Полная версия
Ночи Кадира. Сага о Гленарде. Том пятый
– Рад встретить вас, ваша милость, – барон Джеррард улыбнулся Гленарду и стукнул себя кулаком правой руки по груди. – Я много слышал о вас, в том числе от его светлости герцога Брайна. Давно хотел с вами познакомиться.
– Обычно люди не очень стремятся со мной знакомиться, узнав, кто я такой, – дружелюбно сыронизировал Гленард. – Но вашей милости нечего бояться. Я тоже много слышал о вас, причем исключительно хорошее. Скажу вам по секрету, барон Джеррард, что и его светлость герцог Брайн, и Его Величество Император Славий, вами очень довольны.
– Благодарю, ваша милость. Прошу вас, пойдемте в мою карету. Путь до дворца Его Высокопреосвященства не такой уж и близкий.
– Конечно, ваша милость, – кивнул Брайн. – Мы следуем за вами.
На какое-то время вокруг воцарилась хаотичная суета. Стражники криками и тычками раздвигали толпу, освобождая посланникам Империи путь к каретам. Толпа же, напротив, напирала и бурлила – всем хотелось посмотреть, что происходит. Матросы, под зорким надзором Мичила и Витана начали вытаскивать из кают многочисленные сундуки с поклажей Брайна и Гленарда. Гленард вздохнул, взглянув на это, и обреченно махнул рукой. Путешествовать с таким обширным багажом он не привык, но Брайн настоял, застращав Гленарда рассказами о том, что вельможу, появившегося во дворце Галира дважды в одной и той же одежде, никто не будет принимать всерьез.
Наконец, все заняли свои места. Барон Джеррард, Брайн и Гленард в большой карете, Витан и Мичил в коляске вместе с лейтенантом и сержантом стражников, а багаж путешественников – на замыкающей процессию телеге под бдительным (к разочарованию портовых воришек) присмотром стражников, окруживших экипажи и старательно расчищающих для них путь сквозь толпу древками копий.
– Когда Галир нас примет? – тихо спросил Брайн, когда карета тронулась.
– Скоро, ваша светлость, – барон Джеррард вытер пот с лица кружевным платком. – Он очень заинтересован, и я думаю, что аудиенция состоится не далее как послезавтра.
– Послезавтра – это скоро? – удивился Гленард. – Почему же не завтра, если он очень заинтересован?
– Вы не знаете, как здесь делаются дела, ваша милость, – барон с грустной усмешкой махнул рукой. – Здесь никто никуда не спешит. Жара, наверное, влияет. Послезавтра – это практически мгновенно. Я иногда месяцами аудиенции дожидаюсь даже по важным вопросам. Если Галир на охоте, увлечен новой наложницей или просто в мрачном либо, напротив, в излишне романтическом настроении, то все дела ждут, и добиться встречи с Его Высокопреосвященством совершенно невозможно.
– Кто же управляет страной в это время?
– Как и в любое другое – визири, помощники и советники Его Высокопреосвященства, – пожал плечами барон Джеррард. – Их у Галира много. Не все толковые, но им как-то удается найти друг с другом подобие компромисса и держать страну в повиновении и относительном благополучии. Насколько это вообще возможно.
– И кто из них самый влиятельный? – заинтересовался Гленард.
– Джамал, – не задумываясь, ответил барон. – Дядя Его Высокопреосвященства.
– И командир Черных стражей?
– Именно так, ваша милость. Но его полномочия, не официально, но фактически, выходят далеко за пределы Корпуса Стражей Галирата. Можно без преувеличения сказать, что именно Джамал правит страной от имени Галира Айзифа.
– И Галир не боится отдавать так много власти в чужие руки?
– Генерал Джамал безупречно верен своему царственному племяннику. По крайней мере, ни у кого никогда не было повода в этом усомниться. И Галир Айзиф в той или иной мере ему доверяет.
– В той или иной мере?
– В полной мере Галир не доверяет никому. Но он никогда этого не покажет. Галир Айзиф вообще скуп на выражение любых эмоций. Я ни разу не видел его в гневе, и он ни разу при мне не повышал голоса на тех, кем он был недоволен. Просто спустя несколько минут такие люди бесследно исчезали в лабиринтах комнат дворца, и больше их никто не видел.
– А сам Галир? Он любит расправляться со своими врагами? Ему нравится присутствовать при их пытках, на казнях?
– Не могу знать, ваша милость. И, честно говоря, надеюсь никогда этого не узнать. Но я сомневаюсь в этом, если честно. Галир не похож на тех, кто наслаждается мучениями своих врагов. В отличие от того же Джамала, скажем. Тот на всё способен. А для Галира, я думаю, такие люди просто исчезают, и он не заботится, что с ними потом приключается. Но еще раз подчеркну, это лишь мои домыслы.
– Я понимаю, ваша милость, – Гленард задумчиво кивнул. – Просто хочу узнать получше, что за человек Галир Айзиф.
– Это сложно… Его Высокопреосвященство всеми силами старается никому не показывать своих эмоций. И ему это удается, надо признать.
– Это тоже интересная информация.
– Согласен, ваша милость. Прошу прощения, барон Гленард, вам рассказали об обычаях этикета, принятых при дворе Галира?
– Обращаться к Его Высокопреосвященству только в третьем лице и всё такое? Да, его светлость герцог Брайн рассказал мне по пути. Не беспокойтесь, барон, я уважаю этикет и обычаи других культур.
– Тогда я полностью спокоен в этом отношении. Вы и его светлость посланники Императора, поэтому целовать туфли Галира, как делают кадирские вельможи, вам не требуется. Достаточно будет уважительного поклона.
– Ну, хоть это хорошо, обойдемся без поцелуев, – усмехнулся Гленард. – А кто будет переводить наш разговор?
– Я сам, ваша милость. Между прочим, Галир Айзиф довольно бегло говорит на имперском, равно как и на старо-имперском наречии, которое является официальным религиозным языком Кадира в дополнение к обычному разговорному. И вообще, имейте в виду, очень многие в Кадире говорят на имперском. Не все хорошо, но многие понимают нашу речь. Будьте осторожны в обсуждениях важных вопросов.
– Понимаю. Спасибо за предупреждение, ваша милость.
– Ты, кстати, не хочешь выучить кадирский, Гленард? – вступил в разговор Брайн. – Я вот начал учить.
– Может быть, почему бы и нет, – Гленард пожал плечами. – В дополнение к моему хорошему знанию альвийского и поверхностному знанию наречий зоргов и бьергмесов. Лишний язык никогда не помешает.
– Он не такой уж и сложный, – заметил барон Джеррард. – Примерно четверть слов происходит из старо-имперского. В очень искаженном виде, конечно. Всё-таки столько веков прошло с нашего разделения.
– Ну, значит, точно нужно выучить, раз несложный, – добродушно улыбнулся Гленард.
Кортеж, тем временем, выбрался за пределы порта, и Гленард с интересом всматривался в городскую жизнь вокруг. Сразу за прибрежными складами начался рынок, огромный, раскинувшийся до самого горизонта глинобитными лавочками и парусиновыми навесами, где, казалось, можно было найти любой товар, существующий в мире, и даже то, что представить товаром было, на первый взгляд, невозможно.
Торговцы перекрикивали друг друга, расхваливая свои товары. Гул тысяч голосов сливался в шум, подобный гудению сотен растревоженных пчелиных ульев сразу. Завеса пыли, перемешанной с дымом, висела над низкими крышами. Плотная толпа неохотно расступалась перед каретой, оттесняемая стражниками, а продавцы, напротив, повышали голос до крика в надежде, что благородные господа из богатого экипажа обратят внимание именно на их ткани, одежду, посуду, оружие или драгоценности.
Наконец, спустя почти полтора часа, они выбрались из этого царства торговли и шума и, пробравшись по извилистой улочке, петлявшей между низкими серыми домиками, плотно ее обступившими, достигли тесной площади у городских ворот.
Здесь снова было шумно и суетно. Городские стражники нагло копались в поклаже купцов, въезжающих в город на двухколесных телегах, запряженных унылыми серыми осликами. Купцы громко возмущались и воздевали руки к небу, впрочем, ничем не препятствуя стражникам. Полуголые дети, покрытые пылью, бегали и перекрикивались, стремясь в суматохе ухватить что-нибудь с возов. Суровые кузнецы под навесом точили на больших камнях изогнутые мечи-ятаганы и большие топоры. И лишь десяток желтых двугорбых верблюдов из каравана, только что вошедшего в город, сохраняли спокойствие и лишь шевелили губами, возвышаясь над толпой с видом повидавших мир философов.
Гленард с интересом рассматривал городскую стену. Не очень высокая, хотя и хорошо укрепленная. Множество башенок и бойниц позволяли разместить на стене немало лучников, а толщина и конструкция стены должны были хорошо противостоять катапультам и баллистам. Впрочем, дисциплина стражников на Гленарда впечатления не произвела. Те, кто был на службе, больше уделяли внимание обиранию купцов, чем защите города. А те, кто только ждал своей смены, расслабленно отдыхали в тени, играя друг с другом в нарды, бросая кости и передвигая деревянные фишки по доске, время от времени прикладываясь к глиняным кувшинам, в которых вряд ли содержалась простая вода. Интересно, смогут ли они неожиданно превратиться в храбрых самоотверженных героев, если город столкнется с внезапной угрозой?
Сразу за городскими стенами начались привычные сельские пейзажи, почти ничем не отличающиеся от видов южных герцогств Империи – Аррикуммы, Глареана и Хортии. Такие же холмы, по склонам которых раскинулись виноградники и оливковые рощи. Те же поля в низинах между холмами – овес, пшеница, кукуруза. Единственное отличие, пожалуй, в том, что вместо речушек здесь были проложены аккуратные узкие каналы, питаемые, как подсказал барон Джеррард, от одного из отрогов Морайне. Ну, и крестьянские дома здесь немного отличались. В отличие от каменных, беленных известью, двухэтажных строений юга Империи, здесь преобладали низкие, широкие бурые саманные дома.
По просторной дороге, петлявшей между холмов и полей, экипажи медленно пробирались около часа, оттесняя на обочины встречные купеческие повозки и караваны, весьма недовольные этим. Свернув у заставы налево, сопровождаемые внимательными и подозрительными взглядами стражников, они начали подниматься по склону большого пологого холма.
Здесь пейзаж изменился. Вместо бедных крестьянских построек, крытых соломой, вокруг появились черепичные крыши и высокие башенки больших домов, скрывающихся в зелени апельсиновых и кипарисовых рощ. Высокие и крепкие ворота поместий охранялись суровыми бородатыми стражниками с секирами и саблями наголо. Гленард понял, что кортеж въехал в богатую часть столицы и приближается ко дворцу Галира Айзифа.
Когда они поднялись на вершину холма, Гленард с удивлением обнаружил, что их окружает целый город, невидимый снизу. Высокие и представительные лишь немного уступали богатым зданиям Белого города столицы Империи. По обеим сторонам широкого проспекта текли узкие, но бурные ручьи, богато окруженные деревьями и цветами. Изменились и люди – здесь не было шума и суеты. Редкие пешеходы, одетые в длинные белые накидки, украшенные искусной вышивкой, неспешно прогуливались в тени, беседуя друг с другом, под внимательным взглядом стражников, стоявших в карауле на каждом углу.
Через несколько минут они выехали на большую круглую площадь с мраморным фонтаном в центре, половину которой ограждала серая каменная стена метров пятнадцати в высоту. Карета остановилась у высоких кованых ворот, и внутрь заглянул молодой стражник в черном одеянии. Внимательно оглядев Гленарда и Брайна и узнав барона Джеррарда, он, не говоря ни слова, кивнул и отошел от экипажа. Ворота бесшумно распахнулись, и процессия двинулась дальше, уже без эскорта посольских стражников, оставшихся снаружи.
Экипажи проехали по широкой дороге, разделявшей дворцовый сад на две равные части. Вокруг простирались клумбы с высокими кустами роз, окруженные идеально ровными прямоугольниками аккуратно постриженных кустов. Между клумбами журчали ручейки в маленьких каналах, заключенных в белый и розовый мрамор. То тут, то там виднелись белые резные беседки в тени апельсиновых и персиковых деревьев, кипарисов и пихт.
Гленард выглянул из окна, чтобы рассмотреть дворец Галира, к которому они приближались. Здание разительно отличалось от дворца Императора Андерриоха. В Рогтайхе дворец стремился ввысь, поднимаясь высоко вверх толстыми стенами, наверху которых гнездились многочисленные башенки. Здесь же, напротив, комплекс строений был низким, в один-два этажа, но очень широким, обхватывающим весь сад с трех сторон. При этом приземистое здание не казалось тяжелым. Напротив, оно было ажурным, легким, кружевным, благодаря обрамлению галерей и переходов, поддерживаемых сотнями тонких колонн с резными вычурными капителями.
– Наше посольство находится снаружи сада, прямо напротив дворцовых ворот, – рассказал барон Джеррард. – Я, как и все наши посланники, живу там же. Казармы для нашего маленького гарнизона тоже там.
– Галир хочет, чтобы вы были рядом, чтобы легче контролировать вас? – догадался Гленард.
– Конечно. Мы вообще, если честно, ограничены в передвижениях. Куда бы ни пошли наши посланники, их тайно сопровождают агенты Джамала. Насколько мне известно, у посланников Кадира в Рогтайхе свободы больше. Впрочем, конечно, у нас есть несколько тайных убежищ и в самом Кадире, и в нескольких других городах. Равно как и свои агенты. Нужно же нам как-то узнавать о том, что происходит на самом деле и сообщать об этом Императору, да и вашей службе, барон, тоже.
– Мы еще поговорим об этом позже, барон Джеррард. Наша Тайная Стража сейчас меняется, мы работаем лучше в Империи, расширяем наши возможности. Несомненно, что нам следует усилить работу и здесь. Естественно, ничем не ущемляя ваши основные задачи и не ставя вас под угрозу.
– Несомненно, – кивнул барон. – Хотя, уверен, что это будет непросто. Любое усиление по вашей части увеличивает, если честно, риски для наших основных задач. Но я понимаю важность вашей работы, и непременно окажу всевозможное содействие.
– Увы, ваша милость, но без рисков ни в моей работе, ни в вашей, не обойтись. И потом, у нас с вами, на самом деле, одна и та же задача: защищать интересы и безопасность Империи и Его Величества. Посему, уверен, что мы договоримся.
– Не сомневаюсь. Мы уже приехали. Вас, как почетных гостей, разместят в самом дворце. А я, переговорив с несколькими людьми, вернусь в посольство и присоединюсь к вам на аудиенции у Его Высокопреосвященства.
– Интересуетесь нашей страной, ширф арр Кратхольм? – тихий голос за спиной.
– Его Высокопреосвященство видит меня насквозь, – Гленард отвернулся от огромной карты, выложенной искусной мозаикой на стене, и склонился в поклоне пред властителем Кадирского Галирата.
Официальная аудиенция прошла хорошо и по-протокольному скучно. Галир Айзиф принял посланников Империи доброжелательно, выразив свое согласие с намерением Императора Славия встретиться с ним. Согласился он и на то, чтобы встреча состоялась в герцогстве Аррикумма, в прибрежном Олиме, откуда и пошла в свое время кадирская династия, да и история всего Галирата. Это вызвало плохо скрываемое неудовольствие принца Джамала, но тот смолчал.
Зато, не выдержав, он горячо протестовал против личной встречи Его Высокопреосвященства с Великим Инквизитором вероятного врага. На что Галир Айзиф резонно возразил, что если бы Гленард хотел начать войну между их странами, он бы выбрал способ попроще, чем убийство Галира голыми руками на глазах у десятка вооруженных стражников, тренировал которых сам Джамал. На это командиру Черных стражей возразить было нечего.
Его Высокопреосвященство Галир Айзиф арр Кадир был высоким и очень худым человеком лет сорока с тонким лицом с выдающимися скулами. Глубокие очень темные, почти черные глаза, загорелая кожа, коротко стриженые черные волосы с проседью, нос с горбинкой, аккуратные усики и бородка. Длинное, до пола, шелковое одеяние-кандура белого цвета, обильно расшитое золотом, из-под которого виднелись загнутые мыски красных туфель. Из драгоценностей – только массивный золотой перстень с большим сапфиром на среднем пальце правой руки.
– Его Высокопреосвященство, возможно, не осведомлен, – продолжил Гленард, – но в Империи о жизни Кадирского Галирата известно довольно мало. Если честно, я поражен размерами вашей страны. Я был уверен, что она велика, но не предполагал, что она превосходит Империю в четыре раза. Если, конечно, масштаб на этой карте соблюден в точности.
– Масштаб точен, – губы Галира тронула едва заметная улыбка. – Наши владения действительно немалые. К сожалению, большая часть их – это пустыни и степи. Плодородная земля только вдоль трех рек: Морайне, текущей с севера на юго-восток и впадающей в море здесь, в Кадире, Альбаршат на юге и Тайам на востоке и в центре. Но Тайам – это совсем маленькая река, летом она часто пересыхает. Весь наш юго-восток и юг – это бесплодные пустыни. Жаркие и убийственные. Половина остальных земель —тоже пустыни или степи, где невозможно вести земледелие. Поэтому, хотя земли у нас больше, но людей у нас меньше, чем в Империи. Впрочем, все наши люди приучены выживать и воевать, поэтому в бою и в беде мы не слабее Империи.
– У меня не могло быть и тени сомнения в словах Его Высокопреосвященства, – Гленард снова поклонился. – Прежде чем мы перейдем к вопросу, приведшему меня сюда, позволит ли Его Высокопреосвященство задать еще один вопрос, касающийся не будущего, а прошлого и настоящего Галирата?
– Говорите, ширф.
– Даже о настоящей жизни Кадира в Империи известно непростительно мало. Если же говорить о прошлом, то не известно практически ничего. Мне всегда это казалось очень печальным, поскольку я считаю, что знание прошлого дает много ответов, полезных для понимания настоящего и возможного будущего. В частности, меня всегда интересовало, каким образом горстка людей, сбежавших из старого Кадира в Аррикумме, лишь два десятка человек, возглавляемых Силуром ан Кадир, смогла превратить этот суровый край в могущественную империю всего за пять веков.
– Он не был Силуром ан Кадир, – снова полуулыбнулся Галир Айзиф. – Он не был благородным. Всего лишь Силур из Кадира. Всё, что сотворил мой великий предок, он сделал своими собственными руками и своей собственной головой. Что до срока, то ваш Император Андер создал свою Империю намного позже, а вы тоже создали великую страну.
– Да, но нас было не двадцать человек, и мы не были посреди бесплодной пустыни, где случайно нашли оазис, Ваше Высокопреосвященство.
– А, теперь я понимаю, что вы читали, ширф арр Кратхольм. «Записки об истории Империи» ректора вашего Имперского университета. Как его имя?
– Барон Стиррен ан Райфинголь, Ваше Высокопреосвященство. Его Высокопреосвященство совершенно прав. Я черпал свои знания именно оттуда.
– Черпали? Что это значит?
– Умоляю Его Высокопреосвященство меня простить. Это выражение означает, что я узнавал об истории Кадира именно из этой книги.
– А, понимаю. Мой имперский не так плох, но некоторые выражения мне не знакомы. Что касается двадцати человек посреди пустыни… Увы, это распространенное заблуждение. Силур действительно отплыл из Кадира с небольшим отрядом, но там было почти сорок человек, а не двадцать. Впрочем, и это их не спасло бы. Они плыли не три дня, как пишет ваш ректор, а значительно дольше. И им повезло. Когда стало совсем тяжело с водой и едой, шторм принес их прямо к устью Морайне.
– Несовпадение расстояния между Олимом, который тогда назывался Кадир, и новым Кадиром с длительностью описываемого путешествия меня тоже всегда беспокоило, Ваше Высокопреосвященство. Вероятно, ректор Стиррен просто ошибся, так как сам никогда не путешествовал этим маршрутом.
– Несомненно. Секрет успеха Силура был в том, что, помимо воды и плодородной земли, он и его спутники нашли племя дикарей-рыболовов, живших в устье реки. Сначала они чуть не поубивали друг друга, но затем стали друзьями и породнились, построив город и начав обрабатывать землю. А земля как раз в этом месте оказалась очень плодородной. Скоро слухи дошли до Кадира, старого Кадира, я имею в виду. В новый Кадир стали бежать люди из Аррикуммы. Город рос, потом появились новые города. Завоевывались соседние дикие племена, вытеснялись и уничтожались зорги и альвы. Почти пять веков постоянной войны и борьбы за жизнь. И вот, теперь вы видите результаты этого на карте на этой стене.
– Да не оскорбит мой вопрос Его Высокопреосвященство, – Гленард, несмотря на охвативший его интерес, очень осторожно выбирал слова, – но были ли эти дикари людьми или…?
– Кем-то из другой расы? Нет, конечно, они были людьми. Мы бы и сейчас не стали делить постель ни с кем из низших рас, а уж Силур и его последователи… Это были настоящие фанатики, если называть вещи прямо своими именами. Поймите, ширф арр Кратхольм, я не хочу оскорбить ни Его Императорское Величество Славия, женатого на альвийке, ни вас. Я знаю, что вы женаты на полукровке. Если это нормально в вашей стране, я не стану осуждать этого, хотя мне и трудно это понять. Я человек широких взглядов. Но здесь, в Кадире, это немыслимо.
– Однако слова Его Высокопреосвященства означают, что уже через полвека после Падения Звезды, когда земли Империи только осваивались людьми, пришедшими с севера, здесь, на юге, уже существовало множество диких племен. Как же такое возможно?
– Я скажу больше, ширф арр Кратхольм. Я уверен, и наши ученые это подтверждают, что люди существовали на землях Кадирского Галирата задолго до Падения Звезды. Напротив, их количество уменьшилось, когда зорги стали переселяться с юга после катастрофы. Степи зоргов на юге превратились в пустыни, и они сначала пытались захватить земли людей, а потом пошли еще севернее.
– Где столкнулись с альвами и были, в итоге, оттеснены на восток, где живут и до сих пор. Но это же невероятные новости для меня! Откуда же взялись люди так далеко на юге задолго до Исхода из Шеангая?
– Возможно, приплыли по морю, – правитель пожал плечами. – А может, представление ваших ученых о том, что до Падения Звезды люди селились только на севере, в Шеангае, или, как мы называем его, в Альбалькадиме, является совершенно неверным. Может быть, мы все, и люди севера, и люди юга, пришли откуда-то из неизвестного места тысячи лет назад разными путями.
– Удивительно. Я горячо благодарю Его Высокопреосвященство за этот рассказ, во многом изменивший картину моего мира. Вероятно, этот сплав народов воедино также объясняет и различие языков наших государств?
– Силур и его последователи происходили из Аррикуммы. А Аррикумма была в то время независимым королевством, в котором жил народ, не имевший оснований испытывать симпатию ко всем остальным народам Шеангая. У них был свой язык, сильно отличавшийся от наречий северных народов. Из этого языка и его смеси с языками покоренных нами народов и вырос современный кадирский язык. Многие благородные люди у нас до сих пор говорят на старом языке, языке Аррикуммы, и используют его во время ритуалов. Многие города и деревни на севере Галирата названы не на кадирском языке, а на языке старой Аррикуммы – салтаматы Литон, Игнис, Монтиба. Вопреки распространенным заблуждениям, у нас с Империей никогда не было общего языка. Но что-то общее, совсем немного, что успело переняться южными народами до Падения Звезды, конечно, есть. Впрочем, у нас считается престижным хорошо знать язык Империи. Поэтому почти все мальчики из благородных семей его изучают. Многие даже уезжают учиться в Аррикумму или в Глареан.
– Мне, как и каждому имперцу, лестно такое внимание народа Его Высокопреосвященства.
– Андерриох – наш главный партнер, ширф арр Кратхольм. И наш главный противник, будем честны. Все пятьсот лет нашего совместного существования мы готовились к войне друг с другом. Мы все до сих пор уверены, что война может начаться в любую минуту. Спросите и наших генералов, и ваших. Да и вы сами, ширф арр Кратхольм, на посту Великого Инквизитора Империи, я уверен, тоже воспринимаете нас как угрозу. Но мы так ни разу и не воевали с вами. И я надеюсь, что и не будем воевать. Хотя бы не при нашей жизни. Однако такое состояние – подготовка к войне, заканчивающаяся миром, позволяет и вам, и нам развиваться, изобретать новые вещи, и это не только оружие. Мы поставляем в Империю огромное количество товаров, и закупаем не меньше. Нам важно быть внимательным к вам, нам важно, чтобы Империя развивалась, потому что тогда вы будете покупать больше. И к нам будет приходить больше имперского золота, значительная часть которого добывается на ваших собственных шахтах, ширф арр Кратхольм, мне это известно. А на это золото будем развиваться и мы сами. Поэтому, я скажу честно: мне и всему моему народу важно, что происходит в Империи. Я не могу сказать, что я доволен теми изменениями, которые Император Славий осуществляет с вашей помощью. Я считаю их очень рискованными, хотя и полезными для будущего. Если что-то пойдет не так, то Империя ослабнет, и это нанесет удар по нам. Ваши игры с низшими расами, с нелюдями, ваша борьба с цехами, ваши попытки разрушить до основания старый мир и построить на его развалинах новый – всё это может нарушить баланс в Империи и ослабить ее. А это ударит и по нам, к сожалению. К счастью, у Императора Славия есть вы, Гленард, и то, что делаете вы, усиливая власть Императора и жестко борясь с его противниками, меня, если быть откровенным, радует. Поэтому мне очень приятно познакомиться лично с вами. Я слышал о вас много хорошего. Где, кстати, ваша знаменитая альвийская сабля?
