Как мы с Вовкой. История другого лета

– Руки надо мыть, чтобы не чесалось, – передразнила его бабка. – Смотри, какой радостный он стал. Утром еле спровадила скотине дать. Прихворал говорит, а сейчас радость у него.

– А это твоя? – продолжил дед, не обращая внимания на колкости бабки.

Папа достал ключи и покачал ими перед носом деда, подтверждая тем самым факт владения.

– Семьдесят семь лошадей, – гордо добавил я. – Цвет васильковый.

– Прокатиться дашь? – дед прям сиял.

– Ты посмотри. Прям как ребёнок до титьки, – бабка покачала головой. – Машину что ли в первый раз увидел?

– А мы уже катались, – добавил Вовка. – Он сам рулил, – указал он на меня.

– Николай, – дед, как будто обидевшись на то, что даже мы с Вовкой уже катались, упрекнул папу.

– Да не отстанет же, – вмешалась бабка. – Смотри, у него уже, как у бешеной собаки, слюна потекла. Мне потом полы мыть.

– Ну, – неуверенно начал папа, – может, после обеда?

Дед сказал, что после обеда нельзя, потому что хоть и деревня, но участковый нет-нет да и проедет. В итоге через пять минут мы уже были на улице. Мы – это папа, дед и я с Вовкой. Их без нас не отпустили. Да мы и сами были только рады.

Во дворе на фоне первозданной природы, не тронутой городским смогом, дед вместе с курицами ходил вокруг машины. Он аккуратно притрагивался к крыльям, проводил рукой по крыше, заглядывал в выхлопную трубу.

– Егорыч, а у тебя права есть? – поинтересовался папа.

– Ты за кого меня принимаешь? – дед облокотился на машину. – Как, ты думаешь, я на мотоцикле езжу?

– Ну, там разные категории… – начал пояснять папа.

– Ты что, – дед прищурился, – тестю не веришь?

– Да нет, что вы! Да я просто… – начал оправдываться папа. – Просто машина же…

– Я на танке ездил, – дед гордо выпятил грудь. – Вот сюда медаль за вождение вешали, – указал он на место слева, где должна была висеть награда. – Думаешь, мне машина какая-то в диковинку?

Папа понял, что с дедом спорить бесполезно, но лучше бы он не сдавался.

– Ладно, – папа махнул рукой. – Поехали. Но недалеко. Вокруг деревни.

Дед сказал, что вокруг деревни – это вообще подарок. Он думал максимум выехать со двора и вернуться обратно. На что папа предложил так и сделать, но дед ответил, что вокруг деревни не он предложил и не ему отказываться.

Дед, конечно, выехал со двора на нервах папы и ещё на некоторых словах, которые даже запоминать было запрещено, не то что повторять. Папа так и сказал, чтобы мы закрыли уши и не открывали, пока он не разрешит. Если бы мы последовали его совету, то всю дорогу с Вовой так и проехали бы с закрытыми ушами.

Дед ругался, папа нервничал. Машина дёргалась, но дед не сдавался. Говорил, что ему надо привыкнуть к педалям. Папа ругался, дед нервничал. Машина продолжала дёргаться, но мы наконец-то выехали со двора.

Я пропущу большую часть маршрута, так как она состояла преимущественно из междометий и не всегда они относились к «Ой! Ничего себе! А это как так?». Судя по выражениям деда, он был в восторге от поездки. Папа же, наоборот, был в смятении. Вроде и дед, а вроде и машина.

– Так! Вторая! Вторая, я же говорю! – кричал папа. – Да уже третья! А-а-а-а! Сцепление!

Мне так показалось, что дед совсем не умеет управлять машиной. Я легко преодолел свой, пусть и небольшой путь длинной в два чемодана, но даже тогда я не переживал так, как сейчас. Впрочем, переживал я скорее за деда. Или за папу. Я так и не понял.

– На дорогу! На дорогу смотри! – кричал папа. – Да чтоб тебя!..

Почти всю оставшуюся часть поездки ничего событийного и познавательного не было. Её сопровождал разговор двух взрослых людей на повышенных тонах, когда один думает, что всё уже в жизни видел и ничему новому его уже не научат, а другой утверждает, что хуже только баба за рулём. Я не понял связи, но к диалогу подключатся не стал.

Спустя некоторое время мы с Вовкой и дедом вошли в дом.

– Накаталось дитятко? – спросила бабка, собирая на стол.

– Слуш, Валь, – дед смотрел куда-то в сторону в неопределённом направлении. – А Витька сегодня работает? Нам бы это… того… трактор.

Когда бабка выяснила, в чём дело, в ход пошли новые междометия и тряпка.

Спустя ещё некоторое время мы снова оказались на том месте, где дед, как партизан, пустил под откос «жигули» василькового цвета в васильковое поле. Витька ещё не успел закончить свою работу, но был очень рад, что у него есть ещё одна сверх норматива.

Он прицепил трос к «жигулям» и вытащил их на дорогу. Мы с Вовкой всё это время находились в кабине Витькиного трактора и наблюдали всю эту пантомиму: как бабка махала руками, как папа что-то там пытался объяснить и как дед разводил руками, извиняясь сразу за всех и за всё. Самое главное, что «жигули» были целы.

Позже, вечером, мы все вместе сидели за столом.

– Ты уж извиняй меня, зять, но хрусталя у нас нет, – ехидничала бабка. – Будешь из стекла?

Папа ничего не понял и посмотрел на маму. Та уже успела понять настрой бабки.

– Мам, машина – это ещё не признак богатства, – пыталась она оправдаться. – У нас, допустим, больше ничего такого и нет.

– А югославская стенка? – вставил Вовка.

– При чём тут югославская стенка? – не поняла мама.

– Бабушка сказала, что если, помимо машины, у нас есть югославская стенка, то жизнь удалась, – пояснил я.

– Мам, и югославской стенки у нас нет. И цветного телевизора. И хрусталь тоже по праздникам.

Из всего этого я понял одно, что мы не так-то и далеко от этого абсолютного счастья. Пусть у нас нет югославской стенки, но по праздникам мы всё-таки можем позволить себе хрусталь. Ну и цветной телевизор купим.

В баню

Глава 4

Утром мы проснулись последними. Впрочем, как обычно это и бывало. Но в этот раз нас разбудило не то, что мы с Вовкой выспались, а крик папы во дворе. Судя по его неодобрительным возгласам, он кого-то откуда-то прогонял. Не успели мы встать, чтобы самим разобраться, что к чему, как крик переместился в дом.

– Ну Валентина Николаевна! Ну куры! Куры в машине! Они там всё… – судя по отчаянному «эх», последовавшему далее, папа был не в восторге от того, что куры там что-то «всё».

Бабка была на кухне и готовила всем завтрак. Её как будто и не удивило то, что возмутило папу.

– А что куры?

– Всю машину внутри… – далее он продолжил, понизив голос, – загадили.

– Насерили что ли? – не понижая голоса переспросила бабка.

– Тихо! Дети спят ещё, – подала голос мама.

– Мы не спим, – ответил я и вышел из комнаты.

– А что курицы сделали в машине? – появился следом Вовка.

– Да отец ваш кур зачем-то в машину пустил, – крикнула бабка с кухни. – Мало ему. Дед его вчера ничему не научил, так он кур за руль сегодня посадил, а оказалось, что они только серить умеют. Вот чудо-то какое для вашего папки удивительное.

Далее последовало непродолжительное выяснение обстоятельств, как куры попали в машину. Оказалось, что окна машины почему-то были открыты и, когда бабка утром выпустила на улицу кур, те облюбовали новые «жигули» для своих нужд. Папа пытался было найти виноватых, но дед ему напомнил, что вчера вечером они курили в машине.

– А окна тут при чём? – не понимал папа. – Почему они открыты?

– Так ты сам сказал, что курить только в открытое окно, – напомнил ему дед.

– А зачем мы вообще курить пошли в машину? – не мог вспомнить папа.

Дед потрогал шишку на лбу.

– Не иначе, бес попутал.

Тут бабка напомнила папе, с чего всё началось. Вчера вечером, после застолья, они собрались с дедом закурить в доме, но она их выгнала на улицу. Папа обиженно ответил, что не очень-то и надо, можно и в машине покурить. И даже всем разрешит там покурить, если кому надо. Ему не жалко. Дед сказал, что ему надо. В итоге они ушли курить на улицу. Тут папа и вспомнил всё…

Папа вышел во двор и открыл машину. Затем они с дедом заняли места: папа за рулём, дед рядом.

– Прокатить? – поинтересовался папа у деда. Тот кивнул.

– Только курить в открытое окно.

Через несколько минут мы услышали, как завёлся двигатель. Мама с бабкой сразу побежали на улицу. Мы следом.

Никто никуда прокатиться не успел. Пока папа вспоминал, открыт выезд или нет, во дворе оказались бабка с мамой. И, надо сказать, в самый неожиданный момент. Папа как раз обернулся назад и пытался рассмотреть в темноте жерди в заборе. Когда он обернулся, в свете фар материализовалась фигура бабки. То, что это была бабка, папа понял уже потом. В тот момент для него это была просто неожиданно появившаяся фигура.

Мы с Вовкой как раз стояли на крыльце, когда услышали душераздирающий крик папы. О том, что это кричал папа, мы тоже узнали потом. В тот момент это был просто душераздирающий крик. Сработала череда цепных реакций. Папа закричал. Следом от неожиданности закричал дед, при этом он зачем-то выскочил из машины и побежал. Папа от неожиданности упёрся руками в руль, прямо в сигнал. От неожиданного сигнала бабка тоже немного растерялась, но ненадолго. Решив, что её сейчас задавят, она схватила первое, что попалось ей под руку, и запустила в сторону фар. Первым попавшимся оказалось полено, которое угодило в попавшегося на его пути деда. Тот нечаянно грудью, точнее, лбом прикрыл «жигули». Иначе досталось бы лобовому стеклу. Не то чтобы дед прям грудью специально машину защищал. Он в принципе не планировал этого делать, но по лбу получил. Хорошо, что полено было небольшое. Хотя и его хватило, чтобы дед рухнул на капот, как подкошенный.

– Это чёй-то? – бабка пыталась рассмотреть сквозь свет фар, что там случилось.

Папе, в отличие от бабки, было всё хорошо видно. Он теперь разглядел, что в свете фар стояла бабка. Но теперь ещё кто-то лежал на капоте. И этот кто-то сильно смахивал на деда.

– Егорыч, – папа открыл дверь и осторожно окликнул деда.

– Выруби фонарь уж! – крикнула бабка. – Я, кажись, кого-то пришибла.

Папа выключил фары. Теперь в свете луны бабка разглядела деда. Тот в неестественной позе распластался на капоте «жигулей». Со стороны могло показаться, что он прилёг отдохнуть и, раскинув руки и ноги, рассматривает звёзды. Только с закрытыми глазами.

– Дед, – бабка осторожно подёргала его за штанину. Дед не реагировал.

– Воды надо, – подсказал папа.

– Как бы не батюшку, – бабка перекрестилась.

Пока бабка крестилась, а папа не решался вылезти из машины, мама сбегала домой за водой. Подбежав к деду, она плеснула на него из ковшика.

– Уф, – дед открыл глаза.

– Жив, – выдохнула бабка. – Я уж, грешным делом, подумала, что отмучился.

Дед посмотрел по сторонам и попытался приподнять голову.

– Ох! – схватился он за лоб. – Это что было? Помню только яркую вспышку. И почему я мокрый?

Бабка, видимо, решила не вдаваться в подробности.

– Пить надо меньше, – решила она из обороны перейти в атаку. – Глаза залил и не видит ничего. Зятю чуть машину лбом не пробил.

Не вдаваясь в дальнейшие подробности, все пошли в дом. Бабка уже там приложила к шишке деда ложку.

– Так и держи, – велела она ему. – Лоб-то у тебя покрепче полена оказался. Чугун прям.

– Какое полено? – не понял дед.

– Лоб говорю у тебя деревянный, как полено, – выкрутилась бабка.

– А-а-а-а, – ничего не понимая согласился дед.

– Балда. Спать давайте ложиться, пока целы все…

Всё утро мы помогали папе отмывать машину внутри от остатков жизнедеятельности кур. Одна даже успела снести яйцо. Куриный помёт уже успел хорошенько подсохнуть, и работа давалась с трудом. Но папа сказал, что если любишь кататься, то люби и куриное говно убирать. Кататься мне понравилось, так что спорить я не стал.

– Смотри, как стараются, – бабка увидела, как мы с Вовкой оттираем сиденья. – Как бабке помочь, так фиг допросишься, а машину батькину вылизывать готовы.

– Ба, если куры и у тебя в доме нагадят, то я обязательно тебе помогу, – пообещал ей Вовка.

– В моём доме только вы умеете гадить, – возразила бабка. – Если в этом году продолжите, то пеняйте на свои куриные мозги. Пощады не будет. Николай, – обратилась она к папе, – вы их к этому году новым пакостным трюкам научили уже?

– Зачем Вы так, – обиделся папа. – Они, между прочим, до вас в пионерском лагере были, и ничего.

– И ничего хорошего, видимо, – продолжила бабка. – Ваш лагерь теперь нам с дедом аукнется.

Ближе к обеду работа была закончена.

– Вы же до завтра ещё тут? – дед поинтересовался у папы.

– Да. С утра поедем.

– Тогда, может, в баньку? – предложил дед. – Сгоняем в село на «жигулях» за жигулёвским и…

– И неймётся, смотрю, тебе после вчерашнего, – протянула бабка. – Ещё одну шишку хочешь заработать? Так для этого никуда гонять не надо.

– Валь, мы культурно, – пообещал дед.

– Не, мне завтра за руль, – не поддержал идею папа. – Какое пиво тут?

– Хорошее, – приободрился дед.

– Да я не в том смысле. Я не интересуюсь, какое пиво тут, а куда мне пиво ещё?

– Как куда? В баньку, – не отступал дед. – Какая банька без пива?

– Хорошая, – ответила бабка деду его же словами. – Нечего тут к своим пагубным привычкам приучать зятя. У вас сначала баня с пивом. Потом вам покажется мало. А после этого, поверь, что мало не покажется.

Дед немного обиделся, но вечером мы всё равно пошли в баню. Без пива. Папа, дед и я с Вовкой.

– Да-а-а-а, – дед сидел на лавке в бане. – На сухую и пар не тот. А ну, Вовка, поддай хоть воды.

Вовка взял ковшик и плеснул на печку. Пар разошёлся по бане. Уши защипало.

– Ух! Хорошо! – дед похлестал себя веником по плечам. – А давайте соревнование.

– Какое ещё соревнование? – не понял папа.

– Кто дольше просидит.

Папа сказал, что с детьми тягаться в бане не очень-то честно. Дед предложил разделиться на команды. Дед с Вовкой, а я с папой. Вовка одобрил. Дед явно был более подготовленным в этом плане.

Я сидел, потел, но Вовка тоже потел. Было видно, что он уже вот-вот сдастся. Папа пока держался молодцом. Деду, мне так казалось, вообще пофигу. Я был на грани.

Когда дед в очередной раз плеснул воды, Вовка подскочил и выбежал.

– Эх ты! – крикнул ему дед вслед. – Слабак!

Зря он так про Вовку сказал. Вовка обиделся. Во-первых, потому что проиграл первым. Во-вторых, потому что дед обозвал его слабаком. Когда он вышел в предбанник, то решил показать всем, кто тут ещё слабак.

– Сами вы слабаки! – крикнул он нам из подсобки и повесил замок на дверь.

Дед ещё в прошлом году повесил на двери в бане замок, чтобы, когда работает его «машина времени», мы не могли нечаянно или специально туда попасть. Но мы ещё не знали об этом. Мы только увидели, как Вовкина голова появилась в окошке бани и показала нам язык. Дед тоже показал ему язык, но Вовкин посыл он тогда ещё не распознал. Язык Вовки против языка деда большего стоил в той ситуации.

Когда дед поддал в очередной раз, пришла моя очередь сдаваться. Теперь это было не так стыдно. Я хотел медленно и гордо встать, пойти на выход и сказать, что я бы, конечно, мог ещё с ними посидеть, но надо поддержать Вовку в этой проигрышной для него ситуации.

Сначала я не понял, что происходит. Дверь не поддавалась, а дед уже снова поддал пару. Меня обдало жаром. С гордым видом уйти не получалось. Тело просило пощады, но дед эту просьбу не слышал, он собрался ещё поддать. Я навалился на дверь всей своей массой, но она не открывалась.

– Силёнок не осталось? – дед посмотрел на меня и, как будто издеваясь, подбросил ещё несколько поленьев в топку. – Ща помогу дезертировать.

Он встал и направился ко мне на помощь. Дёрнув дверь, он тоже не смог её открыть.

– Чё это? – удивился дед и ещё раз попробовал. Но дверь не поддавалась.

Папа тоже встал, подошёл и, отодвинув всех, попробовал открыть. Ему дверь тоже не поддалась. К этому времени жар уже поднялся знатный.

– Ложись на пол, – сказал папа.

До деда, кажется, дошёл смысл происходящего, и он опустил меня вниз. Внизу было значительно лучше. Папа с дедом пробовали толкать дверь.

– Бесполезно, – сдался дед. – Я там, знаешь, на какие гвозди петли посадил. И замок такой, что не перешибёшь.

Папа стал звать Вовку, но Вовки и след простыл. Он давно уже ушёл в дом. Потом подключился дед. Они почему-то думали, что Вовка затаился в предбаннике и теперь сидит там и хихикает. Сначала они просили его по-хорошему. Потом дед не выдержал и начал по-плохому. Затем опять переключили тон на дружественный. Дед был похож на горбатого из фильма «Место встречи изменить нельзя». Он тоже просил Володю, только мелкого, открыть дверь. Но мелкий Володя затаился уже в доме и пил чай. А у нас жар поднимался так, что на пол лечь готовы были уже все, даже дед.

– Надо печь потушить, – сообразил папа.

Но дальнейшие его действия показали, что он понятия не имел, как это сделать. Папа взял ведро с водой и плеснул его прямо в топку.

Далее дед кричал такое, что даже папа слышал такие выражения первый раз в жизни. Возможно, дед и сам не слышал их ещё от себя. Потом полетел ковшик в окно. Оно хоть и маленькое было для спасения, но дало чуточку спасительного воздуха.

Подданный папой пар, тем не менее, придал взрослым сил и решительности. Поставив меня к окну дышать, они всё-таки вышибли дверь. Правда, у папы потом болело плечо, а у деда появилась ещё одна шишка. В один из разбегов он поскользнулся и попробовал выбить дверь лбом.

Вовке досталось, конечно. Когда мы зашли в дом, то были очень похожи на отдыхающих, которые заснули на пляже на юге и под вечер, проснувшись, вернулись домой.

Игра в прятки

Глава 5

На следующий день, после того как родители уехали, бабка с дедом устроили нам собрание. Посадили нас с Вовкой в зале за стол и сами сели напротив.

– Так, – бабка положила руки на стол, – давайте сразу договоримся…

Пока бабка что-то там рассказывала, мои мысли улетели далеко. Я подумал, что неплохо бы тоже, как в пионерском лагере, устраивать открытие смены в деревне. Флаг поднять и торжественно отрапортовать бабке, что мы с Вовкой к отдыху готовы. И потом тоже…

– Рот закрой, – выдернула меня бабка из фантазий.

– Зачем? – не понял я, но рот на всякий случай прикрыл.

– Да всё, что я ни говорю, у тебя сквозняком из башки выдувает. Вот что я сейчас сказала?

– Сказала: «Рот закрой», – ответил я бабке.

– Дед, – повернулась она к нему. – Это бесполезно, но я ещё раз попытаюсь.

Затем бабка попросила меня снова закрыть рот и ещё, в дополнение к этому, пальцем одно ухо заткнуть. И не открывать, пока она не разрешит. Я всё сделал, не очень-то понимая смысл всех этих манипуляций. Бабка снова повторила про то, что мы уже большие и чудить так, как в прошлом году, не выйдет. А если выйдет, то нам же хуже будет – откуда выйдет, туда же и войдёт.

– Всё ясно? – спросила она у меня. Я кивнул. – Тогда ещё чуть посиди так. И второе ухо заткни.

– А мне можно? – поинтересовался Вовка у бабки.

– Валяй. Хуже точно не станет, – одобрила она.

Дед с бабкой встали и ушли, оставив меня в таком странном положении. Вовка, как и я, ничего не понял, но на всякий случай сделал тоже самое. Сначала я подумал, что бабка с дедом будут что-то говорить по секрету от нас, поэтому она и попросила заткнуть уши. Но, как я ни пытался прислушаться, ничего не происходило. Через несколько минут она вернулась.

– Растыкай, – дала команду бабка.

Мы с Вовкой убрали пальцы от ушей.

– Ну? Усвоили? Что вы поняли? – поинтересовалась она.

– Что если заткнуть уши, то ничего не слышно, – ответил Вовка.

– А если закрыть глаза, то ещё и не видно, – добавила бабка. – Только с вами это не работает. С вами даже моргать опасно. Чуть отвлёкся – и всё, проморгал. Ты чего понял? – обратилась она ко мне.

– Баб, давай открытие смены сделаем, – предложил я. Но, видимо, не такого ответа она ждала.

– Тьфу! – тяжело вздохнув, бабка как-то обречённо посмотрела в окно. – Я надеялась, что хоть так информация чуть подольше в ваших пустых головах задержится и успеет перевариться. Но, судя по всему, у вас там протечка с кулак, пальцем не заткнёшь. Или солитёр у вас в мозгу завёлся. Всю информацию успевает сожрать, прежде чем она до мозга доберётся. Дед! Дед!! Иди сюда!

Через пару минут тот пришёл.

– Дед, наш Менделеев хочет о каком-то открытии заявить. Мне одной боязно слушать. Ну, – обратилась она ко мне, – что ты там придумал открывать?

Я им объяснил, что ничего открывать я не собираюсь. Так в пионерском лагере называлось мероприятие, которым обозначалось начало отдыха. Ну и все сопутствующие подробности им рассказал.

– Раз есть открытие, значит, есть и закрытие? – поинтересовалась бабка.

– Да, – оживился я. – Там зажигают огромный пионерский костёр и…

– Сразу нет, – перебила она меня. – Дед, он нас, никак, спалить задумал. Значит так: никаких открытий и тем более никаких закрытий. Будем считать, что смена открыта. Если к концу смены все будут здоровы, то это уже большая удача. Будем считать, что закрытие прошло без потерь.

– А может, откроем эту, как её, смену? – оживился дед. – Что-то вроде праздника, получается.

– Тебе бы повод только найти. Открыть краник за открытие. Правильно я поняла? – бабка как-то недобро посмотрела на деда.

– Ну, нет так нет, – сдался дед. – Я думал, пацанам веселее будет.

– Не дай бог. Когда им веселее, нам грустно сразу становится. Ладно. Будет щас вам открытие.

С этими словами бабка встала и открыла нам дверь. Сказала, что открытие состоялось и чтоб мы выметались на улицу, пока она не передумала и не закрыла нас до самого закрытия смены. Деду тоже посоветовала присоединиться к мероприятию.

Мы с Вовкой стояли на улице и думали, чем нам заняться.

– Идите на пруд, – предложил нам дед. – Погода хорошая.

Мы обрадовались, но дед тут же добавил:

– Только в воду не лезьте.

– А рыбу можно половить? – спросил я.

Дед сказал, что можно, но для начала придётся на речку сбегать и достать спиннинг. Да и то при условии, что я за год успел выучиться на водолаза, как обещал. Я ответил, что на водолаза я пока не учился и мы в школе только считать и писать начали.

– Ну, вот тогда и считай, что ты на рыбалке, раз считать научился только.

Дед ушёл в огород. Судя по всему, он снова обиделся, вспомнив прошлогоднюю рыбалку. Мы же с Вовкой отправились на пруд. Просто так. Вовка, конечно, захотел искупаться, но я не стал рисковать. Неохота было в первые же дни огребать.

– Может, тогда в прятки? – предложил Вовка.

Это были самые грандиозные прятки в моей жизни. Почти как поход. Снова играла вся деревня. Мы с Вовкой посчитались, и водить выпало мне. Договорившись, что за пределы деревни выходить нельзя, во дворах не прятаться и не перепрятываться, пока один не найдёт другого, я отправился к колодцу считать. Закончив счёт, я вернулся. Вовки, что логично, не было.

Я пропущу поиски. В какой-то момент я устал и стал просто звать Вовку и говорить, что я сдаюсь и игра окончена. Вовка не отзывался. Я ещё раз обошёл всю деревню, заглядывал в каждую щель. Вовки по-прежнему не было, и выходить он отказывался. Я так понял, что он решил мне отомстить. Или отыграться. Как-то дома мы тоже играли в прятки. И когда Вовка водил, я спрятался на шифоньере. Вовка снизу не мог увидеть меня. Он полдня ходил по квартире, тоже просил меня выйти, но я держался до последнего. До тех пор, пока папа не пришёл с работы. Папа меня сразу нашёл и даже поблагодарил за то, что я вытер пыль, до которой у него руки не доходили. Я понял, что Вовка тоже будет держаться до последнего. Но он не учёл только одного. Бабка не папа. Она не скажет спасибо за пыль. Она за неё даже выпороть может.

В итоге я устал и сказал Вовке, что иду домой и больше не играю. По крайней мере, я надеялся, что Вовка меня слышит и сдастся в конце концов. К дому я пришёл один.

– А чё один? – бабка стояла на крыльце, когда я подошёл.

– Не могу найти его, – признался я.

– Надеюсь и не найдётся, – бабка вытряхнула тряпку и пошла в дом.

Я же решил, что найдётся, но сам. Хватит его искать. С этими мыслями я пошёл следом за бабкой в дом.

– А чё не ищешь? Или тоже уже надоел? – бабка домывала пол. – И по помытому не ходи.

– Да тут везде помыто, – я осторожно попытался просочиться в комнату.

– Вот везде и не ходи. Иди с братцем лучше играй.

Я объяснил бабке, что уже час или два не могу его найти. Сначала мы хотели искупаться, но дед запретил, а потом Вовка предложил играть в прятки. Я и искал, и кричал – Вовки нет.

– Как нет? – бабка даже забыла, что я на помытом уже стою. – А ну пошли.

Мы пошли к пруду, к тому месту, где я видел Вовку в последний раз. Бабка как была с половой тряпкой, так и пошла с ней. Идём мы, а я на тряпку кошусь. Она как бы заранее намекала, что виноватым буду я.