Предел скорости

– Ты не можешь вечно делать вид, что меня не существует.

– С чего это? – обернулась, проклиная себя за мысль о том, как чертовски годы преобразили его. И как сильно хочется пнуть его ногой в живот.

– Бекки, мы давно должны были поговорить о случившемся. Прекрати убегать.

Я сложила руки на груди.

– Я ничего тебе не должна, Андерс. Держись подальше от меня и моих мальчиков! – развернулась, чтобы уйти.

– Кстати об этом. – Я замерла. – Он ведь от меня, да? Не думай, что не заметил сходства. Как ты могла это скрыть? Как Уилл мог?

Развернувшись, бросилась вперед и влепила ему пощечину.

– Не смей произносить его имя! – мой указательный палец угрожающе взлетел в сторону Криса. – Даже не заикайся про Уилла! Этот ребенок не твой, ясно? Пошел ты, Крис! Пошел. Ты.

И побежала к машине, не оглядываясь, чтобы он не увидел моих слез.

РебеккаНастоящее…

Я презирала саму мысль об этом ребенке с того дня, как получила проклятую записку от Криса, написанную на обороте снимка УЗИ. Я получила свое подтверждение. Ребенок был. А теперь я сидела напротив мальчика в коридоре больницы, и он ненавидел меня так же сильно, как я ненавидела себя за свою слабость.

– Дальше ты в основном все знаешь. Когда твоя мать заболела, я не преследовала корыстных целей, клянусь.

Майкл вздохнул. Все это время он молча слушал мою историю, но я видела, как ему больно, по напряженным плечам и спертому дыханию. Он почти не двигался и не смотрел мне в глаза. Затем, когда молчание стало слишком оглушительным, Майкл наконец произнес:

– Все эти годы я презирал тебя, думая, что ты воспользовалась болезнью матери, чтобы стать ближе к отцу.

Грудь сдавило, но я уже знала все это.

– Все было не так. Поначалу я избегала встречи с ними обоими, но не могла держать Коди подальше от тебя. Вас буквально тянуло друг к другу, серьезно. В один из дней никто не забрал тебя, помнишь? Ты стоял там один, ожидая родителей, но никто не приехал. Они бы никогда так не поступили, если бы не стряслось что-то непредвиденное.

– Я помню, как ты забрала меня и привезла домой. Кажется, у мамы случился приступ… – еле слышно сказал он.

– Да, это был один из тех дней, когда она теряла сознание, мне очень жаль, – потянулась своей рукой к его, но вовремя одернула себя. – Я предложила забирать тебя иногда, когда твои родители все мне рассказали. Мы не говорили о прошлом, но стало очевидным, что теперь это уже не имело значения. Болезнь Элис слишком быстро прогрессировала.

– Что это было утром? – вдруг спросил Майкл. Невидимые холодные пальцы сковали мое тело от внезапной смены темы. – Только не лги мне. Это какая-то фобия?

– Я боюсь вида крови, – мои потные ладони скользнули по коленям, цепляясь за гладкую ткань юбки в местах, где все еще был пластырь. – Так уж вышло, что эта дрянь не сулит ничего хорошего. Всегда вспоминаю тот ужасный день и свой глупый выбор. Если бы Уилл не нашел меня, Коди мог бы… – Слезы вырвались раньше, чем успела договорить. Если бы в тот злополучный день знала, что беременна, никогда бы не сделала того, что сделала.

– Брат… – Я подняла голову. Майкл слабо улыбнулся. – Думаю, в глубине души я всегда это чувствовал. Но злость на тебя закрывала мне глаза. И в какой-то момент я просто привык отталкивать вас всех.

– Ты вправе ненавидеть меня, но не его. Дети не должны быть ответственны за дерьмо родителей.

Он рассмеялся.

– Ты делаешь успехи.

– Что?

– Снова выругалась. Начинаю думать, что ты не такая уж стерва.

Я усмехнулась.

– Знаю, ты не поверишь мне, учитывая все, – взмахнула рукой в воздухе, обрисовав случайный круг. – Но я никогда не хотела разлучить твоих родителей. Ненавидела их и себя и эту чертову несправедливость, но не стала бы вмешиваться. И я любила Уилла, чтила его память.

– Тогда как вышло, что вы так быстро поженились после их смерти?

– Это было желание Элис. – Майкл посмотрел на меня с недоверием. – Когда все стало совсем плохо, она позвала нас и попросила об услуге. Конечно, услышав, какой именно, я послала их двоих к черту.

– И что тебя переубедило? – он скептически выгнул бровь.

– Я всегда его любила. Можешь проклинать меня сколько угодно, но даже будучи замужем за другим мужчиной, я не могла избавиться от этого чувства полностью. А он… прости, мне не стоит говорить это.

– Все в порядке. Продолжай, – Майкл стиснул зубы.

– Крис натворил много всего, и он любил твою мать…

– Но не так, как тебя. Я знаю.

– Мы все это знали. Элис взяла с нас обещание, что мы попробуем исправить то, что натворили, просто попробуем построить что-то новое. Может, звучит извращенно, но это сработало. И мне жаль, что тебе было больно. Мне жаль, что она ушла, а тебе пришлось довольствоваться злобной мачехой, но я никогда не желала тебе зла.

Он фыркнул.

Я закатила глаза.

– Ладно, поначалу меня выводила из себя одна мысль о том, что есть кто-то настолько значимый, из-за кого все рухнуло. Но когда впервые увидела тебя, это чувство ушло на второй план, а затем и вовсе исчезло. Я хочу, чтобы ты знал, что значишь для меня не меньше, чем Коди и Киран. И я бы перегрызла за тебя глотку без раздумий.

– Поэтому ты вытащила меня из камеры?

– Я бы сделала это тысячу раз. Помнишь, что сказала тогда?

– Что от меня воняет?

– Мы – семья. Ты и мой ребенок тоже, Майкл. – Его рот превратился в одну плотно сжатую линию. – Но будет лучше, конечно, если этого не повторится. Теперь у тебя есть Сью, она заслуживает спокойствия рядом с тобой. Она мне нравится.

Мы оба посмотрели на стеклянную дверь в комнату ожидания. Взгляд парня потеплел. Его рука опустилась на мое плечо и слегка сжала.

– Я буду скучать по злобной версии, но Бекки нравится мне больше. Спасибо, что рассказала мне.

Я улыбнулась, чувствуя, как впервые за долгие годы оковы прошлого сползли с моих плеч.

Глава 25

Сьюзан

После предательства Дилана мне казалось, что жизнь превратилась в бардак. Я ловила это ощущение, переступая порог дома родителей, опаздывая в офис, забывая вынуть вещи из сушилки. Любая мелочь, выбивающаяся из системы, в моей голове разрасталась до опухоли абсурдных размеров, посылая назойливый зуд по всему телу. Чтобы избавиться от него, я держала буквально все под контролем.

Жизнь Майкла, как теперь выяснилось, с самого начала была одним сплошным неконтролируемым хаосом. Наверно поэтому он нырнул в скорость: чтобы держать на привязи что-то опасное. Доказать себе, что может управлять чем-то настолько необузданным, когда все вокруг разваливается на части.

Было раннее утро. До дома мы добирались в полной тишине, после того как парень пересказал мне слова Ребекки и навестил в палате пришедшего в сознание Коди. Не знаю, о чем они говорили, но, казалось, тяжесть сползла с его плеч. С отцом Майкл не перекинулся и словом, мистер Андерс не настаивал. Этот разговор должен был состояться рано или поздно, но не уверена, что сейчас кто-то из них был к нему готов.

Дверь гаража закрылась с тихим скрипом, мы все так же безмолвно поднялись наверх, после чего парень исчез в ванной, откуда вскоре послышался шум воды. Я присела на край кровати, сбрасывая обувь и шевеля отекшими ступнями, в абсолютном беспорядке и отсутствии понимания, что сделать дальше. Вода все текла и текла, из щели в приоткрытой двери клубился пар. Атмосфера была такой гнетущей, что могла поклясться, что слышала, как кровь бежит по венам.

Майкл вышел из ванны, и мое сердце болезненно сжалось. Он выглядел помятым и уставшим, с темными кругами под покрасневшими глазами. На нем все еще был комбинезон со следами копоти и сажи – напоминание о кошмаре, который мы пережили всего несколько часов назад.

Не говоря ни слова, парень подошел вплотную и протянул руку, после поднимая меня на ноги. Без каблуков я едва доставала ему до подбородка, пробегая глазами по линии плотно сжатой челюсти, поросшей легкой щетиной.

– Что мне сделать, чтобы ты почувствовал себя лучше? – тихо спросила, поднимая глаза. Что угодно, чтобы не видеть едкую боль в этих, ставших такими родными янтарных радужках.

Он нежно провел загрубевшими пальцами по моей скуле и отошел на шаг, сначала расстегивая молнию своего комбинезона, а затем медленно снимая его и отбрасывая в сторону. Я тоже стала раздеваться. В тишине спальни были слышны только шорох одежды и рой неозвученных мыслей, назойливыми насекомыми жужжащий над нашими головами.

Майкл протянул руку и развернулся, ведя меня в ванную комнату к наполненной почти до краев ванне. Он провел пальцами по поверхности, пробуя температуру, и помог мне забраться внутрь, опускаясь позади. Приличная часть воды выплеснулась через край на кафельный пол. Голова парня откинулась на борт ванны, и я почувствовала спиной, как моей кожи коснулся судорожный беззвучный вздох, когда руки Майкла притянули меня ближе к его груди. В этом не было ничего сексуального, просто два глубоко уставших человека, лежащие в полутемной ванной комнате и крепко держащиеся друг за друга. Но интимность боли, разделенной между нами, говорила громче слов, громче звенящей тишины, громче испуганных криков у здания школы.

Пальцы парня проводили линии по моим предплечьям, убаюкивая. Я слышала, как замедляется его сердцебиение, втайне надеясь, что эти монотонные движения успокаивают и его самого.

– Всегда хотел брата, – вдруг тихо произнес он. Я задержала дыхание. – Когда мама заболела, я понял, что этого не произойдет, и смирился. У меня были Дэн и Райан, этого казалось достаточно. Потом в городе появилась новая семья, и в класс пришел Коди со своими рассказами о Чикаго. У него был младший брат, и видеть, как они заботятся друг о друге, было одинаково здорово и невыносимо. Мы быстро подружились, но его мама почему-то не пускала Коди к нам в гости и не разрешала нам играть вместе в школе.

Я остановила беспокойную руку Майкла, водящую взад-вперед по моей коже, и переплела наши пальцы. Подушечки на них уже сморщились, но я не возражала, желая дослушать рассказ. Каково было маленькому мальчику оставаться в неведении относительно того, почему взрослая женщина сторонится его, как открытого огня, и ограждает свою семью от его присутствия?

– Знаешь, что было самым забавным? – усмехнулся парень.

– Мм?

– Однажды Коди рассказал, как скучает по отцу, а я ответил, что он может иногда играть с моим. Сказал ему, что мой папа крутой и не будет против. Можешь себе представить?

– Ты был ребенком. Откуда тебе было знать, – развернулась в его объятиях, чтобы заглянуть в лицо. Тот все еще лежал, откинув голову на край ванны и закрыв глаза. Сильный, мужественный и растерзанный на части обрывками чужих и своих воспоминаний.

Он сглотнул, продолжая.

– Когда мама умерла и Ребекка переехала к нам, я не был этому рад. Отец всегда смотрел на нее по-особенному, и меня это так бесило. Но еще больше стало раздражать, что он смотрит на ее детей так же, как на меня. Раньше я не был против, но, когда стал старше, а чужая семья по крупицам отбирала последнее, что у меня осталось, во мне проснулась ярость. Я стал заводиться, хулиганить с Донованом и ввязываться в разные неприятности. Тогда отец замечал меня больше, проводил со мной время отдельно от всех, разговаривал…

– Майкл…

– Я просто хотел сохранить свою семью нетронутой. Хотел, чтобы все было как раньше. Был уверен, что все это – дело рук Ребекки, и ненавидел ее до такой степени, что каждую свою выходку посвящал ей. Отец злился на меня, а я – на него, Ребекку и Коди. Я возненавидел свою семью.

– В том, что случилось много лет назад, не было твоей вины.

Глаза парня распахнулись, и он поднял голову, окинув меня тяжелым взглядом.

– Потому что человек, которого я боготворил, не сумел в нужный момент воспользоваться презервативом, – выплюнул он.

– Эй, – мягко сказала я, дотрагиваясь до его щеки. Веки Майкла опустились, а напряженные плечи опустились и расслабились. – Знаю, что все слишком безумно, но ты ведь не имеешь это в виду. В глубине души ты знаешь, что испытываешь. Можешь злиться на отца за его беспечность и глупость, только это не изменит уже совершенных поступков. Каждый из них что-то потерял.

– Ты слишком добра, Сью, – ласково проговорил парень. – И наивна, – добавил он с горечью.

– Благосердечность делает нас людьми. Ты не можешь ненавидеть кого-то, не ожидая, что яд не просочится и в твои вены. Прошлое не исправить, но ты все еще способен влиять на будущее. Поговори с отцом.

– Думаю, на сегодня было достаточно разговоров.

– Сделай это, когда будешь готов, – подалась вперед, оставив легкий поцелуй на его губах. – Кстати, о чем вы с Коди говорили?

Уголок рта Майкла слегка пополз вверх.

– Мы позвонили Киру, чтобы отговорить его от вылета домой. Коди в порядке, несколько дней побудет под наблюдением, но скоро придет в норму. Еще он сказал, что ты ему нравишься, а я пригрозил отключить его от аппаратов, если услышу это еще раз.

Я рассмеялась и набралась смелости озвучить крутившийся в голове вопрос.

– Как он узнал, что вы братья? – не могла не спросить это.

– Перед смертью моя мать написала нам письма. Свое он давно открыл, обрушив на Ребекку гору вопросов, но мое так и лежит где-то среди книг. Я не смог, – парень избегал моего взгляда, я осторожно сжала его плечо.

– Тебе никогда не было интересно узнать, что она написала?

– Наверно, что-нибудь типичное для нее: чтобы не ввязывался в драки, не ел вредную еду и наконец взялся за голову, – грустная улыбка тронула уголки его губ. – Она была такой же властной командиршей, как и ты.

– Эй! – ущипнула его за руку. – Я не властная, просто не люблю неразбериху.

Майкл притянул меня к себе на колени, и я почувствовала его твердость обнаженной кожей. Вязкое желание разлилось по венам, обволакивая теплом продрогшее от остывшей воды тело.

– Все в порядке, люблю, когда ты такая, – прошептал он, прижимаясь ко мне губами и подхватывая на руки.

Тем утром мы занимались любовью, пока солнце не поднялось над горизонтом, а мы не уснули обессиленные, переплетаясь телами в кровати над гаражом.

* * *

Возвращение к привычной рутине в Бостоне, как ни странно, было глотком свежего воздуха после головокружительных событий последних недель. Майкл снова улетел готовиться к гонкам, что было не так уж и плохо, учитывая мой завал на работе и десятки пропущенных от родителей. Я перезванивала, чтобы поговорить с братьями, избегая прямого контакта с матерью и изредка навещая отца в столярной мастерской. В выходные Нил приезжал скрасить мою скуку и опустошить холодильник. В этом смысле он был настоящей саранчой, и я всерьез опасалась пускать его на террасу.

Мы с Майклом не виделись четыре недели, из которых половину времени провели, занимаясь неблагопристойными вещами в видеочате. Я знала, насколько важен был этот сезон в его гоночной карьере, и отсекала любой разговор о воссоединении до тех пор, пока он не соберет свою машину и не проверит все трижды. Последнее, что ему было нужно, – это случайная авария, вызванная спешкой.

– Ты опять не слушаешь! – с укором заявила Стелла, бросая мне в лицо скомканную салфетку.

Мы встретились за обедом в маленькой кофейне, чтобы наверстать девчачьи разговоры и утолить необъятных размеров любопытство моей не всегда тактичной подруги.

– Это неправда, – попытка опровергнуть ее слова вышла до ужаса жалкой, ведь последние пять минут я пребывала в мыслях о своем парне и всех тех распутных вещах, которые он слишком достоверно описал в своем предобеденном эссе, прилетевшем на мою рабочую почту.

– Серьезно? И что я сказала? – Стелла скрестила руки на груди, впившись в меня взглядом, который буквально кричал «не верю ни единому слову».

Я набрала в грудь побольше воздуха.

– Как тебе жаль, что в прошлые выходные ты отшила какого-то Роба, ведь позавчера он явился на вечеринку под руку с другой девушкой, у которой слишком отросли корни, чтобы она могла притворяться натуральной блондинкой. И тебя это почему-то так выбесило, что ты не постеснялась пойти за ней в уборную и по доброте душевной шепнуть, будто Роб заразил тебя хламидиозом. Что, разумеется, было не так, учитывая, что вы даже никогда не целовались. А когда она устроила скандал и отвесила парню пощечину, ты поспешила утешить его, только вот он уже каким-то волшебным образом успел забыть твое имя, чем очень сильно задел твои чувства. За что получил коленом в пах, – почти дословно пересказала я. – Видишь, я все слушаю!

Челюсть подруги отвисла, а потом она громко расхохоталась, привлекая внимание всего кафе к нашему столику.

– Твоя дурацкая классная память спасла твою задницу, Сьюзи, – отметила Стелла. – Я сейчас обмочусь от смеха, так что пойду попудрю носик, а ты закажи мне, пожалуйста, примирительный синнабон, под который буду слушать очередную горячую историю о твоем парне.

Я закатила глаза, провожая удаляющуюся подругу взглядом.

– Сью! – Замерла, чувствуя себя немного выбитой из равновесия, но потом заверила себя, что просто ослышалась. – Надо же, вот это встреча! – Нет, не ослышалась, потому что присутствие человека, опустившегося на диванчик напротив, на котором только что сидела Стелла, стерло с моего лица последние признаки надежды.

Я подняла глаза на улыбающегося Дилана и, собрав все великодушие, которое смогла наскрести среди остатков своего самоуважения, процедила:

– Здесь занято.

– О, я видел Стеллу. На самом деле, если бы не ее смех, даже не заметил бы вас. Рад, что мы встретились.

Чего нельзя было сказать обо мне. Вперила в него взгляд, призывающий проваливать, но, похоже, Дилан не умел читать безмолвные сигналы.

– Ты не отвечала на мои звонки, – простодушно упрекнул он.

– Разве это не натолкнуло тебя на мысль, что я не хочу разговаривать?

Челюсть парня коротко сжалась.

– Послушай, Сью, я звонил тебе, чтобы извиниться…

– Ты уже сделал это однажды, – перебила я. – К чему повторяться?

– Я поговорил с отцом, и мы поругались. Магазин теперь приносит больше прибыли, и я вернул отцу долг, так что он больше не может указывать мне что делать.

– И это должно меня заинтересовать, потому что?.. – усмехнулась.

– Мы можем снова попробовать. Ты вернешься в магазин, к своей мечте. Знаю, ты до сих пор этого хочешь. Знаю, что работа на того парня не приносит тебе столько счастья, сколько дарил цветочный бизнес…

– Издеваешься? – не выдержала я. – Ты фактически предал мое доверие, а теперь пытаешься провернуть какое-то очередное дерьмо, достойное бродвейского мюзикла. Ты и понятия не имеешь, чего я хочу от жизни, а если бы имел, не поступил бы так со мной.

Дилан вцепился рукой в часы на запястье и покрутил их, как делал всегда, чтобы успокоить расшатавшиеся нервы.

– Да, мне нет оправдания. Но хочу все исправить. Ты привносила душу в это место, а теперь оно пустое. Готов поспорить, то же самое чувствуешь ты, отдалившись от того, чем всегда грезила заниматься. И, если быть до конца честным, я скучаю по нам, Сью…

Тут я уже рассмеялась в полную силу.

– Нет никаких нас. Пожалуйста, избавь себя от еще большей неловкости, потому что весь этот разговор сейчас крайне неуместен.

– Ты стала какой-то другой, – Дилан прищурился, изучая мое лицо, слегка наклонив голову. Мне было все равно, что он там увидел.

– Потому что у нее есть парень, идиот, – вставила появившаяся Стелла. Тот лишь на секунду задержался на ней взглядом, вернувшись к моим глазам.

– Это правда? – спросил он.

– Не твое дело, – ответила за меня подруга. – А теперь проваливай! Это мое место.

Она не церемонилась, отпихивая вставшего Дилана в сторону. Парень выглядел потерянным и жалким, переминаясь возле нашего столика. Если бы мы снимались в комедийном сериале, звукорежиссер непременно добавил бы в эту сцену звуки сверчков. Но комедия была не для нас, вместо этого мы стали героями сюрреалистичного спектакля, похожего на те, что слушала мачеха Майкла на своем радиоприемнике.

– Увидимся, Сью! – зачем-то сказал Дилан, уходя. Стелла издала звук, как будто останавливала лошадь, и одарила его тяжелым вздохом.

– В твоих мечтах.

Он не ответил, просто исчез за массивными дверями кафе, а затем, будто нарочно, прошел мимо окна, у которого мы сидели, поймав мой взгляд на долю секунды.

– Тебя даже на минуту нельзя оставить, – проворчала подруга. – Чего он тут вынюхивал?

– Понятия не имею, – безразлично ответила я.

– Послушай, Сьюзи, – она внезапно сменила тон с пренебрежительно-саркастичного на покровительственный, но мягкий. – Чего бы он ни хотел, не вздумай давать ему шанс. Он придурок, каких поискать, а ты – на вес золота. И тот парень со свадьбы делает тебя по-настоящему счастливой, я вижу.

Когда речь зашла о Майке, мой гнев сменился чем-то обволакивающе-теплым, подобно его объятиям, делающим меня целой.

– Видишь! – продолжила Стелла. – Об этом я и говорю. Ты улыбаешься так, будто уже по уши влюблена в него, Сьюзи.

Я приложила руки к губам, но, даже если бы это помогло скрыть улику от Стеллы, глубоко внутри знала, что влюблена в Майкла с тех самых пор, как разглядела в нем свет, способный согреть меня целиком и вылечить израненное острыми материнскими шипами сердце. И я также знала, что как только покину кафе, новая реальность встретит меня ласковой улыбкой и миллионом возможностей, которые хотела бы воплотить в жизнь вместе с ним.

Глава 26

Майкл

– Не подсматривай! – я усмехнулся, поправляя повязку на глазах Сью. Та проворчала под нос, как ненавидит сюрпризы, но разве могло что-нибудь в мире сравниться с ее недовольным лицом, меняющимся сотнями оттенков радости.

Мы выехали за пределы шумного Бостона несколько часов назад и теперь находились в такой беспросветной глуши, что ни один сотовый оператор не смог бы доставить на телефон моей девушки назойливые звонки и сообщения. Дорожка, усыпанная гравием, хрустела под нашими ногами, пока мы продвигались в самое сердце заповедника «Санд Ридж».

Снег уже сошел, и земля прогрелась достаточно, чтобы провернуть то, что я задумал для нашей шестимесячной годовщины. Ровно столько прошло с момента, как моя нога ступила на порог кабинета Сью. Она, конечно, любила говорить, что мои подсчеты неверны, если учесть все мои попытки подкатить и ее нежелание признать очевидное. Но мы не на уроке математики в старшей школе, и, по правде говоря, мне было плевать, сколько прошло времени. Казалось, я знал ее вечность.

– Я слышала дятла? Скажи ради бога, что не притащил меня в лес! – проныла девушка.

– Почти пришли, – заверил, зная, что она ненавидела такие места по одной причине – отсутствию связи с цивилизацией.

Тропа свернула к каменистой площадке у озера, а тени деревьев остались за спиной, когда апрельское солнце заиграло в волосах Сью, вызывая у меня жгучее желание запустить в них пальцы.

– Стой тут, – я оставил девушку в стороне и опустил тяжелый рюкзак под ноги, разминая спину. Затем быстро осмотрелся, прикидывая, где лучше обосноваться, и аккуратным движением стянул повязку с ее лица.

Сью зажмурилась от солнца и несколько раз моргнула, озираясь по сторонам. Она задержалась взглядом на озерной глади, и уголки ее губ дернулись в подобии улыбки. Я подошел и обнял ее сзади, опустив подбородок ей на плечо, пока тишина вокруг окутывала нас ощущением безмятежности.

– Здесь очень красиво, – тихо сказала девушка.

Она редко выбиралась за город, пропадая в шумном мегаполисе и хаотичном водовороте офисной жизни. Я старался прилетать как можно чаще, каждый раз воруя ее только для себя, но нам почти не выпадало шанса уехать куда-нибудь подальше от дел и обязательств. Все свидания последних месяцев сводились к домашним вечерам кино, шумным ресторанам и поездкам к нашим друзьям и семьям.

– И тихо, – подметил, целуя ее в плечо. – Знаю, ты предпочла бы остаться в городе, но я хотел, чтобы ты насладилась чем-то, что не подразумевает просматривание документов за ужином.

Сью хихикнула.

– Мне нравится, – она развернулась в моих руках, обнимая за шею и вставая на носочки. Жалкая попытка дотянуться до моего лица. Улыбнувшись, наклонился вперед и поймал ее губы своими. – Спасибо, что привез меня сюда, – сказала девушка, отстраняясь.

– Спасибо, что не убила меня за это, – пошутил я. Она еще не доставала свой телефон, так что у меня было немного времени в запасе, прежде чем она узнала бы, что сеть тут не ловит. – Готова прогуляться?

Сью мотнула головой в сторону моего огромного рюкзака.

– С этим? – скептически спросила она.

В ответ на ее вопрос вдалеке загудел мотор, и спустя минуту к нам уже мчалась пара квадроциклов, заставляя серые глаза округляться все больше.