Сущности. Эволюция

И теперь, приняв много важных решений в своей жизни, Ника была намерена научиться всему, до чего дотянется, и заработать сначала на ремонт, а потом…

Впрочем, так далеко девушка не заглядывала.

Настроение, испорченное спорами с бывшими однокурсниками, никак не хотело подниматься. Девушка прошла на кухню, посмотрела на хмурое небо за окном, заволакивающее пространство снегом, щёлкнула выключателем, и яркий свет от лампочки немного разогнал зимние сумерки. Чайник послушно заворчал, грея воду, Ника достала чашку из шкафа (мама всегда убирала все чашки со стола), кинула в неё пакетик, подумав, сыпанула сахара и села дожидаться кипятка. Золотистая скатерть неожиданно напомнила уехавшего Ларниса, и Ника, против воли, смутилась. Сама себе, своим мыслям о нём, своим… мечтам?

Конечно, нет ничего необычного в том, чтобы влюбляться в звёзд. Нет ничего необычного в том, чтобы за ними следить, хранить фото, искать возможности встретиться… Но девушка никогда не относила себя к чьим бы то ни было фанатам, благополучно миновала возможные тусовки и клубы по интересам, не упав ни в какое из поклонений до той самой поездки в Париж. Мама два года на неё копила, ничего не говоря Нике, а потом устроила сюрприз на осенние каникулы. И пять лет назад Ника побывала на концерте певца, который официально был и не сильно-то известен: Сирена. Ещё упиралась, помнится, хотела пойти погулять по вечернему городу, вместо сидения на концерте. И билеты они получили случайно: выиграв в ресторане…

А оказалось, что из Парижа она привезла только одно воспоминание: невысокая фигура певца в белом и золотом и невероятный, мощный, красивый голос. Песни были незнакомые, часть текста на английском она даже худо-бедно понимала, но это было не главное.

Она сделала фотографию сцены на простенький фотоаппарат, который они взяли с собой, потом распечатала это фото и хранила в шкатулке с самыми дорогими сердцу вещами. Всемогущий интернет подкинул ещё записи концертов, множество хороших чётких фотографий этого загадочного певца, и Ника, повинуясь желанию быть хотя бы на полшага ближе к Сирене, пошла в театральную студию при школе. Сама личность Сирены при этом оказалась тайной, которую интернет не был способен открыть девушке: как его зовут, где живёт, когда у него день рождения? Множество вопросов и минимум ответов.

Человек-загадка.

Чайник щёлкнул, Ника оглянулась на него и решила, что чай подождёт. Ей хотелось движения и… развеяться. Как всегда, при мысли о Ларнисе (теперь-то она знала, как его зовут и многое другое). Она переоделась в спортивный костюм, обула кроссовки (на снегу в них даже сложнее бегать, но… это тоже считалось тренировкой), натянула шапочку на пышные рыжие волосы и вернулась в снегопад.

Хорошо, что неподалёку был сквер, и можно было бегать там.

Свежий снег приминался под ногами, привычные дорожки среди оголённых стволов деревьев помогали успокоиться и начать думать, что же делать дальше? Сегодня ей ещё предстояло сесть за повторение школьной программы – в театральный нужно было принести результаты сданных экзаменов, желательно свежих.

А вот актёрское мастерство и прочее…

При мысли о Ларнисе Ника едва не сбилась с бега, но потом заставила себя сосредоточиться на движении, пришла в себя и снова подумала о Сирене. Встреча с ним – её кумиром, которого она обожала несколько лет, – была судьбоносной во всех смыслах. Если бы не Ларнис, она бы не решилась бросить свой экономический факультет посреди года и теперь готовиться к поступлению в другой ВУЗ под его руководством. И певец с золотыми волосами и невероятного медового цвета глазами оказался таким тёплым, искренним, добрым, что Ника иногда задавалась вопросом: не спустился ли Сирена откуда-то с небес? Девушка к вере относилась очень отдалённо, но рядом с поистине неземным Ларнисом была готова поверить во всё, что угодно.

На третьем круге у Ники настойчиво завибрировал браслет, считающий шаги, она покосилась на него и увидела, что звонит мама. Пришлось достать телефон из внутреннего кармана и ответить.

– Вера, ты уже дома?

– В парке гуляю, – Нику до сих пор приводило в восторг то, что она могла быстро успокоить дыхание после бега, да и стала куда более выносливой.

– Купишь хлеба и молока?

– Да, хорошо, – Ника порадовалась, что взяла с собой телефон, и можно было оплатить покупки с него. – У тебя всё хорошо? Очень расстроенный голос.

– Дома расскажу, – суховато и неловко ответила мама и закончила звонок.

Девушка несколько секунд смотрела на замолчавший телефон и хмурилась: кажется, день не думал выравниваться. Она убрала гаджет обратно во внутренний карман и снова побежала. Теперь быстрее, сильнее и попутно очищая от Прилипал всех прохожих. Едва не поскользнулась, но выровнялась и ускорилась. Вот до той статуи добежать и…

Ника остановилась на полпути, потому что увидела странное: высокий, очень высокий плечистый мужчина вёл под руку девушку куда-то к выходу из сквера. Странным было не это, а то, что с людей, проходивших мимо этой пары, куда-то исчезали Прилипалы. Но никто точно не был Зрячим – привычной силы Ника не чувствовала, а она за три месяца отлично научилась её ощущать.

Побежать и догнать? Проследить?

С такого расстояния она не видела ни его, ни её лица, и уж тем более не могла понять, от кого из двоих бегут Прилипалы. Девушка подобралась, и тут её что-то жёстко ударило по икрам: она не удержалась, падая на дорожку и спешно оглядываясь.

Ребёнок на пластиковом снегоходе, пытаясь начать плакать, смотрел на неё в ответ. Ника, морщась, встала, и тут подскочила встревоженная бабушка ребёнка:

– Димочка, ну я ж говорила, не надо с горки в людей кататься… Вы не ушиблись, всё в порядке?

Ника улыбнулась через силу – колени болели после жёсткого приземления – и покачала головой:

– Всё в порядке.

Ей надо догнать эту странную парочку!

Девушка снова сказала, что всё хорошо, и пошла, сначала медленно, а потом быстрее к выходу из сквера. Затем, почувствовав, что нога стала болеть меньше, побежала мелкой трусцой, но, когда она добралась до широкой улицы, высокого мужчины и его спутницы нигде не было видно.

Ника досадливо закусила нижнюю губу и пошла в магазин.

Вечером, за ужином, который Ника разогрела для себя и мамы, та сообщила, что её увольняют.

«Плакал наш ремонт», – было первое, о чём подумала Ника, тут же запретив себе плакать вместе с ним от досады.

Она справится.

* * *

Зрячие привычно расположились в гостиной Игоря. Вернувшаяся из командировки Леона привезла целую корзину свежих фруктов откуда-то с юга. Фрукты отлично дополнили атмосферу, и Зрячие начали разговор с улыбками.

Впрочем, достаточно быстро посерьёзнели: Игорь достал ноутбук и покосился на сидящего рядом Инея, тихо сказав:

– Если что-то не поймёшь, я переведу.

Тот кивнул в ответ. Он забрался в широкое кресло с ногами и внимательно смотрел на всех, держа в руках персональный подарок от Леоны – что-то в тканевом мешочке.

Андрей хотел уточнить у Князева, зачем здесь ребёнок, который даже не является Зрячим на данный момент, но решил оставить вопросы на потом.

Если, конечно, Игорь сам не объяснит.

– Итак, что у нас есть по Болотовой на данный момент. Двадцать один год, училась на культуролога в крупном хорошем университете, отец – преподаватель. Елизавета Сергеевна нигде не работала, деньги ей давали родители: и оплачивали комнату в квартире, где Елизавета жила с друзьями, и выделяли приличную сумму на еду и прочие девичьи радости. По друзьям у нас есть следующее: она сама была не очень общительной, достаточно тихой, со своими проблемами и комплексами, о которых, впрочем, почти никому ничего не рассказывала. В соцсетях мы нашли три её аккаунта, один из которых совершенно заброшенный, второй официальный, если можно так выразиться, а третий – фиктивный, но она от него была в сети большую часть времени, – Игорь посмотрел на Инея. – Я не слишком быстро говорю?

– Нет, я… чувствую, о чём речь.

– Хорошо. Итак, мои ребята прочитали переписки и только в одном из диалогов нашли любопытное: она за шесть дней до смерти написала, что познакомилась с неким мужчиной, который «заставляет её сердце биться чаще», имени не называла, никаких других описаний нет. А дальше странное – за два дня до смерти она пишет другому собеседнику: «Мне страшно. Мне почему-то очень страшно. Особенно, когда его нет рядом». За час до возвращения домой, где она приняла огромную дозу лекарств, она написала тому же человеку: «Наверное, мне просто страшно жить. Я не хочу бояться!». При этом, соседи по квартире, они же друзья в реале, не в курсе этого мужчины и не слышали о нём. Я не знаю, что там у неё за знакомый, возможно, она наткнулась на Страшилу. Но это никак не сочетается с тем, что мы знаем о Сущностях: Страшила с Упырём питаются страхом жертвы, и тем самым жертва привлекает больше Прилипал. А тут совершенно противоположный эффект – Прилипалы вообще не трогали Елизавету, но ей было страшно. Я вижу в этом некий парадокс. Андрей, Ника, вроде, была на похоронах Болотовой вчера?

– Да, – Андрей кивнул, – она сказала, что Сущности вели себя как обычно, никаких похожих эффектов на похоронах она не заметила. Всё было в пределах нормы, и Прилипал в конце церемонии она уничтожила сама. Однако, накануне, в сквере недалеко от дома она встретила странную пару: очень высокого мужчину и девушку с ним. И вот от них Сущности пытались сбежать. Ника хотела догнать и рассмотреть, но в неё врезался ребёнок, и она упустила пару из виду. – Андрей достал телефон и протянул Игорю. На экране был небольшой участок карты с адресом.

– Они вышли из сквера с этого выхода… Отлично, поищем, проверим, – кивнул Князев, потом хмыкнул: – Я бы сказал «по наклону ваших голов», но скажу проще: по вашим вопрошающим взглядам я догадываюсь, что хотите спросить. И сразу отвечу: Иней здесь, потому что это его практика.

Ларнис выгнул бровь:

– Он практикуется… в чём?

– В предсказаниях, – тихо ответил сам Иней, теребя в руках тканевый мешочек. – Я учусь у Гадалки, и Игорь предложил слушать ваши… раз-го-во-ры. Может быть, я смогу видеть будущее или что-то ещё.

Сирена присвистнул, потом посмотрел на Князева:

– Ну, правда, и чего бы не воспользоваться ситуацией и не посадить ребёнка слушать про убийства и убийц.

– Этот ребёнок повидал достаточно, чтобы не смущаться, – парировал Игорь. – Тебе что-то не нравится?

Иней встал, подошёл к Сирене и коснулся его руки ладонью:

– Всё в порядке. Я могу помочь, и я хочу помочь.

Ларнис вздохнул, но дальше спорить не стал.

Каин поманил мальчика к себе и усадил рядом, приобнимая за плечи. А тот чуть улыбнулся и немного расслабился. Рядом с Каином и Леоной он всегда ощущал себя маленьким, и это ему нравилось. Можно было вести себя как ребёнок, и никто его за это не ругал.

Игорь, правда, тоже не стал бы ругать (Иней это точно знал), но рядом с Игорем очень хотелось быть похожим на него самого: серьёзного и спокойного. А Каин сам был как большой мягкий кот и, наверное, на работе он был строгим, а в обычной жизни – улыбчивым и открытым. Чем и подкупал.

Андрей взял с низкого журнального столика дольку какого-то незнакомого белёсого фрукта и вздохнул:

– С Птичником ничего не получилось – трубку не берёт, двери не открывает. За дверями тихо.

– Неужели куда-то уехал? – удивилась Леона. – К нему вообще часто ездят?

Игорь нахмурился:

– Обычно раз в пару недель кто-то из моих ребят к нему приезжает, продукты привозит, – Князев не обратил внимания на удивлённый взгляд Леоны и Каина. – В последний раз они были десять дней назад, тогда всё было в порядке. Но к нему же ещё Зрячие иногда заглядывают и не только… Надо, наверное, съездить самим, проверить.

– Его там нет, – тихо-тихо сказал Иней. – Я вижу, что он убежал, а птиц взял с собой. Машина, и клетки в ней. Он сбежал от кого-то или чего-то, что его пугает в последние двадцать лет.

– Куда? – откровению подростка после слов Игоря о Гадалке никто не удивился.

– Он сам не знает, я видел только машину, птиц и дорогу. Далеко отсюда. Я чувствую.

– Хорошо, – Леона хмыкнула. – Значит, у него хотя бы всё в порядке, и он жив. А то я сначала подумала о самом худшем. Иней, кстати, ты стал гораздо лучше говорить по-русски.

Тот смущённо кивнул:

– Я стараюсь.

Маргарита, которая до того всё время молчала, потрепала голову добермана у себя на коленях и задумчиво спросила:

– А кто-нибудь знает, что вообще пугает Птичника?

Игорь кивнул:

– В общих чертах. Некая «Высшая Сущность», которую он однажды видел и чувствовал. Он был сильным Зрячим когда-то, у него было сложное расследование, он гонялся за двумя Маньяками, которые развивались параллельно друг другу. И в итоге, когда нашёл, одного убил, второй едва не убил его самого, и в этот момент появился кто-то, кого он ощутил, как Сущность невероятного уровня. И потерял сознание. Говорит, вокруг была кромешная тишина, и с тех пор он завёл толпу птиц и верит, что только они ограждают его от той самой «Высшей Сущности», которая иначе придёт и убьёт его.

– А кто-то ещё видел эту самую «Высшую»? – удивился Каин.

В последние месяцы он активно изучал русский и теперь намеренно просил говорить с ним только на этом языке, чтобы практиковаться.

– Никто.

– Не может вот этот вот наш странный человек быть тем самым? – предположила Леона.

– Сущности обычно не разбегаются в присутствии друг друга.

– Но этот «Высший», судя по тому, что Птичник остался жив, убил Маньяка. Может быть, он ими питается?

– Тогда это вполне совмещается с бегством Птичника, – подытожила Маргарита. – Он мог мельком ощутить в городе ту же силу и постараться оказаться как можно дальше.

– А остальные Сущности избегают его инстинктивно? Даже если он не пытается их тронуть? – уточнил Андрей, потом сам же себе ответил: – Не сходится. Ника бы почувствовала Сущность в той паре, а она восприняла их обоих людьми.

– Мы не знаем, что могут Сущности выше пятой, об этом просто не написано. Но чем выше категория, тем больше они визуально походят на людей. – возразил Игорь.

– То есть, версия с некой Высшей Сущностью у нас пока становится рабочей? – Леона посмотрела на Князева.

– Думаю, что её нельзя сбрасывать со счетов, но я бы не ставил всё на этот вариант.

– Потому что, если бы это было её нормальное свойство, мы бы давно заметили, – согласился с ним Каин, – а это нигде не описано, и никто о таком не слышал. Я не думаю, что этот гипотетический Высший все эти несколько десятков лет скрывался от Зрячих.

Князев хмыкнул:

– Именно. Итого, мы продолжаем наблюдение за городом, я ещё попросил всех знакомых Зрячих понаблюдать за Сущностями вокруг, если что – нам позвонят. Попробуем оперативно сесть на хвост. Камеры рядом со сквером я просмотрю, попробуем найти эту парочку – вместе и по-отдельности.

Как только рабочее совещание стало просто встречей, обстановка в гостиной снова потеплела: Каин тихонько стал выспрашивать у Инея про учёбу, Игорь ушёл на кухню (послышался звук включённого чайника), Леона подсела к Маргарите, показывая фото ей на телефоне, а Ларнис переместился поближе к Андрею:

– У тебя на завтра какие планы?

Порохов достал телефон, посмотрел в календарь – теперь операций и смен в больнице у него было больше, чем раньше, и требовалось свериться:

– Я с восьми до семнадцати на работе, а дальше совершенно свободен. Что планируем?

Ларнис тихо, на самое ухо Андрею ответил:

– Хочу встретиться с одним из… Наших. Хочешь со мной?

Андрей неверяще посмотрел в глаза Сирены и хмыкнул:

– Ты ещё спрашиваешь?!

– Вот и отлично! Заеду к тебе в больницу, и пойдём.

Андрей улыбнулся и встал: Игорь из кухни-столовой позвал всех ужинать. И по запаху Порохов понимал: готовила, скорее всего, Маргарита. Его мама. Пожалуй, то, что он снова не один в своей семье, его радовало.

* * *

Эля оказалась нежной и отзывчивой, очень доброй и какой-то уютной. Лазарь был от неё в восторге после ужина в небольшом ресторанчике (ему понравился её взгляд, когда она увидела счёт), проводил до такси и остался стоять на улице.

Снег перестал идти, теперь по дорогам ехали громкие снегоуборочные машины, а Лазарь, задумчиво вертя в руках новый телефон, боролся с мелкой дрожью голода.

За ужином он сумел протянуть тонкие ниточки к сердцу Эли, но у него практически не оставалось времени, чтобы полноценно сделать всё, что накормит его. Но если ему не удастся решить эту проблему в течение недели, то он не знает, что произойдёт. Он ещё ни разу не оставался без удовлетворения того чувства голода, что всё сильнее накрывало его с каждым днём.

Возможно, он умрёт.

Умирать Лазарь не хотел.

Дорога до квартиры заняла сорок минут бодрым шагом. Лазарь по пути ощущал, что иногда ему удаётся чуть-чуть утолить голод, но от чего это зависело – он никак не мог понять. Ни сейчас, ни всё то время, что голод его преследовал. Это было как вспышки, беспорядочные и ни с чем не связанные, и Лазарь просто смирился с тем, что сытым его могут сделать только другие люди.

Только их нужно правильно подготовить.

Он посмотрел на трекер такси, убедился, что Элечка доехала домой, и послал ей сообщение с благодарностью за встречу и ужин. Обычно он так не делал, он не оставлял следов, но…

Сейчас приходилось спешить, и он рискнул. В крайнем случае… В крайнем случае, от полиции он уйдёт.

В квартире было тихо, пусто, умиротворяюще темно. Лазарь не стал включать свет, скинул пальто и обувь и, как был, в верхней одежде, повалился на широкую двуспальную постель. Болтовня простенькой и искренней девушки его порядком утомила, и он хотел спать.

Телефон засветился, и Лазарь, вытянув руку, позвал его. Получалось не всегда, но иногда предметы подчинялись. Обычно, когда он был совершенно сыт.

Мужчина, увидев, что в этот раз телефон упрямится, сам подвинулся влево и схватил несговорчивый аппарат. Посмотрел на ответ девушки и коротко хищно улыбнулся: он очень любил, когда девушки отвечали на его вопрос именно так.

Это означало, что они легко пойдут по указанному для них пути.

«Пусть во сне ничего тебя не беспокоит и не пугает!», – написал Лазарь и закрыл глаза. Элечка должна вспомнить, что значит – бояться.

* * *

Игорь привычно оставил машину на стоянке, прошёлся к высокому серому зданию и, легко поднявшись по широким ступеням, вошёл в двери, рядом с которыми висела табличка: «ГУ СОБПСР ППСНБ». Такая же табличка красовалась на мощных воротах, которые открывались только для машин из специального списка, обновляемого ежедневно. Никто из проходящих мимо людей понятия не имел, как расшифровывается аббревиатура и что находится за высокими бетонными стенами, даже не интересовался. Восемнадцатиэтажный дом серо-стального цвета был настолько неприметным, что его не всегда запоминали, куда уж тут интересоваться.

И на картах он обозначался не иначе, как труднопроизносимым сочетанием букв, без номера телефона, без ссылки на сайт и без отзывов, с единственной оценкой: 1 звезда.

Игорь приветственно кивнул охраннику, прошёл через систему досмотра и поднялся на свой девятый этаж на скоростном лифте.

Несмотря на некоторую небрежность (кое-где отвалилась штукатурка, окна можно было бы поменять, слой пыли на подоконниках) снаружи здания, внутри оно было оборудовано и отремонтировано не хуже самых современных офисов класса «А».

Лифт распахнул полированные двери, и Князев вышел в широкий светлый коридор. Там огляделся. Как обычно, все двери кабинетов были открыты, кроме самой дальней, ведущей в его собственный. Справа спорили Артём и Лёшка, в следующем кабинете пожилой Романыч по телефону кому-то что-то пытался доказать, и судя по накалу страстей – либо скоро докажет, либо придёт к Игорю с жалобой. В худшем случае, не к Игорю и не с жалобой, а к ребятам из соседнего кабинета с просьбой покарать наглеца. Ребята не менее привычно сошлются на запрет от шефа, и на том история закончится.

По левую сторону коридора царила тишина, и мужчина заглянул в просторный опен-спейс, в котором, впрочем, не было кабинок, а только расставленные в некоем порядке широкие столы с моноблоками. В дальнем углу притаился стол с печатной техникой, а все десять сотрудников кабинета сгрудились за одним столом. Князев с интересом неслышно подошёл сзади, глядя, что же так привлекло их внимание.

– Тише ты, вспугнёшь!

– Да ладно, я ж аккуратно… Не видишь, совсем аккуратно, она меня и не видит!

На одном из шести мониторов, расположившихся на столе Сергея, отвечавшего в отделе Князева за техническое обеспечение команды, была видна съёмка, скорее всего с дрона, который подкрадывался к девушке-аналитику с седьмого этажа. Игорь чуть склонил голову набок, продолжая наблюдать за весельем команды.

Дрон подлетел ближе, потом оказался чуть выше девушки, и тут она резко обернулась, ударив по устройству сложенным в трубочку журналом – как по мухе.

– Попался, – резюмировал Игорь громко, и компания, удивительно слаженно вздрогнувшая, тут же разошлась по своим местам, виновато глядя на шефа.

Мужчина выждал минуту, а потом прошёлся по кабинету:

– Что сделать-то хотели?

Сергей пожал плечами:

– Прислали новые бесшумные дроны, мы тестировали.

– Что было у дрона?

– Пакетик с пудрой. Грузоподъёмность у него маленькая, зато манёвренный и правда тихий.

– Тогда как спалились?

Сергей поморщился:

– Тень, скорее всего. Я в обед схожу к ней, спрошу, как заметила.

– Понятно. Тимур, Есь, через полчаса ко мне. Серёжа, принеси потом дроны – посмотрю, что за машинки. Отчёт по прошедшим суткам уже у меня?

– Да, шеф, – тут же отозвался Илья. – И сейчас занесу ещё данные от поисковиков.

– Камеры у сквера проверены?

Сергей вернулся к своим мониторам и тут же что-то вывел на экран:

– Смотри, вот твоя парочка. Входили они по-отдельности, мужик – в нём, наверное, метра два роста! – на полтора часа раньше дамочки. Как не околел за это время, интересно. Из сквера восемь выходов, конечно, но не все контролируются камерами. А дамочка – вот… Мы её пока ищем.

Князев опёрся рукой о стол инженера, глядя в монитор.

– Хорошо, вот они вышли и… куда пошли?

– В переход, дальше во дворы, но там камеры не везде стоят – или они не попадали в зону видимости. Либо кто-то из них там живёт, либо могли вызвать такси и уехать.

– Понял, тогда нужно искать по городу этого высокого. Хорошо, что он приметный. Девушек таких много, а кого-то с ростом около двух метров я встречаю редко.

– Принял, ищем, – тут же отозвался Сергей, и Игорь стремительно, как привык, ушёл в свой кабинет, где его ждали отчёты, в том числе очередной о том, как следили за Инеем. Впрочем, после того как подросток рассказал о занятиях с Гадалкой, Князеву оказалось проще прогнозировать его дорогу домой. Иней заверил, что предупредит, когда Гадалка назовёт ему дату встречи, а до того не против ездить из школы на автомобиле. Но не бывает планов без исключений: буквально вчера Иней, смущаясь, спросил, может ли он после школы пойти с ребятами в кафе, у кого-то из одноклассников день рождения. Игорь откровенно порадовался такой возможности влиться в общение для обычно нелюдимого подростка и выдал не только своё разрешение, но и дополнительную сумму денег на кафе и на подарок.

Хотя тратил Иней деньги со своей карты и без того очень робко и очень мало: в школе хорошо кормили в столовой, еда входила в оплату обучения, а сам мальчик ещё не привык что-то хотеть для себя.

И к тому, что это действительно можно купить.

Игорь покачал головой своим мыслям и углубился в работу.

* * *

Выбранное Ларнисом место для встречи с неким «всезнайкой» напомнило Андрею классический криминальный боевик или нуарный детектив с налётом трагизма. Возможно, подразумевалось нечто иное, но у Порохова в голове засела именно такая ассоциация, и избавиться от неё было очень сложно.

Это был клуб. Классический такой клуб, который ещё надо поискать: неприметная чёрная дверь в какой-то подворотне. Неподалёку въезд на парковку, и его тоже не сразу можно заметить, так как указатели отсутствовали, а мощные ворота были негостеприимно закрыты.

Андрей и Сирена приехали на такси, и если врач, по совету певца, надел классический костюм – разве что без галстука, – то Ларнис не показывал, что выбрал для себя, пряча наряд под большим бесформенным плащом почти до пят.

Вопреки ожиданию Порохова, в двери не было окошка для вышибал, через которое им полагалось бы посмотреть на посетителей и определить, пропускать ли их. Зато он приметил несколько зрачков видеокамер, что было ещё более логично. Дверь мягко открылась, впуская гостей в просторный холл с гардеробом. Но первым их встретил огромный, одетый в чёрный деловой костюм охранник и предельно вежливо поинтересовался, есть ли у господ приглашение. Ларнис улыбнулся и внезапно начертил в воздухе непонятный, светящийся белым узор. Охранник тут же коротко поклонился и посторонился: