Моя любой ценой

– Да, я…

– В первую линию, – требовательно приказывает он. – Меняешься местами с Ярцевой. Остальные на своих местах.

Ошарашенно смотрю на Николая Владимировича и не верю. С чего вдруг такая щедрость? Догадался, что я хочу уйти? Или что? Он ведь ясно дал понять, что пока Паша спонсирует студию, мне нечего здесь ловить.

– Это какая-то ошибка! – взвизгивает Катя. – Николай Владимирович, вы, наверное, забыли, что…

– Дверь там! – резко перебивает тот ее. – Либо вставай на место, либо уходи. Завтра ты тогда не выступаешь.

– Но… – бывшая подруга осекается под его взглядом, а затем оборачивается ко мне. И, честно говоря, мне кажется, она убить меня готова.

– Вы еще пожалеете! – цедит она, демонстративно покидая зал.

– Еще недовольные есть? – спрашивает Верховцев. – Нет? Тогда за дело!

И до самого вечера он нас гоняет в хвост и в гриву. Но у меня словно второе дыхание открывается. А когда, наконец, отпускает, то мне прилетает:

– Злата, останься.

Девочки кидают странные взгляды на меня, но все же потихоньку покидают зал.

– Дверь закрой, – велит Верховцев.

– Что-то случилось? Вы же говорили… – Он устало фыркает. – Почему?

– А ты что, не рада, что ли? Или думаешь, я не видел, как ты за эти дни едва не зачахла позади всех?

– Тогда почему?

Николай Владимирович отвечает не сразу. И его молчание меня пугает.

– Потому что у нас новый спонсор.

– Новый? А как же Паша?

Верховцев криво ухмыляется.

– Никак. Забудь о нем. А завтра после концерта будь готова пойти на сам вечер, где и познакомишься с господином Багровым.

– Я?

– Ты, Злата. Если, конечно, все еще хочешь быть главной звездой труппы.Так что отдохни как следует, и завтра к вечеру чтобы была в форме.

– 5 Злата -

Как я ни старалась, Верховцев больше ничего не добавил, обрубив, что, мол, завтра все сама узнаешь.

Была уверена, что из-за таких новостей не смогу уснуть. Но, похоже, репетиция выжала меня настолько, что я просто вырубилась, едва голова коснулась подушки.

К концерту готовлюсь так тщательно, словно первый раз буду выходить на сцену. Наверное, даже перед экзаменами я волновалась меньше. И перед проверкой у Николая Владимировича.

Я понятия не имею, почему вдруг Кравцов перестал быть спонсором, почему расстановка сил изменилась. Ведь уже была готова сдаться, а тут такое! И я собираюсь воспользоваться шансом по полной!

Поэтому собираюсь, как на главное событие в своей жизни.

Девчонки тоже все взволнованы. Даже когда прихожу гораздо раньше назначенного времени, оказывается, что не первая.

– Злата, привет! – радостно щебечет Алиса. Теперь, когда меня сделали центральной фигурой в каждом номере, она, как и остальные, снова сменила тактику. – Как настроение?

– Рабочее, – сдержанно отвечаю.

Похоже, она собирается что-то еще спросить, но тут приходит Николай Владимирович.

– Девушки, машина приехала. Кто готов – собираем вещи с костюмами, и на выход.

– Но еще не все пришли, – замечаю, что трех девчонок не хватает. В том числе и Кати.

– Они уже подходят. Так что не тратим время. В концертном зале будет место для разминки. Поэтому не тормозим. Быстро, быстро!

Дальше все происходит действительно очень быстро – нас отвозят на место, проводят по долгим коридорам, выделяют раздевалку и даже небольшой зал. Вся эта суета не дает ни мгновения, чтобы думать о посторонних вещах. Кажется, в эти моменты я себя чувствую по-настоящему счастливой. Цельной.

Танцы – моя жизнь. И я готова посвятить им всю жизнь. Лишь бы никто не помешал!

Первый номер еще чувствуется мандраж – выходить на сцену всегда волнительно. Особенно, если знаешь, что уровень мероприятия весьма высокий.

Второй раз все проходит уже легче, ритм отдается в груди, движения отточены и правильны.

Я даже ловлю одну волну с остальными девчонками. В этот момент все наши разногласия и прочее не важны. Совсем.

Мы словно единый организм синхронно двигаемся, вырисовывая четкий ритмический рисунок. И это бесподобное ощущение. Словно крылья за спиной вырастают. Впервые за эти недели я улыбаюсь искренне и счастливо.

А уж когда мы танцуем третий номер, мой любимый, так и вовсе кажется, что я могу в этой жизни все!

Зал взрывается аплодисментами, и мы, наконец, уходим за кулисы.

– Молодцы, – хвалит нас Верховцев в раздевалке. – Отлично отработали! На четыре с плюсом потянет!

Мы с девчонками посмеиваемся, переглядываясь. Никогда Николай Владимирович не хвалит нас на сто процентов. Метода у него такая.

– А теперь быстро переодеваемся – машина уже готова. Вас отвезут по домам.

Алиса с Ритой недовольно фыркают, что хотели бы остаться. Иногда, после некоторых выступлений, мы и правда могли остаться на том мероприятии, куда приезжали танцевать. Но, похоже, не в этот раз. Потому что Верховцев довольно жестко отрезает, что никаких гулянок тут не предусмотрено. А затем подходит ко мне и тихо добавляет:

– У тебя пятнадцать минут переодеться и привести себя в порядок. Платье, надеюсь, есть?

Коротко киваю, замечая, как подозрительно коллеги косятся в мою сторону.

– Отлично, зайду за тобой.

– Пять минут, и на выход! – добавляет уже для всех.

Адреналин все еще гуляет в крови, но первый восторг от выступления уже сходит, и теперь я снова чувствую неприязнь со стороны девчонок. Никто, правда, ничего не говорит мне, но я прямо спиной чувствую их взгляды.

Только оставшись одна, могу хоть немного расслабиться. Переодеться и поправить макияж успеваю впритык. Верховцев заходит и придирчиво осматривает мое весьма скромное платье. Недовольно качает головой.

– Могла бы и поэффектнее наряд подобрать. Показать-то есть что.

– Зачем?

Но он не отвечает, кивает на дверь и выходит.

Концертная программа либо завершена, либо в ней начался перерыв – все гости свободно перемещаются по залу. Оглядываюсь по сторонам и не очень понимаю, что я здесь делаю.

– Будь вежливой и приветливой, – между тем напутствует Николай Владимирович. – Багров – мужик, который ценит красоту, и готов вкладывать достаточно, чтобы студия могла позволить себе и новые костюмы, и новый тур гастрольный.

Резко оборачиваюсь к нему и мрачно смотрю на мужчину.

– Вы, получается, что, подкладываете меня под него?!

– Тише, – шикает он, схватив меня за локоть, отводит к стене. – От тебя, что, убудет, если ты поулыбаешься этому мужику? Кравцов-то ведь повелся.

Упоминание бывшего жениха больно отдается в груди. Судорожно вдыхаю, стискиваю зубы.

– Я не стану ради денег спать с вашим спонсором, – твердо говорю.

– Ты его еще не видела, Злата, – ухмыляется Верховцев. – От таких бабы текут только на раз. Шикарный мужик. Погоди копытом бить. Да никто и не просит тебя в койку сразу прыгать. Речь просто об общении.

– Все равно, – упрямо возражаю.

– А ты как хотела, детка? Хочешь блистать на сцене и быть главной звездой, придется торговать лицом. Даже если тебе противно от этого. Или давай на вторые роли.

Циничные слова бьют наотмашь. Я никогда раньше не задумывалась о том, что хореограф наш иногда и правда устраивал вот такие же прогулки после мероприятия. Я как-то не воспринимала это в таком ключе. Ну, подумаешь, потусить после концерта. Ну, пообщаешься с гостями, расскажешь пару забавных историй с репетиций. Обычно это ничем не заканчивалось. Пока я не познакомилась с Пашей…

Но там все изначально было так красиво и романтично, что у меня не было ни малейшего шанса устоять. Я влюбилась. Поверила. За что и поплатилась.

Стало очень горько. И в очередной раз мысленно обзываю себя наивной дурочкой.

– Хватит хмуриться, – командует Николай Владимирович. – Он идет к нам.

– Кто?

– Багров, конечно же. Улыбайся, Злата. Это наш шанс.

Поднимаю взгляд и замираю на месте. Даже дышать не получается полноценно. Потому что к нам идет тот самый мужчина, которому я помогла, сбегая после позора на собственной свадьбе.

Феликс. Феликс Багров. И это он – новый спонсор студии.

Мамочки…

– 6 Злата -

Я не верю своим глазам. Просто не могу уложить в мыслях этот факт. Откуда он здесь? Как узнал? Искал? Или это совпадение?

В голове вереница мыслей, которые сменяют друг друга с такой скоростью, что я попросту не успеваю.

– Добрый день, – произносит он низким хрипловатым голосом. Кажется, в прошлый раз он был немного иным.

– Господин Багров, – вежливо, но вместе с тем довольно подобострастно отвечает Верховцев. – Рад видеть.

Взгляд Феликса останавливается на мне. Я молчу. Нет никаких сил вымолвить даже банальное приветствие.

– Это Злата. Наша звездочка. Но вы, наверное, видели, как хороша она на сцене.

– Видел, – подтверждает Багров, не отрывая от меня взгляда. – Выступление шикарное. Примите мое восхищение, Злата.

Я так и стою молча. Даже когда мужчина нагло берет мою руку и целует. И все еще не отводит своего колдовского взгляда. Словно он ко мне примагничен.

– С-спасибо, – заикаясь, выдавливаю в ответ. Внутри все сжимается. Интуиция кричит – надо бежать! Бежать как можно быстрее. Я чувствую себя загнанным в угол зверьком, а рядом – хищник. Дикий и необузданный. И то, что он сейчас одет в шикарный костюм, ничего не значит. Я вижу это в том взгляде, который так и ввинчивается в меня. В памяти всплывают его слова:

“Все равно моей будешь, Злата”.

Теперь я понимаю, что это были не просто слова. Обещание. И, похоже, этот мужчина привык получать желаемое. Любой ценой.

Николай Владимирович еще что-то говорит, но я не могу разобрать ни слова. Все сливается в белый шум. Перед глазами так и стоит этот пронизывающий взгляд, который дает понять расклад. С трудом забираю руку из горячей ладони Багрова.

– Злата, тебе плохо? – доносится до меня сквозь пелену вопрос хореографа. – Ты побледнела.

– Нет, все в порядке, – натянуто улыбаюсь, стараясь держать лицо.

– Принесу воды, – говорит Верховцев и уходит, оставляя нас одних. В зале полно людей, но у меня чувство, что кроме нас двоих нет никого.

– Дыши, красота, – тихо произносит Феликс, чуть наклонившись. Я дергаюсь назад, но его ладонь тут же ложится мне на поясницу и не дает отступить. – Дыши. Раз, два. Давай, это несложно.

Мы по-прежнему смотрим друг другу в глаза. Это похоже на какой-то гипноз, и я будто бабочка, которую прикололи булавкой. Не могу пошевелиться.

– Отпустите, – шепчу едва слышно.

– Разве тебе плохо? – усмехается он, сокращая между нами расстояние, а я отчетливо чувствую запах его туалетной воды.

– Вы, что… Вы… Серьезно? – задыхаюсь от его близости, от той паники, что накрывает меня от такого вторжения в личное пространство. – Думаете, я буду спать с вами за ваше спонсорство?!

Ухмылка на лице Феликса становится шире.

– Скажи, что ты не продаешься, Золотинка, – предлагает он. – Давай, ты ведь это собираешься выдать?

– Не продаюсь, – дрогнувшим голосом произношу.

– Все продаются, красота. Даже ты.

– Мне не нужны ваши деньги!

– А кто говорит про деньги? Есть и другие методы…

Он так меня пугает, что я невольно упираюсь ладонями в его грудь и даже сквозь одежду чувствую, насколько крепкие у него мышцы. Стальные даже.

– Заставите? Изнасилуете? – с вызовом спрашиваю, а у самой душа в пятки уходит.

– Фу, как грубо, – фыркает он и все же немного отстраняется, давая мне вдохнуть полной грудью. Затем его взгляд опускается мне на губы, после – ниже, скользит по шее, ключицам. И я ощущаю это как прикосновение. Будто он и вправду трогает меня.

– Но если тебя такое заводит, можем и так.

– Да как вы… – от его намеков во мне поднимается такая волна злости. Я замахиваюсь, даже не понимая, что делаю. Но Багров ловко перехватывает мою руку, мягко удерживает, притягивает за запястье к своим губами и… целует! При всех!

Я же могу лишь рвано хватать ртом воздух. Потому что это просто возмутительно! Уму непостижимо. А затем он резко подается ко мне и едва ли не в губы шепчет:

– Дыши, красота.

Я успеваю сделать только один вдох, как он резко целует меня. Быстро, жестко и бескомпромиссно. Когда до меня доходит, что надо оттолкнуть и сопротивляться, все уже заканчивается. А на лице мужчины появляется такая предвкушающая ухмылка.

– Неплохо. Очень неплохо.

Меня словно водой окатывает – он, выходит, меня, что? Попробовал, а теперь оценивает?!

Набираю в грудь побольше воздуха, собираясь отчитать нахала, как вдруг его лицо меняется  – и я закрываю рот, так и не сказав ни слова. Ведь он смотрит куда-то мне за спину. Холодно, расчетливо.

– Прошу прощения, Злата. Продолжим позже, – отстраненно говорит Багров и уходит.

Все это настолько выбивает меня из колеи, что вместо того, чтобы проследить за ним, я попросту выбегаю из зала. Плевать, что где-то потерялся Верховцев. Сейчас я просто хочу уйти отсюда домой. Спрятаться там и как-то обдумать то, что произошло.

Но в коридоре сворачиваю не туда и в итоге оказываюсь в тупике. А когда пытаюсь вернуться и найти верный поворот, позади раздаются шаги, а следом слышу знакомый до боли голос:

– Надо же, как быстро ты утешилась, Злата. А ведь такую недотрогу из себя строила…

Оборачиваюсь и вижу Пашу. И если я правильно понимаю, он не просто не в настроении, он зол…

– 7 Злата -

Нервно сглатываю под тяжелым взглядом Кравцова, который делает ко мне шаг, затем еще один. А я… Я впервые его боюсь.

– Что, нашла себе любовника побогаче? – ядовито спрашивает. И его вопрос – будто пощечина. – Молчишь? Невинная недотрога, которая сразу готова прыгнуть на хер к Багрову!

– Ты что-то путаешь, – лепечу первое, что выходит озвучить. – И… И это не твое дело… Ты бросил меня!

Паша некрасиво ухмыляется, зло, даже мерзко. Я и подумать не могла, что он может выглядеть вот так.

– А ты и рада стараться, да, Злата? Нашла, как отомстить? Думаешь, ты нужна этому мужику? Да он таких, как ты, пачками имеет и выбрасывает.

Каждое его слово пропитано такой злобой, что у меня мурашки по коже. Когда мы были вместе, Паша казался мне таким галантным, таким воспитанным. Я ни разу не слышала от него ругательств. И к моему пункту про близкие отношения отнесся с пониманием, хотя я чувствовала, что он хотел бы иного.

Сейчас же… Я будто и не знаю вовсе этого мужчину.

– Ты ошибаешься, – твердо говорю. – И не понимаю, что ты имеешь в виду. Я, в отличие от тебя, не имею привычки изменять.

Я стараюсь говорить ровно, не показывать, как задевают его слова. Даже после всего мне больно. Больно, что он думает про меня вот так.

– Лгунья! – припечатывает Кравцов. – Думаешь, я не знаю, как Багров стал новым спонсором, и ради кого? – бывший оказывается слишком близко. Я отшатываюсь и упираюсь спиной в стену. – Наверное, ты охеренно даешь, раз такой мужик впрягся. И, пожалуй, будет справедливо, если я это проверю…

Пока я пытаюсь осознать его слова, уловить их смысл, Паша наваливается сверху и начинает задирать подол платья. А я… кричу! Пытаюсь вырваться, но силы-то неравные. Паника охватывает меня. Я отчетливо чувствую запах алкоголя, а значит, Кравцов сейчас может и не понимать, что творит. Или же понимать, но все равно не станет тормозить. И тогда…

Его руки исчезают так же резко, как появились. Сам бывший у стены напротив, рвано дышит, а между нами возвышается Багров. Он ничего не говорит, просто молча смотрит на Пашу, а я, хоть и не вижу выражения лица, каждой клеточкой ощущаю опасность.

– Она просто шлюха, – хрипит бывший, получает еще один удар под дых, сползает на пол. Я вскрикиваю, и только после этого Феликс оборачивается ко мне. Освещение здесь довольно слабое. Но даже его хватает, чтобы увидеть тьму в его взгляде. А еще холодный расчет. Кажется, такое я уже видела тогда, в том дворе, в день моей несостоявшейся свадьбы.

Он молча берет меня за руку и куда-то ведет. Я лишь быстро перебираю ногами, пытаясь подстроиться под шаг мужчины. Пока, наконец, меня не отпускает случившееся. А следом приходит вопрос – куда он меня тащит?

Только тогда я останавливаюсь, с трудом, но все же освобождаю руку и даже отхожу на шаг.

– Спасибо, конечно, за помощь, но дальше я сама.

Нервно передергиваю плечами под проницательным взглядом Багрова. Сейчас он уже не кажется таким пугающим, и я начинаю сомневаться – а не надумала ли я себе из-за страха?

– Сама что?

– Сама доберусь.

– Ты уже пыталась справиться сама. Вышло не очень, – ухмыляется он.

– Не стоило его бить. Достаточно было остановить. Он просто выпил.

На лице Багрова мелькает непонятное выражение лица. И я принимаю решение просто уйти. Так будет лучше. Надо держаться подальше от всех мужчин. И от этого тоже.

– Хорошего вечера.

Обхожу его и даже успеваю сделать пару шагов, а затем оказываюсь прижатой к стене. Как? Загадка. Но теперь надо мной нависает Феликс. Жадно вглядывается в мое лицо, будто ищет там ответы.

– Что, пожалела бывшего? – зло спрашивает он. – Надеешься, что он оценит и вернется?

– Да как вы…

– Вернется после того, как продал тебя?

– Что?!

Я шокирована словами Багрова и совершенно точно не знаю, как реагировать. Как это продал?

– Сказал же – все продаются, Золотинка. И он в том числе.

– Вы же специально… – шепчу, мотая головой. – Специально это все!

Феликс зло скалится.

– Специально что? Подговорил твоего бывшего бросить тебя у ЗАГСа? Унизить тебя? Я это подстроил?

Его слова бьют точно в цель, ковыряют рану, которая только-только начала затягиваться. Но он безжалостно жалит снова и снова.

– Он променял тебя на дешевый суррогат, а ты смотришь на него олененком и ждешь, что он вернется, течешь от одного только взгляда!

Слезы удержать все же не выходит. Я против физического насилия и рукоприкладства. Но конкретно в этот момент мне так больно, что я совершенно не контролирую себя. Просто как факт осознаю, что отвешиваю Багрову пощечину. Его голова едва ли дергается, а я… Я просто в шоке от самой себя – никогда ведь…

Додумать эту  мысль не успеваю –  мужчина прижимается ближе и нагло целует. Развязно, глубоко и очень пошло. Так, как никогда и никто не смел делать. Даже Паша. Даже перед самой свадьбой…

– 8 Злата -

Всего несколько минут назад другой мужчины пытался меня присвоить, взять, пытался лапать и мог сотворить ужасное. А я была в ужасе. Но вот ситуация очень похожа, а я едва ли реагирую точно так же. То есть я все еще в шоке и почти не сопротивляюсь. Но тело… Боже, я впервые чувствую такую сильную тягу к мужчине. Даже у Паши не получалось вызвать это.

– Хватит! – молю, едва случается пауза между поцелуями. – Не надо…

Феликс огромный. Большой, сильный. В том, что он может уложить и троих одновременно, я уже убедилась. Если начну сопротивляться, это не поможет. Поэтому я надеюсь, что слова дойдут до него.

– Пожалуйста…

– Что, не так весело получать последствия? – криво ухмыляется он. – Ты сама раздразнила зверя.

Сердце гулко ухает, а в висках стучит пульс. Каждый вдох дается непросто.

– Я… Я не стану с тобой…

– А что так? Рожей не вышел? – продолжает потешаться Багров. – Или этот ушлепок зализанный лучше?!

– Потому что я тебя не знаю! – выпаливаю, чтобы как-то сгладить ситуацию. Понимаю, что драконить мужчину и правда так себе идея. – Вот.

– Холост, детей нет. Метр восемьдесят, восемьдесят пять… – он замолкает, а затем хищно ухмыляется и добавляет: – Двадцать один.

Мне требуется почти минута, чтобы понять, о чем он. А поняв, я так густо краснею, что, кажется, выгляжу, как помидорка. И это забавляет Багрова. Потому что он прижимается ко мне ближе, давая в полной мере понять, что я верно поняла его намеки.

– Теперь ты знаешь обо мне достаточно, – веско роняет, а сам проводит носом по моей щеке, жадно вдыхает, отчего у меня мурашки по коже. И сейчас его слова про зверя как никогда отражают действительность.

– Нет! – упрямо повторяю и делаю ошибку – упираюсь ладонями в его грудь. От этого прикосновения снова чувствую то, чего быть не должно.

Феликс молча смотрит, давит, явно пытаясь склонить меня к нужному ему решению.

– Отпустите! – требовательно произношу, поняв, что еще есть шанс вывернуться. Удивительно, но мужчина слушается. Действительно чуть отступает, и сразу становится легче дышать.

– Уверена? – обманчиво мягко интересуется он. Его руки упираются в стену по обе стороны от меня. И хотя он довольно близко, теоретически сбежать я могу.

– Абсолютно. Что бы вы там ни говорили про продажность, ко мне это не относится! – гордо задираю голову и смело смотрю ему в глаза. Правда, смелость эта моя держится на честном слове. Дунь, и рассыплется.

Пока Феликс молчит, подныриваю под его руку и, оказавшись на свободе, отхожу подальше.

– Мне плевать, что вам пообещал Верховцев. Я не стану спать с вами, хоть все студии проспонсируйте.

– Что так? – насмешливо спрашивает Баргов, разворачиваясь ко мне. Меня почему-то не покидает ощущение, что его забавляет наша перепалка, и мои слова он совершенно не воспринимает всерьез. И это бесит. – Ты же любишь танцевать.

– Но это не значит, что у меня нет гордости, – тихо возражаю. – Даже если вы этого не поймете. Я лучше уйду из студии.

Оценивающий взгляд скользит по мне так, словно я совершенно раздета. Меня передергивает от этого и хочется прикрыться руками – лишь бы спрятаться от этого ощущения. Но я стойко держусь.

– Хорошего вечера, – повторяю и, развернувшись, ухожу.

– Если тебе интересно, почему тебя бросил этот ушлепок, просто позвони, – слышу за спиной самоуверенный голос Феликса.

Застываю на месте. Выдыхаю. Не понимаю, как этот мужчина так ловко читает мои эмоции. Но он прав. Меня до сих пор терзает этот вопрос. Потому что ничто не предвещало этого. Не было никаких признаков, что Паша мне изменяет, или что ему нравится другая женщина. Он ведь неоднократно встречал меня после репетиций. Даже присутствовал на мероприятиях после концертов. И ни разу я не заметила, чтобы между ним и Катей что-то проскользнуло. А ведь я хоть и не признавалась себе, ревновала своего жениха. Понимала, что, возможно, ему не хватает секса, но свадьба уже была скоро, а мне так хотелось сделать все правильно и красиво, как в сказке.

Я до сих пор хочу знать – почему? Поборов соблазн развернуться и спросить это тут же, иду дальше.

Феликс того и добивается – пытается зацепить меня, удержать. Уверена, он начнет торговаться и за ответы попросит много всего.

– Зря убегаешь, Золотинка, – раздается уже ближе. Оказывается, Багров догнал меня, а я даже не услышала. – Ты все равно будешь моей в итоге. Так стоит ли терять время?

Отшатываюсь и даже руки перед собой выставляю для надежности.

– Не стану! – с жаром заявляю. – Я сама по себе, слышите! Сама!

На мое заявление тот ожидаемо не реагирует, а я сбегаю. Не хочу продолжать этот бессмысленный разговор и несусь к выходу. По пути меня ловит Верховцев.

– Злата! Ты куда делать? И где Багров? Я же сказал тебе! – у него в руках и правда стакан воды, за которым он якобы ушел. Хватаю тот, делаю несколько глотков и отдаю обратно.

– Пошел к черту ваш Багров! – шиплю в ответ. – Хотите бабок – спите с ним сами! Я не стану шлюхой только ради его денег!

Николай Владимирович если и хочет мне что-то ответить, то я уже не слушаю – несусь дальше, просто чтобы сбежать от этого кошмара.

Когда до выхода остается всего ничего, ко мне навстречу выходит Катя. Естественно, в шикарном вечернем платье. Мельком отмечаю, что оно даже в тон с Пашиным костюмом. И снова мое разбитое сердце дает о себе знать.

– Не так быстро, подруга, – цедит Ярцева и, цепко ухватив меня за локоть, отводит в сторону…

– 9 Злата -

Наверное, этот день сегодня вообще не закончится. Катя прожигает меня злым взглядом.

– Думаешь, твоя дешевая месть вернёт Пашу? – выплевывает она.

– Какая месть, Кать?

Усталость от всего накатывает, и мне попросту становится плевать, что она там придумала. Ну, сколько можно-то?

– Та самая. Не можешь смотреть на счастье других? Готова на все, лишь бы увести моего мужика?!

– Да не нужен он мне. Забирай.

– И заберу, – шипит она. – Что бы ты ни делала, как бы ни старались, Паша не вернётся к тебе. Это я сделала для него столько! Поняла? А ты можешь и дальше хранить свою целку, – насмешливо кривится бывшая подруга.

Это очень больно, когда тебя предают близкие люди, которым ты доверял. Ещё больнее, когда они используют против тебя то, что ты им доверил. И Катя делает это без зазрения совести. Словно решив добить.

– Но если ты думаешь, что твои попытки выгнать меня из труппы удадутся, ты слишком наивная!