Клетка для головы

Том выдержал нападки недоброжелателя и расположился в аудитории, предприняв шаги по скрытию своих истин-ных мыслей. Он целенаправленно стал думать об Элизабет: «Сегодня вечером буду настаивать на ее переезде, если, конечно, получим разрешение…»

ГЛАВА 3

Любовники и контролер в голове

– Эли, нужно только подать заявку на разрешение, – сказал Том.

– Нет, Том, не время, – ответила спокойным тоном Элизабет, отклонив предложение о своем переезде к нему.

– Мой номинальный счет! В этом дело?

– Неправда, – возразила женщина.

– «Серая метка» в базе данных – отсутствие родственников? – снова предположил Том.

– Нет.

– Твоя независимость?

– Нет.

– В чем причина?

Эли посмотрела прямо в лицо Тому, но не ответила. В этот раз разговор не перешел в разряд большой ссоры. В какой-то степени эта стратегическая игра в недомолвки, отрицание и несогласие служила для нее способом со-крытия истинной натуры – страстной и любящей. Но Эли не произносила слов любви вслух, то ли от воспитанной эмоциональной сдержанности, то ли из-за боязни казаться слабой в этой привязанности, то ли от желания оставить чувства при себе как присвоенный единолично иллюзорный мир, в котором слова, действия и даже степень любви можно усилить методом собственного воображения. Она и сейчас, оставаясь верной своим убеждениям, внутренне была спокойна и даже счастлива. В этот момент спора она забавлялась его искренним и открытым переживанием, которое выражалось в растерянном взгляде, легком покрасне-нии скуловой части лица, в сбивчивости фраз. Эли смотрела на него глазами влюбленной женщины: нежно, восхищен-но, задумчиво. Она отмечала для себя, как безупречен Том и прекрасно сложен: широкие плечи, развитая мускулатура, узкий торс; темно-русые волосы, спускающиеся крупной волной на могучие плечи; высокий лоб, свидетельствую-щий об интеллекте; густые черные брови, дополняющие идеальный образ мужской красоты. Другая особенность в нем также ее удивляла – это изящные кисти рук, которые выбивалась из общей композиции, рождая дисбаланс между детскостью в руках и мужественностью всей фигуры. Ее сердце трепетало, словно заколдованное жестикуляциями этими руками с тонкими длинными пальцами. Когда же он прикасался к ее волосам, поправляя ниспадающие локоны на лицо, то она с трудом сдерживала дыхание…

***

Проснувшись рядом с Эли, Том оставался неподвижным; он лишь приоткрыл глаза, чтобы созерцать ее лик. Он смотрел сквозь свои полуоткрытые веки на ее круглое лицо, обрам-ленное темно-каштановыми волосами – пряди волос, спутавшись за ночь, рассыпались по шелковой подушке. Ее брови от природы были черными, а по своей форме они напоминали крыло птицы – слегка взмывали вверх, к височной доле. Брови яркие, тонкие, не требующие коррекции. Губы – полные в меру; чувственный рот был приоткрыт естественно, в по-луулыбке. Том желал продлить это рассматривание ее лица, но вдруг услышал голос в своей голове: «Допуск к размыш-лениям ограничен. Превышен порог анализа. Вы превысили порог. Вы отклоняетесь от нормы! Предупреждение». Том замер, прислушиваясь. Эта фраза повторялась с определенной периодичностью. Он попытался рассуждать самостоятельно: «Важно подавить это! Либо мое бессознательное, либо чип, контролирующий ход мыслей, либо поток «электромагнит-ки». Неважно, кто источник контролера, важно, что сейчас я должен договориться со своим бессознательным». Но размышлять самостоятельно, по своему усмотрению, было запрещено! Запрещено всем, живущим в 2130 году…

Том разбудил Элизабет:

– Эли, Малыш, проснись.

– Сколько времени? Мой лимит на посещения до восьми, – потягиваясь, лениво ответила она.

– Семь, но я не могу спать, кто-то транслирует мне следующий текст: «Вы превысили порог допустимых мыслей».

– А ты думай обо мне, конечно, в пределах разумного и приличного, – иронизировала Элизабет.

– Как часто тебе транслируют ограничение на мышление, Эли?

– Редко! Писатель может использовать свое воображение… Пишу все, что воображаю, что хочу, – пояснила она и накинула на голое тело белую блузу.

– Спорный вопрос о твоей свободе!

Цифровая камера среагировала мгновенно на данное высказывание Тома.

– Свобода творческая – это возможность созидать и создавать новое, – поспешила ответить умная девушка, отводя всякое подозрение от любовника. Красный огонек на камере погас, включив синий режим – режим спокойствия.

– Спасибо, – прошептал Том.

И Эли понимала, за что эта благодарность.

Любовники попрощались нежными поцелуями и условились встретиться через два дня.

Как только Элизабет скрылась из вида, Миллер стал бороться с гнетущими мыслями.

***

Миллер занялся текущей работой, но все время думал об отделе «Археология цифровых технологий». Он бегло просмотрел свои расчеты по потоку солнечного ветра в ми-ниатюрной магнитосфере. Но сегодня ни этот новый экс-перимент, ни доклад к конференции ничего не говорили ему. Без особой надежды Том стал просматривать цифро-вые письма в навигационном дисплее и тут увидел сообщение: «Разрешение на вход в отдел № 37121». Том добивался этого пропуска под разными ложными предлогами уже несколько недель. И вот, наконец! Истиной же причиной посещения этого отдела стала необходимость встречи Миллера с добрым приятелем – профессором Майком Хаммером, преклонный возраст которого не был помехой их дружбе и взаимопониманию.

Профессор ценил Тома за рассудочность, а Миллер в ответ уважал Майка за порядочность, вдумчивость, отзывчивость и скромность. Чудаковатый вид ученого еще более располагал Тома к тесному общению: великолепная большая голова с залысиной на макушке; высокий лоб с тремя глубокими морщинками; седые волосы, обрамляющие эту плешь мелкими кудрявыми завитками волос и напоминающие овечью шубку; крупный широкий нос, выпячивающийся из очков в большой оправе; бесцветные брови, и светло-серые большие глаза, увеличивающиеся двукратно сквозь толстые линзы. Профессор не выделялся и складностью фигуры – тучное телосложение, невысокий рост, широкие кисти, в движениях неповоротлив. Том поспешил на встречу с профессором в надежде на избавление от «контролера в голове».

ГЛАВА 4

«Зри в корень»

К вечеру небо затянуло тучами, и стал накрапывать мелкий дождь. Том принял это к сведению и немедленно ринулсяосуществлять задуманное ранее – он спровоцировал корот-кое замыкание и стал быстро перенаправлять обзор цифровых камер в сторону холла, оставляя северо- западную часть своего жилища вне поля зрения «сторонних наблюдателей». Хозяин дома смог исполнить задуманное в считанные секунды. Вскоре умный дом запросил информацию, нащупал поломку и устранил неисправность. Помещение наполни-лось светом. Мгновенно заработали все приборы, функци-онирующие от сети и головного компьютера. Том поспешил в «невидимую зону». Вход в гардеробную он принялся тщательно декорировать на случай нежданной проверки. Дверь в потайную комнату он оформил заранее заготовленными настенными панелями, сверху – панорамные картины.

Том ждал гостя к восьми вечера.

Прозвучал сигнал-оповещение. Том открыл дверь, радушно встречая профессора Майка Хаммера. Его ввалившаяся фигура с сырости в теплый дом непроизвольно задрожа-ла; капли воды стекали по водоупорной ткани плаща. Гостьзашел в холл и стал осматриваться. Взглядом он встретился с камерами наблюдения, оценил ситуацию и начал офици-альное приветствие:

– Добрый вечер, Том! С удовольствием принял Ваше приглашение. Уютно у Вас.

– Добрый! Проходите, располагайтесь, – при этом хозяин повел гостя в направлении только что устроенной им зоны.

Том взглядом указал на стену еле заметной гримасой, подергивая бровью в сторону. Затем отодвинул картины и освободил от панелей заблокированную дверь. Добрые приятели оказались в оборудованной комнате, в условиях, где можно говорить «без свидетелей» и где их личное пространство никто не нарушит. Майк стал изучать новое пространство, а Том в это время отметил для себя, как изменилась скромная наружность Майка, попавшего под дождь: его волосы скрутились в мелкие кудри и ажурно обрамляли лоб. А тонкая шея, которую профессор втягивал в могучие плечи, видимо, борясь с ознобом, была несоразмерна с телом. Но Миллер восхищался Хаммером, его внутренней красотой: простодушием, скромностью, порядочностью, мудростью и быстротой мысли.

– Простая фольга на стенах… Аквариумы, заполненные водой – хорошо… Электромагнитная волна как первичный сигнал. Сигнал сочетает в себе постоянное и переменное поле, – рассуждал вслух Майк Хаммер, – но недостаточно для ловушки и блокады информации.

– Знаю, – согласился с замечанием Миллер, желая продолжить разъяснения. Но профессор увлекся собственными мыслями.

– Вода, а точнее ее активированная молекула, имеет ато-мы водорода с противоположными спинами. Это учитыва-ют информаторы. Ты же знаешь, Том, из опытов известно, что при организованном течении двух встречных потоков воды в месте касания этих встречных струй возникают тре-ния скольжения. И этот тонкий слой молекул имеет зна-чение! Принцип работы информаторов – этих летающих дисков слежения, – как и задающих генераторов, могут сформировать вихревые элементы, а им доступна фотонная среда, в которой распространяется электромагнитная волна. Эти информаторы – устройства, включающие ассиметрич-ные чувствительные элементы и контактное информационное обеспечение. И все это благодаря проводимому слою. Из этого токового слоя потечет информация в сторону асси-метричных устройств, то есть информаторов. И они, периодически пролетающие над нашими головами и над крышей твоего дома, на основе магнитного резонанса производят считывание информации. Поэтому смогут считать и наш разговор, всю нашу сигнальную информацию! – проком-ментировал профессор, дав критическую оценку «находке» Тома.

– Не беспокойтесь, об этом я тоже подумал. Поэтому на мансардном этаже разместил свинцовые пластины, ме-таллическую арматуру, устройства с хаотичными штрих-ко-дами. А также учитывал, что если солнце порождает структурные вихревые формы, то необходимо поместить на крыше больше солнечных батарей, – пояснил Миллер.

– Отлично, это другое дело! Попробуй еще купить как можно больше рыбок. Их движение будет уменьшать проводимость воды в качестве источника информации. Да! Еще купи пару аквариумов в холл, чтобы у патрулей не было вопросов, если вдруг заглянут в гости. Это на тот случай, если «пробьют» покупки за последние месяцы. В противном случае, чем ты аргументируешь, что в твоей истории приобретений столько аквариумов? А в доме, в открытом пространстве – ни одного! Установи также антенну, излу-чающую волну. На границе раздела антенны и среды – два вихревых слоя противоположного направления вращения. Эта антенна будет передавать и возбуждать пространство фотонной среды, то есть создаст волну информации через процесс организации элементов среды по закону памяти пе-редающего устройства.

– Спасибо, учту, – как всегда немногословно ответил Том, соглашаясь с замечанием, – что у Вас для меня? Есть информация?

– Том, послушай. В последнюю неделю ты особенно не-осторожен. Конечно, здесь и моя вина… Приходишь ко мне в отдел, задаешь вопросы кодированным языком… Я долго думал о твоем обращении ко мне, о твоих вопросах… Все, что я нашел, не должен разглашать… Я не знаю языка древ-них программистов. Моя роль в корпорации маленькая…

– И все же, Вы – цифровой археолог! Не уходите от ответа, – Том прервал оправдания профессора.

– Сознаюсь тебе, информацию, которую я перевел и расшифровал, смог передать прежде только Майклу Хопстеру. Но он ликвидирован. На мне итак вина…

– Не беспокойтесь, буду осторожнее. Я выбрал Вас в друзья, догадываетесь, наверное, еще и потому, что Вы работаете с информацией прошлых столетий. Вам и только Вам она доступна! Вчера вечером я с трудом поборол контролера в голове. Эти навязчивые фразы «Превышен порог анализа», «Порог допустимого» заставляют меня действовать. Я готов бороться с системой и режимом контроля!

– Что ж, я располагаю только следующей информацией, поможет ли она? – медлил Хаммер.

– Говорите! – настаивал Миллер.

– Помнишь, тот несуществующий орган-приемник, моя гипотеза? Так вот, используй его, будет подсказка – односложная фраза или афоризм. Это и есть ответ. Прежде, чем я назову этот текст… Словом, выслушай меня до конца. Понимаю твое нетерпение. Но, Том, возможно, мы на-чинаем неравную борьбу! Если тебе будет угодно, я готов озвучить тебе свою теорию восприятия мира и, возможно, доказать твое ошибочное понимание действительности, с той целью, чтобы тебя предостеречь от решительных действий, – по-отцовски умолял профессор. – Восприятие мира ограничено физическими особенностями организма и соответствующими органами восприятия – ощущения через призму собственного сознания средствами осязания, обоняния… Словом, сигнализация с помощью химического языка летучих молекул, а далее химические реакции и электрические импульсы мозга. Безусловно, атомно-молекулярные основы взаимодействия всего живого я не исключаю. Но все же, если представить несуществующий, не укла-дывающийся в нашем сознании орган восприятии с целью полного анализа действительности, такой ли действительностью она бы нам представлялась? Это предположение доказывает относительность теорий и концепций, пусть даже научно и материалистически подтвержденных об организации и устройстве нашего мира. Возможно, этот орган как механизм, напоминающий открытую систему и напрямую работающий с электромагнитными волнами, с мельчайшими частицами или теми частицами, о которых мы еще не знаем. Мы не можем их зафиксировать по причине отсутствия такого «приемника». Мое воображение может даже довести до представления этого дополнительного органа, как вращающейся воронки по спирали, например, над головой или ушной раковиной, и включением в этот вихрь всей информации, закодированной в той форме, которая была бы приспособлена для считывания конкретным, пока еще только воображаемым органом, предназначенного для формирования правильной целостной картины мира и мироздания. Это словно абсолютное знание и истина…

– Это знание не изменит моего отношения, – цинично произнес Миллер. И сам удивился своей резкости, но не извинился.

Тогда Майк сам начал оправдание:

– Но… ты не дослушал, я понимаю, я часто ухожу в сторону, увлекаюсь в своих измышлениях. Однако, если нужен добрый совет, то, абстрагируйся от всего. Так ли важны все твои эмоции, мысли и идеи?

Ответ не прозвучал, так как вопрос был риторический.

– Я не буду больше Вас вмешивать в эту историю. Обещаю Вам! – именно это и хотел услышать профессор, который уже чувствовал нависающую угрозу не только над головой Тома, но и над своей собственной.

И все же он не мог так проститься с другом, оставить его без поддержки и помощи.

– Том, возможно, у тебя уже есть зачатки этого ретранс-лятора мысли. Но об этом в другой раз. Я сообщу тебе, обя-зательно расскажу, над чем я работаю, возможно, мое новое изобретение поможет тебе…

Том был заинтригован; сквозь неподдельный интерес к работе Хаммера стало пробиваться волнение. Он видел, как испуган, как уязвим этот скромный и по-настоящему умный человек.

– Только фразу! Прошу Вас, говорите! – упорствовал Том.– Последовательный алгоритм слов: «ЗРИ В КОРЕНЬ – НЬЮТОН».

Профессор посмотрел на свою карту времени и вдруг в одно мгновение он смахнул с себя весь энтузиазм прошед-шей беседы и произнес монотонно:

– У меня заканчивается лимит свободного посещения, продолжим позже.

Он пошел к выходу быстрым шагом, преодолевая сильную одышку.

***

Миллер чувствовал себя свободно в своем научном отделе, в который допускал только одну единственную коллегу – голографическую программу Тью. Эта цифровая союзница, воплощенная в оптически сенсорное изображение и наделенная человеческим обликом, была прекрасной, изящной, элегантной. Каждый новый рабочий день она начинала с того, что меняла свой внешний образ и стиль. Свою речь она произносила низким женским тембром, выстраивала диалог, дипломатично исправляла ошибки в проекте, поддерживала принятые решения Миллером. И именно это ее индивидуальное участие без присутствия информаторов внутри научного блока давало стимул Тому служить не только целям корпорации, но и использовать это как привилегию для решения других, личных задач, не имеющих никакого отношения к работе. Конечно, Цифровой Индивидуальный Разум присматривал за ним, но при этом надежно хранил данные, которые мог использовать лишь «хозяин» отдела. Но если в своем блоке Том был почти неуязвим, то вы-йдя из него, где информаторы казались беспристрастными осведомителями, и где служба АНБ выявляла нарушения в сфере научного заказа, – абсолютная свобода мгновенно исчезала. Том улавливал это и невольно думал, что бывают минуты, когда особенно чувствуется это холодное, чужое и враждебное пространство. Над корпорацией, внутри нее, в каждом лифте, лестничном пролете, вестибюле, приемной, глубине коридора – везде цифровой наблюдатель!

Том посмотрел прямо в наборное поле дисплея, но ничего не увидел – его душевное напряжение требовало разговора с самим собой: «Это опять точит меня изнутри. Я не способен приступить к умственной работе и не способен освободиться от идеи разгадать этот алгоритм «ЗРИ В КОРЕНЬ – НЬЮТОН». Будто вся моя жизнь заключена в этой фразе… А без ответа все теперь бессмысленно! Так что же, вернется ли ко мне уверенность? Неужели я страдаю неврозом навязчивого состояния, неужели нет способа самоизлечения и избавле-ния от сомнений? Не знаю… Разве что при полном внешнем порядке – в помещении и абсолютной собственной аккуратности?» И в эту же секунду взгляд Тома задержался на поверхности стола, и он стал всматриваться в небольшую вы-щерблину, которая открывала вид на стружку – постформинг. Эта, казалось бы, незначительная деталь стала тяготить его еще больше, отвлекать от самоанализа. И Том сказал вслух:

– Как найти ответ, когда вокруг столько несовершенства!

Миллер поднялся с места, стал расхаживать по кругу широкими шагами и вернулся к прерванным мыслям: «Сейчас не время пребывать в хмуром состоянии, при котором мое бессмысленное самобичевание приведет только к без-действию, неверию в свои силы. Мне нужно продолжить развивать чувствительность к фотонной среде. Ведь все, происходящее со мной – не случайность, не глупая удача, а только следствие усилий контроля над бессознательным». Как только он пришел к мысли о неслучайности событий, вдруг произошло происшествие, которое как раз относится к разряду случайных – без видимых воздействий сработала сигнализация, предупреждающая об утечке информации. Немедленно начали проверку. Было ли разгне-вано или напугано руководство – неизвестно. Но сотрудники находились в состоянии замешательства, задаваясь вопросами: кто-то воспользовался устройством, не зарегистрированным в НИК, или кто-то имеет доступ в централи-зованный корпоративный репозиторий или вход в систему к наукометрической базе данных? И все это на фоне нело-кализованной ложной тревоги, звучащей как визг на высоких нотах! Предположений было множество, но подтвержденных фактами – ни одного! В отличие от большинства Миллер равнодушно слушал эти догадки. Он создал в себе некую реальность и, пребывая в ней, взрастил то отчужденное состояние, которое как раз за последние месяцы довел до завершенной формы. При чем это было только начало к тем предстоящим переживаниям, которые должны дать ему свободу в будущем.

Он спокойно выдерживал допрос специалиста «АНБ-ОБК» (агентство национальной безопасности – отдел безопасности корпорации).

– Том Миллер, где Вы находились в момент срабатывания сигнализации?

– В своем отделе, – уверенно ответил Том и спокойно продолжил, взяв инициативу диалога в свои руки. – Я могу помочь Вам. У меня есть предположения о причинах ложной сигнализации.

Сотрудник внутренней безопасности посмотрел на Миллера исподлобья, выдерживая словесную паузу, будто он не расслышал: что ему эти разумные предположения… все это он и сам знает. Но ответил на проявленную дерзость сухим замечанием:

– Вы нарушаете регламент опроса сотрудников.

– Опрос не прекратит этот звук тревоги, – решительно ответил Миллер.

– Так, и какие же Ваши предположения? – вдруг спросил специалист АНБ-ОБК, угодливо улыбаясь фальшивой ухмылкой и округляя глаза. Он, видимо, полагал, что этот научный сотрудник не повторит дерзновенной попытки об-винить его в некомпетентности. Но ошибся.

– Возможно, причина ложной сигнализации – техническая. Возможно, плохой монтаж, плохой контакт в шлейфе сигнализации. Возможно, электромагнитные помехи – тогда необходимо экранировать оборудование, заземлять или, наоборот, запитывать от отдельных источников питания. Возможно, обычное замыкание. Проверить блок защиты и микропроцессорный блок. Влажность сегодня высокая… – спокойно и тактично сказал Том, без нарочитых ноток.

– Так! – встрепенувшись, ответил специалист. – Проверим!

И продолжил с другими сотрудниками, но запальчиво, раздраженно. Без промедления Том покинул общество АБК.

Он направился в свой отдел, но услышал, как его окликнула Айрис из отдела защиты базы данных. С раздражением в голосе она начала комментировать происшествие и методы допроса. Но Том не слушал ее. Не дождавшись словесной поддержки от «немого собеседника», она перешла на эмоциональное высказывание своего восхищения большой выдержке Миллера. Но его не тронули и эти искренние переживания и признательность! Он по-прежнему поверхностно смотрел на все происходящее, словно на историю со стороны. Он стоял с минуту около кабины лифта, обдумывая свою отчужденность: чем глубже измышления о существующей системе, тем больше пропасть между ним и повседневными задачами и коллективом корпорации. Это стало ему особенно понятно, когда он вышел из НИК и уже терзался другими мыслями – глубоким страхом быть под контролем.

***

Покупать рыбок и корм стало для Тома каждодневным занятием. Однако и это действо он осуществлял с осторож-ностью, применив тактику покупки рыбок в разных зоома-газинах в отдаленных кварталах города. При этом скрыть свое перемещение от информаторов и добыть дополнительный лимит времени на проезд ему помогало новое изобретение профессора – медальон-сенсор. Этот незатейливый внешне медальон, включающий ферромагнетики – никель и железо – был сложный по внутренней структуре и обладал свойствами диамагнетиков и парамагнетиков. Он принимал, потреблял внешнюю энергию и закольцовывал ее в структурные формы памяти. Как только Том помещал медальон во внутренний карман пальто, то становился невидимым для камер слежения, что и обеспечивало ему свободное передвижение по городу. При переключении сенсора в режим усилителя некоторые камеры и пилотирующие информаторы на некоторое время выходили из строя. А созданные помехи изображения во время оцифровывания делали невоз-можным идентификацию личности.

***

Миллер на ощупь нажал на отключение мелодии пробуждения, звучащей с каждой стороны его «укромной зоны». Но тут же следом автоматически зажегся свет, еще более назойливо оповещая хозяина дома о необходимости раннего подъема. Том внезапно почувствовал головокружение, тош-ноту, слабость, и, отстраняя это утро как нечто неприятное, остался в постели. И теперь, находясь между сном и явью, он спокойно рассуждал: «Как быстро меняются наши взгляды на одни и те же вещи в зависимости от жизненных обстоятельств, от получаемой информации извне, от оценок и восприятия действительности других людей. Ничтожные каждодневные заботы среднестатистического человека теперь кажутся мне еще более ничтожными. Когда не так давно и я был в потоке этой бессмысленной жизни…»

Прошло всего несколько минут и, испытывая угрызение совести, Том поднялся, вышел из «бункера» и подошел к окну. Восток окрасился желтым заревом. Том ощутил энергию солнца и отбросил теснившиеся в голове сомнения. Он решил немедленно начать интеллектуальную расшифровку фразы: «Зри в корень».

***

Миллер обошел все существующие общественные места – исторические памятники культуры, научные и развле-кательные центры, выставочные экспозиции и платформы, стационарные и голографические музеи, рестораны и кафе, парки и скверы, улицы и улочки, сады и оранжереи. Он изучил онлайн-библиотеки, онлайн-каталоги открытого доступа, множество сайтов и социальных закладок. Но ничего! Ничего, что могло бы натолкнуть на ответ! Сидя перед экра-ном дисплея, Том почувствовал опустошение и безысход-ность. Словно все эти дни он шел на фразу «Зри в корень», как на свет, но шел слепой, без поводыря, наугад, наталкиваясь на препятствие и получая лишь травмы, пусть не физические, но душевные. Он жалел себя, потом его охватила злость и рвение: разгадка таится где-то совсем близко и невидимый ответ кроется где-то в бессознательном… И мозг Тома, утомленный напряженной аналитической работой, приказал успокоить-ся, остановиться и полагаться лишь на интуицию…