Кочевники неба

Треск, с которым первенец Матери Круштов выбирался, в который раз уже за свою вечную жизнь, из её чрева, развеял грёзы Варэка. Через час показался другой крушт, поменьше, затем крушты полезли из раскрывшегося, как цветок, панциря, словно пчёлы из потревоженного улья.

Всё вокруг погрузилось в суету. Не больше двух дней уходит у круштов, чтобы истребить насекомых Долины, набираясь сил на стремительный рывок за её пределы. Времени на сборы совсем немного.

Вопреки дурному предзнаменованию, в коридорах скальных жуков не произошло ничего катастрофического, начало кочевья тоже не принесло никаких бед.

Вначале крушты летели вместе, потом, постепенно, не сбавляя скорости, стали расходиться в разные стороны. Через три дня Лилле даже с Гребня не видел ни единого крушта. Зато хорошо слышал их голоса: то справа, то слева гудел Рог Миртару.

– Счастливчики! – шептал Лилле. – Их Миртару начался так близко к Сонной Долине, им так легко его закончить.

А вот Король Небес словно разучился трубить в Рог. День проходил за днём, а он всё мчался и мчался, почти не меняя направления, замедляя ход лишь к вечеру и разгоняясь, словно в предчувствии опасности, с рассветом. Лишь однажды он задержался, когда встретил на пути большое озеро, почти свободное ото льда, и Лилле с Келчи уже успели приготовиться к купанию в холодной воде, а Варэк – к крушению всех надежд, но, так и не протрубив в Рог, Король Небес снова набрал скорость.

Он ушёл так далеко от Долины, что даже Мудрейший начал сомневаться, стоит ли отправлять парней в Миртару этой весной: шансы вернуться вовремя таяли вместе со снегами под брюхом крушта.

Но, видимо, потому, что рядом не было Бартоломео (его ссадили на второй день), готового её уничтожить одним едким замечанием, – мечта Варэка всё-таки сбылась.

– До его совершеннолетия ещё целый час, – раздумчиво произнёс Мудрейший, кивая на затаившего дыхание подростка.

– Рог Миртару протрубит второй раз не раньше, – заступился за внука Лаиру Пытливый.

– Хорошо, пусть собирается! – принял решение Мудрейший. – Миртару ночью – добрый знак. Когда темнота мешает увидеть родной крушт на горизонте, они меньше тоскуют по нему.

Вышла заминка, когда выяснилось, что на Варэка нет ни одежды из нижнего мира, ни оружия – никто не ожидал, что в Миртару отправятся три мальчика, а не два. И снова Лаиру Пытливый спас внука, сказав, что верит в него: он сумеет выжить на земле и в обличье кочевника неба.

В итоге Варэку всё-таки нашли обычный топор вместо топора с крюком, которым так удобно цепляться за панцирь, но который вызывает так много подозрений в нижнем мире, а равнинные невесты отыскали в остатках своего приданного плащ, чтобы скрыть одежду крушта.

Лилле и Келчи, в отличие от Варэка, подготовились основательно. Из круштанского с ними были только луки, но без стрел с верёвками они ничем не отличались от оружия нижнего мира. Простые, без многочисленных карманов, штаны, дорожные сапоги вместо ботинок с шипами, рубахи без характерных круштанских украшений, куртки из оленьей кожи и плащи, нелюбимые кочевниками неба за то, что путаются под ногами, но необходимые в походе по твёрдой земли – ни дать ни взять, два юных пилигрима.

На поясе мальчики Миртару носили мечи – из великолепной стали, но небольшой длины, ибо во многих странах иметь длинные клинки разрешено только знати, а выдавать себя за простолюдина намного проще.

В дорожной сумке лежал, как велит обычай, запас еды на один день, комок соли, сменные рубахи, мыло, бритва, огниво и куча бытовых мелочей, но ни унции драгоценного хитина. Деньги, чтобы кормить себя, мальчик должен добыть себе сам – железные условия Миртару.

Так как они шли в Миртару вдвоём, то каждый нёс на своей коже рисунок, который не смоется раньше, чем через год. Они хорошо изучили географию нижнего мира, но на всякий случай на спине Келчи изобразили карту континента. Они в совершенстве знали Странникус – язык путешественников, но на случай встречи с необразованными людьми на спине и плечах Лилле написали по двадцать самых важных фраз на двадцати самых распространенных языках.

После торжественной части проводов, с пышными речами и пафосными клятвами, настало время участливого шёпота – мальчики Миртару прощались с родичами. И тут Варэка ждало настоящее смятение. Он так убедил себя, что не нужен своей семье, что оказался совершенно не готов к морю слёз и океану объятий. Даже дядя Гларб, никогда не жалевший для племянника дурных слов, показал сентиментальную сторону своей натуры.

Только дедушка, который больше всего сделал, чтобы Миртару не обошёл Варэка стороной, проявил предельную сухость.

– Почему, дед? – спросил внук.

– Потому что давно знаю, что ты не собираешься возвращаться, – шепнул ему на ухо Лаиру Пытливый. – Только маме своей не говори. Она уже потеряла одного сына в нижнем мире. Не стоит ей так резко сообщать, что в жертву будет принесён и второй.

И на душе стало так паршиво, что хоть самому с панциря прыгай, не дожидаясь рога. А ещё и Келли осталась в Квартириусе. Хотя с братом могла бы, например, попрощаться.

Варэк не хотел анализировать, почему ему так важно напоследок увидеть Келли, её улыбку и пышные волосы, но о том, почему она не пришла, догадывался. Ей просто стыдно за то, что произошло вчера. Гриру застукал её с братом. По словам Гриру, Келчи умолял Келли перебить ему топором ногу, чтобы избежать Миртару, и плакал, как девочка, а Келли честно хотела помочь, но в последний момент рука не поднялась калечить родича.

Гриру на Короле Небес верили, в отличие от настроившего всех против себя Келчи, но Мудрейший велел всем делать вид, что ничего не произошло.

Впрочем, когда Варэк оказался внутри рога, он сразу забыл и о словах деда, и о том, что не попрощался с Келли. Задремавшие было мечты о свободе подняли голову и заставили смеяться, как он не смеялся мальцом.

Здесь, в Роге Миртару, даже проповеди Бартоломео теряли свой смысл, как теряет смысл вера в мир без воды на берегу океана.

Варэк крепко сжимал в правой руке ладонь Лилле, а в левой – Келчи, и, вперив взгляд в кусочек звёздного неба, оставленный ему Рогом, ждал не приключений и подвигов, как раньше, а неизвестности.

Неизвестность – спутник тревоги. Он никогда не думал, что ею можно наслаждаться, больше – отдасться всей душой и каждым дюймом молодого здорового тела, раствориться целиком в предчувствии неведомого. Младенец, покидающий чрево матери, испытывал меньше эмоций, чем Варэк Непоседа, когда почувствовал, что сейчас крушт выбросит его в нижний мир.

Ни один самый безумный полёт на шустрых новорожденных круштах не дал ему столько, сколько короткое путешествие во вращающемся пузыре над просторами незнакомой страны. Потом был удар о землю, и снова перед глазами всё замелькало.

– Я так этого жда-а-ал! – всё, что смог прокричать Варэк, и это было ложью: он не ждал, что будет так весело.

Когда пузырь остановился и лопнул, никто из его пассажиров не мог встать. Они так и лежали, вцепившись друг другу в руки, судорожно дыша и воздавая хвалу Птице Судьбы, что никто не предлагал прощальный ужин.

Первым нашёл в себе силы приподняться, как ни странно, Лилле. Толкнув Варэка в плечо, он произнёс первые слова этого Миртару:

– Ну, Варэк… с днём рождения тебя, что ли!

И все трое засмеялись тем счастливым беззаботным смехом, который является привилегией лишь детей и подростков и тех немногих взрослых, которые помнят себя такими.

Часть II

Глава 1

Что с тобой?

При желании запас еды на один день можно растянуть на два, а то и три. Но не тогда, когда празднуешь день рождения – друзья смели всё в первую же трапезу. Тем более, некоторые напитки так возбуждают аппетит.

Никто не спрашивал, как Келчи пронёс на крушт строго запрещённый к употреблению в кочевье (жизнь над землёй не терпит нетвёрдой походки) зимний морс, и уж тем более, как скрыл флягу от инспекторов Миртару. И даже Лилле не стал занудствовать – мол, они ещё несовершеннолетние и не имеют право на выпивку.

Только к утру закончились пляски у костра, громкие песни и задушевные разговоры. Под парами зимнего морса даже Келчи оказался вполне себе компанейским человеком, а Лилле болтал так безудержно, что, увидев его, проглотил бы язык любой, кто обращался к нему по прозвищу Молчун.

Когда выяснилось, что соратники по Миртару не забыли про подарки (нож с резной ручкой от Лилле и льняной шарф с вышивкой от Келчи), расчувствовавшийся именинник их даже облобызал. Лилле со смехом попросил обойтись без телячьих нежностей, а Келчи ничего не сказал, только покраснел, как варёный рак.

Наплевав на все уроки Миртару, они продрыхли до полудня, не поставив часовых, и проснулись от жуткой головной боли и острой жажды. На утоление последней ушли обе фляги, в которых была вода, а не зимний морс, после чего головная боль ослабла, но незначительно.

– Гады, гады, гады! – стонал Варэк, растирая себе виски.

– Ты о ком? – с затаённой обидой спросил Келчи.

– О наших старших, конечно! – ответил Непоседа. – Бартоломео прав: взрослые обожают врать, особенно те из них, кто недавно был ребёнком! Ну хоть бы один гад из пивших зимний морс рассказал, что будет потом!

– Вы как хотите, а я больше не притронусь к выпивке! – вернувшись из кустов, где его рвало, сказал Лилле. – Клянусь Матерью Круштов!

– Присоединяюсь! – с готовностью откликнулся Варэк.

– А вот я подумаю, – не поддержал порыва друзей Келчи.

Учителя Миртару советовали первым делом понять, где находишься, и определиться с маршрутом, но троица с Короля Небес, когда головная боль утихла до приемлемой, сразу озаботились тем, что бы поесть.

Убедившись, что в сумках не осталось ни крупинки, они затеяли охоту, благо птиц летало полно. Но четыре подряд стрелы ушли в никуда – руки обоих охотников тряслись, словно они ими мешки ворочали.

– Ну, Келчи – понятно, он с пяти шагов в Пурпурный Крушт промахнётся, а у тебя, Лилле, это, видимо, ещё одно последствие пьянящих напитков! – сказал Варэк и попросил дать лук ему.

– У тебя тоже руки дрожат! – заметил Лилле. – Лучше сходим поищем промазавшие стрелы.

Увы, они, привыкшие подтягивать сбитую дичь с помощью тонкой верёвки, привязанной к стреле, не обладали всеми полезными навыками земных лучников – четыре стрелы как в воду канули, сколько бы парни ни прочёсывали местность.

Решив, что уж рыбалка-то им по силам, они отправились на поиск открытой воды и, на свою радость, очень скоро её нашли.

Увы, эту реку рыба то ли не любила, то ли принципиально не хотела идти в сеть пришельцев с неба. Но зато здесь прекрасно растворялись остатки похмельного синдрома.

Солнце нещадно палило, словно стремясь оправдаться за позднюю весну, воздух прогрелся до летнего, в отличие от воды, но парням, мучавшимся от последствий попойки, бодрящий холод был в самый раз.

Только Келчи предпочёл дождаться, когда организм выведет весь хмель естественным путём. Пока Варэк и Лилле с уханьем плескались, раздевшись донага, он сидел на берегу, поджав ноги, и старался не смотреть на купальщиков, словно сама мысль коснуться такой холодной воды его пугала. А потом вдруг вскочил и крикнул:

– Ребят, а ничего, что вы здесь не одни? Хоть бы рубахи надели!

– А кого нам стесняться? – не понял Варэк. – Птиц, что ли?

Лилле засмеялся, но Келчи был серьёзен:

– Я же сказал: «Вы здесь не одни»! В воде могут водиться… пиявки, например, или какие-то хитрые твари, которые раз и заползут кое-кому кое-куда! А знаете ещё сколько опасностей бывает в водах нижнего мира? Например, крокодилы или водяные удавы! Или кто, думаете, сожрал здесь всю рыбу? Нельзя купаться в незнакомых водах! Тем более, голышом!

Поначалу казалось, что Келчи выдумывает на ходу, действуя по принципу собаки на сене (и сам не купаюсь, и другим не дам), но, поразмыслив, друзья сочли его заботу искренней, а доводы разумными, и вылезли из реки. Пока они грелись у костра, Келчи, видимо, обиженный тем, что он один здесь думает о безопасности, стоял, отвернувшись и скрестив руки на груди, и лишь когда Варэк и Лилле полностью высохли и оделись, соизволил повернуться к ним лицом.

Варэк понял, что сильно поторопился с мнением, будто Келчи – компанейский парень, но за обедом тот сумел реабилитироваться в его глазах. Лилле подстрелил дрофу, они вместе её ощипали, но когда Варэк взялся за готовку, Келчи только глаза закатил. Отобрав у Непоседы мясо, он натёр его не только солью, а ещё и, видимо, заранее припасёнными приправами, а потом так аккуратно пожарил, что самый привередливый гурман не смог бы придраться.

– М-м-м, да ты готовишь вкуснее, чем моя мама! – воскликнул Непоседа, обглодав последнюю косточку.

– И моя! – подтвердил Лилле.

– Я польщён, – хмуро ответил Келчи. – Вот только вам обязательно вытирать пальцы о штаны? Река рядом!

– До реки идти надо, – рыгнув, сказал Варэк.

– Всего двести шагов, – произвёл несложные вычисления Келчи.

– Целых двести шагов! – назидательно подняв палец, изрёк Варзк. – Из тебя стряпуха хоть куда, но не стоит уж во всём превращаться в мою маму! Какая разница, в пятнах у нас штаны или без жирных пятен? Мы – путешественники!

– А что случится, если вы будете аккуратными путешественниками? – настаивал на своей правоте Келчи.

Варэк махнул рукой и расстелил себе плащ – после сытного обеда его потянуло в сон. К нему собирался присоединиться и Келчи, но Лилле никому не дал отдохнуть, громко заявил, что вначале надо определиться, где они.

– Тоже мне, нашёл проблему! – с какой-то нарочитой беззаботностью сказал Келчи. – Мы же помним, где был крушт, когда мы залезли в Рог Миртару.

– Мы не можем определить точно, сколько ждали там выхода в нижний мир, – возразил Лилле. – Это могло быть полчаса, час, два или больше. Мы не можем сказать уверенно, поворачивал крушт или нет за это время. И мы не знаем, на какое расстояние нас отбросило от него.

– Со всеми твоими выкладками всё равно только два варианта: или Волчий Лес, или Бархатная Степь. – Келчи обвёл рукой пространство вокруг. – Маловато похоже на лес, не находишь? Вывод – мы в Бархатной Степи.

– Бархатной ту степь зовут из-за необычно мягкой травы, а здешняя трава довольно жёсткая, – Лилле начинал злиться, Келчи умудрился даже его достать. – Есть объяснения, мальчик-зазнайка?

– Ты их видел вчера на календаре у Мудрейшего, мальчик-неуч, – парировал Келчи. – Трава станет мягкой позже, когда наберётся соков.

– А река тебя совсем не смущает?! – Лилле даже сжал кулаки: столько издевательства он услышал в тоне соратника по Миртару. – В Бархатной Степи полно ручьёв, но нет ни одной реки! А справа от тебя – самая настоящая река!

– Через месяц от этой «настоящей» реки снова останется только крошечный ручей, – стоял на своём Келчи. – Талые воды – не слышал?

– Хорош спорить! – сладко потянувшись, Варэк встал с плаща. – Просто посмотрим карту – вдруг в Бархатной Степи и правда есть большая река, про которую мы забыли. Или рядом с Волчьим Лесом есть другие степи. Келчи, сними куртку и задери рубаху.

Будничное предложение Варэка почему-то привело Келчи в большое волнение. Срывающимся голосом он сообщил, что ни в какой карте никто не нуждается, и так очевидно, что они в Бархатной Степи, и не может быть иначе, а горе-географ свои идиотские версии пускай тушканчикам толкает, они оценят, у них мозг с горошину.

– Мы просто удостоверимся, и всё. Разрешаю отвесить Лилле пинка, если окажется, что он неправ!

Варэк протянул руку к застёжкам, чтобы помочь Келчи избавиться от верхней одежды, но Келчи, побледнев, словно вместо пальцев у Варэка были извивающиеся гадюки, отпрыгнул и запахнул куртку на груди.

Варэк покачал головой. Он уже давно понял, что новый общинник – с придурью парень, но сейчас его чудачества зашли слишком далеко.

– Ты на солнце перегрелся или до сих пор пьяный? Просто покажи нам карту на своей спине!

– Никакой карты, Непоседа! Никакой карты!

– Но почему?

– Из принципа!

– Да что с тобой?! Чего ты взбесился?

– А ты чего раскомандовался? Тебя кто-то назначил главным, или ты сам так решил? Меньше гонору, тебя вообще не должно быть в этом Миртару!

Если до этого самозваный лидер и собирался уступить чудачествам Келчи, то, проехавшись по болезненной теме, тот не оставил себе шансов.

Одним прыжком Варэк оказался возле подростка с усопшего крушта и повалил его на землю.

– Лилле, помоги! – крикнул он через две минуты безуспешных попыток заставить парня показать торс. – Он сильнее, чем кажется!

Но даже с помощью Лилле Варэк не добился своей цели – в тщедушного с виду паренька словно бес вселился. На их счастье, пояс Келчи снял, чтобы меч не мешал стряпне, иначе вполне могло статься, что он и оружие пустил бы в ход.

– Да что у тебя там под рубахой? – бормотал Варэк, не зная, как справиться с брыкающимся, кусающимся, рычавшим, словно загнанный зверь, парнишкой. – Ещё одна фляга с хмельным, что ли?

Им скоро предстояло узнать: силы Келчи постепенно таяли.

– Да, справились? Двое на одного? Тоже мне, будущие мужчины!

И, поняв, что проиграл, Келчи сделал такое отчаянно-жалобное лицо, что с Варэка моментом слетел весь пыл. Рука замерла, едва коснувшись первой застёжки.

– Да успокойся ты, Келчи! Объясни, наконец, что с тобой!

Вместо объяснений прилетел кулак в подбородок – зря Непоседа ослабил хватку.

Келчи вскочил на ноги, всадил пытавшемуся влезть в новый захват Лилле сапогом в пах и, подняв с земли лук и пояс с мечом, побежал в степь.

– Не ходите за мной! Зарублю или застрелю, клянусь Матерью Круштов!

Когда Лилле, наконец, отошёл от подлого, вполне, впрочем, в духе Келчи, удара, и возблагодарил Птицу Судьбы, что только один из них остался в шипованных ботинках, то с упрёком спросил их обладателя: если известный всем вредина пошёл на принцип, стоило ли и Варэку поступать так же?

Варэк не ответил. Он уже и сам понял, что сглупил. Чудачества здесь ни при чём, это поведение вполне естественно для человека, что ввязался в предприятие, которого боялся всю жизнь. Келчи, поняв, что на него никто не давит, через пару часов сам бы предложил свериться с картой. А теперь ищи ветра в поле.

– Непоседа, как ты думаешь, он далеко убежал?

– Не думаю, он много сил потратил на борьбу. Особенно со мной, я парень неслабый. Кабы не похмелье, я бы его вообще в два счёта скрутил.

Они понимали, что обязаны были его найти. Не умеющий толком ни стрелять, ни тем более драться, этот пугливый парень не выживет в Миртару один. И действительно всего час продолжались поиски, а нашли они его уже в одной рубахе и с опухшей ногой. Над потухшим костром висела верхняя одежда.

Никакой радости от того, что он снова не один, парень не испытывал.

– О, какая встреча! Чего зенки вылупили? Да, свалился в реку! Да, сломал ногу! Да, жалок и смешон! Ну, смейтесь, смейтесь!

– Как ты плохо думаешь о нас, Келчи. Никто и не думал над тобой смеяться. Лилле, осмотри его ногу, а я проверю, не сломал ли он рёбра.

На самом деле Варэк воспользовался поводом задрать ему рубаху и, убедившись по карте, что они действительно в Бархатной Степи, испытал жгучий стыд – а парень-то оказался прав. Пунктирные линии, которыми обозначались степные, пересыхающие к лету, реки, легли на душу Варэка острыми ремнями и сжали её.

– Это всё Лилле! – шептал Варэк, пытаясь оправдаться перед собственной совестью. – Мне, дурню, простительно, а онто корчил из себя умника. Да я вообще узнал о своём Миртару за один час, какое тут «штудировать карту»!

И, может, конечно, стоило высказать всё это Лилле в лицо, но Варэк не хотел мешать другу исполнять обязанности лекаря.

– Да, нога, скорее всего, действительно сломана! – с сожалением сказал Лилле, закончив с осмотром. – Надо найти палку, чтобы обеспечить ей неподвижность.

– Прости, умоляю, прости! – сглотнув ком, попросил Варэк. – Это всё из-за нас.

– Да вы-то здесь при чём? – отмахнулся от его сожалений Келчи. – Я сам свалился с панциря. А чего вы хотели? Я пять лет не ходил в кочевья! Хорошо, хоть огниво было при себе, иначе околел бы за ночь.

Лилле осторожно потрогал голову Келчи. Впрочем, и так было понятно, что падение оказалось более сильным, чем они думали, и повреждена здесь не только нога.

– Келчи, ты не свалился с панциря, ты вылетел из Рога Миртару, – как можно мягче сказал Варэк. – Сейчас мы поможем тебе одеться, потом устроим привал, и ты вспомнишь, обещаю, ты всё вспомнишь.

Он протянул руку к вещам Келчи и застыл. Костюм странника куда-то исчез, но появилась та же самая круштанская одежда, которая была на Варэке, вот только с обилием бахромы, тесёмочек и прочих девчачьих финтифлюшек.

В голове сразу всплыли жуткие истории о колдунах нижнего мира, умеющих принимать любой облик.

– Если ты и в самом деле Келчи, скажи, что ты украл у меня и выбросил в снег?

– Дурацкое кольцо! Ещё вопросы?

Вопросы у Варэка оставались только к самому себе: если этот парень с женской одеждой при себе и есть Келчи, то кто тогда с ними отправился в Миртару?!

И уже через несколько секунд он получил ответ.

– Келчи, забери тебя Чёрный Крушт, как? – раздался раздражённый голос. – Я только хочу спросить, как?!

С перекошенным от досады лицом жертва географических споров показалась из-за высокой травы и уселась рядом с притихшим парнем.

– Нет, ты скажи «как»? Как можно было запороть такой простой план?!

Они были удивительно похожи, словно их одна мать родила. Впрочем, так оно и было на самом деле.

Глава 2

Кого ты слушаешь?

– Это неслыханно! Это за гранью!

– Да, действительно за гранью – я уже второй раз путаю мальчика с девочкой.

– Да к Чёрному Крушту, кого ты там с кем путаешь! Произошла катастрофа, а тебе плевать! Девочка в Миртару! Круштанка в нижнем мире! Это посягательство на основы основ пути небесного кочевника!

Ужас случившегося Лилле стал объяснять Варэку, только когда сумел оттащить его на пару сотен шагов от бурно выяснявших отношения родственников. В присутствии девушки он по-прежнему не мог связать и пары слов. Во всяком случае, когда знал, что перед ним девушка.

– И что ты предлагаешь?

– Восстановить порядок! Крушт не пройдёт мимо Тростникового Озера и пробудет там минимум неделю.

– Ну, положим, догоним мы крушт, хотя это и маловероятно. Ты подумал, что ждёт Келли и Келчи за обман?

– Мне страшно об этом думать. Такой насмешки над нашими обычаями не знала вся история круштанов.

– Вот и скажи, хочешь ли ты для них такой страшной кары?

Вопрос был риторическим. И врагу не пожелаешь в этой ситуации стать жертвой правосудия круштанов. В целом намного более мягкое, чем большинство судебных кодексов нижнего мира, в редких случаях оно могло быть ужасающе суровым.

Лилле сел на землю и обхватил голову руками. Варэк сел рядом и положил ему руку на плечо.

– Я всё понимаю, друг. Для тебя, праведного круштана, – не то, что я, – произошло страшное кощунство. У тебя такое даже в голове не укладывается. Но… но посмотри, небо не рухнуло на землю, на горизонте не показался Чёрный Крушт. А значит, и это случилось по воле Птицы Судьбы. Почему, зачем – мы никогда не поймём. Мы можем только принять судьбу или роптать на неё. Я – принимаю, а ты?

Лилле долго молчал, а потом печально вздохнул и сказал, что если в нём и правда пропадает поэт или художник, то в Варэке – однозначно, философ.

– А вот это кощунство похлеще девочки в Миртару! – шутливо возмутился Непоседа. – Если кто во мне и пропадает, то великий воин. И, поверь, ему недолго ждать освобождения – не философствовать я рвался в нижний мир.

Они подоспели к потухшему костру как раз вовремя, Келли и Келчи уже успели накричаться и смиренно ждали, как мальчики Миртару решат их участь.

– Просто кому из вас пришла в голову эта «гениальная» идея? – поинтересовался Варэк у неофитов кощунства.

– Мне, – моментально ответила сестра. – Я не видела иного способа спасти его от Миртару.

– Нет, я здесь единственный преступник! – взял вину на себя брат. – Кого ты слушаешь? Келли отважна и сильна, но, прости небо, глупее младенца. Она даже себе занятия порой на вечер придумать не может, не то что такой хитроумный план! Я сам всё организовал и манипулировал Келли, управлял, словно куклой. В нашей парочке я – мозг, а она – всего лишь руки.

– Если Келли не придумала этот план, чего ей тогда было так возмущаться, что он не сработал? – подмигнув начинающим мошенникам, спросил Варэк. – Всё-таки как я ошибался, когда считал тебя плохим человеком, Келчи. В тебе много неприятного, но ради сестры ты наизнанку вывернешься. Уважаю. А к тебе, Келли, один вопрос: обрезать такие чудесные волосы – не жалко?

Келли пожала плечами.

– А мне жаль, – вздохнул Варэк. – ты была просто прелесть с ними.