Аконит

Страх куда-то ушел, но тревога еще ощущалась, когда взгляд рыскал в темноте, пытаясь выхватить лица прохожих. Все прежние страхи – перед Джоном в их первую встречу, перед родителями за увлечение расследованием – были сильны, но иррациональны, но когда тот, кто в действительности был способен нанести вред, находился в опасной близости, Кора не испытывала страх.

Она видела только носки своих сапожек, грязь на подоле отцовского пальто, пряди волос, которые спутанными пружинками падали на лицо. Она ощущала жар чужого тела, распаленного жуткой охотой.

Кора все еще не чувствовала времени, никак не могла заставить себя ожить, ощутить отсчет, который вел хронометр в ее комнате.

Тик-так.

Кора вдруг услышала время: тик – резкий вдох, так – выдох. Чужое дыхание – два парса.

Ее небрежно оттолкнули, и она рухнула в мягкую грязь, едва успев выставить руки вперед. Кора быстро перевернулась так, чтобы видеть происходящее. Наконец, внутри возникло что-то холодное, похожее на ужас. Она уставилась на высоченную фигуру незнакомца.

Тот не уделял ей никакого внимания. Он склонился над миссис Шарп, выуживая из-за пазухи чуть примятый аконит. Большая ладонь в перчатке прижала соцветие к груди трупа. Убийца выпрямился и повернул голову в сторону Коры.

Нижнюю часть лица прикрывала маска, капюшон немного съехал с головы, из-за чего стали заметны светлые волосы. Точнее Кора сказать не могла – он мог быть блондином, а мог быть русым или вовсе седым.

Кора поймала взгляд убийцы. Глаза Аконита светились. Быть может, они лишь отражали свет фонаря или спутника Шарана, повисшего в небе. Убийца тоже смотрел на нее не моргая.

Голос отца прозвучал совсем близко. Убийца вздрогнул и захромал в сторону, постепенно наращивая темп и скрываясь в тени заросшего сада.

– Я здесь! – выкрикнула Кора наконец. Она плюхнулась в грязь. За те пол-интера, что прошли с момента обнаружения трупа, она устала так, будто весь день таскала мешки с мукой.

Коре было плевать на то, что она вымазалась. В тот момент ей было плевать на все, кроме темного неба над головой. За ночь оно расчистилось, стали заметны веснушки звезд и огромный Каламитас – самый большой спутник планеты. Он убывал, поэтому ярко виднелся лишь серп. Острый и опасный.

Послышались спешные шаги нескольких пар ног. Часть неба закрыло собой обеспокоенное лицо отца:

– Корри?

– Я в порядке, – отозвалась она, приподнимаясь на локтях.

Рядом стоял дворецкий, мистер Спенсер, с ружьем наготове. Он запыхался и, похоже, прибыл последним. Тут же стоял Джек – лакей, а по совместительству и батюшкин камердинер. Он крепко сжимал клюшку для гольфа. Папа держал в руках наградной револьвер – единственное оружие, хранящееся в его спальне, в шкатулке у изголовья кровати. Все они выбежали в пижамах, наспех накинутых халатах и тапках и успели вымокнуть, шагая по сырой земле, покрытой лужами.

– Тут был…

– Аконит, – закончил отец за Кору, задумчиво оглаживая бороду.

Она кивнула в ответ, присматриваясь к бледному Джеку. Бедняга едва ли не позеленел от увиденного. Он застыл на месте, не обращая внимания на остальных.

Мистер Спенсер метнул быстрый взгляд на убитую и отвернулся, очевидно, сожалея о смерти несчастной.

Отец же констатировал:

– Ушел.

– Убежал, – поправила Кора, – в сад. Забор тут невысокий, а может, воспользовался черным ходом, калиткой… Он наверняка уже на соседней улице.

Папа резко повернулся к ней, вперив изумленный взгляд. В нем всего на миг появилось что-то, что Кора, кажется, никогда не видела в глазах отца – ужас. Впрочем, он быстро пропал. Ему на смену явилось раздражение:

– Какого импа ты выскочила сюда?

– Я хотела помочь, – пробормотала она, понурив голову.

– Помочь убийце за ночь пополнить коллекцию трупов? Что ж, неплохая попытка, Корнелия!

– Зато я его видела. И знаю его рост, – выпалила она надувшись.

Отец недовольно зыркнул на нее, в зеленоватых глазах сверкнул отблеск фонаря. Папа явно был заинтересован, но при том все еще злился.

– Джек, – позвала Кора. Парень вздрогнул, медленно оборачиваясь. – Сделай два шага влево и один назад.

Лакей исполнил приказ и только после растерянно повернулся к мистеру Спенсеру, словно спрашивая: зачем молодой госпоже это?

– Какой у тебя рост, Джек?

– Без дюйма шесть футов, – ответил дворецкий за растерявшегося подопечного.

– Шесть с половиной, – определила Кора, снова плюхаясь на спину. – Аконит примерно шесть с половиной футов.

– Не валяйся в грязи, поди не свинья, – буркнул отец, подавая руку. – Твоя матушка убьет меня, если узнает, что я ничего не сделал, пока ее дочь возилась в грязи.

Она прыснула, хватаясь за его руку и возвращаясь наконец в вертикальное положение.

– Джек, отведи ее в дом и проверь, сообщили ли дежурным констеблям о происшествии. Мистер Спенсер, буду признателен, если вы останетесь поблизости, но прошу, не топчитесь. Я проверю…

– Пап! – испуганно воскликнула Кора. – А если он там?

– В этом весь смысл, – вздохнул отец, – проверить, не там ли он.

– Пап!

– Корнелия, в дом! Мы еще поговорим о твоем поведении, когда я вернусь! И о моем пальто!

– Все будет в порядке, мисс, – натянуто улыбнулся дворецкий, силясь успокоить юную госпожу. Выходило паршиво.

Тем не менее место преступления пришлось покинуть. Джек явно был счастлив уйти, он завел Кору в дом, передав на попечение остальных слуг и леди Нортвуд. Мама, удерживаемая упитанной кухаркой, встретила ее прямо в прихожей. Заметив Кору, все тут же смолкли.

– Я в полном порядке. Просто очень грязная.

Мама всхлипнула, резко притягивая дочь к себе. В недолгих объятиях матери Коре даже показалось, что та наконец нашла идеальный способ избавиться от сумасбродной дочери. Но мама скоро отстранилась, отряхиваясь:

– О, Первый, как же ты вымазалась! Какой кошмар! Эмма! Эмма, подготовь ей ванную, я не потерплю такого безобразия! Святые мученики, у меня разболелась голова… Верно, мигрень… Сандра! Сандра, сделай мне чаю.

Кора выдохнула и слабо улыбнулась. Она прошмыгнула мимо мамы, пока та снова на нее не переключилась, и, к счастью, заметила, что матушка уже увлеклась распоряжениями.

– Где лорд Нортвуд? – вдруг спросила мама. Она нервно сжала палец с обручальным кольцом и огляделась. – Где Чарльз?

– Все хорошо, – не моргнув глазом соврала Кора, решив лишний раз не беспокоить маму. – Он с мистером Спенсером… Дожидается полицию.

– Первый, помоги мне с этими Нортвудами! Что же вам не сидится? Импы вас тащат, не сами идете!

Кора нервно хихикнула, быстро поднимаясь вверх. Уже в ванной она поняла, что из-за поднятой суматохи никто даже не напомнил ей разуться и снять пальто.

– Я добавила лавандовой соли в ванную, – прошептала Эмма. – Но сначала помогу вам смыть грязь. Потом ляжете, отдохнете.

Согласно кивнув, Кора стянула с себя одежду. Она сполоснулась теплой водой и опустилась в горячую ванну. Обычно она справлялась сама, но на сей раз Эмма осталась, поставила табуретку у изголовья ванны и принялась намыливать волосы.

Кора не сразу поняла, что ее сильно трясет. Дрожь сотрясала все тело, заставляя зубы стучать. Мышцы сжимались в судороге, а щеки стали мокрыми от слез. Неожиданно для себя Кора резко встала, чувствуя, что задыхается: ее с головой, словно волной, накрыла паника. Она выскочила из ванной, но ноги не держали ее, колени подкосились, и она рухнула на пол. Из гортани вырвался воздух, стал во рту воплем и прорезал комнату.

– Корнелия! – Эмма метнулась к ней, опускаясь рядом и обнимая.

Кора вцепилась в нее, пряча лицо на ее плече, пытаясь дышать сквозь дрожь и рыдания. Сердце неровно билось, то заходясь в стремительно быстром ритме, то замедляясь до опасной тишины. Воздух застревал, ладони вспотели, хотелось где-то спрятаться, сбежать хоть куда-то. Перед глазами всплывали картины: то одна – мужчина в кресле с перерезанным горлом, то вторая – соседка на влажной земле, то третья – мальчик, залитый кровью. Они оживали, становясь такими явственными, что Кора уже не чувствовала лаванды в ванной, но ощущала запах горелых волос и ногтей, смешивающихся с ароматами цветов и смол, так старательно расставленных Жнецами рядом с закрытым гробом.

– Все в порядке, Корнелия, – зашептала Эмма, гладя ее по голове, – вы дома. Вы в безопасности. Это всего лишь истерика, так бывает. Все в порядке. Давайте я помогу, и мы встанем. Я приоткрою окно, чтобы не было так душно, а вы ляжете в ванну. Я вымою вас, а потом принесу шоколадных печений и теплого молока.

– С медом? – Пальцы наконец смогли немного расслабиться, и вдох получился полным.

– С медом, – согласилась камеристка. Она напоследок обняла Кору, а затем, придерживая, помогла вернуться в еще не остывшую ванну.

Аромат лаванды, ванильного мыла и шампуня старательно маскировал мнимые запахи смерти. Вода смывала напряжение, успокаивая. Эмма напевала колыбельную под аккомпанемент тихого плеска воды. И Кора вдруг удивилась недавней истерике, которая так внезапно на нее напала. Только теперь сердце неприятно щемило, а горло сдавливало осознание того, как тонка оказалась грань между «жива» и «мертва». Нынче ей удалось пройти по самому лезвию, но получится ли в следующий раз?

Кора утомленно прикрыла веки, пытаясь прогнать остатки страха. Подумать о другом. О статье, например. Это ведь отличный материал для Рубиновой дамы. И Рубиновая дама не должна поддаваться ужасу.

В ванную осторожно постучали. Кора вяло пролепетала:

– Войдите.

Внутрь заглянуло сероватое от усталости лицо маминой камеристки Сандры Янг.

– Прошу прощения за беспокойство, милорд справляются о вашем самочувствии.

– Он вернулся? – оживилась Кора, разворачиваясь к ней. – Что там?

– Мисс, – недовольно зашипела Эмма, немного натягивая прядь ее волос на затылке и едва слышно бормоча прямо в ухо: – Вы только пришли в себя, и опять за свое?

– Я в порядке. Не знаю, сколько еще мне нужно это повторить. В по-ряд-ке, – по слогам завершила Кора. – Мисс Янг, что там? И как маменька?

– Ваша матушка изволили отдыхать. Снова мигрень. Приняли успокоительные настойки и отошли ко сну.

– А что с… миссис Шарп?

– Скончалась, – безэмоционально ответила Сандра.

– Это ясно, я имею в виду, полиция уже прибыла?

– Только констебли, насколько мне известно. За инспекторами отправили. Могу я идти?

– Разумеется. Благодарю, мисс Янг.

Стоило Сандре выйти, как Эмма тут же запричитала:

– Я никуда вас не пущу. Никуда! Будете в комнате. Спать!

– Не буду, – вздохнула Кора, аккуратно вылезая из ванны, держась за бортик. Ноги еще дрожали. – Моя драгоценная, я слишком много пережила за эти короткие интеры, чтобы просто так уснуть. Не мучь меня, подруга, смилуйся.

Эмма недовольно пыхтела позади, укутывая Кору в огромное прогретое полотенце:

– Вы, моя дорогая, должны себя беречь, а оному не способствуют ваши… даже не знаю, как назвать… В общем, не лезли бы вы куда не надо. Зачем вы вообще туда побежали?

– Испугалась за миссис Шарп. Подумала, что к ней забрался вор, а вдвоем мы быстро бы с ним справились.

– И вы совсем не подумали, что это может быть… убийца?

– Нет. Я так часто о нем думаю, но… Даже допустить не могла, что Аконит будет так близко. Вот ты, Эмма, – Кора повернулась к камеристке лицом, – ты живешь себе и живешь. Ты не думаешь, что поскользнешься и разобьешь голову о порожки крыльца, зато можешь постоянно бояться преступника, шагая по темной улице.

– Теперь буду думать и про порожки, – глухо отозвалась Эмма. – Но к чему это вы?

– Мы всегда думаем, что опасность нас не коснется. Я сглупила, выбежав наружу, но в тот момент правда считала, что делаю благо и мне ничего не угрожает, понимаешь?

– Понимаю только то, что прежде чем бросаться кому-то на помощь, вам следовало бы подумать о последствиях.

Кора вздохнула и кивнула.

– Я обещаю впредь пытаться.

Эмма покачала головой, но, похоже, все же смягчилась. Она помогла надеть чайное платье и расчесала мокрые волнистые волосы Коры. Обычно их собирали, но из-за того, что пряди все еще были влажными, Эмма оставила их распущенными, только собрала по бокам, чтобы они не лезли в лицо.

Нужно было спуститься, чтобы встретиться с полицией и рассказать о случившемся. Кора изумленно смотрела на себя в зеркало. Она вдруг осознала, что стала первой и пока единственной свидетельницей преступления по делу Аконита.

8. Показания

Дом Нортвудов всегда просыпался рано, впрочем, как и любой другой дом, в котором были слуги. Дворецкие, камеристки и камердинеры, горничные и лакеи, кухарки и посудомойки – все они поднимались задолго до того, как господа покидали свои опочивальни. Однако в этот, слишком ранний даже для слуг, сегм на ушах стоял весь дом.

Небо за окнами посветлело. В лучах занимающейся Инти пучки облаков, растягиваясь, таяли. Погожий день сулил стать своеобразной насмешкой судьбы после прошедшей ночи.

Кора неспешно спустилась в чайную. Там сидел отец с потухшей трубкой во рту, вперив взгляд в стену. Заметив дочь, он поднялся, и по выражению лица Кора мгновенно поняла, что ее ждет взбучка. Она опустила голову. Однако так и не начатую беседу прервали голоса в коридоре. Они приближались, и Кора с поднимающейся теплотой распознала хриплые нотки дядюшки Криса.

Хозяин дома оставил нерадивую дочь, чтобы встретить гостей. Кора облегченно выдохнула и усмехнулась. Надо же, она все еще боится гнева родителей больше, чем лезвия Аконита.

– Крис! – послышалось своеобразное приветствие от отца. – Ты постарел.

– Чарли, а ты растолстел, – хохотнул дядюшка. – Наслаждаешься отставкой?

– Более чем, друг мой, более чем.

Кора обернулась как раз в тот момент, когда старые приятели хлопали друг друга по плечу. Она не решалась выйти, потому издали наблюдала за встречей некогда лучших друзей.

– Жаль, что нас свели такие обстоятельства, – качнул головой папа.

– Да… Тот дом будто проклят, – печально отозвался Кристофер.

Отец сжал плечо дядюшки, словно хотел стряхнуть с него замшелые воспоминания, но только поджал губы и тяжело вздохнул.

Кора сглотнула, сминая складки юбок. В носу засвербело, в воздухе застрял привкус ладана, которым Жнецы окуривали помещение во время похорон Гилберта. Сердце съежилось, на кончике языка застыла горечь. Кора старалась дышать спокойнее, зная, что у нее может приключиться очередная истерика.

– Что ж, в отличие от некоторых, я все еще служу закону и короне! – взбодрился дядюшка Крис. Его восклицание разбило гнетущую скорбь, несколько разрядив обстановку. – И мы, старые дураки, совершенно позабыли о молодости! Макс, ну что ты там мнешься?

Только теперь Кора заметила Уорда, который, видимо, занимался тем же – следил за общением давних приятелей, говорящих не столько словами, сколько движениями и воспоминаниями.

– Это мой напарник, – Кристофер хлопнул того по спине, – инспектор Максимилиан Уорд. А это, мой юный ученик, лорд Чарльз Нортвуд.

– Рад видеть новые лица в полиции, – улыбнулся отец, пожимая руку Уорда.

– Приятно познакомиться, – пробормотал тот едва слышно.

– Надеюсь, Крис тебя не сильно утомляет, он может быть шумным. Уж я-то знаю. Еще в нашей части он был балагуром, а после и в полиции.

– А… Нет. Все… нормально… – промямлил Максимилиан. Он явно испытывал неловкость в компании прожженных офицеров.

– Не наговаривай, Чарли, я душка.

– Что ж, душка, идем в чайную. Полагаю, нам есть что обсудить.

– Да-а… Знаешь, подойдет еще наш… коллега. Он хочет осмотреться непременно один и… Корри! – взгляд Кристофера наконец зацепился за жмущуюся к стене тень. – О, Первый, а я и не заметил тебя, Бельчонок!

– Здравствуйте, дядюшка, – робко ответила она.

– Как ты?

– В порядке, – она криво усмехнулась, подумав, что пора бы начать вести счет всех «в порядке», прозвучавших за это утро.

– Моя дочь, – обращаясь к Максимилиану, сказал отец, – мисс Корнелия Нортвуд.

Уорд отрывисто кивнул. Нужно отдать ему должное, он не показал вида, что они знакомы. Кора благодарно улыбнулась Максимилиану, когда взгляд нефритовых глаз замер на ее лице. Уорд спешно опустил голову.

Входная дверь хлопнула, в проеме мелькнул золотой подбой плаща детектива Чейза.

– Здравствуйте, господа, – приветствовал Мортимер, проходя внутрь.

Лакей, принявший плащ гостя, потянулся было и за тростью, но дождавшись только едва заметного кивка от лорда, скрылся в коридоре.

– А вот и наш коллега, – прокомментировал появление очередного визитера Кристофер. – Это ма…

– Маг-детектив Мортимер Чейз, – представился он сам.

Кора покосилась на отца. Его обычно опущенные брови немного приподнялись, и он повернулся к дядюшке Крису. Тот кашлянул и продолжил:

– Наш коллега, да. А это лорд Чарльз Нортвуд.

– Я знаю, – кивнул детектив Чейз.

– Вы, сэр, полагаю, первый маг в своем роду? – улыбка отца спряталась где-то между усами и бородой.

– То есть?

Папа немного повернулся к Коре, и она ответила:

– По правилам приличия незнакомцев представляют знакомые. Каждый, кто вхож в высшее общество, знаком с этикетом. Будь вы из семьи магов, знали бы это.

Мортимер перевел на нее взгляд, который (она могла поклясться) едва не прожег в ней дыру.

– Мисс Корнелия Нортвуд, – тон дядюшки Криса отчетливо дал детективу понять, что обнаруживать свое знакомство с дочерью лорда не стоит.

– Вот мы и отрекомендованы друг другу. Перейдем к делу? – Мортимер покрутил в руках трость, которую обычно все оставляли в прихожей. В этом жесте словно читалось его презрение ко всем условностям. Или трость была настолько важна, что он не хотел с ней расставаться?

– Прямо в коридоре? – усмехнулся отец. – Полагаю, в этом доме найдется место и поудобнее. Вероятно, разговор продлится дольше пары интеров.

Кора вновь почувствовала папин взгляд. Она чуть вздернула подбородок и, подражая матери, важно произнесла:

– Прошу в чайную, джентльмены.

Обычно всех гостей принимали в зале, но, видимо, из-за того, что окна его выходили прямо на соседский дом, вокруг которого теперь кружили констебли, отец решил принять гостей именно в чайной. Да и, возможно, он не рассчитывал на то, что дочь так скоро спустится.

Кора замешкалась. Отец едва заметно махнул рукой в сторону кресла, предлагая занять его место.

Кристофер, дождавшись, когда единственная в их компании дама сядет, плюхнулся на диванчик. Максимилиан, помедлив, опустился рядом с напарником. Чейз занял второе кресло. Отец встал близ Коры, проявляя очередную учтивость принимающей стороны:

– Кофе, господа?

– Было бы неплохо, а то это утро меня доконает, – вздохнул дядюшка Крис, откидываясь на спинку.

– Я бы пред… – начал было Мортимер, но вошедший дворецкий его прервал.

Мистер Спенсер держал поднос с пятью чашками, сахарницей, чайником и кофейником. Он важно прошел к столику, расставляя посуду.

– Крису кофе, я бы тоже не отказался взбодриться. А вам, джентльмены? – отец обратился к Максимилиану и Мортимеру.

– Кофе, – ответили они почти одновременно.

– Мне тоже, – негромко поддержала Кора. Мистер Спенсер, разливавший горячий напиток, вперил в нее тусклые глаза. В воздухе повис упрек: «Вам следовало бы выспаться и привести себя в порядок, а не скакать по городу газелью». – Лучше чай.

Из наполненной чашки тут же поднялся аромат лаванды, бузины и мелиссы. Успокаивающий чай. Ну разумеется… В иных обстоятельствах Кора бы даже порадовалась. После бессонной ночи и пережитого напряжения ей не помешало бы унять разыгравшиеся нервы и, может, даже помочь задремать, но планы на день были совершенно иные.

Убийство буквально прямо под носом! Это ли не повод для статьи? Да и желание поделиться новостями с Джоном вызывало в ней едва ли не настоящий физический зуд.

– Благодарю вас, мистер Спенсер. Вы, как всегда, безукоризненно своевременны, – кивнул отец.

Дворецкий коротко поклонился, прикрывая за собой дверь и оставляя гостей с хозяевами наедине.

– Мисс Нортвуд, расскажите, что случилось, с самого начала, – потребовал Чейз.

Кора немного скривила губы, надеясь, что он прочтет в этом ее недовольство. Говорить с ним совершенно не хотелось, да и где то самое начало могло быть, она толком не знала. Там, где она ворвалась в полицейский участок к дядюшке Крису? Или на улочке у булочной? Или на месте шестого убийства? А может, в комнатах Джона? Или оно в соседнем доме, на кухне вместе с похожей чашкой, до краев наполненной какао?

– Мисс Нортвуд, – вдруг позвал Максимилиан.

Кора моргнула, удивленная тем, что он заговорил. Она ждала, что он молча просидит весь допрос на диване.

– Мне жаль, что вам пришлось увидеть все своими глазами, но ваша помощь чрезвычайно важна для полиции.

Она не сдержала улыбки. Уорду все же не впервой вести такую беседу. А вот Чейзу… Либо в нем говорил скверный характер, либо он ни разу не брал показаний… Хотя вряд ли дело об Аконите поручили бы человеку без опыта. Иначе почему его назначили?

– Я приложу все свои силы, чтобы помочь вам, инспектор, – кивнула Кора, не упустив очаровательный румянец, выступивший на щеках Максимилиана.

Он кашлянул и продолжил, запивая першение глотком кофе:

– Давайте начнем с того, как вы оказались рядом с трупом.

Кора рассказала, как заметила соседку из окна, но ее прервали:

– И ты помчалась ее спасать? Ты же могла пострадать! – взорвался вдруг дядюшка Крис.

– Откуда мне было знать, что там Аконит, – пожала она плечами. – Я решила, что это просто воры. Взяла кочергу, сразу позвала на помощь. Я же не последняя идиотка!

– Корнелия, следи за речью.

– Простите, батюшка.

– Что произошло дальше, мисс Нортвуд? – продолжил Максимилиан. – Вы оказались в соседнем дворе, но попали туда не через калитку, верно?

– Да. В заборе есть место… в общем, через него проще и быстрее попасть во двор миссис Шарп.

– Так и не заделал? – Кристофер поднял голову к стоящему у кресла отцу.

– Не было нужды. Но, похоже, придется…

Кора продолжила рассказ. Она сбивчиво поведала, как увидела жертву, и невольно вздрогнула, когда речь зашла об Аконите:

– Он подкрался сзади и схватил меня…

Послышался напряженный вдох отца. Кристофер нахмурился, сжимая руки в замок. Мортимер придвинулся, жадно следя за Корой. Максимилиан лишь повел плечами.

– Аконит. Он отобрал кочергу, швырнул куда-то. А потом оттолкнул в сторону и меня.

Кора застыла. Она вдруг поняла, наверное, самую простую вещь из всех: Аконит не причинил ей вреда. У него было время убить ее. Задушить, свернуть шею или вспороть глотку. Но он не сделал этого. Вместо этого… Что он сделал?

Стоял и смотрел?

Запах дыма и металла. Цветов на похоронах.

Горячее тело сквозь одежду. Крепкие руки.

Тик-так.

– Вы можете описать его?

– Шесть с половиной футов в росте, светлые волосы, крепкое телосложение. Часть лица скрывала маска. А глаза…

Тик-так.

Свет.

Его взгляд.

В нем что-то было.

Что это? Шок? Страх?

Воспоминания настойчиво возвращали ее в один определенный момент. Момент, которому Кора сразу не придала значения. Но неуверенная мысль никак не могла оформиться, и чтобы сказать хоть что-то, она сказала:

– Кажется, глаза светились…

– Магии не обнаружено, – отрезал Мортимер. – Вероятно, отразился свет спутника или фонаря…

– Да, я тоже так подумала, – пробормотала Кора. Она помотала головой, избавляясь от воображаемой картинки. – И еще, инспектор Уорд, – она посмотрела на него, зная, что он вспомнит: – Аконит хромал.

Максимилиан резко выпрямился. Он переглянулся с Кристофером. Теперь у них было подтверждение слов Бейкера.

– Полиция благодарит вас за содействие, мисс Нортвуд, – важно кивнул Уорд. – Вы наверняка утомлены, потому мы с коллегами вас отпустим.

Кора недовольно на него глянула. Они останутся еще на время, чтобы обсудить дело. Ну конечно, теперь ее показания у них есть, а выводами с ней делиться никто и не собирался. Пришлось откланяться, уступив место отцу.

В спальне Кора заметила, что хронометр вновь начал тикать. Видно, Эмма вставила кристаллик обратно. Звук щелкающих стрелок напомнил ей о ночи и вернул мысли к свежим воспоминаниям. Произошедшее прокручивалось раз за разом, а разум подкидывал готовые фразы для статьи.

Кора уселась за стол и спешно принялась строчить все, что приходило на ум. Когда черновик был закончен, она собрала бумаги в кожаную папку и вышла в коридор. Похоже, родители спали…

Стараясь не шуметь, Кора спустилась. Дом стих. Слуги занялись привычными делами. Приметив двух горничных в чайной, Кора вызнала у них, что Эмму отправили убирать библиотеку. Вернувшись туда, откуда она ночью заметила еще живую миссис Шарп, Кора почувствовала, как по коже пробежались мурашки.