш окьлот ьташылсу тугом иовт ишу и ,ыварт йентел укер юундурмузи в уволог ьшечярП

…И .ешуд йонрёч йеом в яивтсвучос ьшёдйан ен ыТ .янем то ясьтивабзи ен ебеТ .янем то ясьтыркс ен ежу ебеТ .ежкат ьчалп еН .онсарпан ёсв отч ,ьшеанз ыТ .волс одан еН

Подобие

Два ярких глаза внимательно наблюдают за тем, как поезд проезжает по железной дороге. Они отрываются от своего занятия, чтобы взглянуть на мигающий переездной светофор. Слабый ветер пролетает мимо, и вот уже локоны прямых светлых волос мешают смотреть правому глазу.

Девушка отбрасывает их рукой от лица, заправляя волосы сразу же назад за ухо.

Джой по своему привычному маршруту направляется пешком в школу. Ей всегда нужно ждать, чтобы утренний поезд проехал, и она ни капли не взволнована этим.

Поздняя весна наполняет округу своими сладкими цветами, шумными жуками, зелёными ветвями и медленными, пушистыми облаками. В лесополосе, что ограждает железную дорогу, можно хорошо почувствовать этот расцвет природы, которая готовиться к приходу лета.

И этот грядущий сезон обещает Джой много радости. Это летние каникулы, прогулки с друзьями, тёплые вечера и ночи. Это свободное время, это время свободы, это свет, что ждёт впереди. И как тут не быть довольной?

Джой глядит на растения, что растут у дороги. Она совсем не задумывается, когда её рука отрывает верхушку-цветок. Подносит к лицу.

Джой рассматривает цветок, тянет за лепестки, отрывает их. И, потеряв в нём быстро интерес, бросает в глубину тёмных трав обочины рядом.

Цветок пропадает, оставляя после себя на руке лишь небольшое зелёное пятно, что пахнет сочной зеленью стебля. Терпкой весенней росой.

Поезд проезжает. И вот, можно идти.

Если всё ещё не ясно. То говорю, что история завершена. Готова, и нет больше никаких секретов. Детали все есть, идея отображена. Обёрнута в стиль и значения. Имеет символизм. А поэтому мы…

Май в самом разгаре. Хоть их и просят носить более официальную одежду, даже не униформу, в школу, в нынешнюю жару все уже давно забыли про плотные штаны, рубашки. Поэтому какой-то низ, какой-то верх. А вместе просто Джой. Как она бы оделась на улицу.

Это небольшой город, который девушка называет своим домом. У неё никогда не было ощущения, что он слишком мал. Что её амбиции не помещаются в рамки, установленные обществом, может, максимум восьмидесяти тысяч человек.

У всех этих людей есть одно общее, что особенно радует жителей города. Это природа, которая была трудолюбиво взращена, сохранена в полной гармонии с людьми.

Широкая река – популярное место отдыха, крупные озёра в парках пытаются с ней конкурировать, сады ухожены, обширны и многочисленны. А деревья скрывают дома на карте с видом со спутника зелёными пятнами. Будущим летом они будут скрывать людей от жары. В своей шумящей ветром тени.

Джой наконец-то доходит по достаточно узким улицам города к зданию Рипплз Хай. Это небольшая школа, что построена ещё в начале прошлого века. Стены кирпича окрашены в серый, что прячется за зеленью клёнов. И своей аккуратной фактурой здание создаёт ощущение гостепреимства. Уроки здесь часто проходят с наблюдением за многочисленными птичками, что живут в ветвях. Как нехорошо отвлекаться! Мама всегда говорила Джой, чтобы она внимательно слушала своего учителя. Чтобы училась хорошо. Так что пора. Пора на учёбу.

Ведь скоро прозвенит звонок.

Два

Тяжёлый день уроков завершается быстрее, чем скучный. Но всё равно Джой устаёт, и в центре дня топает ногами домой. Жар всё сильнее, подрагивает слегка воздух, и в такт ему дрожит листва, трава и ткани. Волосы разлетаются, но слабо.

Тут идти недалеко, но всё равно приходится потратить какое-то время, чтобы оказаться дома.

И вот тут Джой уже не так нравится стоять и снова ждать, когда поезд проедет. Но она смирно ожидает того времени, когда снова сможет продолжить свой путь.

Тени деревьев вокруг пестрят чёрными пятнышками на окнах пассажирского состава, который тянется в центр страны. Но тянется он только сравнительно. Ведь скорость его не мала, вес его ещё больше, и не стоит забывать, что он своей силой никогда не должен встречать…

Что-то должно произойти.

Что-то должно дать.

Что-то не то.

Что-то, что ты так ждёшь, скоро случится.

И поезд уезжает. Джой быстро отрывается от разглядывания цветов, чтобы продолжить идти там, куда её не пускал раньше шлагбаум и светофор. Она провожает взглядом локомотив, глядя в его хвост. Но, отбросив быстро эту фиксацию, девушка поворачивает голову на дорогу, по которой идёт, шагает бодро дальше.

Джой хочет только обернуться ещё один раз, чтобы посмотреть на деревья вдоль железной дороги.

Посмотреть, как… Разрубленное пополам тело, что не подаёт и единого признака жизни, развалилось двумя крупными кусками по две стороны от рельса. Кровавое пятно быстро растекается по склону, вдоль верхней части тела, готовясь скрыться в низине кустарника. Нутро раздавлено, перемолото, разодрано на кусочки и разбросано в месте разрыва. Ноги неуклюже откинуты на шпалы, где они скручены, придавлены силой к земле. Руки разнесены в странные позиции, и сложно сказать: это остаток оторванной кисти на одной из них или просто вывернутое запястье даёт иллюзию отрыва.

Одежда смешным, угрюмым образом создаёт иллюзию того, что тело ещё может быть цело, ещё может быть живо. Джой даже кажется, что сейчас эти ноги с тазом сами встанут и подойдут к остальному. Что они найдут способ примоститься и прирасти обратно. Что тело повернётся, а следом человек придёт в сознание.

Но пауза ожидания длится слишком долго. И Джой немеет. Понимай этот глагол, как хочешь.

Она медленно приближается, и с каждым шагом животный страх охватывает её душу всё плотнее, постепенно и непрестанно растёт. И это не просто ощущение. Это дикая древность, что бьёт по коленям, что заставляет кружиться весь мир в тошноте запутанного взгляда. Это сигнал о том, что смерть здесь расцветает и смердит.

Когда она добирается до трупа, её сердце стучит на неимоверной скорости, выбивая ритмы во славу того всепоглощающего ужаса, что застыл на лице.

Джой видит и лицо мёртвого мужчины. Пустое. Но жестоко живое. Как будто это всё нереально… И он пробуждается, наводит на неё глаза, снова говорит – всё, что представляется одной только Джой.

Беги. Беги. Беги.

Разговоры 1

– Миссис Роуэл, проходите, пожалуйста. Вот место.

– Спасибо. Где Джой? С ней всё в порядке?

– Да, она, кажется, в порядке. Мы не можем, конечно, говорить с ней без вашего присутствия, поэтому просто спекулируем, что всё ОК.

– И где же она?

– Пока просто в соседнем кабинете.

– Я могу с ней увидеться? И… Я полагаю, вы будете её расспрашивать. Это надолго?

– Нужно будет посмотреть…

– Хорошо, пустите меня к ней… Хотя…

– Что? Что такое?

– У вас были такие случаи уже?

– Мэм, я не думаю, что могу припомнить что-то подобное: со мной за пятнадцать лет службы ничего такого не происходило… И редко бывает, в принципе, что бы дети прямо увидели в нашем городе смерти… Насильственные. Так что вам лучше поговорить об этом с тренированным профессионалом, психологом. Не со мной.

– Хорошо, давайте я поговорю с Джой.

Двери открываются и они встречаются в холле. Девушка подбегает к маме и обнимает её.

– Джой!

– Мама!

– О, бог ты мой, всё хорошо?! Ты не слишком испугалась? Как ты себя чувствуешь?

– Мам… Мам…

– Ох, всё хорошо, всё хорошо… Не волнуйся. Ты же в порядке, да? Джой?

Джой крепко обхватывает шею матери, прижимаясь к её высокой фигуре изо всех сил. Красные глаза трутся о шерстяной жилет. И она пытается собраться.

Что-то тяжёлое не хочет отпускать её мысли, она даже не может понять… Что-то массивное, бесформенное и безмерное не позволяет ей спокойно дышать. Она пытается не думать, не вспоминать, не представлять, не мыслить, но получается только дрожать на грани осознания произошедшего, получается только отступать на шаг от осмысления. И всё же что-то тянет назад. Что-то зовёт вернуться к мыслям о…

– Джой, нам надо с тобой поговорить. С тобой и твоей мамой, так что не волнуйся. Мы просто зададим несколько вопросов и отправим вас домой. Больше ничего нам не понадобится, поэтому мы справимся быстро.

Она глядит вверх, выныривая лицом из шерсти одежды.

И в этот момент офицер Гедо ловит взгляд Джой. Ловит то, что в нём лишь на момент появляется. Глубокое отрешение. Оно напоминает ему о тяжёлых вечерах в отделении, когда он не может не о чём задуматься, когда его всеми силами тянет домой. Оно напоминает ему о ком-то, кто на него так смотрел. Оно напоминает ему об алкоголе. И о сигаретах тоже. Тяжёлых. Однако это отрешение пропадает, не томится, растворяется. Что-то иное… Возникает. Но вот это уже не знакомо ему.

– Мхм, сюда?

– Да, можете сесть тут и тут. Мы постараемся вас не задержать, но, пожалуйста… Джой. Всё будет в порядке, тебе просто нужно ответить на несколько вопросов.

– Хорошо…

– Ладно, эм, давай я спрошу по порядку. Ты была сегодня в школе, так? А потом возвращалась домой?

– Угу. Всё так.

– Ты не видела по пути никого, кто казался странным?

– Нет, я не видела, эм, почти никого.

– И у железнодорожного перехода ты стояла одна? Да?

– Ну… Да. Я никого не видела.

– Когда поезд проезжал, когда уже проехал, ты что-нибудь слышала? Какие-либо звуки людей? Шорох кустов? Крики?

– Нет, я ничего не слышал совсем. Только сам поезд.

– Ты не слушала музыку в наушниках?

– Нет, я сегодня их не надевала, когда шла домой.

– Хм… Хорошо. И как ты заметила… Того человека?

Мама, которая молчаливо сидит рядом с Джой, протягивает руку, чтобы взять кисть девушки. Аккуратно её сжимает, начиная поглаживать большим пальцем по обратной стороне ладони. Джой поворачивается глянуть на неё.

– Всё хорошо. Я помню, что просто решила проводить поезд взглядом, когда натолкнулась на тело. Хм… А… Ну, это… Просто увидела.

– Ага, понятно. И ты не заметила ничего совсем? Ни как он приблизился к путям, ни человека, который мог его незаметно толкнуть в спину?

– Нет, ничего такого… Просто…

– Мгм, ОК. Можно я спрошу о тебе немного?

– А… Конечно.

– Тебе пятнадцать лет?

– Да. Пятнадцать.

– Ты учишься в Рипплз Хай, так?

– Да. В Рипплз Хай.

– Хорошо, нам придётся сообщить туда о произошедшем, и тебе, скорее всего, дадут время, чтобы не ходить на учёбу. Ну, или как ты захочешь. ОК?

– ОК… Как захочу.

Течение

Как текущая вода, как камни, которые тщетно пытаются остановить её течение, встав на пути у потока, так и Джой сейчас становится частью этого невероятно тихого уголка земли, где только она, камни да вода, что всегда найдёт свой путь среди гладких сырых валунов. Позабыв про время.

Прошёл месяц. Осталась позади школа, начались каникулы. И лето. Сидя у реки, на пляже, что скрывается от города за небольшой дубравой, девушка наблюдает за тем, как облака медленно проползают над её головой. Она видит, как они возникают за горизонтом противоположного берега реки, идут над проводами электролиний, скрываются от неё за кронами деревьев, что обступают пляж.

И Джой не думает… Точнее, она думает о том, как забавно выглядит маленькая птичка, что вышагивает по песку в отдалении от неё, но не думает о чём-то большем. Тёплый песок просит её закопаться ногами поглубже. Ветер шумит, плывёт мимо, шепчет. И течение реки медленно завораживает наблюдающую.

Но она отошла, отделилась от основной группы. Ведь все друзья Джой прибыли не на пляж, где она сейчас сидит одна, отнюдь нет. Они отправились к старому причалу, который давно не работает, и большая деревянная конструкция теперь используется в основном для прыжков с неё. В воду, в реку.

Есть особое веселье всегда у детей. Это веселье использования вещей, что уже не нужны миру. Это радость, с которой новое применение для бесхозного предмета становится важным, находит своё значение.

И всегда хочется представить детей на руинах. Руинах того, что было, руинах того, что есть. И хочется думать, что для них это теперь игрушка, не более того.

–Джой! – слышит девушка со стороны. – Джой, ты здесь?! Джой!

– Я тут! – она откликается.

Джой смотрит в сторону, чтобы увидеть там Сэма. Он без замедления бежит к ней, чуть не спотыкаясь нелепо о собственную ногу в процессе.

Сэм её одноклассник. Настоящий участник театрального кружка, во всех смыслах. И… Абсолютно несерьёзный человек. Его большая улыбка и смеющиеся глаза совсем не помогают создать впечатление, что в его голове есть что-то кроме ветра. Скажем, оказывается, есть.

– Джой, ты куда подевалась?

– Просто решила одна посидеть.

Пауза. Протягивается.

– Можно я тогда с тобой посижу?

– Конечно, почему бы и нет.

Пауза. Немного шуршания на песке. Они молчат минуту. Вода волнуется от движения ветра, расходятся полукруги.

Громкий всплеск воды слышен где-то вдалеке.

– Ты не скучаешь одна так сидеть? – спрашивает Сэм.

– Не особо, я так расслабляюсь. Релакс и все дела.

– Хм, – только и хмыкает парень.

Он смотрит на неё, очень аккуратно. Изучает её детали, но старается выглядеть натурально. Джой не замечает. Просто продолжает наблюдать за окружением.

– Ты не хочешь нырять?

– Не-а, и плавать что-то не хочется, – Джой переводит своё внимание на друга. – А ты?

– Ну, я просто… – Сэм слегка заминается. – Тебя искал. Мы же все вместе пришли плавать, а без тебя это не то же самое.

– О-о, спасибо, Сэм, – Джой слегка улыбается, – но мне пока нравится здесь.

– Конечно, всё в порядке, если ты хочешь быть здесь, это понимаю, поверь, – кивает со словами парень.

– Понимаешь? – она щурится. – Уверен?

– Ну, я, может, выгляжу, как будто мне нужен шум, но понимаю, что значит отдыхать в одиночестве.

– Ф! – Джой слегка фыркает. – Ну, когда ты говоришь прямо «в одиночестве», это уже не звучит так хорошо. Скажет ещё… «В одиночестве»…

– Я сказал просто так, – быстро пытается поправиться Сэм. – Я имел в виду «сама с собой», «без других».

– Понимаю, – она вздыхает. – Понимаю.

Пауза. Успокаивается ветер, всё вокруг затихает, только птицы что-то пытаются сказать друг другу своим пением.

– Ты же не против, что я тут с тобой?

– А ты не хочешь присоединиться к другим?

– Нет. Я хочу побыть тут с тобой.

– Как знаешь.

Вечность? Лишь течение времени. Сейчас? Лишь теченье реки. И проходит уж час кратковременный. Лишь дыханье слышно в тени. Дыханье воды, дыхание ветра, их шелест и шум. Иногда тишина, человек и полметра – всё, что требует ум.

Песок пробежится между ними, гонимый ветром. Присыпет их одежду. Горячее солнце нагреет его. Удобно сидеть здесь, греется всё тело.

И тихо пока. Тихо.

Тишина наполняется спокойствием.

Назад

Оставлен позади момент. Оставлен пляж, и Джой с Сэмом возвращаются к друзьям. Они сидят около причала, закончив своё весёлое плаванье.

День завершается. Уходит вместе с облаками. Уходит вместе со светом за край. И светлым вечером ребята возвращаются пешком домой.

Они идут медленно, они идут быстро. Но они не стараются торопиться. Просто делают, как получается, как хочется.

Джой держится за руку Сэма. Ей так хочется.

Темнота медлительностью своей пытается обмануть ребят. Она неспешно следует за ними, подползает к деревьям, чтобы их тени разрослись, прыгает в углы домов, построек, чтобы стать там невидимкой, поглощающей цвет. Закат красит небосклон, отживающее день солнце дарит так обещание вернуться. Обещание повториться в завтра, обещание родиться снова. Всегда только обещание.

Не избежать расставания, когда всем пора по своим домам.

Руки тянутся в разные стороны, цепляются только одними пальцами и отпускают. Она хочет обещать. Джой очень хочет обещать повториться как солнце. Но только молчит. Глядя на Сэма. Смотрит ему в спину, когда он уходит.

Ведь этот момент для неё оказывается тяжелее, чем она думает. И желание примкнуть преображается в страх привязаться. Привязаться камнем к кому-то, к чему-то.

Но с этим всем помогает ночь.

Она скрывает от тяжести чужого взгляда, скрывает и твой взгляд. И уже никто не узнает, что ты думаешь.

Возвращение назад. Забавная штука. Говорят, что ностальгия – самая приятная боль. Но говорят и о другом. Моргает звезда. И гаснет. Глядя на неё с земли, ты увидишь, чем она была. Но помнишь ли ты, что её нет?

И никто наделённый разумом не может защитить себя от возвращения назад, туда, где боль не приятна.

Джой ужинает. Позднее, чем мама. Она быстро возвращается в свою комнату, надевает наушники, садясь на кровать. Все её мысли не могут остановиться. Они движутся назад. Сейчас они стремятся туда, где она была.

Само движение… Неприятно. Она даже не осознаёт, что происходит, не держит в голове мысль о том, что же в ней вызывает неприязнь. Её тело как по собственной воле заставляет отвлечься от мыслей. И пускай гудит в ушах, пускай больше не будет внимания достаточно для самокопания. Пускай руки рисуют, нет, пускай они ищут музыку, нет, пускай они откроют окно. А вот эта песня… Да, она неплохая. Кто её автор? Не, ну вот эта его не очень. Сколько вообще альбомов у него? Нужно закрыть окно, уже дует, хотя будет душно без него, а на улице лето. Так что… О, вот эта пойдёт. Но мне не нравится совсем видение линии. Может стоить попробовать рисовать другим стилем? Тогда бы я могла не концентрироваться, но мелодию… Нужно поменять, а то чушь. Нужно вернуться к плейлисту, а оттуда найти ещё автора одного. Я давно не добавляла новой музыки. Ну так и нет уже в стране нормальных артистов. Может, мне выучить новый язык? Точно. Я могу одновременно поискать новый стиль рисования и обучение на другом языке. Добавлю субтитры и буду одновременно привыкать к звучанию и учиться. Но окно стоит всё-таки… Закрыть?

Ночь не приносит покоя. Не даёт возможности отпустить мысли. Она засиживается. Полночь заглядывает в окно Джой и отвращает свой взгляд, кривясь от света лампы. Девушке не нравится ни один из вариантов. Ни для окна, ни для музыки, ни для рисования, ни для языка. И, недовольная результатами, она готовится ко сну.

Перед сном она смотрит видео, чтобы отвлечь мозг, понимая, что будет сложнее уснуть. Но Джой сейчас надеется только на усталость. Только на неё.

Усталость помогает. Но жестоко. Жестоко то, что она не спасает полностью, жестоко то, что она заставляет её лечь и находиться с собой наедине. А с собой значит с мыслями.

Сложно описать, что может думать сонный человек, ведь смазывается даже самая точная и правильная мысль. Однако образы, образы, что смешиваются в сплошной поток, маячат, закапываются в сознание не желая оставлять в покое.

Это всё. Это свет, это пляж, это вода. И если подумать, как она течёт, то… Нет, если вспомнить песок, то он безумно тёплый в воспоминаниях, мягкий. И, когда ты проговариваешь для себя эти мягкие слова… Нет. Джой старается думать о чём-то более сложном, чтобы занять мозг головоломкой, а не дать ему уйти коварно в зоны, что неудобны.

Она пытается подумать о Сэме, о друзьях, о том, что они планируют делать завтра. Она вспоминает их лица, изучает их. Она… Старается.

Лицо. Нет… Нет, не надо. Она же думала о друзьях, о том… Лицо. Хватит! Джой, перестань. Мозг, перестань. Сэм. Сэм помнится лучше. Он должен запоминаться, но… Лицо. Эта попытка заменить одно лицо другим лишь превращает всё в одно ужасное месиво. Она встаёт. Готова плакать.

Но просто смотрит ещё видео на ноутбуке, пока не упадёт совсем без сил.

Разговоры 2

Неуклюжая поза сна мешает чувствовать себя особенно хорошо поздним утром. Мышцы Джой затекли, где зажались, и теперь она завтракает с небольшим неудобством. Но с лёгкостью того, что ночь прошла. Осталось теперь весь день что-то делать, чтобы устать. Осталось только наполнить глаза чудесами, чтобы видеть только их.

– Доброе утро, ангелок.

– Привет, мам.

– Ты поздно вернулась?

– Ну да, мы ходили на речку.

– Эх, мне бы время, чтобы поплавать. Я уже и не помню, когда последний раз мне удавалось отдохнуть на пляже.

– А у тебя нет выходных? Или отпуска? Мы можем сходить с тобой в парк.

– Только позже в месяце, мне нужно ещё работать пока что. У нас в компании большой проект, поэтому у меня пока нет особо времени.

– ОК, ты только обязательно скажи, когда освободишься.

– Да, обязательно.

За спиной мамы свистит чайник, и она поднимает его, чтобы налить воды в чашку Джой, где чай давно ожидает кипятка. Вода в чашке бормочет, пузырится и успокаивается, начиная испускать пар.

– Джой, у меня к тебе есть разговор.

О-оу. Что же это может быть?

– Да? Что такое?

– Ты нормально спишь? Ты не жалуешься, но ты очень поздно встаёшь теперь. И я волнуюсь.

– Ну, просто дни хорошие, и особо не хочется рано ложиться. Понимаешь? Лето и все дела.

– Точно, Джой?

– Мхм. Всё ОК.

– Джой… Я говорила с коллегой на работе. И… Хоть мы с тобой много общаемся. Я хочу, чтобы ты могла полностью выговориться.

– Эм-м? Ма-ам?

– Жена коллеги психотерапевт, и он мне предложил дать тебе бесплатно поговорить с ней. Просто, на всякий случай.

– Ну ма-ам!

– Джой, даже если ты думаешь, что это лишнее, то, пожалуйста, просто для моего спокойствия. Это недолго и, что очень важно, бесплатно. Терапия очень дорогая сейчас.

Джой о-очень тяжело выдыхает. Она всё представляет…

Но согласна. Ведь это просьба мамы. И чем дольше она думает об этом, тем менее проблематичным это кажется. Только абсолютно лишним.

Интересно всегда жить в моменте, который становится известен большому количеству людей нелично. А когда ты единственный человек, что пережил что-то, то к тебе интерес растёт.

По какой-то причине новости решили упомянуть, что именно Джой была человеком, что столкнулась со смертью на железной дороге. И так взгляд людей вокруг начал меняться. Она заметила, что в ней пытаются найти изменения, перемены, влияние события, но она отрицает всё своим видом. Никакой новой одежды, никаких новых привычек. Хватит. Хватит всего этого. Мы пережили это и хватит.

Джой не сомневается, что коллега предложил маме помощь, думая также. Ну, не просто «хватит», а «нужно исправить». Девушка не винит людей, нет, но их внимание часто утомляет. Поэтому пришлось всё-таки слегка изменить стиль жизни, иногда отдаляясь от ненужного интереса к её персоне.

– Я дам тебе номер миссис Гор. Позвонишь ей, когда тебе будет удобно это сделать.

– Как, ещё раз?

– Миссис Гор. Я не помню её имени. Но ты просто можешь сказать, что ты Джой, что твоя мама Дейзи Роуэл. Дальше она уже должна всё остальное сама тебе сказать. Я думаю, что Тим с ней говорил, поэтому и предложил.

– Хорошо. Но это не срочно?

– Чем раньше, тем лучше, но я, конечно, тебя не тороплю.

Мама аккуратно склоняется к сидящей Джой и целует её легонько в лоб.

Теперь другой разговор.

– Привет.

– Привет, Сэм.

– Ты там как?

– Я в порядке.

– Не хочешь завтра снова поплавать, но теперь на озере?

– Завтра? А почему не сегодня?

– Джейку нужно помочь бабушке в саду, а Лора уезжает из города, чтобы встретиться с семьёй. Там чей-то день рождения.

– А другие что?

– Да… Как-то нет и смысла их звать. Ты же знаешь, что Трэвис будет плавать, только когда все плавают. И остаётся из свободных друзей только Аш.

– Может… Я и не хочу плавать…