bannerbanner
Добренькая, или Замаскированный урод
Добренькая, или Замаскированный урод

Полная версия

Добренькая, или Замаскированный урод

Текст
Aудио

0

0
Язык: Русский
Год издания: 2024
Добавлена:
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
На страницу:
3 из 6

Получалось, что по своим финансовым возможностям и моральным качествам она может только кормить, и то изредка, бомжей в гаражах, да продолжать подкармливать птиц возле контейнеров с мусором. Ну и еще продолжать носить объедки бездомным собакам и кошкам.


Как же все-таки хорошо жить на девятом этаже! Сверху все видно. Сколько уж лет Леля жила здесь, а все не могла нарадоваться. Детство ее прошло в коммуналке на втором этаже, и из окна не было никакого вида – ветки деревьев закрывали всю панораму. Не то, что здесь! Да тут часами можно стоять и смотреть в прогал между домами на дальние просторы, простирающиеся до самого горизонта, на лесистые холмы, овраги… Красота! И хорошо, что она живет не в шумном центре, а на окраине города.

Леля посмотрела на окна соседней девятиэтажки. Так, а вон и светловолосый красавец на свою лоджию вышел. Тоже, наверное, решил в выходной день полюбоваться окрестностями.

Она навела бинокль на мужчину и замерла от неожиданности: тот смотрел прямо на нее. Ей почудилось, что она даже голубизну его глаз разглядела. Казалось, что он смотрит ей прямо в глаза. Смотрит серьезно, несколько нагло, будто говорит: «Чего тебе надо? Что ты хочешь? Неужели непонятно, что ты вторгаешься в мою частную жизнь?»

Не в силах больше выдерживать все это, она опустила бинокль. Мужчина продолжал смотреть в ее сторону. Неужели его действительно разозлило то, что она пялится на него в бинокль? Наверное, это неприятно. Ей самой совсем бы не понравилось, если бы за ней кто-то наблюдал. Хотя, если бы наблюдал такой мужчина, как этот, то и пусть, она бы даже обрадовалась. Это говорило бы только о том, что она ему интересна. Но вот только в данной ситуации мужчина не рад, что на него смотрят, а это значит, что Леля его не интересует.

Тяжело вздохнув, Леля перестала смотреть на мужчину и уставилась в сторону, на бесконечную степь, заканчивающуюся далеко-далеко лесистыми холмами на горизонте. Она горько подумала о том, что ей никогда не везло в любви. Даже не то, что не везло – любви вообще не было. Никогда. Она жаждала ее, ждала, но ее не было и все тут. И бывшего мужа своего она никогда не любила. Сначала, правда, ей показалось, что к ней пришла настоящая любовь. Женя, ее бывший муж, казался ей таким необыкновенным, таким красивым!

Впервые она увидела его во дворе детского садика, где он прилежно ухаживал за розами, и ей показалось, что она видит ангела. Ей самой тогда было 23 года, и ее уже тогда очень мучил тот факт, что у нее нет любви. Одноклассницы почти все замуж повыходили, детей понарожали, а она воспитывала чужих детей в детском саду, и никакой личной жизни у нее не было.

Было утро, она встречала родителей с детьми на уличной площадке и с изумлением смотрела на незнакомого парня среди цветущих роз.

– Кто это? – спросила она воспитательницу из соседней группы.

– А, это Женя. Наш новый садовник, – спокойно ответила та.

– А дядя Коля где?

– Уволился. Он же старенький уже.

Леля не сводила глаз с нового садовника, и воспитательница заметила это:

– Что, красивый? Нравится тебе?

Леля пока еще не поняла, нравится он ей или нет, но в душе почувствовала почему-то нежность к этому парню. Он был такой тонкий, словно эльф, и эти розы вокруг него… Откуда он такой взялся?

– Хороший парень, – между тем, констатировала воспитательница. – Окончил аграрный университет и пошел работать в садовники. К нам по утрам приходит, а потом уходит куда-то еще работать. Смотри, как розы у него пышно цветут – никогда такого здесь еще не было, а я в этом садике уже много лет работаю.

Садовник Женя вышел из розария и, проходя мимо них, с улыбкой поздоровался. И вот когда Леля увидела его нежную улыбку, увидела его глубокие синие глаза, его длинные черные ресницы, всей душой поняла, что готова отдать за него жизнь.

То лето показалось ей какой-то сказкой. На клумбах детского сада цвели розы, петунии, маки, бегонии, и каждое утро красивый садовник Женя приходил ухаживать за всей этой красотой. На его лице всегда готова была расцвести улыбка ангела. И Леля задыхалась от нежности при виде этой улыбки. Вся ее жизнь свелась от одного утра до другого, когда она могла видеть Женю. Она страдала, когда ей приходилось выходить во вторую смену, ведь в те дни она не могла полюбоваться на него. Женя всегда расплывался в улыбке, когда видел ее, а во время работы постоянно бросал на нее взгляды. Но Леля не верила, что она может заинтересовать такого красавца, как Женя. Он, хоть и тонкий, но сложен просто идеально, а как красив на лицо! Смуглая кожа, черные волосы и синие глаза. Сногсшибательное сочетание! Никогда еще она не видела ни у кого таких синих глаз. Не человек, а сплошная поэзия среди цветов. И разве может такой красавец обратить внимание на нее?

Леле иногда даже было странно, что такой красивый человек, как Женя просто живет среди других людей, ходит на работу, покупает что-то в магазине. Казалось, что при виде его красоты все должны замирать. Девушки и женщины должны были влюбляться в него без ума. Но Женя просто жил обычной жизнью, без всяких там бурных страстей, и, как ходили слухи среди воспитательниц, у него не было ни жены, ни девушки. Он жил с родителями, занимался садами, и все было тихо и спокойно в его существовании.

Окончательно Леле сорвало крышу, когда ей удалось поговорить с Женей. В то утро она, как всегда, встречала детей на улице и украдкой постоянно бросала взгляды на поливающего цветы Женю. Все было тихо, спокойно, размеренно. Родители приводили одного за другим своих детей, и те тихо играли кто в траве, кто в песочнице. А потом привели Вику, и с ее приходом о покое пришлось забыть. Вика пристала к Жене, умоляя дать ей полить хоть что-нибудь из шланга.

– Вика, отстань от человека! – строго сказала ей Леля. – Не мешай работать!

– Ну, Ольга Сергеевна! Чего он мне не даст полить? Я ж не просто так! Я ж помочь хочу!

Леля вздохнула. Начинается! Так хорошо было, пока Вика не ходила в садик! Без нее был рай, а теперь опять начнется. Всю группу на уши поднимет эта толстая девочка. И надо же было уродиться такой некрасивой и с таким жутким характером! Начнет опять всю группу баламутить, только успевай теперь выуживать детей из-за дальних веранд и сараев, куда их Вика таскать начнет.

– Да дайте мне полить-то! – вцепилась в шланг Вика, и мягкий и улыбчивый садовник уступил ей. Толстая Вика в платье ниже колен, принялась усердно заполнять водой лунки вокруг роз. Вид ее при этом был серьезный, и была она похожа на хозяйственную бабу из деревни, а не на маленькую детсадовскую девочку.

– Вика, нельзя себя так вести! – строго сказала Леля, подходя к ней.

– Ничего страшного, она хорошо поливает, – миролюбиво отозвался Женя и улыбнулся своей лучезарной улыбкой. Леля в ответ так и расцвела.

– Вы любите цветы? – осмелев, спросила она.

– Да, – снова улыбнулся Женя.

А Леля как-то сразу уловила всю его суть. Он – ребенок. Большой ребенок. В нем не было чего-то завершающего, какой-то уверенности и деловитости, какие бывают у взрослых людей. Женя витает в каком-то нереальном мире, где цветочки, бабочки. Нет, он прекрасно выполняет свою работу, но душа его слишком проста и бесхитростна для взрослого мира. Женя человек не от мира сего, это она ясно почувствовала. Он не вписывается в обычные рамки. Он необычный. И она как-то сразу поняла, что ему неуютно в этом мире, что он страдает, но именно к таким ее и тянуло. Ну, может, и не тянуло, но именно с такими странными она привыкла общаться еще со школы. Даже не то что общаться, а опекать их. Хотя по Жене не было видно, что он страдает. В тот период он выглядел вполне благополучно. С такой-то красотой! Но, видимо, душа ее привыкла улавливать в людях неустроенность.

– Вообще-то, я хотел жить в лесу, – доверчиво сказал Женя. – Даже домик там построил, но в него потом бомжи заселились…

– Жить в лесу?! – обрадовалась Леля. – Я тоже хотела жить в лесу! Даже на лесной факультет собиралась поступить, но мне мама не разрешила!

– А я как раз окончил такой факультет.

– Лесной факультет?! Как хорошо! Романтика!

– Ну да. Только там никакой такой романтики нет, – Женя помог Вике перенести шлаг на клумбу с петуньями. – Мы, конечно, ездили на практику в лесхоз, жили в общаге, но лес изучали только с хозяйственной точки зрения. Мне же хотелось вообще жить там, а не смотреть на лес, как на источник древесины…

– А я в детстве в поселке жила, и у нас там лес совсем рядом был. Мне там так нравилось! Нас целая гурьба детей собиралась, и мы играли на лесных полянках недалеко от поселка. Целые дни там проводили! А потом нам здесь квартиру дали, но я уже взрослая была…

– А я до семи лет у дедушки с бабушкой жил в деревне. Там тоже лес рядом был, и мне было очень хорошо. А потом родители меня в город забрали, я пошел в первый класс, и все сразу плохо стало. Город я никогда не любил. Здесь можно жить либо на окраине, либо возясь, как я, с цветами.

Женя серьезно посмотрел на нее своими синими глазами. И в этот момент Леля почувствовала вдруг саму себя. Нет, она и раньше осознавала, что живет, дышит, ест, но глубины какой-то не было. Не было чего-то настоящего. Спячка какая-то была, а теперь она в одно мгновение проснулась и осознала вообще все. Весь мир, саму себя… Ее душа в тот момент показалась ей кладезем целой гаммы эмоций, чувств и разнообразных ощущений. Она никогда еще такого в себе не чувствовала. Это было прекрасно и ни на что не похоже. «Я наконец-то полюбила! – с восторгом думала она. – Я люблю его!» Ей казалось, что ооооочень долго ждала она этой любви. И вот наконец-то дождалась!!!

После этого дня, Женя сам стал подходить к Леле. Он использовал каждую свободную минутку, чтобы поговорить с ней. Леля ликовала. Эйфория возносила ее под облака, все ее чувства обострились до предела, и она чувствовала ВЕЧНОСТЬ. Как будто расширились границы бытия, и стало видно настоящую сущность всего мира. Фейерверк чувств так потряс Лелю, что она вошла в состояние не то душевного блаженства, не то муки. Она никак не могла успокоиться и даже в отсутствии Жени продолжала находиться в состоянии повышенного эмоционального тонуса. Она носилась как угорелая по садику, по своей квартире, по улицам города и напоминала неугомонную динамо-машину, из которой во все стороны летят искры.

С Женей происходило то же самое. Он был по уши влюблен в Лелю, а та, осознавая это, была на седьмом небе от счастья. Ее не пугало даже то, что от Жени постоянно воняет несвежей одеждой и потом. Она была очень чувствительна к запахам, но тут с ней что-то такое произошло, что она, хоть и чувствовала вонищу, но как-то не замечала ее. Женины глаза, его угловатая фигура сводили ее с ума, а на запахе она не концентрировалась.

На первое свое свидание вне садика, они, конечно же, пошли в лес. И вот именно тогда Леля впервые усомнилась, что любит Женю.

Они бродили по лесным тропинкам, разговаривали, и счастье просто хлестало через край. Лелино сердце было полно любви, и девушка упивалась этим чувством, радовалась, что оно упало на нее с неба и озарило всю ее жизнь. Вместе с Женей они не сводили глаз друг с друга и говорили о таких вещах, о которых никому другому не смогли бы рассказать.

– Знаешь, а я ведь не такой хороший, как тебе кажусь, – признался Женя, когда они присели на бревно на опушке. – Я был трудным подростком – пил, курил и даже токсикоманил.

– Что?!!

– Да. Я скандалил с отцом, мать из-за меня настрадалась, а бабушка с дедушкой, для которых я был всегда светлым лучом, когда узнали обо всем, то один за другим ушли на тот свет.

– А сейчас? Сейчас ты завязал со всем этим? – Леля почувствовала, как что-то неприятное зашевелилось в ее душе. Ее отец был алкоголиком, и она еще в детстве пообещала самой себе, что никогда не выйдет замуж за алкоголика. А Женя токсикоман! Да это же то же самое!

– Все это в прошлом. Родители приложили массу усилий, чтобы вытащить меня из того болота.

– Но когда? В каком возрасте с тобой все это было?

– Да малолетка я был совсем… В тринадцать лет курить стал, потом водкой стал баловаться. У одного моего дружка родители алкаши были, ну мы у них и таскали спиртное. А лет в четырнадцать начал растворителем дышать. Хорошо, что нас застукали… Меня вылечили, а Славка, мой друг, так и токсикоманит до сих пор – совсем плохой стал. А я и школу окончил, и университет…

– И что? И никаких последствий?

– Да вроде все нормально. Недавно даже с учета у психиатра сняли.

– Оооо!

– Да. Это все благодаря родителям. Если бы не они, то даже страшно подумать, что бы со мной стало.

– У меня отец был алкоголиком, – после недолгого молчания призналась Леля, – и я очень сильно реагирую на алкашей, наркоманов… Я их ненавижу, боюсь… У меня в душе что-то такое истеричное появляется, когда мне приходится с ними вступать в контакт. Меня прямо трясет всю при их виде. И такое чувство отчаяния, безысходности, как будто я никуда не могу от них деться, сбежать, уйти. Это все из детства идет, когда отец бил мать, орал и ничего невозможно было поделать. Он умер совсем недавно, и ты не представляешь, какое это облегчение для нас с мамой! Я никогда! Никогда не выйду замуж за такого, как мой отец! Но ты ведь не такой?! Не такой?!

Леля с надеждой и страхом посмотрела в красивые глаза Жени.

– Конечно, нет! – уверенно ответил тот. – Это я подростком был дурачком. Мне теперь кажется, что тогда я был совсем другим человеком, особенно, когда напивался. Я тогда на себя не был похож. Скандалил, орал – все так же, как твой отец. Трезвый-то я совсем другой.

– Мой отец трезвый тоже был хороший. Лучше и не надо, но пьяный… Он превращался в грязного, разнузданного нелюдя.

– Вот-вот, и я также…

– О нет…

– Но все прошло. Меня теперь никто и ничто не заставит начать пить, не говоря уже о том, чтобы дышать какой-нибудь гадостью. Так что ты смело можешь выходить за меня замуж.

Но Леля ничего не ответила, потому что не слышала его последних слов. Ей показалось, что весь ужас детства и юности вновь вернулся. Еще год назад отец был жив, и они с матерью существовали на самом дне. Леля ни днем ни ночью не расставалась с ножом, боясь нападений пьяного отца. Лет с пятнадцати она боялась, что отец сделает с ней что-то непристойное, потому что улавливала в его пьяном мутном взгляде что-то такое похотливо-грязное. И она боялась, боялась, боялась!!! Ночью под подушку она клала нож, чтоб в случае чего защитить саму себя.

– Лель! Ты че не слышишь? Ау! – позвал ее Женя.

Она посмотрела на него взглядом, в котором ясно читались отчаяние и безысходность.

– Ты пойдешь за меня замуж? – в его глазах было столько нежности и любви, он держал ее за руку, и все Лелины страхи сразу отошли на второй план, стали не такими яркими.

– Что?

– Я просто не перенесу, если ты мне откажешь…

Леля с ответной нежностью посмотрела в его глаза. Если б он только знал, что она только и мечтала о том, чтобы посвятить ему жизнь! Она бы все для него делала! Она бы…

– Ну что же ты молчишь? Ты выйдешь за меня?

– Да! – выдохнула она, почувствовав, что сейчас расплачется от нахлынувших чувств.

Женя наклонился к ней и поцеловал ее в губы. От него исходил запах несвежего тела, губы его показались Леле мокрыми, и тут он ей засунул в рот язык.

– Ой! – Леля вскрикнула и оттолкнула его. – Что ты делаешь?

– А что такое?

Леля брезгливо вытерла губы и даже плюнула.

– Чего ты мне язык в рот… Это противно!

– Тебе не понравилось? Но ты привыкнешь. Просто ты еще не созрела…

Леля смотрела на Женю, не понимая, что с ней происходит. Этот запах от него, эти его тонкие мокрые губы – они такие неприятные… Как это раньше она не замечала? А на носу у него поры с черными точками… Что происходит? Эйфория любви сменилась замешательством.

Женя, все это время держащий ее за руку, уловил перемену в ней и выпустил ее руку из своей. Леля заметила, что он как-то весь сник, съежился. Если бы он настаивал, убеждал, но он вот так как-то сразу сдулся, будто из него силы вышли. И Леля испугалась, что та сказка, в которой она жила благодаря любви, уйдет, закончится, и все тогда. Никакой любви, ничего…

– Женя, я тебя обидела? – со всей страстью спросила она. У нее даже голос задрожал, а на глазах выступили слезы.

– Ой, Леля, что ты! – тут же отозвался Женя и обнял ее за плечи.

– Но мне показалось…

– Нам много чего кажется, – он смотрел на нее с такой нежностью, с такой признательностью, что в душу ее снова вернулось что-то такое теплое и родное.

Однако с того дня Леля уже не могла с полной уверенностью признаться себе, что действительно любит Женю. Сомнение в истинности ее чувств очень мучило ее. Ей хотелось любви, хотелось самой любить, но любит ли она Женю – неизвестно.

Его родители были интеллигентными людьми. Отец физик, мать библиотекарь. А Леля при первом же знакомстве с ними сразу поняла в кого Женя такой красивый, а в кого вонючий. Красивым он был в мать, а вот запах ему от отца достался. Тот тоже распространял вокруг себя облако далеко не благоухающих запахов. И как это с ним его жена живет? Леля уже представляла, что как только они поженятся с Женей, так она сразу же перестирает все его рубашки, а его самого заставит пользоваться дезодорантом.

Женина мама вежливо общалась с Лелей, но Леля чувствовала, что та с трудом переносит ее. Леля возле этой женщины вдруг почувствовала себя последней гадостью, которой брезгуют, воротят от нее нос, но ради приличия терпят, поджимая при этом тонкие губы. Леля еще никогда ничего подобно к себе ни от кого не испытывала. Наоборот, с самого детства, где бы она ни появилась, с кем бы ни общалась, всегда чувствовала к себе симпатию. Она с детского сада считала себя хорошей девочкой, в школе многие мамаши хотели, чтобы их сынки сидели за одной партой именно с ней. Особенно мамаши всяких обиженных и зашуганных мальчишек… А вот Жениной мамаше она чего-то не понравилась. Странно.

– Ой, удивила! – воскликнула на Лелины жалобы ее собственная мать. – Это ж будущая свекровь! Какая бы ты не была распрекрасная, все равно бы ей не угодила! Все свекрови ревнуют своих сыновей к невесткам.

– Но почему? Чего ей ревновать? Она ж не одна его растила, у нее муж есть. Это когда женщина одна растит сына, то у нее вся жизнь на нем сосредоточена, а так-то что?

– А ты не сравнивай сына и мужа. У всех женщин мужья на вторых ролях, а вот сын – это сын. За сына любая мать готова жизнь отдать, а вот за мужа вряд ли.

После свадьбы они поселились в квартире оставшейся Жене от бабушки и дедушки. Леля сразу же принялась стирать Женины рубашки, снабдила его дезодорантом, заставила новоиспеченного мужа каждый день принимать душ. Женя послушно выполнял ее просьбы. Но странное дело! От него все равно исходил неприятный запах. Леля недоумевала, как такое может быть? Ни дезодорант не помогал, ни частое мытье под душем. Что за напасть такая?

– Это мужик такой! – поделилась своими познаниями подруга Наташка, когда Леля рассказала ей обо всем этом. – Ничего тут поделать невозможно!

– Но как же так? – никак не могла успокоиться Леля. – Он так старается для меня! И моется, и дезодорантом мажется, и туалетной водой поливается, а все равно воняет, и не пойму откуда.

– Наверное, от него всего. Может, это его естественный запашок. Хотя… знаешь, если у него запоры… Он как в туалет ходит? Каждый день?

– Откуда я знаю?!

– Ну так узнай! Может ему слабительное нужно. Знаешь, когда прямая кишка забита каловыми массами, то у человека и изо рта, и отовсюду воняет.

– Так, ну все! Хватит! – возмутилась Леля. – И изо рта у него не воняет.

А еще Леля поняла, что совсем не склонна к интимной жизни с мужем. Ей было неприятно заниматься сексом, и это еще мягко сказано.

– Ты еще молодая, не созрела, – говорил ей Женя, но Леля не думала, что все дело только в ее неопытности и молодости. Она считала себя достаточно взрослым человеком. Да и вообще, она всегда, с самой ранней юности была уверенна, что ни опытность, ни зрелость не помогут, если нет любви. Конечно, можно знать технику секса, можно знать, как себя вести в постели, но нельзя заставить себя полюбить. Леля не сразу поняла, что не любит Женю. Уж слишком яркими, сильными были чувства к нему в начале их отношений, и она никак не могла поверить, что вся эта потрясающая красота ее любви, вовсе не любовь, а просто ошибка. И на окончательное понимание этого ей понадобилось целых четыре года. Она пыталась удержать очарование влюбленности, она искала во взгляде Жени, в его нежных словах доказательства любви. И в самой себе она искала те самые чувства, которые бы окрыляли ее, наполняли теплом, полной самоотдачей… Все было напрасно. Идеальный эльф, за которого принимала Женю Леля, просто не существовал. Эльф оказался скунсом. А точнее скунсом-ипохондриком, потому что как только начиналась осень и заканчивались работы в саду, он тут же принимался болеть. Даже не болеть, а чахнуть. То насморк к нему какой-то длительный прицепится, то тонзиллит хронический, то зуб от холодной воды ломит…

– Представляешь, – сообщил он как-то Леле в первый год супружества после очередного похода в поликлинику, – у меня в носу стрептококки, а в горле стафилококки.

Леля в это время сидела перед телевизором, с аппетитом ела картофельные драники с чесноком и чуть не подавилась, услышав про всех этих кокков.

– Откуда ты знаешь? – откашлявшись, спросила она.

– Мазки сдал.

– Фуууу! Какая гадость! И что делать?

– Вот, мне тут кучу лекарств выписали, антибиотики. Ты мне дашь денег?

– А куда я денусь? – но Леле не хотелось тратиться на безработного в холодное время года мужа.

– Слушай, – как-то не выдержала она, – мне кажется у тебя просто ипохондрия от безделья. Летом ты ведь ничем не болел. Думаю, это от того, что летом ты был занят делом, а зимой работы нет, и ты чахнешь. Может, тебе какую-нибудь работу на зиму найти? Будешь хоть на люди выходить, общаться, что-то делать.

– Нет, не поможет, – уверенно возразил Женя. – Я с детства вечно зимой болею. Как наступают холода, так и все…

В первый год их брака Леля усердно всю зиму пыталась вернуть мужу утраченный иммунитет. Травяные сборы давала ему, заставляла промывать нос и полоскать горло целебными отварами. Несколько месяцев подряд она неотступно лечила его, и это дало результат – Женя перестал болеть постоянными простудами.

– Мама, у меня не жена, а клад! – похвалился Женя в очередной приход его матери. – Она спасла меня от стафилококков и стрептококков!

Он оживленно рассказывал матери о Лелиных целебных отварах, о ее настойчивости:

– Я не знал, куда деться от ее приставаний, когда она заставляла меня по сто раз в день полоскать горло, а потом чувствую – мне становится все лучше и лучше! И я перестал болеть! Но я не поленился, сходил за направлением, сдал мазки, и у меня ничего не нашли! Ни-че-го! И это при том, что лечение прошло без антибиотиков! А ты знаешь, что у меня от антибиотиков потом дисбактериоз…

– Леля, дорогая, я хочу, чтобы ты еще ему и грибки на ногтях вылечила, – вдохновленная рассказом сына заявила свекровь. – Сейчас мазь продают, я тебе запишу ее название, так вот говорят – она очень хорошо помогает от ногтевого грибка.

Она смотрела при этом на Лелю синими глазами в обрамлении черных загнутых ресниц и была уверенна, что та так сильно любит ее сына, что готова на разные подвиги ради него. Например, такие, как борьба с напавшими на дорогого Женечку стрептококками-стафилококками и ногтевыми грибками. Леля глядела в ее красивые, такие же, как у Жени глаза, и недоумевала. Неужели эта тетка не понимает, что вся эта инфекционно-грибковая гадость просто омерзительна? Неужели она не понимает, что вырастила недоделанного, недолеченного сына, которого подсунула, спихнула со всеми его бяками ей, молодой и мечтающей о романтике девушке?

После ухода свекрови Леля не могла смотреть на Женю. Ей просто противно было на него смотреть. А тот под впечатлением материнских разговоров снял свои вонючие носки и продемонстрировал Леле изъеденные грибком ногти.

– Фу! – вскрикнула Леля. – Не суй мне свою гадость!

– У меня болезнь, а ты гадость… – обиженно сказал тот, а Леля посмотрела в его глаза, и ее покоробило от того, что эти глаза совсем такие же, как у его матери. Муж смотрел на нее глазами свекрови. Фу!

Никакие грибки Леля ему лечить не стала – это было уже выше ее сил. Она просто купила Жене мазь, тот положил ее в ящик стола и благополучно забыл о ней. Нет, сначала он, правда, пару раз помазал свои искореженные ногти, при этом он их ничем не заклеивал и каждый раз пачкал постель. Леля возмутилась, и он перестал лечиться. Сам он не в состоянии был позаботиться о себе, а Леля не находила в себе сил заниматься его отвратительными ногтями. Она чувствовала, что ее красивый муж становится для нее все отвратительней. Его красивая внешность больше не привлекала ее. Секс с ним вызывал в ней чувство гадливости. Но она почему-то терпела, чего-то ждала, на что-то надеялась, жалела его, цеплялась за иллюзию каких-то чувств и удивлялась, что сам Женя совершенно ничего не замечает и уверен, что у них все хорошо. И когда она все-таки через четыре года их брака ушла от него, он долго потом надоедал ей своими просьбами вернуться к нему: «ведь они же так замечательно жили вместе!»

На страницу:
3 из 6