По новой

Руки Алексы задрожали от столь жутких слов со стороны друга.

– Опыты?..

– Не знаю, но, скорее всего, я бы так и поступил на их месте. Мы не сумасшедшие. С ума сходят по одному. Только я не могу вспомнить… что произошло?

Алекса открыла было рот, но тут Дилан услышал уже знакомый голос: «Как бы ее связывать не пришлось».

– Идет твой врач. Сделай вид, что спишь. Возможно, так он не станет тебя колоть.

Спорить Алекса не стала. Отвернулась от двери, устроившись на бок, и как можно медленнее и спокойнее выдохнула. Дилан остался сидеть рядом, так что наткнулся на недоуменный взгляд очкастого врача, когда тот вошел в палату.

– Молодой человек?..

– Дилан. Я друг Алексы. Она уснула, – доложился он как в армии, изо всех сил пытаясь скрыть волнение в голосе. Врач осмотрел палату. Шкаф и лампу, что покоились на полу.

«Все-таки буянит. Придется связывать, как проснется».

– Это я случайно, – поспешно сказал Дилан, стараясь спасти подругу из рук этого садюги. – Мне немного не по себе после операции… Я зашел и чуть не потерял сознание, ухватился за шкаф. Ужас какие у вас они тут хлипкие!

Врач посмотрел на больного с недоверием, окинув его взглядом. Но все же поверил. Группа ребят, прибывших сюда после аварии, все до одного находились в плачевном состоянии. Удивительно, как кто-то из них вообще выжил.

«Кто-то»…

Дилан ощутил, как начинают потеть ладони. Авария. Кто-то выжил… Не все.

В голове начала складываться картина. Узкая дорога, накуренный Скот, кошка, перебегающая дорогу… И обрыв. Воспоминание оборвалось резкой болью в груди. Дилан сразу же прижал руку к горящей точке на теле, ощутив, насколько быстро билось сердце.

– Я… вернусь. Скоро. Дайте ей поспать. Просто поспать…

«Чудной он какой-то. Надо бы посмотреть, нет ли еще травмы головы. Хотя на всех троих ни царапины».

Троих. Значит, их осталось всего лишь трое. С этой мыслью Дилан наспех выскочил из палаты в коридор, начав там глубоко дышать. Авария… Кого из друзей он сегодня потерял?..

Дилан настолько ушел в свои мысли, что практически не слышал чужих. И все же гул голосов, раздающихся в голове, то и дело возвращал его в реальность. Так и правда можно свихнуться. Он даже не заметил двух людей, подбежавших к палате. Перепуганную высокую женщину и загорелого мужчину с намечающейся лысиной. В них он узнал родителей Алексы.

– Дилан, и ты здесь! Живой, Господи… – Женщина зашлась в рыданиях, а муж стал ее успокаивать, поглаживая по спине.

– У Алексы пока врач. И она спит… и… – Дилан сбился с мыслей, поскольку его речь перебивали панические мысли родителей подруги.

«Моя девочка, как же так!»

«Хоть бы с ней все было хорошо…»

«Не нужно было ее отпускать».

– Простите, – Дилан сконфуженно извинился и поспешил к стойке медсестры. У него не получалось внятно говорить с людьми, которые заглушали его мысли своей беззвучной паникой.

Оперевшись о стол, Дилан для начала тяжело выдохнул. Не слушать голоса. Игнорировать.

– Молодой человек, вам плохо? – сразу забеспокоилась медсестра, как только к ней так подвалился молодой юноша с бледным лицом и испаринами на лбу.

– Нет. Я… Дилан. Дилан Фабер. Скажите, кто поступил со мной? После аварии. – Речь Дилана звучала резко и рублено. Ему приходилось говорить сквозь оглушающую какофонию чужих мыслей. – Кто еще приехал живым?

Медсестра засомневалась в том, что юноше не нужна помощь, но все же быстро отправила запрос через компьютер. Отчужденный взгляд Дилана здорово ее напугал.

– Мистер Фабер… С вами прибыли Гейл Эллис и Алекса Милонас.

«И еще три трупа».

Мельком скользнувшая в голове медсестры мысль выбила у Дилана почву из-под ног. Не заметив, как потух мир, он рухнул на пол.

Глава 4. Семья

Отец Алексы вышел из палаты дочери ровно в тот момент, когда Дилана приводили в чувство около поста медсестер. Он задержал взгляд на молодом человеке, который попал в ту же аварию, что и его дочь, и лишь мысленно посочувствовал парнишке. Мужчина увидел, как Дилана утащили в палату, а затем отправился на поиски врача. Дочь так настойчиво просила забрать ее домой, что отказать ей просто не могли. Учитывая, что на теле Алексы не нашли никаких повреждений. Словно в рубашке родилась.

Разговор выдался долгим и сложным, однако врач в итоге не стал отказывать столь настойчивому родителю. Так что совсем скоро мистер Милонас помогал дочери сесть в машину, поскольку Алекса напрочь отказывалась открывать глаза.

Мама села рядом с дочерью, обнимая и поглаживая ее всю дорогу до дома, благодаря чему Алекса на время задремала.

– Милая, мы дома, – ласковый голос матери раздался над самым ухом, и Алекса хотела было открыть глаза, но стоило свету попасть в них, она снова зажмурилась. Вспомнила, что глаза нельзя открывать ни в коем случае.

Отец вновь помог дочери, придерживая ее и стараясь полностью контролировать ее движения, и лишь дома Алекса смогла вздохнуть чуть спокойнее. Здесь она хотя бы знала, где находятся двери и мебель. Сможет ли она теперь жить вот так постоянно? В вечном мраке?

– Дорогой, отведи Алексу в ее комнату. Я быстро сделаю ужин, – тихо попросила женщина мужа, на что тот без вопросов кивнул.

– Идем. Аккуратней, милая, – ласково говорил мужчина, поглаживая дочь по руке, пока вел Алексу в сторону комнаты.

Алекса молчала, просто не зная, что говорить родителям. Она вспомнила, что произошло. Вспомнила, как они сорвались с обрыва, вспомнила, как Дилана первым проткнуло суком дерева. Алекса не могла забыть, как кровью заливало весь салон… Ее кровью и чужой. Все смешалось воедино.

Руки Алексы задрожали от нахлынувших воспоминаний. Глаза защипало, но она не позволила себе плакать. Не сейчас. Сначала ей нужно было просто отдохнуть. Побыть дома, в тишине и уюте.

Отец помог ей сесть на кровать и погладил дочь по спутавшимся волосам.

– Если захочешь поговорить, я всегда готов тебя выслушать.

– Спасибо, – хрипло ответила ему дочь. – Сейчас я хочу просто отдохнуть, ладно?

– Конечно.

Отец поцеловал Алексу в лоб и поднялся с кровати. Закрывать дверь до конца он не стал, чтобы при необходимости услышать зов дочери. Когда отец отправился к матери на кухню, Алекса медленно прилегла и начала глубоко дышать.

Надо все делать аккуратно. Медленно и аккуратно. Едва противясь сковывающему страху, она стала очень медленно раскрывать глаза. Очертания мебели в комнате стали складываться из расплывчатых фигур в полноценные предметы. И казалось, что все нормально, но… Тетради стопкой слетели со стола и как дикие звери стали биться об стену. Алекса снова зажмурилась и тихо завыла. Глаза болели оттого, что приходилось все время жмуриться, становилось невыносимо ходить таким образом. Хоть бы этих глаз вообще не было!

Отчаянная, но очень настойчивая мысль. Если бы глаз не было, это решило бы все ее проблемы. Алекса на ощупь спустилась на пол на четвереньки и поползла к своему письменному столу. Не с первого раза, но все же удалось нащупать тумбочку. Алекса отодвинула нижний ящик и стала аккуратно шарить рукой внутри. Они ведь где-то здесь… Да!

Алекса вытащила на свет ножницы. Сердце щемило и колотилось как ненормальное, дыхание начало сбиваться. Ладони вспотели от страха, но как же болели глаза!.. Алекса подняла руку с ножницами и распахнула глаза. Другого варианта нет. Она должна избавиться от них, если хочет жить дальше. Невыносимо это терпеть…

Руки задрожали, глаза Алексы смотрели четко в острую часть ножниц. Точнее, ее любимый глаз – зеленый. Отчего-то ей казалось, что если бы не гетерохромия, она бы родилась к зелеными глазами. Но теперь оба глаза ее предавали.

– Это на пользу, – успокаивала она сама себя, а затем крепче сжала ножницы. Шкаф за ними начал трястись и стучать об стенку. Из глаза вырвалась болезненная слеза. Алекса выдохнула и на этом выдохе резко толкнула руки к лицу, прицеливаясь точно в свой любимый глаз.

До него не осталось и сантиметра, как ножницы вырвались из рук Алексы и отлетели в сторону, воткнувшись прямиком в стену. Алекса лишь с полным недоумением смотрела, как покачиваются ножницы, едва не сломавшись пополам от такого удара. Она так и не коснулась себя. Не смогла себе навредить.

И теперь слышала быстрые шаги родителей, которые, по-видимому, услышали стук шкафа и теперь бежали проверять, в порядке ли их дочь.

Гейл проснулся, когда ему стали отключать аппарат. Краем уха услышал, что состояние его не просто стабильное, а на удивление отличное. Будто он побывал не в аварии, а просто споткнулся где-то не неровном месте.

– Тебя тоже уже выписывают?

Энн вернулась в палату возлюбленного, когда врач ушел, и Гейл без сомнений хорошо стал себя чувствовать. Больше ничего не мешало ему дышать, тело не ломило. Он бы решил, что вся эта чушь с аварией ему приснилась, но врач говорил о том же. Значит, авария все же не была сном.

Энн ответила ему легкой отстраненной улыбкой.

– Я пойду с тобой.

Ее ответ был не особо точным, но последнее, что сейчас хотел Гейл – это цепляться к словам. Он спокойно кивнул и размял шею наклонами головы. Заспался так, что та затекла.

– Ты всех наших видела? Все целы?

– Видела всех.

Снова неясный ответ. Гейл посмотрел внимательно на свою девушку, которая, казалось, вот-вот расплачется.

– Ты чего? – он сделал шаг в сторону Энн, но та отпрянула в сторону.

– Нет, я… тут холодно. И темно.

Гейл посмотрел на яркое до противного освещение больницы и нахмурил брови.

– Поехали домой. Мне кажется, тебе нужен отдых.

Энн легко улыбнулась и с облегчением кивнула.

– Да, конечно. Поехали скорее.

Гейл не успел покинуть палату, как к нему вошел Дилан. Других гостей они оба тут и не ждали. Едва ли отец Гейла и Мэтью решит навестить сыновей, а Дилана и вовсе навещать было некому.

– Гейл… – Дилан выглядел замученным и осунувшимся. Еще хуже, чем Мэтью совсем недавно.

– Дилан! – Он сразу обнял друга, почувствовав затем его похлопывания по своей спине. – Рад тебя видеть. Как я понял, все уцелели? Я пока не видел только Алексу и Скота.

Дилан отодвинулся от друга и тупо моргнул. Молчал некоторое время, но из-за гудящих в голове голосов не мог проанализировать все услышанное.

– Алексу забрали родители. Скот… Черт, Гейл, он не выжил. Как и…

– Как это «не выжил»? Энн сказала, что… – Гейл обернулся в поисках девушки, но ее в палате уже не оказалось. Хотя Гейл был готов поклясться, что через дверь она не выходила.

Глаза Дилана заблестели. В них явно читались боль и сочувствие.

– Гейл… Только ты, я и Алекса. Все. Больше никто не выжил…

Гейл уставился на друга прямым холодным взглядом.

– Это очень тупая шутка, Дилан.

– Я знаю. И это не шутка. Я видел записи, подходил к медсестрам. Они зафиксировали три раненных и три… трупа. – Дилан тяжело сглотнул, едва заставив себя так назвать еще совсем недавно живших друзей.

– Дилан, ты спятил совсем? Я видел Энн и Мэтью. Я говорил с ними. Да с того момента прошло не больше часа, а Энн была тут буквально перед тобой!

– Мне жаль, Гейл. Боюсь, ты видел… что-то другое. Это не могли быть они. Твой отец здесь, он приехал на опознание…

Гейл вдруг разозлился и схватил друга за грудки, встряхнув его как следует.

– Прекрати нести эту чушь! Я видел их своими глазами! Они живы! Оба живы!

Дилан не сопротивлялся. Он понимал, что такую новость принять крайне сложно. Одновременно потерять и брата, и любимую девушку… Дилан представлял, что сейчас чувствовал друг. И не мешал ему выплескивать эмоции, хоть и у самого внутри зияла дыра. Эти люди были ему друзьями.

– Мне жаль…

– Заткнись! – Гейл оттолкнул друга от себя и сразу же отправился на выход из палаты. Дилан оттянул воротник футболки и лишь проводил друга тоскливым взглядом. С Гейлом тоже что-то произошло. Как с ним, так и с Алексой. Все же пришлось идти за Гейлом, пока тот не наговорил врачам ничего лишнего.

– Где он?! – Гейл едва ли не ворвался на стойку медсестры, хлопнув по ней ладонями. – Где мой брат? Мэтью Эллис. Хватит на меня таращиться, ответь!

Медсестра уже и не знала, чего еще сегодня ожидать. Все трое выживших после аварии вели себя очень вызывающе. И все же таращиться на самого буйного она и правда перестала, вбив в компьютере имя.

– Он… На опознании. Точнее, приехал его отец, и они сейчас здесь.

– Куда идти?

– Но вам нельзя…

– Куда, мать твою, идти?!

Медсестра даже вздрогнула от такого крика и указала в сторону лифта.

– Минус второй этаж. Но говорю сразу: если будете так себя вести, вас быстро отсюда…

Гейл не дослушал и быстрым шагом отправился к лифту.

«Чокнутый! Совсем обнаглели!»

– Извините, – шепотом бросил Дилан медсестре, когда побежал за другом. Сейчас Гейл должен был увидеть то, с чем вряд ли сразу справится его мозг. И Дилан не мог в такой момент оставаться в стороне.

Он заскочил в лифт за другом в последний момент – когда тот уже лихорадочно жал на кнопку закрытия дверей.

– Гейл…

– Отвали! Просто замолчи, ладно? Я не хочу ничего слышать.

«Это все не может быть правдой. Я их видел. Нахрена он так говорит?»

Дилан опустил взгляд и замолчал. Он не желал другу зла, но понимал, что тот попросту ему не верил. Ни ему, ни данным на стойке медсестры. Поверит ли, когда увидит своими глазами… тело? То, что осталось от его единственного брата. От возлюбленной. От лучшего друга. В один момент Гейл потерял практически всех.

Как только дверцы лифта открылись, Гейл пулей вылетел на этаж. Дилану пришлось поднажать, чтобы поспеть за ним.

Вышедший врач помог понять, в какой именно коридор нужно свернуть. Дилану снова пришлось извиняться, а врач, кажется, вызвал охрану. Парни шли так быстро, что толком не удалось ничего расслышать.

Гейл буквально ворвался в холодную светлую комнату. И в тот же миг встал на пороге.

Перед ним стояло три железных стола, а на них – три тела, укрытых накидками. Рядом мужчина, в котором Гейл безошибочно узнал своего вечно пьяного отца. Тот стоял над одним из столов и… плакал.

Сглотнув тяжелый ком, Гейл на ватных ногах стал подходить ближе.

– Отец…

Мужчина услышал его не сразу. Дрожащая рука упиралась в столешницу, на которой лежал его младший сын.

– Отец.

Со второго раза он все же поднял голову. Тяжелые воспаленные глаза, мокрые дорожки на щеках. Казалось, он не сразу узнал старшего сына.

– Гейл. Мэтью… – Слезы вновь полились по опухшему лицу. Гейл не опускал головы. Не хотел смотреть. Не хотел верить.

Дилан остался в стороне, но не позволил себе опустить головы. Все это правда. Перед ним лежали три тела, которые еще недавно жили, общались с ним, смеялись и мечтали о будущем. И теперь этих личностей больше нет. Остались лишь хладные трупы.

«Мэтью… Мой брат…»

Дилан четко слышал всю боль этих мыслей. Гейл молчал, но сердце его разрывалось от боли. Он подошел ближе к телу брата, которое теперь стало совсем бледным. И таким спокойным. С момента смерти матери Мэтью не находил себе места, практически перестал улыбаться. А сейчас на его лице было столько безмятежности…

Гейл смотрел в лицо брата и не узнавал его. Будто перед ним лежала кукла, отдаленно напоминающая Мэтью.

И рядом такой же муляж Энн. Это блеклое мертвое лицо не могло принадлежать его девушке. Лицо, которое совсем недавно встречало его по утрам…

Дилан все же подошел ближе, услышав каждую мысль друга. И его отца, который думал лишь о том, что потерял сначала жену, а теперь и сына. Что его горю нет предела.

– Держись. Вместе мы справимся, – прошептал Дилан и положил руку на плечо друга, чуть сжав его пальцами. Пытался поддержать как мог.

От гнева Гейла не осталось ни следа. Он смотрел пустым взглядом на тела трех людей, которые были ему ближе родного отца. Скот был с ним со школы. С Диланом они подружились уже в колледже, так что тот прошел с Гейлом не такой долгий путь. И теперь жизнь забрала у Гейла всех. За что?

– Почему они… Почему именно они все? – тихо шепнул Гейл, наспех подумав, что лучше бы это он лежал на ледяном столе вместо брата. Тому еще столько всего предстояло узнать в жизни!

За их спинами зашуршали. Врач вернулся с охраной.

– Нам пора. Мы еще успеем проститься, – тихо сказал Дилан, стараясь избежать любого конфликта.

Как ни странно, Гейл даже не стал возражать. Он увидел то, что нужно. То, чего желал бы не видеть никогда. Вспомнит ли он теперь их живые лица, или в памяти навсегда застрянут эти мертвые маски?

Гейл позволил увести себя обратно на общий этаж. Однако задерживаться в больнице он не собирался. Отец к нему так и не поднялся. Не спросил о состоянии сына, ни разу не навестил. Он потерял любимого сына, а наличие второго его ничуть не утешало. Теперь у него оказалось на один повод больше вернуться к бутылке. Гейл остался со своей болью один на один. И даже внимание Дилана никак ему не помогало. Домой. Нужно просто вернуться домой.

Дилан и тут увязался за ним. Заметно нервничал, что другу станет плохо, что он один не выдержит такого горя. И Гейл осознал, что друг прав, стоило ему переступить порог квартиры. Везде висели вещи Энн, валялась ее косметика, и даже от куртки тянулся легкий шлейф ее духов. Все это затянуло тугой ком в животе Гейла. Тошнота подкатила к горлу.

– Я правда видел ее… И его… – Гейл впервые со времен больницы заговорил с другом. Да и Дилану слова теперь были не нужны. Невольно он буквально жил в голове друга, разделял его горе и сам едва ли не давился слезами. Чувство несправедливости заполняло его так, что противостоять этому трауру не получалось.

– Я знаю. Я верю тебе.

Дилан повел друга в сторону комнаты, чтобы усадить его на кровать. Такое нужно переварить.

– Я заварю чай, ладно? И мы все обсудим. Я расскажу все, что узнал. Ромашка есть?

– Поищи там. – Гейл равнодушно кивнул в сторону кухни. Когда друг скрылся с поля зрения, он упал поперек кровати, глядя в потолок. Почему? Почему именно они?..

Дилан вернулся в комнату с двумя кружками ароматного чая. Поставив их на тумбочку около кровати, он подсел к другу на край кровати.

– Гейл, садись. Выпей чаю и поговори со мной.

– Это все равно ничего не изменит.

– А вдруг изменит? Станет чуточку легче.

Гейл медленно сел и посмотрел на друга.

– Что?

– Что? – Дилан понял, что, кажется, друг об этом лишь подумал. Внимательный взгляд Гейла подтвердил его догадку. Дилан тяжело сглотнул и опустил голову, словно в чем-то провинился.

– Не делай из меня дурака. Как ты понял, о чем я думал?

Дилан провел пальцами в своих отросших черных волосах, чуть их взъерошив. Чуть нервный жест, который его самого малость успокаивал.

– Просто выслушай меня, ладно? Не перебивай. Эта авария изменила нас. Я… черт, Гейл, я слышу мысли вообще всех, кто находится рядом. В больнице я чуть не свихнулся – так много там голосов! Себя даже не слышал, а они перебивали друг друга. Я проверил это с Алексой. Она, кстати, тоже не в порядке.

Гейл молча слушал друга, но хмурился. Не в порядке? «Тоже»? И хотя Гейл понимал, что друг говорит чистую правду, пока что сложно было уложить это в голове. Гейл медленно дотянулся до чая и сделал глоток. Кто его знает, вдруг правда поможет.

– Хорошо, что ты не считаешь меня сумасшедшим. – Дилан устало вздохнул. – Так вот что я думаю по поводу всего: себя я понял. Я слышу, о чем думают люди. Алекса, похоже, двигает предметы взглядом. А ты… Гейл, прости, но ты, похоже, видишь мертвых.

Мрачное осознание стало оседать в голове Гейла. Видит мертвых. Вот почему и Мэтью, и Энн выглядели так неестественно. И почему Мэтью просил его не звать… Кажется, он готов покинуть их. Возможно, он наконец-то увидится с мамой и, по сути, ждал этого дня.

– Раз Мэтью не хотел задерживаться, значит, там его душе будет лучше, – тихо ответил Дилан на мысли друга.

– Хватит.

– Что?

– Хватит рыться в моей голове. Я бы заговорил, если бы захотел.

Дилан сконфуженно опустил плечи.

– Прости. Я не могу это контролировать… Не получается закрыть уши и ничего не слышать.

Гейл молча уткнулся в кружку с чаем, вкуса которого совсем не чувствовал. Зря он так наехал на Дилана. Они оба сейчас не понимают, что с ними происходит.

– И… я думаю, нам не стоит никому говорить об этом.

– Боишься, что упекут в дурку?

– Либо так, либо пустят на опыты. Мне, если честно, никакой из вариантов не нравится, – признался Дилан, наконец-то взяв с тумбочки кружку с чаем и для себя. – Да и в целом нам бы самим понять, что происходит. Хочу съездить к Алексе. Мне кажется, ей вообще плохо. Она даже глаза не открывает.

– Почему?

– Боится. Двигает случайно предметы и думает, что свихнулась. Но сейчас она с родителями… Может, успокоится.

Гейл невольно вспомнил про отца, плачущего над трупом Мэтью. Оплакивал бы он так его, Гейла? Почему вообще люди плачут о мертвых, когда перед этим совершенно забывали о живых?

Он снова отхлебнул из кружки. Затем медленно опустил взгляд на нее. Та самая, про которую Энн совсем недавно говорила, что стоило бы ее заменить. С трещиной.

Сердце вновь кольнуло, а на плечо легла теплая рука Дилана.

– Все нормально, тебе нужно пережить это горе. Я могу остаться, если хочешь.

– Нет. Дай мне немного времени. – Голос Гейла звучал тихо отстраненно. Друг понимающе кивнул и поднялся на ноги, поставив кружку на тумбочку.

– Не выключай телефон, очень тебя прошу. Нам бы втроем сесть и подумать, как нам быть дальше.

– Разумеется.

Дилан покинул квартиру Гейла, и тот пошел выливать чай. Затем в мусорку улетела кружка, которую он так и не успел поменять для Энн. Затем утюжок, косметичка… Гейл выкидывал все, что могло хоть как-то напомнить ему о девушке. О возлюбленной, голос которой так и звучал у самого уха.

«Я рядом. Я всегда буду с тобой».

Гейл игнорировал и голос, и слишком четкие черты Энн. Она словно стояла рядом, ходила за ним по квартире, но теперь Гейл осознавал, что никакой Энн рядом нет. Это лишь призрак, который непременно сведет его с ума.

На стук двери с кухни вышел отец Алексы. Ему пришлось буквально кормить дочь с вилки вместе с женой, чтобы та не заморила себя голодом. Увидев на пороге друга Алексы, мужчина удивленно вскинул бровями.

«Как он о ней волнуется!»

– Проходи, Дилан. – Мужчина сразу же пропустил его без лишних слов.

– Спасибо. Как Алекса?

Дилан зашел в дом и остался на коврике. Не хотел сломя голову бежать к подруге, хотя ее отец, кажется, и без слов все понимал.

– Сидит в комнате. Не хочет выходить, попросила оставить ее одну. – Мужчина тяжко вздохнул, но сразу же приободрился. – Может, тебе удастся немного ее расшевелить. Все-таки вы вместе…

– Да, возможно. Сейчас я ее понимаю, как никто другой. Можно подняться?

– Да, разумеется.

Глава дома пропустил Дилана дальше, и тот торопливо отправился в комнату подруги. Та лежала на кровати, накрывая голову подушкой.

– Пап, я же…

– Это не совсем папа. Пока что, во всяком случае. – Дилан неловко попытался пошутить, прикрывая за собой дверь.

Алекса сразу же села и посмотрела на парня, но тут же закрыла глаза ладонями.

– Я не успела предупредить, что родители меня забирают.

– Все в порядке. Я сяду?

Алекса кивнула, так что Дилан устроился рядом с ней.

– Я был с Гейлом. И… короче, мы точно не сошли с ума.

Дилан тяжело сглотнул и опустил голову. Второй раз ему приходилось озвучивать эти ужасные новости.

– Кроме нас троих никто не выжил. Только ты, я и Гейл.

Алекса опустила руки, посмотрев на друга своими большими глазами, в которых сейчас четко виднелись страх и боль.

– А остальные?

– Их больше нет.

Дилан поднял голову и посмотрел в глаза подруги. Ничего не тряслось и не летало. Алекса оказалась настолько шокирована, что, похоже, не могла воздействовать на предметы.

– И Гейл тоже с проблемой. Он видит всех, кто умер. Так что мы точно не сошли с ума. С нами случилась какая-то чертовщина.

Дилан уже практически переварил мысль о смерти друзей, поэтому говорил легче, чем в первый раз. А вот Алекса разрыдалась. Уткнулась в грудь друга и схватила его за футболку, сжимая ее в руках. Ее заполнила боль потери близких друзей. Единственной подруги. Боль за Гейла, который лишился брата. Все это терзало и без того встревоженное сердце Алексы.

Дилан неловко поглаживал ее по спине и волосам, не зная, что тут сказать, чтобы поддержать. Откровенно говоря, казалось, никакие слова тут не помогут. Пришлось ждать, пока Алекса выплеснет свою боль вместе со слезами на его футболку. Дилан даже ощущал, как все больше намокала одежда, но ничего не говорил подруге. Та сама отпустила его, когда сошла первая волна горечи.