Королева блогосферы

Помимо собственно хозяйственной деятельности она решила разработать грандиозное промо, способное повысить изрядно подмоченную последними событиями репутацию жилого комплекса. Все эти аферы с нежилыми площадями, льготные платежи по коммуналке для бизнеса и конские счета для жильцов существенно ударили по имиджу «РАЙ-ОНа», что уж скрывать.

Часть арендаторов, не согласных с вдруг повысившимися коммунальными платежами, уже съехали или готовились к этому. Комфортность жизни при этом зависела от наличия аптеки, продуктового магазина, кафе, химчистки и прочих маленьких бизнесов, а главное – от работы детского сада, который тоже лихорадило после увольнения бывшей заведующей, родственницы Клюшкиных, из-за которой в саду сложилась невыносимая атмосфера.

Поиск новых арендаторов, конечно, не являлся Наткиной задачей, но ей хотелось, чтобы комплекс жил спокойно, комфортно и без потрясений, а это возможно только при наличии такого прекрасного реноме, которое побудило бы бизнесменов снова стремиться сюда. Для этого и нужна была хорошая рекламная кампания.

Немного подумав, Натка пришла за советом к мужу. Таганцев долго размышлять не стал, тем более что после работы, сытного ужина и укладывания дочки спать чувствовал себя совсем выдохшимся.

– Так что тут думать? – удивленно спросил он. – Обратись к Саньке. Она в курсе дела, ведь Клюшкин уже пытался ее нанять для раскрутки «РАЙ-ОНа». Снимет свои ролики, сделает в блоге серию промо-выпусков, поставите их на таргет, чтобы попадать в нужные целевые группы, и дело с концом.

Натка слушала с уважением, потому что Костя рассуждал как специалист. Мир интернета и связанные с ним мутные схемы он теперь изучал по роду профессиональной деятельности, так что плохо разбирающаяся во всем этом Натка предпочитала прислушиваться, чтобы не напортачить по глупости.

На следующий же день она позвонила племяннице и попросила приехать.

– Куда? – уточнила любящая конкретность Александра. – В офис или на работу?

– В «РАЙ-ОН». В офис правления.

– Что-то случилось? С Сенькой? С Настей? С Костей? А может, с мамой? Ты почему дома разговаривать не хочешь?

– Саша, я хочу поговорить с тобой в офисе, потому что приглашаю тебя по рабочему вопросу, – засмеялась Натка. – Я хочу предложить тебе сделать рекламную кампанию нашего жилого комплекса.

– Где-то я это уже слышала, – пробормотала Сашка. – Слушай, Наташа, а тебя никто из братьев Клюшкиных не покусал, случаем?

– Никто меня не кусал! – возмутилась Натка. – Мне нужно повысить имидж нашего жилого комплекса. Ты – блогер, со своей аудиторией, так что можешь качественно сделать рекламный продукт. А мы его потом поставим на этот… на таргет. И попадем в целевую аудиторию.

– Вау, Наташа, ты, оказывается, такие слова знаешь. – Сашка звонко рассмеялась в трубку. – Ладно, раз ты просишь, я, конечно, приеду. Только, дорогая тетушка, ты же не рассчитываешь, что я сделаю тебе рекламную кампанию бесплатно, только потому, что я тебя люблю по-родственному?

– Нет, не думаю, – со вздохом согласилась Натка. – После того как мы с тобой все обсудим, я вынесу этот вопрос на заседание правления, и мы выделим необходимую сумму. Надеюсь, что твои аппетиты не расползутся до миллиона?

– Мы с Клюшкиным обсуждали условия моей работы и оценили ее в двести тысяч рублей. Но тебе я, так и быть, сделаю скидку. Так что несколько стримов и пять-шесть роликов обойдутся «РАЙ-ОНу» в сто пятьдесят тысяч. Устраивает?

– Вполне, – согласилась Натка. – Приезжай, договоримся.

После детального разговора с племянницей Натка на ближайшем же заседании правления подняла вопрос о рекламной кампании и обсудила сделанное блогером Александрой Кузнецовой коммерческое предложение. Массовый уход арендаторов действительно беспокоил жителей, а потому идею сочли здравой и необходимые деньги выделили.

За три недели Сашка ответственно выполнила весь необходимый объем работы, сняла и смонтировала ролики, провела в своем блоге несколько прямых эфиров, подсказала, где лучше разместить репосты, и вообще отработала на ура. Благодаря ей история про «РАЙ-ОН», жильцы которого победили мафиозное правление, сумели снизить коммунальные платежи и в прямом смысле слова взяли власть в свои руки, облетела Москву.

Ею заинтересовались сразу несколько официальных СМИ и популярных телеграм-каналов, которые вышли на Натку с просьбой об интервью. Она снова и снова рассказывала историю их борьбы с Клюшкиными, в которой жильцы победили, а два брата-акробата проиграли с треском. Информация расходилась волнами. Опубликованная в крупных «тележках», она репостилась и вирусилась, и в это теперь не нужно было вкладывать ни копейки.

Интервью с Наткой вышло на сайте сетевого СМИ «Москва меняется», и она то и дело открывала его, чтобы лишний раз посмотреть на свою фотографию, которая ей очень нравилась. Натка на ней выглядела серьезной деловой дамой, сидящей за рабочим столом в офисе правления.

В результате всей этой кипучей деятельности старые арендаторы передумали съезжать, новые потянулись в «РАЙ-ОН» косяком. Виновник всех приключившихся с Костей Таганцевым неприятностей – владелец и директор фирмы-девелопера, которой и принадлежали нежилые площади, лично позвонил Натке, договорился о встрече, а потом и приехал в «РАЙ-ОН», чтобы лично извиниться и сказать спасибо.

Звали его Андрей Занозин, и хотя ничего противоправного с точки зрения Уголовного кодекса он не совершал, Натка относилась к нему с неприязнью. Не только из-за Кости, но и из-за того, что, по большому счету, именно из-за Занозина и его дел ее сестра Лена поссорилась с Виталием Мироновым и теперь была глубоко несчастна.

В несчастье сестры Натка не сомневалась. Она теперь нечасто видела Лену, потому что сестры переехали из «РАЙ-ОНа», уже не жили в одном доме и обе работали. Конечно, так было и раньше, но почему-то именно сейчас их жизненные графики не совпадали так сильно, что встретиться у Лены с Наткой никак не получалось.

Разумеется, они каждый день разговаривали по телефону, и из этих бесед Натка выносила твердое убеждение, что Лена осознанно прячется от младшей сестры. Не хочет, чтобы та видела ее в раздавленном состоянии. Лена страдала из-за ссоры с Виталием, но такой уж у судьи Кузнецовой был характер, что пойти против своих убеждений она не могла. А значит, у Миронова нет ни малейшего шанса на прощение. И виноват в этом, собственно, Занозин.

– Наталья Сергеевна, – заговорил бизнесмен, собственной персоной явившись в ее кабинет, – я хочу объявить перемирие.

– Перемирие? – Натка тут же внутренне ощетинилась, как еж, выставив все свои иголки. – Я вам войну не объявляла.

– Нет, вы просто легко и эффективно увели у меня из-под носа созданное карманное правление, поменяли его устав через суд и разрушили финансовую схему, которую я создавал много лет. – Занозин от души рассмеялся. – Впрочем, я не в обиде. Клюшкины обходились мне слишком дорого. Я знаю, что ваше содержание обходится правлению в очень скромную сумму ежемесячной зарплаты, и убежден, что вы не положите себе в карман ни копейки.

– Не положу, – подтвердила Натка.

– Признаться, я этому рад, потому что люди с принципами сейчас встречаются нечасто. А вы и ваш супруг как раз такие. Я приношу извинения за то, что доставил неприятности вашей семье. И хочу сказать, что вы удивительно эффективный руководитель, даже несмотря на то, что у вас нет в этой сфере никакого опыта. То ли еще будет, когда этот опыт у вас появится. Признаю также, что ваш шаг с рекламной кампанией оказался весьма удачным. У меня арендаторы в очередь стоят, и это при том, что предложить им крайне выгодные условия по коммуналке я больше не могу. Более того, у нас вырос спрос на квартиры в домах микрорайона. Конечно, на данный момент они все проданы, но мы закладываем новый дом неподалеку, и спрос опережает наши самые смелые ожидания. Вы отлично сработали.

– Да? Тогда не хотите ли поделиться прибылью?

Лоб Занозина перерезала глубокая морщина, теперь его лицо выражало недоумение.

– Простите…

– Нет, я, разумеется, не прошу, чтобы вы дали мне взятку, – поспешила успокоить его Натка. – Однако если наша рекламная кампания, в которую мы вложили средства ТСЖ, принесла вам финансовую выгоду, то вы можете взять на себя часть затрат, компенсировав их нам. Например, нашему ТСЖ нужно заменить вагончик для охраны на въезде на более теплое и комфортное помещение. Мне кажется, что вашей фирме это будет не очень обременительно.

Теперь Занозин смотрел на Натку с уважением.

– Да, Наталья Сергеевна. Не ожидал, что такая молодая и прелестная женщина, как вы, может оказаться таким зубастым переговорщиком. Да вы на ходу подметки рвете. Хорошо. Я посмотрю, что можно сделать, и обсужу с вами варианты.

– Договорились, – ответила серьезная Натка.

– Это может означать, что я прощен?

– Нет. Это означает лишь, что мы договорились по итогу нашей успешной рекламной кампании, – пожала плечами Натка. – Я с вами не ссорилась, так что и мириться не собираюсь. И вы меня ничем не обидели. Как говорится в одном хорошем фильме, ничего личного, только бизнес.

По итогам разговора Натка была очень довольна собой и вечером не преминула похвастаться сестре:

– Ты представляешь, я выбила из него новый домик для охраны. И только потому, что он проникся нашей рекламной кампанией и моими деловыми способностями. Нет, Лена, ты подумай. Еще несколько месяцев назад я была уверена, что нам этого Занозина никогда не победить, а теперь он сам пришел на поклон, да еще и с признанием моих заслуг.

– Никто не умаляет твоих заслуг, но не забывай, пожалуйста, что этот человек – мерзавец, – проговорила Лена ледяным тоном.

Голос у нее был такой усталый, что у Натки даже сердце сжалось. И как она забыла, что все, что связано с Занозиным, мучительно для ее сестры. Вот ведь балда.

– Лен, конечно, он мерзавец, – сказала она торопливо. – Просто для дела нужно работать и с мерзавцами тоже. От них гораздо приятнее получать выгоду, чем от хороших людей. Но ты прости, что я затронула эту тему. Я понимаю, тебе неприятно.

– Наташ, я не стеклянная кукла, которую нужно заворачивать в вату, чтобы не разбилась, – с досадой отмахнулась сестра. – И у нас с тобой не может быть никакого табу для разговоров. Занозин так Занозин. Просто прошу тебя, будь аккуратна. И еще: ты уже перевела Сашке деньги за выполненную работу?

– Да, конечно. Сразу же.

– Плохо, – искренне огорчилась Лена. – Я как раз хотела тебя попросить не проводить платеж, пока Сашка не зарегистрируется как самозанятая. Я ей каждый день об этом напоминаю, ведь налоговая сейчас взялась за блогеров. Со всех доходов нужно платить налоги. Ты ей заплатила как физическому лицу? НДФЛ удержала?

– Нет, – растерянно сказала Натка.

– Наташа! Это же не только у Сашки неприятности могут быть, но и у тебя тоже. Первая же проверка выявит, что деньги перечислены хоть и по договору, но с нарушением. Куда ваш бухгалтер смотрела?

– Но Саша сказала, что самозанятая, – растерялась Натка.

Как много она еще все-таки не знает и не умеет. Неправ был Занозин, когда так ее хвалил.

– Я этой Саше голову оторву, – пообещала Лена. – Ладно, я завтра же с ней еще раз поговорю. Там, в конце концов, всего-то надо в телефоне три кнопки нажать. Когда ты ей перевела деньги?

– Три дня назад.

– Ладно, просрочка будет небольшая. Но ты обязательно должна стребовать с нее чек, который прикрепишь к договору и акту выполненных работ. Ты это поняла?

– Поняла, поняла, – закивала Натка, хоть Лена сейчас и не могла ее видеть. – Ты лучше скажи, почему у тебя голос такой?

– Какой?

– Каменный. Что-то случилось?

Лена немного помолчала, так что Натке вдруг подумалось, что сестра хочет сообщить ей что-то важное.

– Нет. Что может случиться? – наконец, сказала та. – Все в порядке. На работе устала. За Сашку волнуюсь. Все-таки меня напрягает, что она теперь живет отдельно. И я не могу ее контролировать.

– Лена, хватит все и всех контролировать. И Сашку тоже, – с напором сказала Натка. – Ей скоро девятнадцать лет. Она учится, работает, у нее Фома. Тоже вполне себе серьезный молодой человек. Они в состоянии сами о себе позаботиться. Не грудные дети.

Сестра почему-то опять замолчала и молчала так долго, что Натка даже подула в трубку, думая, что связь рассоединилась.

– Алло…

– Я тут, – сразу же откликнулась Лена. – Да, ты права, конечно, Натка. Ладно, я очень рада твоим успехам. Передавай своим привет. Пока.

Она отключилась, и в телефоне послышались короткие гудки. Натка с недоумением посмотрела на потемневший экран мобильника и слегка пожала плечами. Сестра вела себя странно, и это требовалось хорошенечко обдумать.

2003 год, Екатеринбург

Мартовский талый снег противно хлюпал под ногами. Ботинки промокли. Они начали протекать еще осенью, всю зиму Кира думала отдать их в починку, но так и не собралась. Сначала закрутилась в праздничной предновогодней эйфории, потом случилась сессия, которую обязательно нужно сдать на все пятерки, чтобы не потерять повышенную стипендию, а после она уехала к маме на каникулы.

Закрутилась и забыла про завернутые в газету с бесплатными объявлениями ботинки, просившие каши. И вот наступила весна, в сапогах на меху уже жарко, да и пожалеть их надо бы, чтобы хватило на следующий сезон, а осенние ботинки, вытащенные из газеты, протекали нещадно, и ноги, а вслед за ними и нос постоянно мокрые.

Кира шмыгнула носом, чувствуя, что получилось в унисон хлюпанью в ботинках, тяжело вздохнула и пошла дальше. Она училась уже на третьем курсе Уральского педагогического университета, получая специальность психолога. Поступление далось ей легко, поскольку, несмотря на очень приличный аттестат, она выбрала именно педагогический вуз, конкурс в который был гораздо меньше. Профессия как таковая ее не интересовала, только знания и самостоятельность, а также сама возможность вырваться из своего захолустья в Малых Грязях.

С ее отъездом вся тяжесть ухода за бабушкой легла на мамины плечи, поэтому та была вынуждена оставить третью работу, чтобы пораньше приходить домой. На помощь дочери денег практически не оставалось. Из своего скромного бюджета мама выкраивала сущие крохи, но Кира не роптала, с первого же курса начав зарабатывать самостоятельно.

Конечно, можно тоже мыть полы или устроиться посудомойкой в кафе, но, немного подумав, этим путем Кира не пошла, потому что, по ее разумению, он вел в тупик. За два старших класса она существенно откатала прием, впервые примененный на одноклассницах за гаражами.

Периодически она устраивала своеобразные «сеансы» для женщин, знакомых и посторонних, к которым подходила случайно, умело разводила на откровенность, а потом подбадривала, уверяя, что они могут изменить свою жизнь и стать успешнее. Как ни странно, на многих срабатывало. К примеру, продавщица продуктового магазина тетя Галя взяла да и выперла из дома своего мужа-алкоголика, решительно сделала ремонт в квартире и отказалась кормить сына-лоботряса до тех пор, пока он не устроится на работу.

Сын, поголодав пару дней, без особой охоты, но все-таки вышел на работу и приносил теперь матери хотя бы часть невеликой зарплаты, а муж, помыкавшись по друзьям и знакомым, внезапно все осознал и вернулся домой, закодировавшись от алкоголизма. Жизнь тети Гали наладилась, и всем покупателям женщина охотно рассказывала, что это все благодаря Кире Плиновской и ее советам.

Уже через несколько дней после того, как она поселилась в общежитии и перезнакомилась с девчонками, на которых, разумеется, тут же опробовала свой метод мотивации, Кира дала анонс в газете бесплатных объявлений и начала практиковать. Разумеется, делала она это, стараясь не привлекать внимания педагогов. Кому бы понравилось, что первокурсница разыгрывает из себя действующего психолога.

Больших денег эта осторожная деятельность не приносила, но, с учетом стипендии и маленьких, но регулярных переводов от мамы, на скромную жизнь хватало. Новые ботинки, конечно, так сразу не купишь, но еду – вполне. Уже хорошо. Все свободное время Кира посвящала собственному росту.

В частности, ее очень интересовал стремительно развивающийся интернет и возможности, которые он дает. Основной интерес Киры вызывали чаты на различных интернет-ресурсах, позволяющие людям общаться между собой, создавая целые ветки обсуждений.

В этом таилась какая-то пока неосознаваемая Кирой возможность проявить себя, получить доступ к значительной аудитории и консультировать не отдельную «тетю Галю», а сразу десятки человек. Еще в старших классах, осознав свою цель и наметив основные этапы по ее достижению, Кира налегла на английский язык. Ей повезло, что у них в школе была сильная учительница, которая, видя искренний интерес Плиновской, охотно занималась с девочкой после уроков.

Поступив в университет, Кира удвоила усилия и теперь свободно читала по-английски, хотя разговорный язык был у нее и слабоват, сказывалось отсутствие практики. Часть заработанных на консультациях денег она пусть и с внутренним сожалением, но регулярно тратила на посещение интернет-кафе.

Англоязычные ресурсы, особенно те, где тоже была возможность комментирования, привлекали ее в первую очередь. Кира как губка впитывала в себя любую информацию, показывающую, как люди умело продвигают себя, свой товар, услуги, рекламу, время, курсы, лечебные препараты и вообще все, что один человек может продать, а другой купить. Аккуратно, шаг за шагом, она пробовала делать то же самое, предлагая свои психологические консультации. Времени на это уходило больше, чем приносило денег, но Кира не сдавалась, понимая, что инвестирует в собственное будущее.

Задумавшись, она сделала шаг и провалилась в довольно глубокую лужу. И без того влажный, прохудившийся ботинок теперь был полон воды, и идти в таком виде дальше грозило не просто насморком, а пожалуй, и воспалением легких. Кира с досадой огляделась, пытаясь понять, как выйти из неудачного положения, в котором она оказалась. В том, что из любого неудачного положения существует выход, она была уверена.

Лужа, в которую она шагнула, разлилась на тротуаре перед небольшим магазином, торгующим, как она сама это называла, всем и сразу. Магазинчик располагался недалеко от общежития, и Кира иногда заходила туда, чтобы купить зубную пасту взамен кончившейся, бутылочку дешевого шампуня, а заодно шоколадку.

Любовь к импортным батончикам, которыми ее регулярно снабжал через мать Николай Непряхин, никуда не делась. Бандит-предприниматель, впрочем, тоже был на месте и иногда, приезжая в Екатеринбург за товаром, находил Киру, чтобы передать какой-то гостинец от матери.

Как правило, посылка сопровождалась теми же шоколадками от него лично, а также горестным и томным взглядом, которым Непряхин всегда смотрел на Киру Плиновскую. Он не женился, все так же оставаясь героем женских грез в Малых Грязях, но Кира по-прежнему давала понять, что между ними ничего нет и быть не может. Владелец сети ларьков в их затрапезном городке не тянул на героя ее романа. Будущее, которое построила Кира в своей голове, было совсем иным. Блестящим.

В последнее время Непряхин приезжал редко, а потому любимыми шоколадками Кире приходилось баловать себя самостоятельно, покупая их как раз в этом магазинчике. Еще там продавались бумажные носовые платки, которые можно было напихать в мокрый ботинок, перед тем как поставить его на батарею. Минут за сорок ситуация перестанет быть катастрофической, по крайней мере, дойти до общежития без опасения простудиться насмерть станет возможно. Кира поднялась на небольшое крыльцо и решительно толкнула входную дверь.

Обычно за прилавком стояла молодая девчонка с рыжими кудрями. Она как-то рассказала Кире, что мечтает стать следователем, но денег на высшее образование в семье нет, вот и приходится работать продавцом. Кира тогда от нечего делать быстро раскрыла девчонке основные шаги по пути к успеху. Было это месяца три назад, и с тех пор в магазин она больше не заходила.

Сегодня за прилавком возвышалась яркая, дородная, довольно вызывающе одетая дама лет тридцати пяти, как знала Кира, владелица магазинчика. Звали ее Людмилой. Прямо на кассе Кира взяла упаковку носовых платков, положила на пластмассовую тарелочку причитающиеся с нее деньги.

– Ноги промочила, – доверительно понизив голос, сказала она. – Можно мне у вас немного ботинки просушить, а то болеть не хочется?

Хозяйка окинула ее с ног до головы долгим взглядом. Видимо, вид Киры внушал доверие, потому что женщина расслабилась.

– Суши, мне не жалко, – ответила она. – На, я тебе тапки пляжные на время дам, не босой же стоять. А бумагой ты ничего не высушишь. Вот, держи, у меня электрическая сушилка есть.

Она вытащила из-под прилавка упаковку с пластмассовыми вкладышами для обуви, от которых тянулись электрические шнуры с вилкой на конце. Кира впервые видела такое устройство. А что, удобно. Надо, наверное, купить, если не очень дорого стоит. В ее ситуации всегда пригодится.

– Я куплю, – сказала она. – Иначе неудобно получится, вы же упаковку вскроете.

– А я тебе бесплатно и не предлагаю, – насмешливо ответила женщина. – Без оплаты только тапки, да и то на время. А включить вот тут можешь, под прилавком. Электричества мне не жалко.

Кира послушно разулась, вставив мокрые ноги в дешевенькие розовые шлепанцы, любезно предложенные хозяйкой. Ногам тут же стало холодно, поэтому пришлось купить еще и сухие носки, спрятав насквозь мокрые в карман. На мгновение Кира зажмурилась, вызывая в голове образ теплой стеганой куртки на натуральном меху.

Такую куртку она видела у одной из своих преподавательниц, муж которой работал в одном из крупных екатеринбургских банков. Куртка казалась теплой, стильной и была совершенно невесомой. Кире как-то один раз удалось подержать ее в руках, когда она зашла на кафедру к куратору их группы и пристраивала свою куртешку в стоящий в кабинете шкаф.

Вожделенная куртка висела на соседних плечиках, и Кира не удержалась, сняла ее, попробовала на вес, пока никто не видит, а потом быстро и аккуратно вернула обратно и даже погладила на прощание, дав себе слово, что у нее когда-нибудь обязательно будет такая же. Она все для этого сделает.

Сейчас, мотнув головой, чтобы отогнать непрошеное воспоминание, Кира подключила сушилку к розетке, аккуратно пристроила ботинки под прилавком и, чтобы не надоедать владелице магазина, медленно побрела вдоль полок с товарами. Вдруг да и получится присмотреть что-нибудь нужное. Не на сейчас, так на потом.

На дальней полке у окна она обнаружила залежи каких-то кремов. Упаковки были пыльные, видимо, спросом у покупателей они совсем не пользовались. От нечего делать Кира взяла одну из них в руки. Fortune – было написано на коробке, что в переводе на русский означало «фортуна», «удача».

Одной из главных составляющих успеха Кира Плиновская считала веру в знаки судьбы. Она была убеждена, что Вселенная повсюду оставляет свои зашифрованные послания и основная задача заключается в том, чтобы их увидеть. Вот и сейчас слово «фортуна» показалось ей добрым предзнаменованием какой-то большой, неведомой пока удачи.

– А что это у вас за кремы? – спросила она хозяйку, вернувшись к кассе с баночкой в руках. – Почему их так много?

Та махнула рукой:

– Да за долги забрала. Одна наша поставщица разорилась, а я, дура такая, ей поверила и деньги по предоплате перевела. Много. А как пришла пора товар забирать, так оказалось, что нет его, нужного мне товара. Другие расхватали, кто быстрее да более ушлые. В общем, чтобы совсем в минусах не остаться, пришлось забирать то, что есть. Кремы эти проклятые. Деньги-то я свои верну, только если всю партию продам. А это значит никогда.

– Что, не покупают? – с сожалением в голосе спросила Кира.

– Вообще никто не берет. Прошлогодний снег проще продать. Никто их не знает, марка-то совсем незнакомая, вот и не берут.

Кира задумчиво смотрела на коробочку, которую вертела в руках. В голове у нее зрела неожиданная мысль.

– Простите, а как вас зовут? – спросила она, наконец, прервав молчание.

– Людмила.

– А меня Кира. Кира Плиновская. Знаете что, Людмила, а как вы смотрите на то, что мы попытаемся эти ваши кремы продать с помощью новых технологий?

– Это как? – с подозрением в голосе спросила Людмила.

– С помощью необычных приемов продаж. – В голосе Киры прозвучало воодушевление. – Вы же сами сказали, что их никто не покупает, потому что никто про такую марку не знает. А мы попробуем рассказать.

– Как же это мы попробуем? – В голосе собеседницы по-прежнему слышалось недоверие. – Рекламу, что ли, в газете дать? Так это деньги надо платить. А я не готова еще дополнительные средства в это барахло вкладывать. Выкрасить и выбросить? Нет уж.

– Да не надо денег! – нетерпеливо воскликнула Кира. – В том-то все дело. С деньгами любой дурак продаст. А фишка как раз в том, чтобы сделать это, не вкладывая ни рубля. Только силой убеждения и правильным использованием людей, времени и места.