Лунный странник

Вор оказался девчонкой. Но не это удивило Финна. Одна из отряда сорок: выкрашенное в чёрно-белый цвет деревянное перо на её воротнике не оставляло в этом никаких сомнений. А вот на голове у неё была шапка в виде панды: из белого искусственного меха с чёрными ушами, чёрным носом и выпученными глазами из бусинок. Точно такую же шапку носила сестра Финна в ту ночь, когда исчезла.

Нет, это не просто похожая шапка. Это та самая шапка. На правой щеке панды всё ещё красовалось маленькое розовое сердечко, пришитое туда Ханной.

Финн уставился на незнакомую девочку, а она в ответ зыркнула тёмными злыми глазами. Прежде чем он успел что-то сделать или сказать, прежде чем вообще смог оправиться от потрясения, над их головами зажглись два прожектора. Сверкающий белый свет ослепил Финна, и он поднял руку, защищая глаза. Воспользовавшись этим шансом, девчонка оттолкнула его обеими руками. Финн упал на спину, а она быстро, словно белка, полезла вверх по лестнице. Он успел только увидеть, как чёрно-белая шапка, нырнув за стену, исчезла.

Финн смотрел ей вслед с бешено колотящимся сердцем. Мысли кружились в его голове, как вихрь листьев, но в промежутках между ними перед глазами снова и снова всплывал белый искусственный мех шапки-панды.

Переждав ещё один удар сердца, Финн вскочил и полез вслед за беглянкой.

Глава 3

Жёлтая бабочка

Всвоих снах Финн часто возвращался в ту ночь, когда исчезла его сестра. Ему снова шесть лет, и он снова в тени деревьев бежит за бабочкой-лимонницей.

Это случилось в июне. Финн и Ханна, как обычно, гостили у бабушки Веры. Сначала они играли в саду, а потом вышли через заднюю калитку в лес. Недалеко от участка бабушки Веры раскинулась поляна. Земля здесь немного просела, так что между корнями тополей и лип образовалась зелёная ложбина. Везде по краям росла жимолость, а среди нежной травы возвышались корни, похожие на спины спящих драконов.

В тот день Финн и Ханна потеряли счёт времени. Поляна была их тайным прибежищем, и они очень уютно устроились там: Ханна на одном из корней, а Финн на дне ложбины.

Финн любил лес. Он любил шелест деревьев, щебетание птиц и треск ветвей в подлеске. Иногда он даже слышал нежный звон, как будто звенели серебряные колокольчики. На первый взгляд вокруг царила сплошная зелень, но внезапно дикая природа удивляла крапинками белых цветов, ярко-красными ягодами и тёплым коричневым цветом земли и коры. Конечно, взрослые предупреждали Финна, и он следовал правилам, которым его научили. По крайней мере – в основном. Но он не понимал, почему они считали всё вокруг таким опасным. Финну лес казался большим дружелюбным зверем. Чем-то похожим на бабушкиного короткохвостого кота, мурлыкающего, когда ему чешут живот.

Пока Финн лежал в траве, наблюдая, как муравьи взбираются на самые кончики травинок, Ханна рисовала, примостившись на корне дерева. Финн любил её рисунки, охотно рассматривал их всякий раз, когда только мог. Ханна создавала портреты духов природы, называя их вымышленными именами: корневики-наездники, листовики-озорники, по-лужам-попрыгунчики. Иногда она просто выводила контуры и разрешала Финну раскрашивать прыгающих и танцующих существ.

Владея огромной коробкой цветных карандашей, Ханна использовала все цвета радуги. И так же ярко одевалась. В тот день на ней были колготки в сине-зелёные горизонтальные полоски, джинсовые шорты, футболка и шапка-панда. Только свою любимую красную куртку с капюшоном она оставила дома.

Ханна была на семь лет старше Финна, но сразу бросалось в глаза, что она его сестра. Те же прямые чёрные волосы, как и у него, такой же курносый нос и такие же карие глаза. Только намного выше его, да ещё её волосы ниспадали на плечи, а у брата были коротко подстрижены.

Вообще-то эти двое обещали бабушке Вере вернуться домой к ужину. Но и Финн, и Ханна полагали, что до наступления вечера у них ещё полно времени. Они ошибались. Под деревьями свет оставался неизменно приглушённым, тускло мерцая зеленью, но на горизонте за верхушками деревьев солнце опустилось уже угрожающе низко.

Наверное, они бы ещё осознали это вовремя. Возможно, Ханна заметила бы, что тени между деревьями становятся темнее. Но тут Финн увидел бабочку.

Бабочку-лимонницу с ярко-жёлтыми крыльями. Она порхала над ложбиной прямо перед носом Финна. Он сел на колени, словно заворожённый. Бабочка оказалась больше, чем все, что он видел раньше. Она танцевала в воздухе, кружась, как листик на ветру, купаясь в тонких лучах солнца, просачивающихся сквозь густые кроны деревьев. Всякий раз, пересекая эти линии света, она сияла, словно живая звезда.

Финн вскочил на ноги. И когда бабочка, весело покачиваясь, замысловатыми волнистыми линиями полетела из ложбины в лес, Финн последовал за ней.

* * *

Бабочка летела впереди, а Финн шёл следом, пленённый лёгким, как пёрышко, мерцающим воздушным танцором. Он карабкался по упавшим веткам, нырял под папоротники высотой в человеческий рост, перепрыгивал через узкие ручейки. Бабочка уводила его всё глубже и глубже в лес, пока вдруг они не достигли другой поляны и… О, какое зрелище ожидало его там!

Он переполз через последний корень своими короткими ножками и замер в изумлении. Эта поляна была больше и производила впечатление моря цветущей крапивы. А над этими цветами плясали бабочки – не две-три, а огромная стая. Как вихрь кружили они над крапивой. Иногда казалось, что это одно существо, качающееся на волнах. Потом взгляд Финна вновь задерживался на отдельных бабочках и следил за их порханием в угасающем солнечном свете. Их крылья словно впитали его: пока тёмная синева вечера опускалась на поляну, рой лимонниц всё ещё продолжал светиться.

Финн застыл, поглощённый этим зрелищем, пока свет на крыльях бабочек наконец не иссяк и они не разлетелись кто куда. Только тогда он заметил тьму, сгустившуюся вокруг него. Только тогда почувствовал, насколько прохладным стал воздух.

Поначалу он не испугался. Он никогда раньше не выходил из дому ночью, и потемневший, изменившийся лес заинтересовал его. Хотя он уже был достаточно взрослым, чтобы знать, что никто не должен оставаться в лесу после захода солнца.

«Когда сгущаются сумерки, – то и дело твердила ему мама, – тогда просыпается Лунный странник. Он крадётся по лесу на мягких лапах и хватает всех, кто до сих пор ещё не в постели».

Финн любил историю о Лунном страннике, хотя она и была немного жутковатой. Ему нравились имена, которые произносила мама: Лунный странник и совы – так она называла тех, кто нарушал правила, оставшись в лесу после захода солнца.

Ханна утверждала, что Лунный странник – это дух природы, и уже несколько раз рисовала его – как тень, движущуюся за деревьями. Они вместе даже придумали про него игру: кто-то из них прятался, а другой изображал Лунного странника, отправившегося на поиски непослушного ребёнка. Финн залезал под диван, скрывался за занавеской в душе или под одеялом в своей кровати. Хитрость заключалась в том, чтобы не издавать ни звука или не высовывать из укрытия даже мизинец ноги.

Финн не думал, что действительно может столкнуться с Лунным странником. Оглядев опустевшую поляну, он почувствовал одно: он сейчас сделал нечто, из-за чего может попасть в неприятную переделку. Он хотел вернуться к Ханне, но уже не помнил, откуда пришёл.

И тут он услышал звон колокольчика.

Финн застыл как вкопанный. Он знал этот звук: серебристый звон колокольчиков между деревьями. Но он никогда раньше не слышал его так отчётливо. Звон становился всё быстрее, тревожнее и вдруг умолк. Через мгновение из глубины леса раздался громкий треск.

Финн вздрогнул. Это прозвучало так, будто дерево сначала раскололось, а потом повалилось на землю. В последний раз прозвенел колокольчик, и тут за спиной Финна зашумели заросли, и кто-то схватил его за плечо.

– Финн!

Развернув его к себе, страшно побледневшая Ханна уставилась на него широко распахнутыми глазами.

– Что ты здесь делаешь? Уже темно, мы должны…

Она не закончила фразу, потому что деревья вдруг зашевелились. Нет, это просто так выглядело: земля тряслась, заставляя деревья дрожать. Кусты по ту сторону поляны шуршали и трещали, как будто что-то огромное прокладывало сюда дорогу.

Страх заразителен. Когда Ханна впилась пальцами в плечо Финна, он почувствовал, как тревога, словно искра, вспыхнула в его груди.

– Ханна, я хочу домой, – сказал он, но сестра не ответила.

Она, не отрываясь, глядела на противоположную сторону поляны. Из подлеска, бешено махая крыльями, вылетела птица, заставив их обоих испуганно вздрогнуть. И вдруг наступила полная тишина.

– Ханна? – тихо промолвил Финн.

Она взяла его за руку, и они оба увидели, что за деревьями затеплился странный голубоватый свет. Словно мерцающий туман сгущался за ветвями и кустарниками.

Крепче сжав руку Финна, Ханна торопливо огляделась вокруг.

– Пошли, – позвала она, и они перелезли через корни за её спиной.

Ханна быстро подвела брата к ближайшему стволу дерева, у основания которого зияла тёмная дыра.

Финн оцепенел, но сестра подтолкнула его к дуплу.

– Залезай туда, – велела она. – Быстрей!

Финну не хотелось этого делать, но голос Ханны звучал так умоляюще, что он полез в это дупло. Оно оказалось как раз такого размера, чтобы Финн смог в нём усесться.

Ханна опустилась перед ним на корточки. Голубой свет стал ярче, заставляя мерцать белый искусственный мех её шапки-панды. Финн вжал голову в плечи, и Ханна коснулась его колена.

– Не бойся, – прошептала она. – Это как игра в прятки, помнишь?

Он очень хорошо помнил, но это не было похоже на игру. Свет стал настолько ослепительно ярким, что Ханна на мгновение прищурилась. Затем, улыбнувшись, она сжала колени Финна.

– Подожди здесь до утра, ладно?

Прежде чем он успел что-либо сказать или хотя бы понять, что Ханна собирается сделать, она спрыгнула с корня и исчезла из его поля зрения.

«Это как игра в прятки», – подумал Финн. Он обхватил ноги руками, прижался лбом к коленям и закрыл глаза так крепко, как только мог.

* * *

Через несколько часов, когда взошло солнце, залив лес розовым светом, перед убежищем Финна появилась бабушка Вера. Он не шевелился всю ночь, не позволив себе высунуть наружу даже мизинец ноги. Бабушка взяла его на руки и крепко прижала к себе, словно потерявшегося котёнка.

Чуть позднее Финн заметил других людей, бродивших по лесу в поисках Ханны. Они искали целый день, но не нашли ни малейшего следа его сестры.

Глава 4

Нежданная вспышка

Финн взобрался на стену как раз вовремя, чтобы увидеть, как белый мех шапки-панды, мелькнув, исчез за густым кустарником. Сжав зубы, он спрыгнул со стены в мягкую траву и побежал за налётчицей.

Ветки хлестали его по лицу, когда он пробирался сквозь заросли. За участком бабушки Веры лес безудержно разросся, но девочка просто бежала вперёд. Без всяких нитей, указывающих ей путь.

Откинув завесу из лиан, Финн перепрыгнул через горбатые корни.

Откуда у девчонки эта шапка? Знает ли она, где Ханна? Встречалась ли она с его сестрой?

Финн не мог поверить, что спустя столько лет перед ним вдруг возник след сестры. След, который он скоро вновь потеряет, если не поторопится.

Он пролез под упавшим деревом, увидел впереди качающиеся ветки кустарника и ворвался в это сплетение ветвей и листьев. Зацепился за что-то рукавом, вырвался, споткнулся… и рухнул в пустоту.

Финн вскрикнул. Попытался схватиться за ветку и полетел кубарем со склона. Он кувырнулся раз, другой и, больно стукнувшись, приземлился на живот.

Он лежал, тяжело дыша, затем перевернулся на спину и сел. Финн приземлился в лощине, окружённой папоротниками высотой до плеч и лиственными деревьями. Он посмотрел вверх, на кустарник, откуда упал, но девочки в шапке-панде и след простыл. Он не слышал больше ни звука.

Вот такие дела.

Финн встал, кряхтя и злясь на собственную неуклюжесть. Ощупал красную куртку с капюшоном, но, к счастью, она нигде не порвалась. Падение настолько ошарашило его, что ему потребовалось несколько секунд, чтобы полностью оценить своё положение. Прежде всего он порадовался, что не поранился и ничего себе не сломал. А потом осознал, какую колоссальную глупость он совершил.

Он не раздумывая убежал в лес. Даже не попытавшись найти Самиру. И вот он уже где-то за оградой бабушкиного сада, и солнце почти зашло.

Финн огляделся. Наверху, возможно, ещё сияют последние лучи солнца, но здесь, внизу, в недрах леса уже ни единого проблеска. Наступили сумерки, стирающие все цвета в природе. Пограничное время, когда люди собираются спать, но просыпаются другие существа.

Финна охватил ужас. У него нет с собой ни мачете, ни перчаток, ни даже фонарика. Он натянул рукава куртки на пальцы.

«Самира!» – вспомнил он. Она тоже убежала в лес? Да, если она погналась за сороками, ведь она ничего не делает наполовину. Значит, она убегает всё дальше и дальше от сада бабушки Веры. А каждый знает, что случается с теми, кто бродит по лесу ночью.

«Я должен был остановить её!» – сказал себе Финн, и страх, словно кулак, сжал его сердце. Он должен был сосредоточиться только на поисках Самиры! Вместо этого он побежал за девчонкой в шапке-панде. Забыв про здравый смысл, про осторожность. Как тогда – с бабочкой.

Мамино предостережение зазвучало у него в голове, как будто записанное на магнитофонную кассету: «Лунный странник выслеживает тех, кто нарушает правила и остаётся в лесу после захода солнца. И когда он находит такого нарушителя правил, он похищает его, уносит в своё логово и погружает в бесконечный сон».

«Опять? Только не это! – подумал Финн. – Пожалуйста, только не это!» Он сжал кулаки. «Дыши, – напомнил он себе. – Паника сейчас никому не поможет». Он ещё раз огляделся и попытался как следует всё осознать. Не позволять своим мечущимся по кругу мыслям затянуть себя в спираль. Разглядеть он ничего не сможет. Но, пожалуй, сможет услышать?

Заставив себя отдышаться, он прислушался.

Шелест листьев папоротника. Где-то скрипнула ветка, в подлеске стрекотали сверчки. Ничего необычного. Ничто не нарушало спокойствия леса.

Финн обхватил руками грудь. Он уже очень давно не сосредоточивался на лесе столь напряжённо. Обычно он защищался от тревожных звуков дикой природы наушниками.

Подавив желание натянуть капюшон, Финн посмотрел на холм, откуда он скатился. Если Самира где-то лесу, то, вероятно, там, наверху.

Звуки леса сопровождали его, пока он поднимался на склон. Вечерний концерт насекомых становился всё громче и громче: к нему присоединялось всё больше и больше голосов. Рука Финна машинально потянулась в карман куртки, но наушников там, конечно же, не оказалось. Он сжал кулак.

«Тебе не нужна музыка», – заверил он сам себя. Но эта мантра не сработала. Что если он снова услышит тот звон? Звон серебряных колокольчиков, который он до сих пор слышит во сне, тут же возвращаясь в ту ночь, когда исчезла Ханна.

Сверчки стрекотали и трещали, потирая своими надкрыльями. В подлеске что-то щёлкало и хрустело. Зашуршали сухие листья – это зверьки вылезали из своих нор, отправляясь на ночную охоту. И среди всех этих звуков раздавался приглушённый, но настойчивый металлический гул.

Финн хотел идти вперёд, но не смог. Звуки окружили его, становясь всё громче и отдаваясь звоном в ушах. Он отвернулся, хотел закрыть уши руками, но вдруг из папоротника рядом с ним кто-то вышел.

Финн отпрянул. Несколько секунд он не мог разглядеть незнакомца. Он слышал только это странное гудение. Похоже на звук в лампочке, которая вот-вот перегорит. Руки Финна покрылись мурашками. Он попятился, но гул становился всё громче и громче, он словно щекотал кожу Финна. Вдруг незнакомец схватил его за руку, и звук прекратился.

– Финн!

Он прищурился. Перед ним стояла Самира, с тревогой глядя на него широко раскрытыми глазами.

– С тобой всё в порядке?

– Ты тоже это слышала? – спросил он.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Сноски

1

Используется в веществах, которые замедляют рост растений. – Прим. ред.