Невинные создания

… пока она не родилась.

У моего Отца извращенное чувство юмора. Дать второй шанс ублюдку, который оставлял на нежных кожах кровавые шрамы, а после сделать его ангелом… действительно, пути Господни неисповедимы.

Большинство тех, кто читает тот лживый бестселлер под названием – Библия, неправильно воспринимают образ нашего Отца. Он не милосерден, не невинен и не праведен. Он вовсе не тот, кому стоит молиться, и за кого стоит бороться, чтобы продолжать существование. Нет, идиоты. Вы все ошибаетесь. Придумав себе идола, наградив его самыми чистыми побуждениями и мыслями, вы потворствуете собственной, надуманной вере.

Он – лицо насилия, а не очищения, поэтому мы нашли общий язык.

Его брат, – кого смертные обвиняют во всех грехах, само очарование. История о гневе Господнем, о падении ангела, ради владения мира и прочей ереси – фальшивка. Люди придумали это, чтобы найти Отступника для битья и взваливать свои неудачи и потери на плечи, совершенно невинного существо. Почти, невинного. Они же близнецы, так что у них в равной степени есть как грех, так и чистота.

Они есть свет и тьма. День и ночь. Черное и белое. Неплохой контраст среди серости этого мира.

Когда говорят, что люди созданы по образу и подобию Его… очередная ложь. В каждом из нас есть часть близнецов, вопрос лишь в том, куда чаша весов склониться быстрее. Отправишься ли ты в рай или ад, выбирать не тебе, но если по чесноку, то души, рано или поздно становятся ангелами, а те, что именуют себя демонами или детьми тьмы… некогда, наши братья и сестры.

Но, самое интересное, в раю нет истинных праведников, все они этажом ниже. Тогда, спросите меня, на кой черт придуманы небеса, если они не для тех, кто их заслуживает? Для великих мучеников, жертвующих собою, отдавших свою жизнь ради Отца… я же говорю, Он тот еще юморист. Ему нравится держать при себе оступившихся, и давать им иллюзию того, что к тебе благосклонны.

Попадая туда, ты рвешь задницу, чтобы дослужиться до ангельского звания, а после купаешься в водах сладкого забвения. Ты волен трахаться, пить, травить себя наркотой, причинять боль, но прежнего кайфа не испытаешь. Старые привычки возвращаются, то ты ни хрена не ощущаешь их действие, потому что темная часть Его брата, глушит эту сторону, чтобы ты помнил, что мертв.

Едва ли смертным понравилось бы узнать, что их души изначально отправляются в ад. И важность не в том, как ты прожил свою жизнь, и как много совершил хороших или плохих поступков. Все зависит от воли. Сумеешь вырваться из пустоты, войдешь в храм Отца со всеми почестями и сотней жаждущих тебя, райских женщин. Они, как следует, тебя обработают, чтобы вложить частицу Бога, дескать – вкуси, но неполноценно. Такова вечность на вкус.

Другое дело, когда ангел попадает к близнецу… ад на его землях, затянут завесой пустоты. Там, ты превращаешься в камень, не способный даже пригубить выдуманное удовольствие. Все, что у тебя есть – воспоминания. Вот почему, все так рвутся на небеса, и никто не желает становиться бесполезной статуей с прошлым.

Я моргнул, упустив из виду рыжую.

Это ненадолго. Скоро мы встретимся. По-настоящему. Лицом к лицу… как же долго я этого ждал…

ГЛАВА 26

Твою мать. Сестра точно доведет меня до белого каления. Когда-нибудь ее белая задница окажется в таком дерьме, из которого даже я не смогу ее вытащить. Гребаные подростки, с их гребаными гормонами и бунтарством. Не скажу, что у меня сладкий характер, но, по крайней мере, я думаю головой, а не вагиной. Достав из заднего кармана раскладушку, я набрала Эбби, сканируя клуб. Идиотка должна быть где-то здесь и стоит мне только ее выцепить, как наказание будет жестким. Я пристегну ее к батарее и заколочу дверь, чтобы она не смогла сбежать.

Гудок сменился автоответчиком.

– Дерьмо. – Убрав сотовый, я покрутилась по сторонам, наткнувшись на внимательный взгляд громилы в черном костюме. Единственное, мне не нравилось, что мудила таращится на меня и скалится, как будто выиграл сраный миллион в лотерею. Скривившись, я мысленно послала его на хрен. Ненавижу, когда на меня смотрят, как на кусок мяса. Я гребаная личность, а не шлюха.

Шагнув к барной стойке… к сожалению, свободная лазейка была как раз рядом с гориллой. Похрен. Я здесь не для улыбочек и знакомств. Втиснувшись в пространство, я полезла в карман за фотографией. Бармен наверняка со всеми успел пересечься и видел мою сестру. При чем, она была постоянной клиенткой «Розового Джина». Стоило мне ослабить контроль, как она срывалась из дома/школы и неслась сюда, как будто это единственное место, достойное шестнадцатилетней девушки. Боже, да она же ребенок, а ведет себя, так будто имеет за плечами работу, дом и участок в несколько ярдов. Скосив взгляд в сторону, я заметила, как здоровяк чуть отступил назад, делая вид, что его интересует искусственный планетарий «Lite-Brite»,95 прыгающих по стенам и полам клуба, но это не так. Мой личный определитель лжи и намерений звенел в груди, как церковный колокол.

С другой стороны от меня, в нос ударил резкий запах застоявшихся гормонов. Я повернула голову, наткнувшись на говнюка с широченной улыбкой и похотливым взглядом, а потом услышала его голос, прорезающий мои барабанные перепонки. Ублюдок что-то бормотал, а сам откровенно трахал меня глазами. Повернувшись к нему всем телом, я сунула уродцу под нос снимок Эбби.

– Ты видел ее здесь?

– Твоя подружка? Сексуальная девочка. – Улыбаясь, спросил уродец. Его лицо блестело от пота. Остекленелый от алкоголя или наркоты, взгляд едва цеплялся за одну точку. Я сжала челюсти, удерживая себя от порыва выбить ублюдку зубы. – Хочешь, я составлю вам компанию?

– Хочу, чтобы ты свалил на хрен. – Отвернувшись от него, я уставилась на бармена, дожидаясь, когда его задница освободится и, наконец, подойдет ко мне.

– Что ты сказала? – недовольно проворчал придурок, делая шаг вперед.

– Еще шаг, и твои яйца окажутся у тебя в глотке. – Прорычала я, смерив козла убийственным взглядом. Я, бля, не в настроении, так что не хрен меня бесить еще больше. Если мудаку дороги его причиндалы, то он сожмет сфинктер и ретируется к чертовой матери.

Пассажир открыл рот, но его перебил низкий и тягучий голос, донесшийся у меня за спиной. Вау, теперь очередь для бугая.

– Я видел девушку с фотографии, а этот смертный мужчина уже уходит. – Оглянувшись на него, я поймала себя на мысли, что семь футов мышц,96 упакованных в костюм, представляет, куда большую опасность, нежели, если на тебя обрушиться Эмпайр-стейт-билдинг.97 Его можно было назвать… нет, не привлекательным, а по-настоящему, красивым. С классическими чертами лица, широкой челюстью и твердой линией подбородка. Черные волосы: на затылке, они были стрижены короче, а спереди длинее и падали на лоб, но глаза… черт, в его радужках, отражались разноцветные огни и оттого, они выглядели зловеще. Проклятье, да, он был проблемой. Настоящей проблемой, с жестким взглядом и хищной ухмылкой. Наверняка, у парня под пиджаком спрятан «S&W»,98 и он здесь, совсем не для веселья. Опустив взгляд на его руки, я хмыкнула. Черная сигарета, зажатая между указательным и средним пальцем, смотрелась смешно. Учитывая размер его лап, и бревно сойдет за зубочистку. Дерьмо. – Твоя сестра? – он поднес сигарету, обхватывая ее полными губами. Щеки втянулись, когда громила затянулся, после выпустил струю дыма. Сладкий, пряный аромат скользнул в нос, вызывая во мне приятную дрожь. Что за черт?

Я моргнула, мысленно ругая себя за то, что слишком долго смотрю на него.

– Да. – Напрягая зрение, я пыталась разглядеть цвет его глаз. Странно… может, линзы? Не бывает такого цвета.

– С ними всегда проблемы, верно? – он повернулся ко мне, опираясь локтем на барную стойку.

А вот это уже не его дело. Убрав снимок во внутренний карман куртки, я скрестила руки на груди.

– Так, где ты ее видел? Она была одна или с кем-то?

– Ты коп? – усмехнулся здоровяк. Я старшая сестра, которой и без дерьма, достаточно забот. Я только и делаю, что ношусь с Эбби, как пришибленная курица, вместо того, чтобы наслаждаться своей жизнью. Жизнью… ха. – Ладно, ты не коп, но ты хорошо сложена. Занимаешься спортом?

Какого дьявола он интересуется моей гребаной работой? Я похожа на ту, которой приятно любопытство постороннего мудака? Пожелай я закончить вечер траходромом, то ушла бы с первым встречным… или с ним.

– Понятно. – Я отступила от барной стойки.

– Она в мужском туалете. Не думаю, что ты хочешь видеть, как твоя младшая сестра одновременно трахается с двумя парнями. – Я застыла. Не двигалась, шокированная правдой, которой всегда боялась услышать. Мысль о том, что Эбби трахается с парнями, вместо того, чтобы сидеть дома и делать уроки, пульсировала под черепом, вызывая дичайший приступ тошноты. В глотке ощущался кислый привкус стыда за сестру, но пламя гнева и с каждой секундой, распалялось еще больше. – Они, как раз заканчивают.

Даже, когда я рванула в сторону уборных, у меня не было не единой мысли, откуда громиле знать, что там именно моя сестра? Одного взгляда на фото и кучи лиц, не дает стопроцентной гарантии, но он говорил так уверенно, будто лично проследил за тем, чтобы Эбби вошла в кабинку и отдалась разврату. Нет. Меня это не заботило. Все мысли и эмоции были нацелены на скоропостижное раздробление конечностей. Надпочечники работали на всю катушку, глуша в голове рациональную часть и наполняя ее жаждой крови. После разминки, «Розовому Джину» потребуются услуги «Веселой Служанки».99

Толкнув дверь в уборную, я обвела взглядом просторное, в сине-белых тонах, помещение. Длинная столешница с тремя умывальниками. Большое, прямоугольное зеркало. Четыре, наглухо запертые кабинки. Музыка, едва пробивалась через дверь, зато мне прекрасно было слышно, что творится за «Порта-Потти».100

Оооотлииично.

Вытащив из другого кармана кастеты, я натянула их на пальцы. Может, я умею раздавать тумаки, но они мужчины и в любом случае, сильнее. Мне нужен элемент неожиданности. Он разыграет партию.

Пригнувшись, я пробежалась взглядом по ногам: мужские туфли/кроссовки/ботинки, смешивались с босоножками/туфлями на шпильках. В той кабинке, что была у стены, красовалось три пары ног. За дверью, раздавались характерные шлепки, стоны и хрипы.

Боже, после всего дерьма, мне потребуется терапия отвращения,101 в противном случае, я сойду с ума. И это я еще ничего не видела, но фантазия – грозный топор, и он неслабо так врезается мне в лобную долю.

Дверь кабинки распахнулась.

– Анна, – в ужасе выдохнула сестра, выпучив на меня глаза. Уловив мой настрой, она разумно живо отступила в сторону. – Ты не, – следующим вышел ублюдок. Он даже ничего не понял, застегивая ширинку, а я не раздумывая, выкинула кулак с кастетом, посылая прямой удар в подбородок блондина. Тот охнул, не успев ухватиться за дверцу, и завалился назад, прямиком на своего дружка. Унитаз треснул от жесткого приземления, выплевывая под собой лужу воды. – Анна, нет! – завизжала Эбби.

Лучше ей не вмешиваться. Я серьезно настроена, устроить «Шоу Рокки Хоррора», для педофилов. Уродцы, сто процентов не знают, что она еще не совершеннолетняя. Да, их мало за это оскопить. Им надо выпотрошить желудки и затолкать их же гребаные кишки им в задницу.

– Какого хера?! – рявкнул второй, спихнув с себя парня. Говнюк соскочил с унитаза, и, переступив через своего дружка, с бешеным взглядом, пошел на меня. Я отступила на два шага назад. – Ты, сука… – он замахнулся. Я уклонилась, мгновенно атакуя. «Двоечка»102 остудила накал придурка, придав его челюсти мягкости, а мозгам консистенцию «Jell-O».103 Его башка откинулась назад, а тело повалилось на пол.

– О, боже, – ошеломленно выдохнула сестра. Я развернулась к ней, метнув взгляд на высунувшихся из-за дверей кабинок, любителей туалетного соития. Вытаращенные глаза и недоумение – ожидаемая реакция. К их счастью, никто не рискнул присоединиться, к этим двоим в царство Морфея.

– Домой. – Я указала на дверь. – Живо.

Дверь в уборную распахнулась, и вошел громила. Его взгляд упал на лежащих без сознания, коматозников, после на Эбби, затем на меня. Насмешка промелькнула в его странных глазах.

Черт. Я напряженно повела плечами, мысленно прикидывая, сколько придется приложить сил, чтобы уложить йети. Двумя ударами тут не обойдется. Дернув сестру за руку, я завела ее себе за спину.

– Мы уходим.

– Конечно. – Он улыбнулся, отступив в сторону. – Скоро увидимся.

Удерживая говнюка в поле своего зрения, я пропихнула Эбби к выходу. Боже, от одного его взгляда, мне хотелось выпрыгнуть из собственной кожи и превратиться в прах.

– Вряд ли. – Вытолкнув сестру, я вышла следом за ней, не спуская с него взгляда. Надо бежать к чертовой матери, пока придурку не пришло в голову поужинать нами.

На улице, я запрыгнула на свой байк, снимая его с подножки. Эбби забралась на сидение, крепко прижимаясь ко мне и обнимая за талию.

– Прости, Анна. – Прошептала она.

Вот всегда она так. Стоит только мне разрулить все, как сестренка начинает совестливо кусать локти. Боже, когда же она начнет думать головой?

– Ты должна прекратить это, Эбби. Ты еще школу не закончила, а ведешь себя, как законченная шлюха. – От адреналина меня еще трясло и не потому, что я приложила руку к парням из уборной. Все упиралось в незнакомого мужчину. Из-за него, я реально пересмотрела варианты своей жизни, почти согласившись на затворничество в монастыре и желательно побольше крестов, святой воды и прочей церковной ерунды. От брюнета веяло опасностью. Он был живым воплощением ужаса и жестокости. Ох, боже. Запустив байк, я вздрогнула, когда грохот движка прокатился под задницей. – Мы остались друг у друга, сестра. Я не хочу тебя потерять.

Довезя Эбби до дома, я должна была остаться с ней, но ситуация никак не выходила из головы. Мне нужно было немного времени, чтобы все обдумать. Черт. Я не могла просто захлопнуть дверь, и открыть следующую, чтобы отпустить то, что случилось. Велев сестре запереть дверь, я газанула с места, жаждя немного пространства.

Я любила кататься, любила ощущать ветер на лице и гналась за свободой от дерьма в голове. Боже, будь родители живы, они были бы в ужасе, как мы живем. Отец, наверняка, отправил бы Эбби в приют благородных девиц, а от меня отвернулся. Мама… она всегда была слабой. Все, на что она была способна – это плакать. Но, их нет. Я увеличила скорость, жадно хватая ртом ледяной воздух.

Автомобильная авария перечеркнула все, превратив нас в отребье. Эбби едва справляется со школой, я зарабатываю деньги, тем, что развлекаю толстосумов, валяясь в грязи. Знаю, это дерьмо не выход, но… дьявол. Когда-то я была бойцом в легком весе, пока не получила серьезную травму колена. Карьера профессиональной спортсменки в боях без правил накрылась одним местом. Все, что у меня осталось, это показательные обнимашки в ванне с грязью. Деньги не плохие, но это не Эверест моих желаний. Я хочу другого. Чего-то стоящего. Чего-то, где я могу проявить себя и заслужить признание…

Свет фар ослепил меня, а после жесточайший удар выдернул мое тело из седла байка. Я подлетела в воздух, проскочив несколько футов, прежде чем, мешком, грохнулась на асфальт. Хруст и хлюпанье, оглушил барабанные перепонки. Нечто теплое заливало лицо. Какие-то мгновения, и визг тормозов, грохот, крики, сменились блаженной тишиной. Агония в костях и мышцах, превратилась в свинцовую кому, в которую я погружалась все глубже и глубже. Рассудок отчаянно цеплялся за реальность, силясь оставаться в сознании, но тело уже сдалось, не в силах бороться против очевидности.

Я медленно моргнула, смахивая розовую пелену и черную тень, в ярко-золотом сиянии, склонившуюся надо мной. Распахнув рот, я не могла произнести и слова, только хрипела. Глотку заполняла кровь.

– Я же говорил, что мы скоро увидимся.

ГЛАВА 27

Ужин был превосходным. Стейк – потрясающим, а Бэт, как всегда, великолепна. Она встретила меня босяком, с распущенной копной светлых волос, к которым я хотел прикоснуться и в миленьком платье, с запахом, о котором я также думал весь вечер. Точнее, я думал, как избавлюсь от него, добираясь до аппетитных изгибов. Но, будь хоть я на четверть извращеннее, чем все ублюдки, которые мне встречались, я бы сразу приступил к десерту… окей, надо и сейчас припустить коней, а то мысли ведут не в ту сторону.

Я вздохнул, медленно прокручивая стакан с виски. Удивлен, что Бэт позаботилась о напитке для меня. Я бы и на вино согласился, чтобы не усложнять ситуацию и не кипятить свою выдержку.

Заткнись, чувак. Веди себя прилично, черт тебя дери!

– Вы расскажите, как прошел сеанс?

Ах, да. Она же терпеливо ждала, когда я заговорю об этом. Весь ужин, мы придерживались легких тем, чтобы не превращать идиллию в «Полицию Нью-Йорка».104

– Это было странно. – Пробормотал я, подперев кулаком челюсть. Лувер был так впечатлен пропажей трупа, а может и монологом главврача, что с удовольствием согласился на гипноз. Пока я составлял необходимые бумажки, Кевин договаривался с психотерапевтом о встрече. Сеанс прошел в кабинете доктора Николаса Хорварда. Все, как полагается: кушетка, тишина и хреновина, которую док использовал на патологоанатома, чтобы ввести парня в состояние сна. Ожидал ли я результатов? Не особо. Я не верю во всю эту подсознательную ересь, собственно, как и мой напарник. И что же я услышал, когда начался процесс? Лувер ничего толком не рассказал. Точнее, он не смог описать, кого видел, но уверенно озвучивал короткий диалог, состоявшийся в секционном помещении. Никакого описания, никакой зацепки, только ощущение, что мы все стали героями цирка придурков. Как выразился док, на префронтальную кору или проще говоря, на часть мозга, что отвечает за память было оказано сильнейшее психологическое давление. Вот и что с этим дерьмом делать? – Лувер не смог описать похитителей.

– То есть, сеанс не получился?

– Получился, но безрезультатно. На него кто-то воздействовал, и этот уникум куда сильнее гипноза. – Я пожал плечами. – Все, что всплыло в памяти Лувера, это два мужских голоса.

– Что, по сути, бесполезно для расследования. – Бэт соскочила со стула, собирая тарелки.

– Да. Ну, я как-то рассчитывал, что гипноз приблизит нас к похитителям. – Тащи свою задницу парень и помоги девушке. Она накормила тебя вкусным ужином, а ты не рассиживайся и включайся в работу. – Уж лучше по-старинке. – Я поднялся с места.

– Не нужно мне помогать, Вэл, – улыбнулась она, соскребая остатки еды в мусор. – Я справлюсь.

Я раззявил рот, чувствуя себя немного идиотом. Ну, да, конечно. У Бэт есть посудомоечная машина, да и тарелок на столе не на пятьсот персон. Допив виски, я налил себе еще на два пальца, что… не лучшая идея. В смысле, налегать на алкоголь, когда рядом красивая женщина, а твои гормоны не стабильны. Заставив себя, не пялится на Бэт, пока она возится с техникой, я все же сполз со стула, но только чтобы занять взгляд изучением ее квартиры. Уж лучше я буду таращиться на собрание книг, чем пускать слюни, фантазируя о нижнем белье, под ее платьем. Прохаживаясь вдоль стеллажа, я отметил с десяток хороших изданий. Мисс Войс любитель классики и я уважаю ее за это. Черт, что касается моей коллекции, так туда входят вещи, которые совсем не характеризуют меня, как хорошего парня. Алкоголь, секс и драка… вот мои коллекции. Некоторые, я ношу на своем лице или на костяшках. В печени, в мыслях… и от этого, я не становлюсь предметом подражания. Скорее, примат, одержимый инстинктами размножаться и доказывать свое превосходство. Порой, я становлюсь похожим на дикаря… Бэт, лучше держаться от меня подальше. Особенно ей. Она слишком хороша, слишком идеальна для такого мудака, как я.

Я недостоин, обладать ее телом.

Глянув на Бэт, я сглотнул. Дерьмо. Мой взгляд уткнулся на ее аппетитную попку, как раз в тот момент, когда она наклонилась, что-то убирая в холодильник. Агхр… ее обнаженные, стройные ноги, магнитом притягивали мое внимание, а ткань, натянувшаяся на ягодицах… ох, блядь, лучше молчи.

Не смотри на нее, мудак. Даже не пытайся. Ага. Как будто это остановило мое животное нутро от фантазий. Красочные, грязные мысли колотились под черепом, еще сильнее распаляя то, что я так отчаянно пытался контролировать. Узнай она, о чем я мечтаю, тут же выгнала бы меня. Думать, о Бэт в таком контексте, даже мне противно. Черт, я ненавижу себя за это, но не могу остановить поток сладострастных картинок, где я жестко трахаю ее, а она кончает, выкрикивая мое имя.

Тело прострелило крупной дрожью, откликаясь в каждой напряженной, голодом, мышце. От созерцания этих изгибов, мой член мгновенно напрягся. Пульсация в паху, шла в унисон с биением моего сердца.

Ну, разве это не миленько? Находится с женщиной мечты в одной комнате и вести себя, как законченная скотина?

Вэл, ты либо сейчас же уходишь, либо успокаиваешься, пока не наломал дров.

Отвернувшись, я подхватил рамку с фотографией. Единственный снимок, который я здесь увидел. Бэт с родителями и братом. Они, и вправду, близнецы.

– Это, Элиот. – Произнесла Бэт, подойдя ко мне. Встав рядом, она смотрела на фотографию, слегка склонив голову набок. Ее профиль, чем-то напоминал образ Девы Марии – печальная, благородная и скорбящая. – А у тебя есть братья или сестры?

Оу, мы уже перешли на «ты»? Видимо, она заметила мое недоумение, поэтому улыбнулась.

– Как я помню, – я единственный ублюдок из рода Хоган. – Нет. Но, мой отец был еще тем ходоком, так что не удивлюсь, если в мире найдется незапланированный родственник. – Я поставил обратно рамку с фото. – А что с, – я причмокнул. Так неловко говорить Бэт – ты. – Твоими родителями?

Она пожала плечами, подойдя к дивану. Грациозно опустившись на него, Бэт закинула ногу на ногу. Ну, естественно, мой похотливый ум не мог не придумать кое-что с исполнением этих божественных ступней, коленок и бедер.

– После смерти брата, отношения с мамой испортились. Мы уже десять месяцев не общаемся. Папа умер три года назад. Несчастный случай на работе. – Глядя на меня, она накручивала на палец завязки на платье. – Ты же читал мое личное дело.

Конечно. Умер на стройке. На него упала бетонная плита с пятидесяти футовой высоты. Каким образом это случилось, так до сих пор и не выяснили. Смерть ее отца, можно приравнять к байке об очевидном, но невероятном. Что же… там, наверняка, даже нечего было отскребать от асфальта.

– Мне жаль. – Пробормотал я, снова опустив взгляд на ее колени. А, да, чтоб тебя.

– Ну, – она вздохнула. – Все в прошлом. Надо двигаться дальше.

Ага. Например, мне. То есть, мне надо свалить и по-быстрому. Прийти домой, забраться в душ и передернуть, чтобы избавится от навязчивых фантазий.

– Эм, – я глянул на часы. – Мне пора. Спасибо за ужин, Бэт. Все было очень вкусно. – Я шагнул вперед, собираясь ополоснуть стакан, накинуть куртку и валить к чертовой матери. Чем дольше я здесь, тем сложнее придумывать отговорки, чтобы одергивать внутренние потребности. Черт, чувак, ты только вчера был со шлюхой, неужели не достаточно? У тебя же не спермотоксикоз, чтобы разбрасываться своим моджо направо и налево.

Пока я тщательно отмывал стекляшку, периферия уловила приближение Бэт. Дерьмо.

Не то, чтобы я не жаждал ее… напротив, я сходил с ума от потребности оказаться внутри этой женщины, но рациональная часть меня, не приветствовала подобного исхода вечера. Мне казалось, что я испачкаю ее невинное тело своим грязным хозяйством, побывавшее в стольких женщинах, что ими можно было бы обложить весь земной шар. Поставив стакан на сушилку, я вытер полотенцем руки и развернулся. Бэт, стояла от меня в трех шагах, облокотившись на столешницу. В ее глазах плескалось недоумение, волнение и, будь оно проклято, возбуждение. Клубок эмоций кружил над ней, как стая голодных стервятников, а я застыл, впитывая ее взгляд, устраивая бои без правил с внутренним зверем…

– Ты когда-нибудь, в своей жизни о чем-нибудь жалела? – например, о том, что впустила к себе в квартиру озабоченного извращенца, у которого вместо мозгов виагра.

– Пожалуй, дважды. – Бэт улыбнулась. – В первый раз, когда стала работником золотых арок.105 – Короткий смешок вырвался из ее рта. – Ну, знаешь, я просто увидела, как они готовят знаменитые бургеры, а я была поклонницей фастфуда, но после этого, наотрез отказалась от него. На самом деле, жуткое зрелище. Второе, – она закусила губу, а я проглотил проклятия. – Жалею, что снотворное не помогает уснуть. – Ее золотистый взгляд впился в мои глаза, говоря открытым текстом – прекрати вести беседы и сделай это со мной. – Как и оставленный на ночь, телевизор.

Я судорожно вдохнул, только спустя секунду осознав, что уже иду к Бэт, с четким намерением кое-что сделать. В глубине души, я надеялся услышать от нее – нет, что могло бы ослабить узел не только у меня на шее, но и в паху. Это разрешило бы проблему, которая назрела, с самого начала. Боги, пусть она пошлет меня куда подальше. Пусть скажет проваливать к такой-то матери. Но… когда, я встал перед ней, опираясь ладонями на столешницу, по обе стороны от ее бедер. Когда ее стройное тело оказалось в плену моих рук, Бэт лишь затаила дыхание. Ее глаза горели предвкушением. Дерьмо. Если бы она только знала, насколько сильно я пытаюсь сдержаться. – Я бы хотела заснуть с кем-то, а не в компании экрана, транслирующего картинки. – Хрипло отозвалась она. – А ты о чем-нибудь жалел?