Аконит

– Бельчонок! – Кристофер поднялся, бросая сигарету куда-то в ящик. – Как дела?

– Нет! Ее тут не должно быть! – Максимилиан преградил напарнику путь. – Нам и так вчера из-за нее чуть не влетело!

– Но не влетело же.

– Инспектор Уорд, – Кора положила ладонь на его плечо, и он вздрогнул, слегка повернувшись. – Я понимаю, что мой неуместный поступок едва не обернулся для вас неприятностями. Мне очень стыдно за это. Я так хотела поучаствовать в каком-нибудь серьезном деле… Простите мне мое безрассудство.

Максимилиан густо покраснел, отвернулся и, прочистив горло, кивнул:

– Я принимаю ваши извинения, мисс Нортвуд, но я должен попросить вас уйти.

– О, разумеется! Я лишь принесла вам пончики в знак примирения.

– Отлично, такое мы любим! – Кристофер взял коробку. – Возьмешь один с кофе? У нас тут как раз стынет чайник.

– С удовольствием! – облегченно выдохнула Кора. По крайней мере, дядюшка не злился.

– Нет, мы должны…

– Макс, не нуди. Ты же слышал, у нас примирение. Кому когда вредила кружка кофе в компании юной леди? Выпей успокоительного, если не уверен, что твое сердце выдержит такой удар очаровательности и…

– Заткнись, Хантмэн!

Кристофер тихо рассмеялся, а Кора поймала смущенный взгляд Уорда, который спешно отвернулся. Видимо, бедняга еще не привык к шуткам старшего коллеги.

Когда за столом все принялись за угощения, Кора решилась задать вопрос:

– Как дела с вчерашней жертвой?

– Мертв, – отрезал Максимилиан. – А большего вам знать не положено.

– А что насчет яда? Снова нет?

– Что значит это «снова»?

– Присутствие яда ведь констатировали только у первых трех жертв, – Кора сделала глоток, внимательно наблюдая за реакцией. Растерянные переглядывания двух инспекторов красноречиво подтвердили правдивость ее слов.

– Откуда вы узнали? Это закрытая информация.

– Интересно, почему только у них? Жаль, что Аконита видел лишь один свидетель, не считая Бейкера, разумеется… Хотя ведь не ясно, был ли тот тип убийцей или нет.

– Не знаю, кто вам…

– Первые жертвы низкого происхождения, один интереснее другого – инвалид, бродяга и… блудница. Такая версия была, да?

Кристофер кивнул:

– Потом был портовый рабочий. Но его тоже можно воткнуть в этот ряд – пьяница. А вот после уже медсестра, теперь пэр, они…

– Хантмэн! Прекращай!

– Да брось, она и сама все знает. Мы лишь размышляем.

– Замечательная тема для бесед во время перекуса, – хмуро заметил Максимилиан, откидываясь на спинку стула и отворачиваясь к стене.

– А другие теории были? – Кора уставилась на дядюшку.

– Была одна с датами. Первый труп нашли в Новый год, утром. Потом второй, спустя день после смерти. Убийство первого числа третьей зимней декады. Потом десятого числа. Везде есть единицы. Предположили, что это их и объединяло…

– А после были девятое и пятое.

– Да, только восьмое. Нашли девятого, а убит восьмого, – поправил Кристофер.

– Но теперь снова первое число.

– Верно, однако вряд ли это что-то значит. Тут дело в другом…

– Он псих, который убивает когда вздумается, вот и все, – спешно перебил Уорд.

– Я бы так не сказал, – заметил кто-то из-за спины.

Максимилиан резко вскочил, едва не пролив весь кофе, а Кора дернулась, с трудом удержавшись на стуле. Кристофер отставил кружку и тяжело вздохнул:

– Детектив Чейз, какое счастье, что такой хмурый день осветило ваше лучезарное лицо.

– Не ерничайте, инспектор Хантмэн, – бросил тот в ответ. – И вновь вы, мисс.

– З-здравствуйте, – Кора опасливо поднялась. Надо же было нарваться на него снова. И снова он подкрался со спины!

– Здравствуйте и до свидания, – усмехнулся Мортимер Чейз. – Вам пора. А если вы опять попытаетесь выудить тут что-нибудь для своей паршивой газетенки, допуск в отдел будет вам заказан. Мы поняли друг друга, мисс Нортвуд?

Кора молча кивнула, хватая свои шарф и сумочку. Лишь бы поскорее убраться отсюда! Одеться лучше по пути, незачем лишний раз задерживаться рядом с ним. Несмотря на приятную наружность, он выглядел намного менее приветливым, чем Максимилиан. К тому же он выяснил ее имя, а это могло быть чревато последствиями.

До кондитерской Кора дошла пешком. Не так уж и далеко, зато есть время на размышления.

Колокольчик над дверью заглушил визг пробегающих меж столов мальчишек. Молодые родители безуспешно пытались угомонить их, отвлекая пирожными.

Кора поморщилась от громких криков. Будучи ребенком, сама она не смела даже встать в ожидании заказа, какая уж там беготня! Матушку в таких случаях обязательно мучила мигрень, вся вина за которую ложилась на недостаточно тихую дочь. Старшая сестра довольно быстро переняла манеру матери, так что с Линдой играть не особенно получалось. Если Коре хотелось шалостей, она бегала к соседскому дому. Там жил Гил, а он никогда не отказывал ей ни во внимании, ни в компании для приключений.

Воспоминания о друге, как всегда и бывало, холодной волной сдавили сердце. Добираясь до нужного столика, Кора заметила Джона, который, несмотря на неутихающий шум заполненного кафе, сосредоточенно изучал какие-то записи.

Народа сегодня действительно было больше обычного: погожее утро располагало к прогулке, но сгустившиеся тучи подсказывали, что моросящим дождиком дело не кончится. От непогоды люди прятались в кафе и кондитерских. Уж их между парком и сквером было предостаточно.

Стоило юбкам платья зашуршать рядом с ним, как Смит негромко произнес:

– Вы рано, мисс Нортвуд.

Он все еще сосредоточенно перелистывал записную книжку, но каким-то образом понял, что подошла именно она.

– Была в полиции, – ответила Кора, не спеша садиться. – Думала, на это уйдет больше времени, но нет…

– Есть новости? – Джон заинтересованно поднял голову. Стекла его очков на миг блеснули, отражая свет.

– Увы. А у вас?

– Ничего такого, о чем нельзя было догадаться. И я подумал…

Фразу прервал истошный крик мальчугана, наткнувшегося на какой-то угол.

– Выйдем? – предложила Кора. Она ничего не имела против детей и даже находила их весьма очаровательными, а мысли о будущем племяннике или племяннице пробуждали в ней искреннее желание поскорее окружить его заботой и любовью. Однако в положении тетушки было одно важное преимущество – детей всегда можно было вернуть их родителям. И это полностью устраивало Кору.

Смит поднялся, собрал вещи и одним махом допил кофе. Проходя мимо стойки, Джон сочувственно улыбнулся бариста, уныло следящему за рыдающим мальчиком, и бросил чаевые в банку.

Ветер гнал тучи. Тяжелое серое небо равнодушно глядело на людей, снующих по улочкам. Сырая брусчатка блестела под стремительно скрывающимися лучами Инти, ненадолго показавшихся из-под плотной завесы.

Куда пойти, где скрыться от надвигающейся непогоды, Кора пока не знала. Любимая кондитерская потому и была любимой, что именно в ней она проводила все свободное время. Другие места были лишены ее преимуществ: привычных стен, близости дома, знакомого меню и удобства лучшего места в зале.

– Так… Куда нам? – осторожно поинтересовался Джон.

– Кажется, за сквером была приличная чайная, – пробормотала Кора, наконец двинувшись вперед.

Они брели молча. Никто не решался заговорить о деле посреди улицы, а других тем не находилось. Комфортная тишина, впрочем, устраивала обоих.

Ветер гулял в сквере среди стволов, путался в ветках и трепал волосы прохожих. Узкие тропинки змеились между кустами, сливались в одну и вновь разбегались, словно ручейки, в стороны. Несмотря на близкую весну, здесь пахло сырой землей, деревом и пожухлой осенней листвой. Ожидание цветущей зелени витало в воздухе, но пока природа предлагала лишь мрачные серые краски.

– Джон! – раздался вдруг сиплый старческий голос.

Смит остановился и оглянулся. Кора посмотрела туда же – по одной из тропинок спешил низенький пожилой джентльмен с тростью наперевес. Впереди, таща за собой поводок, неслось мелкое лохматое нечто со сбившимся нежно-голубым бантиком на голове.

– Держи Ильду! Гадкая псина!

Джон сделал резкий рывок, от которого собачонка вильнула вбок, однако мужская туфля уже остановилась на поводке, не давая Ильде вырваться вперед. Смит наклонился, подхватывая ее на руки. Грязные лапы тут же вымазали его пальто. Собачка не стала вырываться, а поворочалась, устраиваясь поудобнее, и преспокойно улеглась.

– Же… Жена, – тяжело дыша поделился старичок, – послала… гулять… Ох! В прошлый раз это волосатое недоразумение сорвалось с поводка, а теперь вот и прихватило его.

Джон понимающе кивнул с едва заметной улыбкой.

– Ты уж прости, что тебе опять пришлось ее ловить, – виновато усмехнулся пожилой мужчина, стягивая шляпу и промакивая лоб платком. – А, да ты с дамой! Прошу прощения, мисс…

– Мисс Нортвуд, – представил ее Смит. – А это мой домовладелец, мистер Чендлер.

– Ну, зачем так официально. Всего лишь твой сосед, – усмехнулся тот.

Кора почтительно кивнула, то и дело поглядывая на спокойную мордочку ши-тцу с блестящими большими глазами. Вот бы ее затискать!

– Извините, мисс Нортвуд, что прервал ваш моцион. И ты, Джон… Ох, а как твоя нога?

– Все в порядке, мистер Чендлер, не стоит ваших беспокойств.

– Ох, эта шалопайка тебя измазала! – заметил старик, всплеснув руками. – Плохая, плохая девочка! Кто же удирает от хозяев!

– Полагаю, она бежала к дому, – улыбнулся Джон, – соскучилась по миссис Чендлер.

– Да, весьма вероятно. Ох, жду не дождусь, когда жена наконец придет в себя после простуды и избавит меня от этой головной боли! Ну, давай-ка ее мне, теперь уж я не выпущу ее до самого порога.

– У нее грязные лапы, она вас вымажет, – с сомнением начал Джон. – Я бы проводил вас, если, разумеется, мисс Нортвуд сжалится надо мной и позволит сменить пальто.

Теперь все уставились на Кору, которая, стянув перчатку, поглаживала Ильду за мягким теплым ухом.

– Простите, такая милая, не удержалась…

– Не обманывайтесь ее видом, юная леди, – хмыкнул мистер Чендлер, – она творение импов!

Кора заулыбалась, поглядывая на маленькую и безобидную ши-тцу.

– Впрочем, вы, похоже, пришлись ей по душе. Женская солидарность, не иначе! Как вы смотрите на шоколадные кексы? У моей супруги отменная выпечка, и сегодня она превзошла саму себя. Ведь я обязан, Джон, отплатить тебе за своевременную помощь. Возможно, мисс Нортвуд согласится заглянуть на чай?

Довольный собой мистер Чендлер стоял, любуясь замешательством Коры и Джона.

Отвечать на приглашения малознакомого джентльмена было неприлично, но тучи красноречиво громыхали, а шоколадные кексы просто нельзя было игнорировать. К тому же Кора, по-своему, могла рассчитывать на защиту семьи Чендлер.

– Вы живете неподалеку? – спросила она, все еще сомневаясь.

– Здесь, – Джон кивком указал на бежевое здание напротив сквера. – Мои комнаты на третьем этаже. Вам необязательно соглашаться.

Разумеется, необязательно. Более того, как благовоспитанная молодая девушка она была обязана отказаться. К тому же, если бы Джон хотел навредить ей, он мог бы сделать это раньше, в переулке, или найти любой другой способ. Встреча со стариком явно была случайной, так как Кора сама выбрала новое место и дорогу к нему. Поэтому она быстро отбросила возможные подозрения.

Единственный вопрос, о котором следовало беспокоиться, затрагивал деликатный и столь важный для ее родителей вопрос репутации. Они все еще лелеяли хрупкую надежду на замужество младшей дочери (зря).

– Если угодно, провожу вас до чайной, а сам сбегаю переодеться. Вы не успеете промокнуть, – предложил Джон, заметив сомнения.

Кора благодарно улыбнулась ему, но ответила:

– Отказаться от шоколадных кексов? Ни за что!

Они перешли улицу, оставив сквер позади, и вошли в прохладный и пустой коридор. На выбеленных стенах по одной стороне выделялись двери и рядом простая деревянная лестница.

Стоило им войти, как Ильда тут же выскочила из рук Джона и, усевшись у одной из дверей, принялась тявкать. Чуть погодя из-за нее выглянула полная пожилая женщина, которая и оказалась миссис Чендлер. Она зябко куталась в шаль и говорила в нос – видимо, последствия простуды еще давали о себе знать, – но выглядела весьма свежей. Джон оставил Кору в компании супружеской четы, а сам ушел наверх.

Обменявшись привычными любезностями и исчерпав все темы для разговора, Кора вызвалась отнести кексы в комнату Джона. Однако на третьем этаже, остановившись передохнуть, она почувствовала на себе чей-то взгляд – из приоткрытой двери на нее смотрел блеклый старушечий глаз.

– Ты кто такая? – проскрежетал недовольный голос. – Проститутка?

Кора от возмущения не сразу нашла что ответить и лишь беззвучно хлопала губами.

– Знаете что!.. – наконец бросила в ее сторону Кора. Но закончить ей не дали. Дверь с протяжным скрипом захлопнулась, оставив гостью в полной растерянности.

– Мисс Нортвуд, все в порядке? – Джон выглянул из-за соседней двери, обеспокоенно осматривая коридор. – Я услышал голоса.

– Ваша соседка! Возмутительно!

– Миссис Мур? – усмехнулся он. – Она весьма своеобразная дама, да.

Кора фыркнула. У нее в голове роилось много определений иного толка.

Джон отступил, пропуская ее внутрь. Он успел сменить рубашку, но все еще мучился с запонками. Левый манжет уже был застегнут, однако правый оставался свободным и при каждом движении оголял запястье.

Кора смущенно протиснулась в проход, улавливая тонкий аромат сладковатого табака и бергамота, идущий от Смита. Из-под расстегнутого воротника были заметны его ключицы. Джон захлопнул дверь и взял у Коры блюдо с кексами. Кора невольно задержала взгляд на его руках: узор бегущих вен спускался к узловатым длинным пальцам. Она спешно отвернулась и принялась оглядываться.

Комнаты Смита начинались коридором, который, похоже, выполнял и роль кухни. У входа стояла одноногая вешалка с темно-синим плащом, под ней в ряд выстроились мужские туфли, сапоги и грязные ботинки с налипшими листьями. У стены напротив – подвесной шкафчик в углу и две кухонные тумбы, на одной из которых блестел металлический чайник с магическим кристалликом у основания.

Коридор вел в просторное помещение. Справа – два окна, выходящие на сквер. У ближайшего из них – диван, и перед ним на полу узорчатый ковер с низким кофейным столиком. Сбоку притаился стеллаж с книгами, у дальнего окна – письменный стол. Чернила, перья, несколько карандашей и чистые листы бумаги, придавленные блюдцем с остатками шоколада, составляли все его наполнение.

Незакрытая дверь сбоку открывала часть медной ванны и сброшенное на пол грязное пальто, прикрытое смятой рубашкой. Джон, заметив взгляд, спешно захлопнул дверь.

– У меня обычно не бывает гостей, поэтому запасных тапочек нет. Возьмите мои, – забормотал он. – Или можете не разуваться, если не хотите.

Кора покачала головой – воспитание не позволяло расхаживать по чистому помещению в уличных сапожках. Она оставила на вешалке пальто с перчатками, а шарфик бросила сверху.

Сменить обувь на не по размеру большие и мягкие тапочки оказалось особенно приятно.

– У меня есть чай. С бергамотом. Желаете?

Кора согласилась, опустившись на диван вместе со своей сумочкой. Когда на низком столике стоял чай, а Джон устраивался рядом на стуле, Кора рассказала о встрече и договоренности с редактором. Сразу после Джон уныло сообщил, что ему отказали.

– Ничего, главное, что шанс есть. Этого уже достаточно. Но чтобы статья удалась, нам необходимо что-то новое, и еще, конечно, какая-нибудь концепция… Но сначала сосредоточимся на информации. Что у нас есть?

– Из нового – про яд. Я проверил, об этом никто не писал. Но… в полиции вряд ли оценят.

– Джон! Мы не разглашаем имен, мы лишь рассказываем о происходящем и указываем на опущенные детали.

Он с сомнением поджал губы, а Кора скрыла смущение за поднятой чашкой чая – она сама не заметила, как фамильярно к нему обратилась. Ну и ладно! Они ведь станут партнерами. По крайней мере, в деле о необычном убийце…

Убийца. Аконит.

Он не просто преступник. Его слава ширится с каждым упоминанием, его имя крепнет, обрастая легендами. А пока жива легенда, жить будет и он – Аконит. Кто сможет ему противостоять? Имена заурядных инспекторов и обыкновенных журналистов сотрутся, оставив лишь ужас каждому, кто заговорит о нем, об Аконите. Ему нужен равный соперник, скрытый завесой тайн.

Кора готова рискнуть, ведь такова цена хорошей истории. Пусть ее считают глупой, но она достигнет цели любыми средствами.

– Корнелия? – Джон кончиками пальцев коснулся ее плеча.

Она вздрогнула, поворачиваясь к нему.

– О чем задумалась?

– О концепции, – ухмыльнулась она. – Но лучше начать с информации, как я и говорила. Итак?

Когда чашки опустели, план их первой статьи был готов. Кора достала свои записи и, перейдя за стол, принялась за работу. Джон параллельно просматривал собранные им газеты, делал вырезки и подчеркивал важные детали.

В окно бил ливень, внутри было тепло, пахло чаем и шоколадными кексами. Периодически булькала закипающая вода, шелестела бумага.

На улицах стемнело, и Коре нехотя пришлось покинуть уютное пристанище Джона. Они вышли вместе, скрывающиеся от накрапывающего дождя под большим черным зонтом, и, как и в прошлый раз, расстались на перекрестке.

– Уверена, что не хочешь взять зонт? – прежде, чем отпустить ее, уточнил Джон.

– Тебе дальше идти, а я так, сумочкой прикроюсь и добегу.

Джон явно был недоволен, но спорить не стал.

– Завтра маменька ведет меня к модистке, поэтому, если что, я пришлю на твой адрес записку. Или ты мне… Только подпишись женским именем, Мэри Смит, например. Ладно?

– Договорились, – улыбнулся Джон. – Беги, пока дождь не разошелся.

Кора воспользовалась советом и поспешила домой. Но уже у ворот что-то заставило ее задержаться.

Кора оглянулась. Джон все еще стоял на перекрестке и одной рукой вытаскивал из кармана портсигар. Он зажал между губами сигарету и, заметив ее взгляд, дал знак поторопиться.

Улыбнувшись, Кора помахала ему на прощание и зашла во двор. Но на крыльце вновь остановилась. Одна часть улицы отчетливо виднелась, а другая, с парком и перекрестком, скрывалась за раскинувшимся деревом. Теперь Джон не мог увидеть свою напарницу, а может, и вовсе уже ушел. Вдали показалась какая-то фигура, и Кора сощурилась, разглядывая ее. Высокий человек в плаще и большой круглой шляпе, напоминающей те, что носят Жнецы[16], завернул в переулок. Поежившись, Кора скрылась в уютном тепле дома.

Следующий день она провела, равнодушно перебирая ткани и фасоны для весенних платьев. К счастью, к ним присоединилась и Белинда, которая подарила сестре пару перчаток в цвет алого шарфика. Вероятно, это было своего рода приглашение к примирению, и не принять его не представлялось возможным.

Походы по магазинам и променады со знакомыми так утомили, что Кора заснула раньше обычного. Впрочем, и проснулась она, едва Инти показалась на горизонте.

После завтрака Кора вернулась в комнату. Под включенной лампой она набросала продолжение статьи, начало которой оставила Джону для редактуры. Кора открыла блокнот и вклеила туда небольшой календарь, отметив даты убийств, которые недавно выписала.

Числа не совпадали. Первое, первое, десятое, восьмое, пятое и снова первое. Единица фигурировала чаще остальных, но ничего не объясняла. Да, она есть в четырех датах из шести, но должно быть что-то еще. И Мортимер Чейз уже знал что, ведь он не согласился с утверждением Уорда о том, что Аконит убивает из прихоти. Да и Максимилиан как-то быстро сменил тему, когда Кристофер начал объяснять… Так что им движет?

Кора уперла лоб в ладонь, поднимая челку и пристально всматриваясь в числа каждой из декад.

– Мисс, вы опять зрение портите? – в комнату вошла Эмма, грузно опуская чистое постельное белье на кресло.

– Ничего я не порчу, света вполне хватает, – буркнула Кора.

– Ну, конечно! Еще сезон таких посиделок, и вам понадобятся новенькие очки. Глаза и без того слабые, а вы делаете только хуже!

– Эмма, тебе нет и тридцати, а ты уже бухтишь, как стозимняя старуха.

– А это из-за вас, – отозвалась служанка, вытряхивая подушку из наволочки, – вы мне изо дня в день продыху не даете! Вот где вы позавчера были, а? А кому матушке вашей врать пришлось? Мне. И ни словечка от вас, где, что, с кем…

– По женихам бегаю, – усмехнулась Кора. Интересно, что бы Джон сказал на такое заявление? Рассмеялся или смутился бы? Или и то, и другое?

– Уж если б бегали, я бы в вашу сторону и не пикнула! А вы только по редакциям носитесь! Уж на приемах, поди, могли бы себе достойного жениха найти! Это, конечно, не балы дюка Баррета, но тоже неплохо. Эх, посмотреть бы когда-нибудь на мужа и детишек ваших…

– Сплюнь.

– Нет, ну правда! Неужто вы старой девой остаться хотите? И ладно бы у вас любовь какая была, безответная там или…

– Мой жених в могиле, – спокойно произнесла Кора, а затем медленно повернулась: – Ты сколько у нас работаешь, три зимы?

Эмма, застывшая с покрывалом в руках, нервно закивала.

– Знать должна, куда я иной раз выхожу в черном.

– Н-на кладбище…

– Вот к нему и езжу, – вздохнула Кора печально, снова утыкаясь в записи. Она почти не врала, да и Гил вряд ли был бы против того, что подруга использовала детскую влюбленность в качестве оправдания.

Хотя, может, если бы Гилберт Хантмэн остался жив, то он бы действительно стал ее мужем. Он бы смеялся над ее дурацкими замечаниями, читал ее статьи и щурился, глядя на нее своими бесконечно лазурными глазами.

Но Гил лежал в земле. Мертвый и навсегда четырнадцатилетний. Он остался в воспоминаниях случайных людей, он жил в мыслях Коры и его отца – Кристофера Хантмэна. Но никто не знал, каким замечательным был Гилберт, для всех он стал очередной жертвой жуткого Людоеда. Убийца стал легендой, а мальчик просто умер.

Нечестно! О, Первый, как несправедливо!

Кора зарылась пальцами в свои спутанные рыжие локоны, будто вычесывая из них мысли об ушедшем друге. На это нет времени, ей нужно сосредоточиться!

Аконит. Что заставляет тебя убивать?

Молчаливая Эмма неслышно выпорхнула за дверь, а перо Коры бездумно бродило по пустому листку. Разные числа, дни… Что же их все-таки объединяет?

Она взяла в руки короткий карандаш, по бумаге чиркнул грифель. Почти две декады разделяли первые два убийства, следующие – восемнадцать дней… Кора резко выпрямилась, слушая, как застучало сердце, горяча кровь.

Один, два, три… Теперь поверх дат карандаш оставлял числа. Девятнадцать, восемнадцать, семнадцать… Все верно!

Кора пересчитала, а затем с тихим победным визгом подпрыгнула на стуле. Вот что понял Мортимер Чейз!

Если ее предположения были верны, следующее, седьмое убийство должно было случиться спустя четырнадцать дней.

– Тогда, – пробормотала Кора, едва не задыхаясь от достигнутого успеха, – следующая жертва Аконита станет известна шестого числа третьей весенней декады! А сегодня… прошел седьмой день второй весенней декады…

Она уставилась на календарь, чувствуя, как страх холодной цепью сковывает позвоночник:

– До нового убийства Аконита осталось восемь дней.

5. Рубиновая дама

Инти поднималась над горизонтом особенно медленно. Ее свет рассеивался в плотном мареве утреннего тумана, но день обещал быть теплым. Тем не менее Эмма заставила Кору натянуть новенькие красные перчатки. Камеристка пыталась уговорить ее остаться до завтрака, но Кора едва сдерживала желание поделиться новой информацией. Она так и не смогла заснуть, только бродила по комнате и прогоняла в голове числа, каждый раз убеждаясь в правильности своей догадки.

Пообещав Эмме успеть до начала завтрака, Кора выбежала наружу. В такое время на улице никого не было, разве что странная вдова задумчиво прогуливалась кругами по двору.

– Доброе утро! – бросила ей Кора, решившая все-таки не забывать о приличиях, которые она так часто игнорировала.

Миссис Шарп в ответ медленно кивнула, задумчиво глядя мимо соседки. Впрочем, ничего удивительного, за два года Кора привыкла к странностям печальной вдовы.

Сонные улицы неспешно просыпались. В сквере распевались птицы, напоминая о приближении весны. В утренней тишине слышался бодрый стук каблуков.

Перейдя дорогу, Кора задержалась у двери нужного дома. А что дальше? Среди ее знакомых едва ли нашлась бы пара человек, снимавших комнаты, и, стоя у двери одного из них, она не знала, как ей следовало поступить. Постучать? Попытаться открыть? Или… А что «или»?

Кора оглядела тяжелую дверь и почтовый ящик рядом. Раздумывать долго, к счастью, не пришлось: дверь распахнулась, выпуская вперед собачку и зевающего мистера Чендлера. Он мгновенно узнал девушку и после пары приветственных фраз пропустил ее внутрь.