Как говорил один мой знакомый, «Покажи мне, где живет человек, и я скажу, кто он есть на самом деле». Работал он частным детективом и был знаменит тем, что имел патологическое пристрастие к деталям. За что, собственно, кличку «Дьявол» и получил. Как-то раз он практически случайно, будучи в бомжатнике по делам, обнаружил там пропавшего без вести хирурга, потерявшего память после разбойного нападения в переулке. И всё по одному его окружению, пусть и неприглядному для обычного обывателя.

К чему это я? Да просто очень хотел бы узнать его компетентное мнение, окажись он в доме Эльвиры Рассохиной.

Точнее, в её двухэтажной квартире, расположенной в холёной высотке с собственной придомовой территорией, окружённой высоким забором. Постороннему внутрь попасть было очень сложно, но Эльвире удалось довольно быстро оформить мне гостевой доступ. Слава Богу – простыми голосовыми командами, иначе дальше порога подозрительного шатающегося мужика служба безопасности точно не пустила бы. Моя неожиданная поклонница нарочито бодро отрапортовала, что ведёт меня внутрь с собственного согласия, то бишь, добровольно, и система вынуждена была признать её слова искренними.

Я старался не думать о том, как это всё выглядит со стороны. Наверняка операторы, сидевшие у мониторов, скривились от мысли, что девочка из благополучной семьи тащит к себе в гости непонятного пьяного хмыря, но они были здесь не хозяевами, а обслугой, поэтому мы беспрепятственно оказались в её апартаментах.

Здесь всё было нарочито открытым – типичная студия, просто гигантских размеров. Вместо одной из стен – высокие окна, упиравшиеся прямо в потолок. Мы поднялись на четырнадцатый этаж, так что вид оттуда на утопающий в огнях город был впечатляющий, будто кино смотришь. Голограммы отсюда казались куда натуральней, и от них едва не рябило в глазах.

Мебели здесь как таковой и не было, только несколько спортивных снарядов в углу да непонятные бесформенные тюки, беспорядочно разбросанные по квартире. Из-за этого помещение чем-то напоминало спортзал, в котором устроилась ночевать компания подростков. Иначе откуда здесь валяется столько одежды и обуви? Кухня тоже отсутствовала от слова «совсем», ограничиваясь лишь барной стойкой возле холодильника. У дальней стены имелась полупрозрачная дверь в санузел, а рядом восходила на второй этаж широкая лестница, более уместная для загородного особняка, – с латунными пилястрами и резными перилами. Вероятнее всего, она здесь осталась от прежних владельцев, как и фигурный паркет из разных видов древесины на полу.

Вдобавок здесь повсюду порхали огромные тропические бабочки, которых я поначалу принял за собственные галлюцинации. Стоило нам войти, как они закружили вокруг нас пёстрым шуршащим хороводом, пока Эльвира раздражённо не отмахнулась от них рукой. Голограммы послушно дистанцировались, снова рассредоточившись по квартире.

Дальше мне стало совсем не до наблюдений, ибо ноги подломились, и я бесформенной грудой осел на пол. Сказались насыщенно проведенный сегодняшний день и очередная кровопотеря. Рану на плече удалось заткнуть какой-то тряпкой, и сильно она не беспокоила, а вот бок с каждой минутой внушал всё больше опасений. Меня колотила дрожь, тело покрылось липким холодным потом, а кожа вокруг раны начала отчётливо синеть.

– Тебе нужна помощь! – в который раз произнесла Эльвира, подкладывая мне под голову какую-то упругую подушку.

– Мы это уже обсуждали! – отрезал я.

– Я не про больницу, – поспешно ответила она. – У нас есть врач. Домашний. В смысле – семейный. Он друг нашей семьи и обязательно поможет.

– У меня вообще-то не простуда.

– Он очень опытный! Я раньше аллесс как травмировалась, и он всегда помогал. Сам. Даже гипс накладывал.

Понятно. В царские времена такие семейные доктора не были чем-то удивительным, а вот потом все как-то больше обращались в общественные учреждения. Неужели в России возрождается новая аристократия? Так и до нового царя-батюшки недалеко…

– Ему можно доверять?

– Полностью! Он не сдаст. – Девчонка активировала коммуникатор. – Меня однажды чуть не…

Она осеклась, но тут, на её счастье, пошёл дозвон до абонента.

При нормальном освещении я смог окончательно рассмотреть свою юную последовательницу, которой едва не удалось то, что не вышло у многих мужиков, в том числе здоровых и тренированных. Росту в ней оказалось немного – сто шестьдесят пять с кедами в прыжке. Довольно худенькая – талию, кажется, можно пальцами обхватить, – но не субтильная. Мышцы на руках при малейшем усилии напрягались вполне рельефно, а такое только у спортсменок бывает. Волосы тёплого золотистого оттенка, идущие скорее в рыжину, чем в русость. Говорит отрывисто, постоянно глотает некоторые слова. На первый взгляд – типичный подросток, со своими обычными проблемами и переживаниями.

Но зарезанный в кустах мужик мог бы с этими утверждениями поспорить. Тут налицо запущенная психопатия, от которой можно в любой момент ждать какого-нибудь неприятного сюрприза. Как вообще этот самый «опытный дохтур» умудрился такое проглядеть, особенно с учётом многочисленных травм, в том числе и серьёзных?

Конечно, никаких моих портретов во всю стену в её жилище не висело, и девчонка наверняка хитро скрывала свой интерес. Но всё же это тревожный звоночек для квалификации данного специалиста.

Эльвира, запинаясь от волнения, оттараторила собеседнику, что ей очень-очень нужна помощь, и «дохтур» обещал примчаться как можно скорее.

– Скажем, что на тебя напали, – предложила она, присаживаясь рядом.

– Ага, а потом криво-косо зашили и пырнули снова, другим предметом. Лучше найди-ка мне какие-нибудь линзы, горе-конспиратор.

– Аллесс, как я не подумала! – Она порывисто вскочила на ноги. – Твои глаза!

Словечко-то какое интересное – и не ругательство, и долгую «с-с» на конце можно тянуть очень многозначительно.

Девчонка пулей помчалась наверх, где, судя по всему, располагалась жилая зона. Надеюсь, у нее хватит соображалки переодеться в нечто не настолько кровавое… А нет, не хватило.

Бегала Эльвира очень быстро и легко, хоть сейчас её на соревнования отправляй, причём от такого спринта она нисколько не запыхалась. С собой она притащила небольшой пластиковый кейс, в котором оказалась целая куча наборов линз – столько не у каждого окулиста с собой найдётся. Меня опять начали одолевать сомнения в естественности цвета её собственных глаз.

– Тебе какие? – деловито спросила она, быстро перебирая закладки своими длинными пальцами.

– Одинаковые, бляха-муха!

– Ой, извини…

Она вытащила упаковку с нарисованной серо-зелёной радужкой и осторожно прикрепила обманки к роговице. К счастью, ничего капать для процедуры было не нужно, да и снимать их больше не обязательно. Хоть где-то технологии скакнули в правильном направлении.

– Всё, а теперь иди переоденься, – напомнил я, окончательно потеряв облик Клима Денисова. – Давай-давай, я никуда не уйду.

– Не смешно!

Девчонка так же быстро стартанула наверх, не забыв прихватить коробку с линзами. Мужик не сдался без боя и разодрал девчонке рукав толстовки, так что негоже в таком виде встречать семейного «дохтура». Да и крови на ткани майки, в которой она шла меня убивать, должно быть порядочно… Надеюсь, у неё хватит ума не выбрасывать такую улику в мусорку. Нет, лучше потом самому проконтролировать…

Ипатьевский монастырь, что я вообще здесь делаю?!

Пока девчонка снова скрылась в верхнем ярусе, нужно было решить этот вопрос раз и навсегда. Да, сейчас я не в самом лучшем положении, но бывало и хуже, а втягивать её в такую кутерьму… С другой стороны, ей помощь нужна побольше моего, иначе в следующий раз уже самой придётся валяться в луже собственной крови. Другой вариант ещё менее приятен – отправиться в принудительную поездку в «малолетку» или подобное «увеселительное» заведение. Мы не в сказке живем, и любая такая история будет иметь лишь один конец – печальный.

Кто это всё сможет объяснить, как не я? Если её ещё можно выдернуть обратно, к нормальной жизни, я обязан сделать всё, что в моих силах. Хотя бы ради её отца.

И две свежие дырки в шкуре будут служить слабым оправданием тому, что я даже не попытался.

Значит, сначала «дохтур», потом – сеанс оперативного мозговправления, возможно, с применением отцовского ремня. Увы, ничего лучше за прошедшие века человечество так и не придумало. Лишь бы заставить её начать думать головой, а не другим органом.

Эльвира появилась спустя несколько минут, переодевшаяся в джинсы с майкой, умытая и причесанная. Признать в ней начинающую убийцу мог только обкурившийся фантазёр, выдумывающий очередной сюжет для дешёвого кабельного сериала. Что тут скажешь – маскировка шикарная!

Разве что окровавленный мужик у неё в гостях смотрелся столь же инородно, как и стриптизёрша на родительском собрании. Кстати, к вопросу о школе…

– В каком ты классе учишься?

– Я студентка уже! – вспыхнула она.

– Да? А курс какой?

– Первый… – нехотя призналась она и тут же добавила: – Ты хотел знать, сколько мне лет? Семнадцать. Было в марте. Так что – вот.

– Ладно, поговорим о твоём поведении, когда уйдёт доктор.

– Ну, аллесс! – всплеснула она руками. – Почему-то раньше оно у тебя интереса не вызывало. Я столько старалась подать тебе знак. Неужели ты не видел ничего? Почему ты явился именно сейчас? Когда я уже смирилась с тем, что ты умер…

– Я действительно был мёртв и не видел никаких твоих так называемых «знаков», да и про тебя саму знать не знал, – пришлось мне её огорчить. – Меня держали в криостазе и разморозили совсем недавно, месяца полтора назад.

– В криостазе? – Она удивлённо вытаращилась своими по-детски огромными разноцветными глазищами.

– Ага.

– Все эти годы…

– Сама посуди, я похож на пятидесятилетнего?

– Сейчас трудно сказать… Но нет, точно нет.

Тут у Эльвиры требовательно запиликал коммуникатор, и она побежала встречать долгожданного гостя. А он быстро примчался, ничего не скажешь.

Они появились спустя минуту – девчонка привела его чуть ли не под ручку, забрав у него явно увесистый саквояж, но, учитывая почтенный возраст эскулапа, здесь не было и намёка на кокетство. Хотя выглядел старикан бодрячком и на тот свет ни в коем разе не собирался.

Вплоть до того момента, пока не увидел меня.

Встретившись со мной взглядом, «дохтур» соляным столбом замер на пороге, не в силах пошевелить и мускулом. И его можно было понять.

– Добрый вечер, Роберт Эдуардович! – вежливо поприветствовал я засмущавшегося врача. – Вот мы и снова свиделись.

Надо отдать ему должное: после моих слов он вышел из оцепенения и вошёл внутрь, осторожно устроившись рядышком со мной прямо на полу. Даже саквояж забрал у оторопевшей Эльвиры. Вот уж кто удивился, так это она.

– Аллесс! Вы что, знакомы?!

– Роберт Эдуардович присутствовал при моей разморозке, – охотно поведал я ей. – Оказывается, у него ещё подработка на стороне имеется. А мне всё время было невдомёк, откуда Жорик умудрился выкопать моё досье, если меня хранили по липовым документам.

– Я с самого начала знал, что это всё добром не кончится, – проворчал врач, раскрыв крышку саквояжа. – Но кто бы меня слушал…

У Эльвиры будто сам собой в руках возник стилет. Но я вовремя заметил угрозу и громко рыкнул на малолетнюю психопатку.

– А ну убери!

Роберт Эдуардович обернулся через плечо, но оружию в руках своей подопечной нисколько не удивился. Так-так, любопытно.

– Элли, Клим прав, не стоит… Я на вашей стороне.

– Серьёзно? – Она чуть наклонила голову, будто рассматривая врача с другого ракурса. – А не вы ли мне говорили, что присутствовали при ЕГО вскрытии?!

– Всё верно, моя девочка, – тяжело вздохнул он. – Только вскрытие нужно было для погружения в криостаз, иначе его тело невозможно было бы восстановить даже сейчас, спустя столько лет. Ему имплантировали собственные органы, выращенные искусственно, но всё равно чудо, что он до сих пор жив. А теперь прошу, дай мне заняться своей работой. Кроме меня, ему сейчас никто не сможет помочь.

Оружие брякнулось на пол, оставив глубокую царапину на паркете, а вслед за ним рухнула на колени и девчонка, спрятав лицо в ладонях. Но всё равно сдавленные всхлипывания ей полностью скрыть не удалось. Возможно, она ещё не до конца верила, что перед ней нахожусь именно я, и теперь, получив подтверждение от уважаемого человека, она, наконец, поняла, что происходящее – взаправду. И всё это вместе окончательно выбило стопоры из-под её шаткого самообладания. Ничего, пусть поплачет немного, может, станет менее кровожадной. Кстати, об этом…

– Вам же прекрасно известно, что с ней, – без вопросительной интонации заявил я. – Почему вы не приняли мер?

– Надеялся, что с возрастом это должно пройти… Старый дурак… – с горечью в голосе покаялся доктор. – В детстве она уже бывала в различных учреждениях, но ей не смогли помочь. Её матери плевать, так что девочку, скорее всего, закроют, и уже навсегда. Сергей этого бы не хотел…

– Думаю, от того, что по ночам она режет людей, он тоже не в восторге.

– Господи, я так надеялся, что до этого не дойдёт… – Старик устало покачал головой. – Впрочем, учитывая её увлечённость вами…

– Вот не надо на меня валить! Я даже не её спас, вообще-то.

– И, тем не менее, ваш образ засел у неё в голове. Мне так и не удалось его оттуда выдворить.

– Но почему? Я думал, что просто являюсь милой домашней легендой, которую при случае рассказывают гостям.

– Нет, тут всё серьёзнее… – Старик принялся кромсать на мне одежду, добираясь до ран. – Дело в том, что Сергей умер не от сердечного приступа. Это лишь официальная версия. На самом деле его убили, прямо на глазах Элли. Ей было всего три, но такое потрясение не проходит бесследно. Позже, узнав историю Юли, она зациклилась на том, что будь вы живы, то смогли бы предотвратить смерть отца, как когда-то спасли её сестру.

– А глаза? Линзы, операция?

– Нет, просто досадное совпадение. Хотя Сергей считал иначе… Он думал, это знак… Хотя это уже не важно.

– Убийц-то хоть нашли?

– Почти сразу. А вот заказчика – нет. Сергей полез в чёртову политику… Я ему говорил, но кто бы меня слушал…

Старик, наконец, избавил меня от одежды и нахмурился, увидев работу своего «коллеги» из Барахолки.

– Меня лечили, как могли, – честно признался я.

– Могло быть и хуже, – согласился Роберт Эдуардович. – Но мне придётся ввести обезболивающее, иначе нельзя. Решайте скорее, у вас очень мало времени. Я помогу вам, но вы должны дать слово, что позаботитесь об Элли. Без меня ей будет очень тяжело.

– Я не собираюсь вас убивать. Вы прекрасно знаете мои правила.

– Не вы, так другие…

– Значит, вы уже в курсе, что случилось с Жорой?

– И не только с ним, – кивнул старик. – Выйти на меня – всего лишь вопрос времени, поэтому мне придётся вскоре исчезнуть. Боюсь, мы уже не увидимся.

– Тогда не откажусь от парочки вопросов. Первый: зачем вы полезли в эту авантюру с размороженными?

– Георгий попросил, – неохотно ответил он. – Его отец в своё время оказал мне неоценимую помощь, особенно, когда не стало Сергея… Он же дал мне доступ в хранилище. Мы выбрали несколько десятков кандидатов, чей срок хранения подходил к концу. Выжило тринадцать.

– А я?

– Георгию позарез были нужны исполнители с высоким интеллектом, но как назло самые перспективные кандидаты не пережили процедур. Тогда речь зашла о тебе. Я был против, но играл в проекте далеко не ведущую роль. Все, что было в моих силах – помочь тебе выжить, как и хотел Сергей. Георгий, в свою очередь, обещал, что всем справившимся с заданием будет предоставлена новая жизнь, с чистого листа. Вроде, его наниматели были не против.

– На кого он работал?

– Охранный концерн «БУЛАТ». Естественно, неофициально – в качестве свободного подрядчика.

– И ребята оттуда не забеспокоились, когда его не стало?

– Не имею понятия. С ними контактировали только Георгий и Анна. Это его правая рука, что сейчас с ней – не знаю, ни один из контактов не активен. Все, кого я знал лично – мертвы. Наверняка она тоже.

– Чего же вы к этому «БУЛАТУ» напрямую не обратитесь?

– Есть причины, – уклончиво ответил старик. – Мне не нужна их помощь.

– А что с размороженными? – задал я самый животрепещущий вопрос.

– Ими занимался лично Георгий, не перепоручая это никому. Все списки и адреса были только у него в голове, я могу лишь сказать, кем они были до смены личности. Скорее всего, их будут искать, но найти каждого будет огромной проблемой, не имея исходных данных. Уж я позаботился, чтобы они исчезли.

– А что насчёт меня?

– Всё что у них есть – ваш игровой аватар. Даже если они выйдут с его помощью на Кирилла Демченко, до вас им не добраться. Советую вам просто поменять персонажа и забыть о них.

– Персонажа? – не сразу сообразил я. – При чём здесь игра?

– Вам по-прежнему нужно большую часть времени находиться в капсуле! Если запустить процесс криораспада, то вы рискуете остаться в таком состоянии навсегда. Синопсы будут отмирать до тех пор, пока контроль над телом не будет утрачен полностью. Но смерть наступит гораздо раньше… И вы о ней будете мечтать.

– Весело, что тут скажешь! Другой выход есть? Пробежки, там, спортивное питание?

– Нет. Я закажу лучшую капсулу, с самым мощным медицинским блоком, что есть в настоящее время, – пообещал Роберт Эдуардович, беря в руки инъектор. – Здесь вас никто не сможет найти, только обещайте мне…

– Так и быть, займусь её перевоспитанием, – скривился я, бросив взгляд на девчонку, плечи которой ещё продолжали содрогаться. – Раз уж никто до меня об этом не позаботился.

Глава 27

Глядя на суетящихся в квартире техников, я в который уже раз обдумывал свои дальнейшие шаги, так и не придя к чему-то определённому. Вроде бы, всё понятно, а что конкретно делать дальше, пока не знаю.

Задание, выданное мне покойным Георгием, никто не отменял. И пусть этот квест мне некому будет сдать, но загадочных убийц во что бы то ни стало нужно найти. Нормальный человек наверняка бы внял словам Роберта Эдуардовича, но мне нужен хоть какой-то смысл просыпаться по утрам. Нормальная жизнь – точно не про меня. Тут, вон, воспитателем надо стать, а я не имею ни малейшего понятия, с чего бы начать. Сказать, что убивать плохо? Ну, так себе стратегия…

Я отхлебнул питательную бурду, которой был вынужден питаться последние два дня, и сокрушённо покачал головой. Влип как пить дать.

Но вернёмся к нашим баранам. То есть «БУЛАТам». Посмотрел их официальный сайт с учётки Эльвиры и, естественно, ничего предосудительного не нашёл. Кроме увеличения расценок практически вполовину. Довольно спорный момент, если вспомнить, зачем меня, собственно, разморозили. Однако моя юная помощница, полазив по сайту, уверенно заявила, что дела у них идут более чем хорошо – даже свободных операторов приходится ждать, не говоря уже о специалистах посерьёзнее.

Но это благолепие вряд ли продлится долго, если правда об их промахе всплывёт наружу. Да и новых покушений ещё никто не отменял, ведь общее количество игроков, отправившихся в мир иной, уже перевалило за третий десяток. Так что сейчас товарищи секьюрити буквально балансируют на грани.

С ними всё ясно – они не уберегли ни Георгия, ни его команду, с которой я так и не успел познакомиться, и это как нельзя лучше говорит об их профессиональных качествах. Выйти на них можно, да только зачем? Обо мне им пока ничего не известно, кроме игрового ника. И то, если Георгий успел похвастаться успехами.

Возможно, скоро они попытаются выйти на меня, подобно Шельме. Вот только что они могут мне сейчас предъявить? Даже тот пресловутый «долг» за обслуживание капсулы был липовым – не вспомни обо мне Роберт Эдуардович, я спокойно продолжал бы себе отмокать в анабиозе. До лучших времён. Которые когда-нибудь да настанут.

Предложить мне им тоже нечего – ни в охране, ни в деньгах я не нуждаюсь, так что пусть себе идут лесочком.

Нанимателей Машки тоже лучше не тревожить, ответив им категоричным отказом. На первый взгляд, воспользоваться их помощью соблазнительно, но это взгляд дилетанта. Если они узнают, что приключилось с их бывшим сотрудником, пусть и не по моей вине, проблем только прибавится. Значит, на чёртовых убийц придётся охотиться в одиночку.

Но перед этим придётся решить, что делать со свалившимися на меня обязательствами. Неизвестно, смогу ли я вывести девочку обратно к свету, но вот то, что со мной ей будет небезопасно, это прям с гарантией. Я, как чёртова негативная зона, притягиваю к себе различное дерьмо в промышленных масштабах. И многие в нем умудряются утонуть.

Великий Феликс Эдмундович, на тебя одного уповаю: помоги справиться с этой беспризорницей…

А тем временем работяги, не закончив ещё монтаж моей капсулы, выглядевшей раз в двадцать круче той, что осталась в съёмной квартирке, принесли ещё одну – чуть попроще и поменьше. В отличие от моего саркофага Херопса она не имела такого массивного кожуха и выглядела куда элегантнее. Будто спортивная гоночная машина в сравнении с неуклюжим внедорожником.

– Так, а ну стоять! Это что такое?!

Я попытался привстать с мягкого бесформенного полудивана, но меня опередила ворвавшаяся в помещение Эльвира. Это у неё фирменное – передвигаться с максимальной скоростью, будто за ней кто-то гонится. А ведь, чтобы никогда не опаздывать, нужно просто-напросто никуда не спешить.

– Вот сюда её! И эту сдвиньте, вы куда её поставили?! Свободное место должно быть здесь и вот здесь!

Техники, горестно повздыхав, принялись ворочать тяжеленный агрегат в указанном направлении. Я же принялся задумчиво разглядывать вторую капсулу, не забывая прихлёбывать бурду, положенную при ранении в брюшную полость. А ведь это дельная мысль – отвлечь её игрой. Подростки легко увлекаются, глядишь – переключится исключительно на виртуальные убийства, как и положено маленькой девочке.

Насчёт настоящих у нас уже состоялся тяжёлый разговор, чуть не перешедший в скандал. Она, видите ли, размечталась, что теперь мы будем ходить «на дело» вместе. Ох, и хлебну же я с ней…

Стоило помянуть чертёнка, как она тут же оказалась рядом, с размаху плюхнувшись на соседний псевдодиванчик.

– Ну что, как тебе?

– Внушает, – вынужден был согласиться я. – И сколько вся эта радость стоит?

– Твоя – как трехкомнатная квартира в центре. Такую я никогда бы не потянула, моя очень сильно проще, я на автомобиль откладывала… Роберт Эдуардович сдержал своё слово. Думаешь, мы правильно сделали, что не убили его?

Я едва не поперхнулся.

– Элли…

– Я же просила тебя так меня не называть!

– Поэтому только так тебя и буду звать, если продолжишь нести чушь, – пригрозил я. – Эдуардыч ни в чём не виноват. Почти. И вообще, не будь его, ты бы уже сидела в комнате с мягкими стенами и вежливыми санитарками. Тебе что, совсем его не жаль?

Вопрос я задал не просто так. Отсутствие сопереживания – верный спутник психопата. У меня в этом вопросе другая аномалия: с самого детства я не могу смотреть на чужие страдания, в груди всё просто клокочет. Любую несправедливость мне хочется искоренить самым радикальным способом, и это не даёт мне покоя ни днём, ни ночью. Лишь с годами я научился более или менее управлять собой, вплоть до того момента, как… Впрочем, это уже дела давно минувших дней.

– Конечно! – поспешно выпалила она. – Два раза уже с утра ловила себя на мысли, что скучаю по нему. Извини, не стоило такое спрашивать. Я ещё сама не своя, в голове кавардак. Всё так изменилось…

– Кстати, о кавардаке. – Я взглянул на голографические часы, возле которых вились разноцветные бабочки, вспугнутые монтажниками. – Тебе на учёбу не пора? Понедельник же.

– Так я на заочке. – Она безразлично пожала плечами. – Только не говори, что мне нужно прилежно учиться. Типа, это в жизни пригодится. Я поступила, чтобы Юлька отвязалась, у неё пунктик на этом.

– И на кого?

– Филолог.

– Ты читать любишь, что ли?

– Представь себе. – Она саркастично улыбнулась, отчего шрам на губе стал ещё заметней. – У меня в библиотеке около трёх тысяч книг, и почти все я уже прочитала.

Я, было, напрягся, вспоминая, где в огромных апартаментах мне на глаза попадались книжные полки, но вовремя сообразил, что она имеет в виду электронные произведения. Бумага, увы, сейчас никому уже не нужна, и гордым словом «библиотека» именуется простая папочка с файлами. Ну, зато пыль протирать не надо.

– Так ты у нас начинающий литератор, который в свободное время гимнастикой балуется? – Я кивнул на инвентарь, сложенный у одной из стен.

1 2 3...7 >

На страницу:

Перейти

1 из 7