Вечность и Тлен

Я смотрела на то, как он говорил, на его стать и властность, достойную монарха. Смотрела на лицо, которое не пощадило время. На морщины, на огрубевшую, совсем не юную кожу, на потемневшие изумрудные глаза. Первое впечатление и моё суждение об этом человеке были ошибочными. Какой была его жизнь, мне совсем не известно, но он однозначно больше не был тем безалаберным юношей, знающим только, как тратить богатство своей семьи.

Люций выслушал его речи молча, не перебивая, я различала лишь его глубокое дыхание, не видя лица. Но когда король замолчал, он спешился, мягко ступая по земле.

– Вот теперь мы можем поговорить. Вы ожидали нас как король, но заключим мы договор с человеком. – Люций усмехнулся одним уголком губ, оборачиваясь и бросая на меня мимолётный взор. – Мы не доверяем друг другу, – открыто признал он, – но мы оба доверяем Саре.

Наши взгляды встретились, и я поняла его без слов. Доверие и власть. Было ли это намеренно, но нынешние поступки Люция будто служили доказательством сказанного им в Главном зале на совете.

«Я помогу ей раскрыть всю свою силу и, в отличие от тебя, не стану препятствием», – пообещал он в тот момент.

У каждого своя роль… И моя не только в том, чтобы быть орудием в чужих руках, как того желал Фредерик.

Я спешилась. Между делом обернулась и оглядела остальных. Наш своеобразный отряд нельзя было назвать маленьким, лишь одна Сильфа Зефирос с даэвами своего ордена представляла собой грозную силу. Её подчинённые сидели на лошадях с отрешёнными лицами. Взгляд Сильфы же был направлен на даэва из Сент-Морьена, сопровождавшего короля. Подозреваю, как и меня, её волновала нетипичность его облика.

Сезар спустился на землю вслед за мной. Он будто не мог оставаться в стороне, словно воин, приставленный для охраны. Наверное, он вжился в эту роль, путешествуя с супругой главы ордена Сорель.

– Вы ведь отыскали магию богини Эсмиры в светлой обители? – сказал Миккель. Мне показалось, что буквально секунду назад его взгляд был направлен на мантию в том месте, где под тканью во внутреннем кармане скрывался светлый кристалл. – Сент-Морьену невыгоден портал на материке. Скоро тьмы в Дэвлате станет так много, что даже стена из магического металла перестанет быть для нас надёжной защитой. Больше нигде не будет безопасно. Мы хотим предложить помощь. Поверьте, она вам пригодится.

– О какой именно помощи вы говорите? – Я вновь посмотрела на дива. Считалось, что все даэвы Сент-Морьена и Аркадиана были отступниками. Отступники, не прошедшие тренировок, не установившие связь с мечом, не знающие магических печатей, уступали представителям орденов во всём. Но Миккель вовсе не казался таковым. У него был слишком умный и уверенный взгляд.

– Воины – вам понадобятся силы, чтобы пройти к порталу. Но не только они… – произнёс Миккель, и мне вновь показалось, что он намного старше, чем показывает его внешний облик. И он определённо ведал о том, что говорил. – Вы завладели сердцем, и пока открыт второй раскол, смерть будет следовать за вами повсюду.

– Откуда вы… – начала я, вспомнив ревенантов у Духовного озера. Монстры пришли, когда в моей руке оказался кристалл. Но каким образом он узнал то, о чём я только догадывалась, ещё не будучи уверенной наверняка?

– Мои услуги вам пригодятся, – лишь добавил он, одной фразой показывая, что разговор закончен.

Повисло краткое молчание. Если услышанное и удивило Морана, то он ничем этого не выдал.

– Не боится ли его величество связываться с теневыми? Вам могут отомстить, – испытующе взглянул на короля Люций.

– Выбора у меня нет, поэтому мои страхи ничего не значат, – отозвался Адриан Исор и вновь обратился ко мне: – Сара, тяжело оказалось покинуть своего брата?

Вопрос с подвохом. Несмотря на проявленное в обители Сорель дружелюбие, у него имелись свои цели.

– Не сложнее, чем вам дождаться нас. Почему вы спрашиваете?

– Ты выглядела расстроенной, – заметил он. Но я не желала разговаривать о произошедшем в обители.

Я несколько секунд молчала, прежде чем, проигнорировав предыдущую фразу, ответить:

– Каким образом по столице разлетелась весть о том, что я в обители Сорель?

Король на мгновение задумчиво прикрыл глаза.

– Признаюсь честно, это случилось по моей инициативе. Светлые тянули с решением, их надо было поторопить. Но никто не предполагал, что это приведёт к тому, к чему привело. И я не думал, что ты в самом деле вернулась. Хотя у нас уже есть вернувшийся мертвец, на второго я не рассчитывал.

– На вас обратится гнев всех светлых орденов, – заметила Флёр. Она сталкивалась с правителем Исонии чаще всех из нас. Впрочем, ещё Сезар мог видеться с королём, но он занимал совсем другое положение в ордене.

– Пока им будет не до меня, – с долей беспечности отозвался монарх. Но он был прав. – И у меня есть некоторая защита на этот счёт. Тварей всё больше. Если всё сохранить в тайне, то, когда портал закроют, ситуация изменится. Полагаю, они пересмотрят приоритеты, и появится способ договориться. Если портал будет закрыт, все смерти будут не зря. Это лучше, чем стена, на которую уйдёт несколько лет.

– Я вас услышал, Адриан Исор. Мой ворон прилетит к вам. Но настоятельно советую не предавать нас. Поверьте, я до вас доберусь быстрее светлых, – заверил его Люций совершенно будничным тоном. Но нотки в его голосе показались мне жёсткими, полными холода, пусть на его губах и играла улыбка. – К сожалению, нам надо спешить. Мы готовимся к войне. Светлые лишь из принципа попытаются помешать нашим планам.

Король склонил голову в лёгком поклоне – невиданный жест для правящего монарха.

– Будьте осторожны в пути, – на прощание напутствовал Миккель и добавил, прежде чем направиться к королевскому экипажу: – Следите за своей жизнью, дэва. Никого, кроме вас, кристалл не примет. В случае вашей смерти портал так и останется открытым.

Он слишком много знает. Поразительно много.

– Не беспокойтесь, она не одна, – жёстко ответил Моран, будто именно див из Сент-Морьена угрожал моей безопасности, и отвернулся, направившись к лошади. Кивнув нашим собеседникам в знак уважения и прощания, я проследовала за ним.

– Вы тоже берегите себя, Миккель Вечный огонь. Удивительно, что ваши родители так привержены традициям, – бросил Люций, поворачивая лошадь, когда мы вновь оказались в седле. Сильфа с нетерпением дёрнула поводья, огибая карету, и вместе со своими воинами поскакала вперёд.

– Что ты имеешь в виду под традициями? – тихо спросила я, когда мы отдалились от экипажа.

– Много веков назад родов не было и каждому давали уникальное имя. Его имя напоминает одно из тех, которые мне попадались в текстах моей обители в юности, – поделился Люций, ненароком задевая мою руку своей. – Слишком много странностей. От таких, как он, никогда не знаешь, чего ожидать. Не люблю неожиданности.

– Всегда может что-то произойти, – проронила я.

– Верно. Только лучше не давать шанса для предательства.

– Но ты ведь всё-таки отправишь к королю ворона.

Люций ухмыльнулся.

– Отправлю. Но лишь потому, что помощь нам правда потребуется. Насколько бы мы ни были сильны, в одиночку заплатим слишком большую цену. А это не только наша война.

Война… Это слово рождало тревожные чувства. Мы словно застыли в ожидании сильнейшего шторма. Всматриваемся в чёрное небо, в нависающие тяжелые облака, готовые нас поглотить, видим молнии и по звуку грома понимаем, насколько близка буря. Но поделать ничего не можем…

– Первой жертвой на войне становится правда, – вдруг раздался голос. Флёр беззастенчиво подслушала наш с Люцием разговор. – Как и последние три десятка лет, людям и остальным светлым скормят ложь.

– Ничего, мы знаем, как с ней бороться.

Я повернула голову, задавая безмолвный вопрос: «Как?»

Див пожал плечами.

– Придумаем историю поинтереснее.

– А после спустя сотни лет эти легенды будут гулять среди народа, – усмехнулась Флёр.

– Верно. Прямо как сейчас, – произнесла я задумчиво, отмечая всю превратность ситуации. В следующую секунду Люций дёрнул поводья, и наш отряд вновь пустился в долгий путь.

II

Странствующий служитель храма

Мы много лет изучаем энергию Серого мира и тварей, которые появляются в Дэвлате благодаря ей.

Но, несмотря на это, у нас до сих пор нет точных ответов на вопросы:

Чем именно является тьма?

Почему она изменяет созданий Дэвлата?

Правда ли то, что её породили людские кошмары, грехи и страхи?

Она является отражением нашей «тёмной» стороны?

Мы можем лишь строить догадки и надеяться…

Надеяться, что не станем жертвой отравы, которая терзает наш мир.

Мысли даэва-философаСара Сорель

Когда солнце, поднявшись высоко над горизонтом, стало припекать, несмотря на осеннюю пору, мы решили спешиться, отдохнуть и немного переждать. Даэвы нуждались в передышке в меньшей степени. В конце концов, когда лошадь переходила на шаг, можно было вздремнуть в седле. Но мы провели верхом слишком много часов, и следовало позаботиться о животных.

Съехав с дороги, мы углубились в лес, спускаясь в низину. В воздухе пахло сырой землёй после прошедшего на днях сильного дождя.

Место для стоянки было выбрано не случайно: неподалёку находился ручей, у которого можно было пополнить запасы воды и напоить лошадей. Благодаря тому, что даэвы постоянно путешествовали, наши карты были крайне подробными. На них особенно тщательно наносились любые водные источники.

Когда мы остановились на привал, двое подчинённых Сильфы из предосторожности обошли лагерь, создавая печати тишины.

– Скорее всего, за нами последуют Золотые маски, – произнесла Флёр, вспоминая группу воинов, которые считались одними из самых опасных в обители. Именно они занимались охраной главы ордена Сорель. – Не думаю, что Фредерик Сорель оставит всё как есть.

Дэва перевела выразительный взгляд с меня на Люция. Но вскоре снова стала ходить из стороны в сторону, разминая затёкшее тело.

Моран будто и не слышал её слов. Мягко ступая по земле, он отошёл от лошади, а после опустился на траву, растягиваясь, словно прилёг на мягкую перину, совсем не беспокоясь о чистоте своего одеяния.

Наверняка вновь использует печать времени… Теперь он применял её по пустякам. В годы учёбы в академии подобный символ бы выпил значительную часть его сил.

Через мгновение в руке Морана оказался кристалл, и он прикрыл веки. Некогда прозрачный камень стал темнеть прямо на глазах – Люций избавлялся от излишков теневой силы в своём теле. О подобном перемещении магии нигде не упоминалось, и наверняка его тяжело было контролировать даже с нынешними способностями дива.

Может быть, поэтому я так внимательно наблюдала за его движениями. Любопытство и страх. Только не перед теневым, а за него. Мысли об этом раз за разом посещали мою голову. И я до конца не понимала, что именно не даёт мне покоя. Но думы вызывали мрачные чувства и заставляли вновь пристально смотреть на Морана в поиске ответов. Я ведь знала: Люций не всесилен. И он уже сделал слишком многое в одиночку.

– Командир Золотых масок не участвовал в событиях на месте второго раскола. Но мне всегда казалось, что он знал больше, чем остальные, – негромко заметил Сезар, в задумчивости опуская голову. Он успел спешиться и, выпрямившись, мазнул взором по теневому, лежащему на земле, – наверное, последнее его раздражало. Сезар всегда был педантичным. Хотя об этом, подозреваю, в настоящем мало кто знал. Но я была уверена, что эта его черта ничуть не изменилась с детства. Просто он научился хорошо её скрывать.

– Тут ты не ошибся, – холодно подтвердила Флёр. – Все, кто находится подле главы ордена, знают истину. А глава Золотых масок питает давнюю нелюбовь к теневым.

– Давнюю нелюбовь? – спросила я, бросив взор на Люция. – Почему?

Взор дэвы скользнул в сторону.

– Разве для этого нужны причины? – Она усмехнулась. – Даже если забыть о закрытых границах Акракса и Люции… То сама знаешь, для ненависти между светлыми и теневыми никогда веских оснований не требовалось.

Я кивнула, но изначально мне показалось, что за словами Флёр скрывалось нечто большее.

За время беседы низину накрыло облако терпкого дыма. Регис сидел на земле, сплетя ноги, и, забив трубку, не отнимал её от рта. Он так увлёкся, что табак в чаше заалел. Кьярин закашлялся, выругался, а после одним резким движением вырвал трубку у задумавшегося над чем-то врачевателя и вытряхнул весь табак на землю. Прикрывая локтем нос, младший Рок яростно втаптывал в почву остатки сушёных трав. Регис, не ожидавший такой наглости, запоздало очнулся, вскочил, и между двумя светлыми затянулся спор.

Сильфа закатила глаза.

– Как дети малые.

Я отвела взгляд от ругающихся дивов.

Люций всё так же лежал на траве, подмяв стебли. Кристалл, который он сжимал в руке, потемнел – внутри него клубилась теневая сила. Буквально на секунду Моран открыл глаза, и я увидела радужки, сплошь залитые тьмой.

Один из подчинённых Сильфы вздрогнул и побледнел, заметив то же, что я.

Зелень рядом с ладонью Люция белела, покрываясь льдом. Я долго не могла оторвать взгляд от мужских пальцев, сжимавших камень. Указательным пальцем див небрежно постукивал по одной из граней, пока жизнь вокруг умирала. Растения не могли выдержать даже короткого соприкосновения с силой, которую он носил внутри.

– Что ещё занимательного произошло на совете? – прервала тишину Сильфа, усаживаясь в тени дерева. – И кем был тот див рядом с королём? Почему он упоминал Сент-Морьен?

– Он его представитель, – бросила Флёр, жуя жёсткое вяленое мясо. Рядом сидел Блез, который отрезал от большого куска полоски поменьше и передавал дэве.

– Представитель? – Бровь главы ордена Западных ветров изогнулась. Она прекрасно слышала разговор между нами и королём Исонии, но, похоже, решила уточнить. Задумчивый взгляд упёрся в одну точку. – Он не похож на отступника… Но и от нас тоже отличается, – озвучила Сильфа мысль, которая посещала и меня.

– Сент-Морьен окружён стеной с вкраплениями магического металла, и сама почва таит его крупицы. Но даже они сильно обеспокоены, – прожевав мясо, сказала Флёр.

– В Дэвлате не осталось больше безопасных мест, – вымолвил себе под нос Винсент, подходя к импровизированному кругу.

– Это предупреждение костей? – заинтересовался Регис, повернув голову и отвлёкшись от перепалки. У ордена Рухх имелись реликвии – кости птицы Рухх, благодаря которым можно было получить ответы на многие вопросы. Но дух существа был своевольным и нередко игнорировал призывы к нему, не давая никаких предсказаний.

– Это мой вывод. Из-за энергии Серого мира, которую я чувствую с каждым месяцем всё больше, – вмешался Кьярин, вновь обращая внимание врачевателя на себя. – Все прошедшие годы количество тьмы росло. Каждый день я вынужден свыкаться с тем, что чувствую лишь вонь. Сила теневых даэвов пахнет землёй, но от тьмы из портала несёт гнилью и кислятиной. И когда кто-то жжёт всякую дрянь… – Взгляд дива мазнул по врачевателю, который, отобрав свою трубку, вновь собирался её забить. Младший Рок, сощурившись, процедил: – Становится невыносимо.

Регис нахмурился. На какой-то миг показалось, что он проникся страданиями дива, но после безразлично фыркнул и заново начал забивать чашу сушёными лекарственными травами.

– Что, даже Аркадиан может пострадать? – осведомился Регис, доставая заготовленный лист из бокового кармана сумки с начертанной на нём печатью огня. – Занятная у тебя способность. Её бы изучить, у меня есть…

– Нет, – зло бросил Кьярин.

– «Нет» – Аркадиан не пострадает? Или «нет» – изучить нельзя? – спросил врачеватель, раскуривая трубку. Лицо Кьярина наливалось красным. Не удивлюсь, если когда-нибудь эти двое подерутся.

– К ночи мы будем проезжать город. Я останавливался в нём в прошлом году. У местного управляющего оказалась большая конюшня, – спокойным, но твёрдым голосом произнёс Сезар, беря свою кобылу под уздцы и собираясь отвести к ручью, что притаился в лесу. – Там мы сможем раздобыть ещё одну лошадь, – отстранённым тоном добавил он, бросая мимолетный взгляд на Морана.

– Думаешь, он ещё не опустел? – заинтересовался Винсент.

– Не у всех есть возможность уехать. Для многих дом и хозяйство – единственное, что у них есть. Они будут голодать, если покинут город, – отозвался див.

Предложение Сезара сочли разумным. Мы с Люцием на одной лошади только замедляли отряд.

Спустя несколько часов мы вновь двинулись в путь. Во время привала я одолжила у даэва из ордена Западных ветров книгу, чтобы занять себя в путешествии. Следуя по дорогам, петляющим около основного тракта, иногда заходя в лес или пересекая лавандовое поле с уже срезанными кустами, мы постепенно продвигались, подбираясь всё ближе к границе. Пару раз нам попадались дороги, ведущие к Астерии. Столица Исонии была сердцем юга, и, словно вены, к ней вели десятки путей.

Астерия… Я вспомнила залитый солнцем песчаный берег и длинную колоннаду, которая полукругом опоясывала побережье, врезаясь и уходя глубоко под землю, поддерживая один из районов города, – высота, на которой находились столица и море, немного разнилась. Астерия утопала в зелени, которая будто сражалась с подступающими со стороны Феросии песками.

Читая, спустя какое-то время я почувствовала чужой подбородок на своём плече. Застыла, глядя перед собой, видя тень сбоку от себя. Я чувствовала чужое дыхание и прядь волос, что коснулась шеи.

– Что? – спросила, слыша, как хрипит голос после долгого молчания.

– Мне скучно, – неожиданно раздался ответ, который сначала удивил, а после вызвал ком в горле. Я прикрыла книгу, удерживая большим пальцем страницу, на которой остановилась. Тем временем Люций отклонился, давление с моего плеча пропало. – Ты помнишь первую охоту на третьем году?

Я покачала головой. А Моран задумчиво продолжил:

– Тогда мы впервые столкнулись с ревенантом и смертью. Не считая того случая, когда нам было по шестнадцать.

– Чьей смертью? – Мой голос всё ещё звучал сипло.

– Людей, – уточнил див. – Тебя потрясла их смерть. Поначалу я считал, что воспоминания и опыт возвращаются к тебе одновременно. Но нет, опыт возвращается скорее.

– Может быть, ты и прав, – согласилась с ним, понимая, на что он намекал. Ведь я сама считала, что кровопролитие, случившееся у обители, должно было сильнее повлиять на меня. – Твоя подвеска с вороном… Фредерик сорвал бы её вместе с ограничителем в тот день, когда открылся портал. Как ты сумел её сохранить? – внезапно спросила я у Люция. Ранение на шее Морана едва не стоило ему жизни. Его нанесли под влиянием эмоций. Мой брат был ослеплён яростью и ревностью. И наверняка забрал бы в качестве трофея не только ограничитель, но и вторую подвеску.

– Я снял её в обители, – ровным тоном отозвался Люций.

– Почему? Тебя заставили?

Его дыхание стало немного громче.

– Нет, не заставили. Отдал медальон сестре, когда напали на орден, чтобы она могла себя защитить.

Но она не смогла… Сестра Морана была на несколько лет младше его самого, я не знала, насколько…

«На пять лет… пять», – вспыхнула мысль в голове, являясь отголоском воспоминаний. Она слишком рано покинула этот мир. Стала жертвой чужих страхов и жажды власти. Ревенанты были злом во плоти, без чувств, без разума. И тем страшнее проступок ордена Сорель. Убивать свой же народ. Существует ли преступление ужаснее?

Я мрачно уставилась на окружающий нас пейзаж, не желая продолжать этот разговор. Сбоку от дороги раскинулось маленькое озеро – в этой местности они не были редкостью. Небольшие источники попадались то тут, то там, начиная с севера Исонии, ближе к Турису и в направлении Академии Снов.

Под ногами протекали подземные реки. Я вспомнила о знаке ордена Хранителей, что на самом деле оказался не просто символом, а картой. Три круга разных размеров, заключённые в один и пересечённые линией. Окружности – это главные тоннели, у которых наверняка имелись ответвления, а диагональная линия – подземная река, которая, судя по всему, закольцована, а значит, неестественна. Это результат магии. Её кто-то создал. И это было поразительно.

«Даже не верится, что кто-то из даэвов мог сотворить подобное… Разве что боги приложили к этому свою могущественную силу», – подумала я ненароком.

Опустив голову, я вновь уткнулась взглядом в текст. Спустя пару часов окружающие пейзажи стали надоедать даже мне. Местность была однообразной.

– Если тебе до сих пор скучно… – неловко проговорила я, взвешивая каждое слово. – Может, тоже хочешь? – Жестом показала на книгу.

Люций, не встретив сопротивления, взял у меня из руки фолиант. Но вместо того чтобы погрузиться в написанное, Моран, помахав краем обложки у моего лица, сказал:

– Мы можем почитать вместе. Начнёшь?

– Я не буду читать вслух.

– А я и не просил вслух, – парировал он, намекая на кольцо, сотворённое из кристалла. Предлагает мне вновь его надеть?

Я покачала головой, вспоминая о светлом сердце, спрятанном в кармане мантии.

– Верни мне книгу, раз она тебе не нужна.

– Нет, – ответил он, вновь дразня меня, и показал корешок фолианта.

– Что это за игра такая? – недовольно спросила я.

– Увлекательная.

– Я бы с этим поспорила, – проворчала под нос. – Я не пойду у тебя на поводу, Люций.

– Да? – так же тихо ответил он. – Ты уверена?

– Я скорее столкну тебя с лошади.

– Вместе со мной ведь упадёшь, – усмехнулся Моран. – Хм. Легенды о Дэвлате? Ты ведь надеешься отыскать там что-то интересное? – поинтересовался он как ни в чём не бывало.

– Да. Мне стало любопытно, – сжав края седла, ответила я, с готовностью сменяя тему разговора. – Раз легенды о сердцах оказались правдой, и остальное может не быть ложью.

– Кто знает, – неопределённо изрёк Люций, и по тону его голоса мне показалось, что он что-то скрывает.

– Что ты утаиваешь?

– Почему сразу утаиваю, Сара? Тебе надо лишь спросить.

– Полагаю, мы уже в таких отношениях, когда мне не надо спрашивать.

– А в каких мы отношениях? – раздалось мгновенно крайне заинтересованным голосом.

Я вздохнула, прекрасно осознавая, что, скорее всего, все окружающие нас даэвы слышат наш разговор.

– Это тебя развлекает?

– О да. Ничто не забавляет меня сильнее, чем беседа с тобой, – с готовностью сообщил Люций. – Но это и тебе идёт на пользу.

– Мне на пользу? Почему?

– Кажется, ты снова плохо спишь, Сара, – произнёс Люций, снова напевно растягивая моё имя.

Я замолчала, вспоминая, как просыпалась от кошмаров. Но с каждым днём после пробуждения, по мере возвращения воспоминаний, их становилось всё меньше.

Но как болтовня Люция была связана с моими кошмарами, оставалось загадкой. Только если…

– Что ты знаешь о написанном здесь? После случившегося с нами ты должен быть более суеверен, – спросила, всё же забирая издание из руки Морана и чувствуя, как он вновь кладёт руку мне на плечо.

– Как ты помнишь, я всегда любил читать.

– Ты всегда знал больше остальных.

– Возможно, – уклончиво сказал див. – Но я не об этом хотел сказать. Фатта было под силу создать сердца богов. Магия или алхимия. Истории, конечно, приукрашены. Но есть в них такие детали, которые намекают, что лучших создателей артефактов, чем фатта, не существовало в Дэвлате. Реликвии орденов служат тому доказательством. Даже мой отец никогда не понимал, как действует кулон, заявляя, что магия в нашей крови. Скорее всего, магию привязали к роду Моранов, но она являлась не причиной его силы, а лишь источником. Всему есть объяснение. – Он сделал внушительную паузу, прежде чем добавить: – Может, и сердца богов – их творение?

Подъезжая к городу, о котором рассказывал Сезар, мы ещё издали увидели огни, горящие на улицах. А на подступах к поселению нас встретили столбы со светлыми магическими печатями, ярко пылающими во тьме. Вырезанные знаки сияли столь ослепительно, что казалось, будто в выскобленные в дереве прожилки залили раскалённый металл.

«Светлые даэвы либо прямо сейчас находятся здесь, либо в последние сутки проезжали его», – насторожилась я. Но это вовсе не означало, что воины, с которыми мы могли столкнуться, искали именно нас. Велик шанс, что это странствующий отряд. Даже в моё время даэвы регулярно объезжали земли, уничтожая нечисть.

Решив действовать осторожно, мы направили лошадей по узкой дороге, огибающей городок вплотную к домам. По её краям виднелись старые прилавки: вместо ножек использовались рассохшиеся поленья, на которые сверху накидывали пару досок. Днём здесь наверняка торговали, обменивались сплетнями и встречали редких путешественников. Но в это позднее время место пустовало, находясь во тьме наступившей ночи, которую немного разгонял свет, проникающий сюда с сильно освещённых улиц: люди разжигали яркие костры, и их сизый дым поднимался в тёмную синь неба, а танцующие тени тревожно гуляли по стенам, лицам и крышам домов. Гнетущую тишину иногда нарушали отголоски разговоров, а вскоре мы едва не столкнулись с людьми: группа мужчин, довольно тучных и дородных, сидели у костра, по-видимому сторожа границу городка. Они держали в руках дымящиеся пучки сушёной лаванды, то и дело бросая опасливые взоры во тьму.