Картина с загадкой

Любовь Лесова

Картина с загадкой

Глава 1

– Помогите! – раздался истошный крик из глубины оранжереи. У хозяйки Любови учащенно забилось сердце, потемнело в глазах, но она, как ей казалось, быстрее всех побежала на крик. В дальнем углу оранжереи скопились посетители.

– Пропустите меня! – Любовь раздвигала руками людей, которые окружили человека, лежащего на песчаной дорожке. – Я врач. Дайте подойти! – она склонилась над лежащей на боку девушкой и нащупала сонную артерию. Посмотрела на зрачки и прикрыла веки. «Все!» – сразу же поняла. Кругом еще кричали: «Скорую сюда! Реанимацию! Немедленно! – Вызвали уже! Вон идут. Расступитесь!».

А ведь как безмятежно начинался этот день! Залитая нежным утренним светом оранжерея изобиловала тропическими растениями и прекрасными цветами: розы и магнолии, гортензии и рододендроны, олеандры и орхидеи… Любовь Андреевна, хозяйка всего этого великолепия, с удовлетворением прохаживалась по влажным после полива песчаным дорожкам и вдыхала ароматы. Среди высоких растений у прозрачных стеклянных стен оранжереи теперь красовались и новые элементы – картины. Они наполнили новым смыслом разросшиеся декоративные джунгли. Подсветка картин выделяла лица на портретах, дивные сказочные пейзажи и разнообразные натюрморты. Да, пора показать новое увлечение хозяйки – живопись землякам. Любовь Андреевна уже побывала со своими полотнами и в Иткутске, и в соседнем городке Сосновом. Уже продала несколько картин и теперь просто предвкушала удовольствие от приема гостей на объявленной в местных СМИ выставке коллекции картин в оранжерее своего дома по адресу ул.Садовая 14.

Любовь Андреевна, надо сказать, всегда удивляла и радовала земляков своей кипучей деятельностью. Появившись снова в родном Купавино после неудачного брака с американцем Полом Бови по приглашению друга и следователя на пенсии Больцова, Любовь, несмотря на весьма зрелый возраст, развила активность и во врачебной практике, и в творчестве, и в сыскном деле, помогая, а иногда и осложняя работу местному следственному отделу прокуратуры. Доморощенная сыщица претендовала еще и на роль писательницы детективов, записывая загадочные преступления и их расследование. По образованию неутомимая Любовь была, как вы поняли, врачом и всячески помогала односельчанам восстанавливать здоровье своей частной практикой, но вот давнего друга Семена Ивановича Больцова спасти не смогли ни она и никто другой. Больное сердце Больцова неожиданно для всех выдало смертельную аритмию, последовавшая кончина ввергла в глубокую печаль всех земляков и причинила огромное горе близким: приезжали ненадолго и внук Роман с женой Агнесс из Иткутска, и дочь Татьяна из Москвы… Но вскоре все разъехались, дом Больцова продали. И Любовь теперь совсем одна, или, лучше сказать, вместе со всеми, но, все же, одна… Ее стратегия о коконе из дел и служении людям вылилась в поиски новых ориентиров и смыслов жизни. И вот, пожалуйста, сыщица-писательница с врачебным дипломом еще и картины пишет!

Арт-терапия принесла свои плоды. Любови Андреевне ее долго дремавший талант помог выразить и детские страхи. и ожидания по дороге во взрослую жизнь, и чувства смятения юности на фоне явлений природы, и характеры персонажей на портретах. Сложнее всего было передавать сходство с реальными людьми, ведь она нигде этому не училась. Но и задачи такой Любовь перед собой не ставила. Главным был образ и смысл всей картины. Хотелось передать светлое сказочное и позитивное восприятие жизни. И сейчас, гуляя по дорожкам, она вглядывалась с разных ракурсов в каждую картину, проверяла выигрышность расположения с учетом освещения и игры теней от зелени. В целом, всем осталась довольна, только вот прогноз погоды обещал сильный дождь, и было опасение, соберутся ли посетители.

Дождь действительно вскоре полил как из ведра. Но ведь это можно рассматривать и как добрый знак, правда? В одиннадцать утра ко входу на усадьбу подошли сосед, бывший мэр села, Глеб Воронин с новой супругой. Любовь только знала, что ее зовут Надеждой, она его одногруппница по институту, и они еще толком по-соседски не пообщались. Отчасти из желания познакомить-подружить женщин и помочь всегда отзывчивой на его дела Любови, Воронин и предложил помогать на мероприятии. Вскоре подъехала и риэлтор Регина с дочерью. Человек-тумба, как про себя именовала Регину хозяйка за необъятные габариты постоянно присутствовала в жизни ее и друзей, например, совсем недавно быстро устроила продажу дома Больцова.

Посетители все прибывали и прибывали. Вскоре подъехали и представители администрации, и из Дома культуры, и из районной библиотеки, и много работников каких-то еще организаций. Школьники появились вместе с классными руководителями, что особенно отрадно, так как конец мая предполагает большую загрузку учебным материалом и экзаменами. Любовь отметила, что пришли много незнакомых ей молодых людей, видимо, приезжих студентов. Вдруг она пожалела, что не организовала выставку картин и книг на общественной территории: ведь предлагали же и в ДК, и в музее, и в библиотеке… Но хотелось показать еще и цветы в оранжерее-теплице, где в конце весны уже наступил тропический рай. Хорошо, что ей активно помогали и друзья, и соседи: кто книги продавал, кто комментировал содержание картин, а кто, можно сказать, проводил импровизированную экскурсию с объяснением названий цветов, а также режима их подсветки и полива. Любовь в замешательстве от наплыва неожиданно большого количества гостей, стояла на входе в оранжерею, вежливо улыбалась и пыталась одновременно отвечать на все вопросы. Дождь прекратился. Народу еще прибавилось. И вдруг этот крик и ужасное происшествие…

Глава 2

Вскоре Любовь Андреевна сидела в кабинете Кутузова Петра Глебовича, начальника следственного отдела прокуратуры. Сюда же, после завершения следственных мероприятий на усадьбе, прибыл и следователь Сомов Сергей Иванович. Эти земляки, несмотря на годы и череду всевозможных событий, так и оставались при своих служебных должностях и в прежних доверительно-уважительных отношениях. Все в свое время повидали эти люди: и нашествие оборотней, и бандитов во власти, и похождения местного призрака-легенды…

«Лет пять было затишье. Никакого криминала, можно сказать, и вот опять не пойми что!» – Кутузов даже не заметил, как проговорил свои рассуждения вслух. Грузный постаревший специалист сыскного дела и давний товарищ Любови, свидетель и участник самых невероятных происшествий с писательницей и с ее окружением, с сожалением и сочувствием смотрел на щупленькую нервную особу, теребившую теперь ненужный мокрый зонтик. Любовь болезненно поморщилась: «Очень все нехорошо! Жаль молоденькую девушку. Надо же, так неожиданно скончаться…Ужасно, что это случилось именно у меня в оранжерее».

Сомов доложил, что девушка приехала с двумя подругами по общежитию из Соснового. Она там училась в сельскохозяйственном техникуме. На выходных решили посетить Купавино и объявленные в нем мероприятия. Подружки ее в шоке, все недоумевают, что произошло. Катя Ветрова перед происшествием ничем не болела со слов девушек, которых опросил Сомов. Из их показаний выходило, что они с удовольствием перемещались по оранжерее, разглядывая цветы и картины, просмотрели уже почти все. Подошли втроем к висевшей в дальнем углу картине «Колдунья». Катя подняла глаза на картину и, не сказав ни слова, упала замертво, как подкошенная…

– Что еще за смертоносная картина там у вас? – нахмурился Кутузов.

– Картина как картина! – Любовь Андреевна не знала, что и думать после таких свидетельских показаний. – Совершенно случайное совпадение, видимо, больная девочка все-таки была, раз могла в любой момент скончаться.

– Конечно, Любовь Андреевна, вероятно, так оно все и есть. Но, согласитесь, показания настораживают, – Сомов развел руками.

Обескураженная неприятными событиями на ее территории, да еще подозрениями в косвенной причастности через собственную картину к гибели человека, Любовь Андреевна настроилась на немедленное расследование случившегося.

– Как не хватает нашего Семена Ивановича Больцова! Он бы уже все расставил на свои места, разобрался в причинах и следствии, – искренне сокрушалась Любовь.

– Любовь Андреевна, успокойтесь! Не посрамим его память. Вместе во всем разберемся! – заверил Кутузов.

Приехав на такси домой, Любовь зашла к соседу Воронину за информацией и ключами от оранжереи: ведь он да следователь Сомов и занимались завершением скандального мероприятия новоявленной художницы. Благо, что сам дом оставался закрытым при нашествии публики.

– Спасибо огромное, что доглядели за выставкой в оранжерее, с людьми пообщались.

– Надежда там продала несколько ваших картин и книг, вот деньги. А догляд, думаю, и не требовался. Ведь у нас всех надежная охрана с видеонаблюдением.

– Да уж, без этого никак нельзя. Помните, как Чупов в образе чудища разнес эту самую оранжерею?

– Да, много чего было. Много потерь, много бед. Надеялись, что все в прошлом…

– Глеб, что вы про это все думаете? – Любовь присела к столу, но к чаю не притронулась. – Неужели как-то на девушку моя картина повлияла?

– Странно уж больно. Думаю, что нет.

– Пойду домой, нехорошо себя чувствую, успокоиться нужно.

– Советую, не заходить в оранжерею сейчас: там все нормально, не бередите себе душу. Утро вечера мудренее.

– Да, Глеб, спасибо за все, – Любовь поднялась. – Пойду… Надежда, вы очень помогли, вы чудесная!

– Мы тут рядышком, если что – звоните, прибежим, да и охрана наша не дремлет.

Глава 3

Оказавшись дома, Любовь первым делом позвонила в охранное агентство его начальнику Молодину. Убедилась, что видео записи происшествия имеются и их уже просмотрел и изъял Сомов.

– Что-нибудь странное заметили?

– Да нет, Любовь Андреевна. Три девчонки с мороженым в рваных джинсах по моде и торчащими из-под одинаковых черных капюшонов волосами невообразимых причесок переходили от картины к картине, комментировали все, обсуждали. Цветы разглядывали, нюхали. В конце дорожки обнаружили эту картину: одна девчонка указала на нее, другая взглянула и упала, ну и дальше началась вся суета.

– Что вы про это все думаете? – опять поинтересовалась Любовь.

– Не знаем, что и думать. Ее смертельно напугала, похоже, картина…

– Да вы что говорите?! Вы сами то картину видели? Там красивая рыжеволосая колдунья с совой в руках.

– Не знаю, что сказать… Вы столько дел с Больцовым и нашим следственным отделом распутали, видимо, опять придется потрудиться. С нашей стороны все под контролем: весь периметр усадьбы просматриваем, записываем, что не так – сразу приедем. Спокойной ночи!

Любови не оставалось ничего иного как отключиться. Нет, спать, конечно, она не могла. Открыла-таки оранжерею, прошлась по дорожкам, подошла к злополучной картине… Ничего необычного. Посмотрела под ноги: еще были следы на песке от тела, множества ног… Как неприятно! Будет ли она теперь любить проводить время здесь, ухаживая за цветами? Захочет ли дальше писать картины?! Одно она знала точно, что необходимо разобраться, что привело к гибели девушки.

Лежала в своей спальне и вспоминала другие тяжелые события: кончину друга Больцова, уход из жизни Коли Чупова, который не смог живым выбраться из ада мистических изменений и погиб от наступившей старости в молодом возрасте – достаточно редкой болезни прогерии. За ним в мир иной ушли и много страдавшие по его вине родители.

Агнесс и Роман Больцов уехали отсюда, Татьяна Больцова, мать Романа, тоже. Многие уехали… Правда, колдунья Лия Сказочная теперь в Купавино, живет вместе с Якобом Рабичем, похоже, счастливо. Все хорошо теперь у этой Лии, у соседа Глеба Воронина, а у нее самой, когда все будет нормально? Что опять за мистика на ровном месте?! Ни к каким расследованиям происшествий на собственной территории она не была расположена. Лавры сыщицы ей были больше не нужны. Еще и собственную непричастность к этой истории придется доказывать. Но, похоже, иного выбора, кроме как заняться расследованием, сложившаяся ситуация не предоставляла.

Глава 4

С утра прибыли Кутузов и Сомов. Сообщили хозяйке результаты вскрытия. Катя Ветрова страдала при жизни пороком сердца, вчера у нее произошел обширный инфаркт. Никаких следов препаратов не выявлено, физического воздействия на тело не было.

– У человека со слабым сердцем сильный испуг, какая-то большая неожиданность может привести к таким фатальным последствиям. Инфаркт, похоже, спровоцировала картина. Любовь Андреевна, мы хотим на нее внимательно посмотреть, взять на экспертизу, еще раз все место происшествия обследуем. Вы сами то туда заходили?

– Да, конечно. Не представляю, как такое могло произойти. Очень странно, очень жаль девочку… Пойдемте в оранжерею!

Только подошли все к оранжерее, как у ворот остановилась и посигналила машина. Оказалось, что это местная ясновидящая и экстрасенс Лия Сказочная подъехала со своим супругом Рабичем. Меньше всего Любовь Андреевна хотела видеть здесь и сейчас эту особу, претендующую на ясновидение, и другие суперспособности, в которых трезво мыслящая детективщица всегда сильно сомневалась. Пришлось еще и эту парочку впустить в злополучную оранжерею. Лия сразу же напустила на себя особое состояние, смотрела на присутствующих как на пустое место при этом активно общалась с действительно пустым местом, где ей мерещилась помощница – давно умершая ее бабка-медиум.

– Портрет активен, он содержит какой-то посыл, но какой – моя бабушка не говорит.

Кутузов потянулся и легко снял загадочную картину: «Вот и изучим все посылы. Не могли бы вы навестить хозяйку позже, сейчас мы еще раз осмотрим место…».

– Место преступления, – уточнила Сказочная. – Не смеем мешать, поехали отсюда, Якоб!

– Лия, ну что вы говорите?! Почему «преступления»? – у Любови Андреевны руки тряслись, когда она шла провожать до машины эту парочку. Похоже, Лия ее недолюбливает, несмотря на помощь в написании книги Сказочной, а сейчас осознанно и с наслаждением вредит.

– Я чувствую опасность от картины. Вокруг нее сильная отрицательная энергетика. Зачем вы вообще эту картину написали? Где образ нашли? Сами в него зло вложили или персонажа вместе с его энергетикой поймали? Картину чистить надо…

– Лия, вы никогда мне добра не желали, а сейчас, по-моему, приехали все запутать и подлить масла в огонь.

– Берегите себя! – усмехнулась Лия, в душе довольная, что у сыщицы-писательницы, которой она всегда завидовала, начались неприятности. А завидовала она не достатку (у самой он был намного больше), не разнообразным талантам (у самой тоже были способности), а влиянию и уважению у земляков-сельчан. Те все больше и больше шли с разными вопросами к врачу и писательнице, а не к якобы магу и целительнице.

Кутузов и Сомов вышли из оранжереи со злополучной картиной, попросили ее упаковать в бумажный пакет.

– Любовь Андреевна, – Сергей Иванович Сомов улыбнулся осунувшейся от переживаний хозяйке, – вы не расстраивайтесь из-за придумок этой экстравагантной особы. Мы понимаем: картина как картина. Но девчонка чего-то запредельно испугалась. Проверим внимательно все окружение этой Кати, ее интересы и образ жизни. Почему ее слабое сердце разорвалось не в автобусе, не где-то еще, а именно у картины в вашей оранжерее – будем вместе разбираться. Нам кажется, что это несчастный случай, и ничто иное. Но дело то пока возбуждено уголовное…

На следующий день Сергей Иванович Сомов приехал в Сосновое. Первым делом созвонился с руководством техникума, общежития техникума и девочками, которые были с Катей Ветровой в тот злополучный день. С родителями не созванивались только потому, что родителей у Кати давно не было. Несчастный случай унес жизни супругов. Взять опеку над сиротой никто не спешил, поэтому и росла Катя на попечении у государства. А совсем недавно она получила ключи от старенькой однушки в пятиэтажке опять же от государства. Директор техникума рассказал следователю как всей общественностью держали на контроле выделение квартиры сироте и как потом все радовались предстоящему после ремонта новоселью хорошей и способной девочки, надежному другу и веселому товарищу, судя по рассказам следователю опрашиваемых ребят.

Квартира уже была закреплена за Катей, ключи были у нее, но она туда переехать из общежития не спешила, так как потихоньку клеила там сама обои, копила деньги на диван, холодильник, стиральную машинку, но шторки повесила, старые стол со стульями были, электроплита стояла, купленная одногруппниками в складчину на новоселье. Теперь в фойе сельскохозяйственного техникума висел огромный портрет Кати с траурной ленточкой. Под портретом было море цветов. И преподаватели, и студенты очень переживали и организовывали предстоящее прощание, которое должно было пройти в этом же фойе и завершиться на кладбище Соснового.

Сидя в обед за столиком местной закусочной, Сомов теперь переваривал еду и полученную информацию.

«Собственность у девочки появилась – уже мотив!» – решил Сомов. –«Кому теперь эта убогая квартирка достанется? Хотя достаться она должна наверняка государству: выделят ее какому-нибудь другому нуждающемуся сироте».

Странно, но у девочки не было кавалера. Любовь и прочая романтика юности, по словам соседок по комнате в общежитии, обходили эту симпатичную, но слабенькую здоровьем девушку стороной.

Сомов побывал и в квартире Кати, и в ее общежитии … Набор вещей, книг и предметов быта был скуден, но ноутбук у Кати имелся, причем просмотреть его пока не представлялось возможным из-за пароля. Проверенный сразу же после происшествия смартфон ничего интересного в плане звонков не дал. А вот ноутбук теперь предстояло изъять и изучить вместе с сотрудниками специального отдела полиции. Очень не хотелось Сомову работать при участии оперативников из Соснового, но Кутузов звонком предупредил, что придется и, возможно, даже передать туда дело. Сомов вынужден был оставаться в Сосновом до конца дня в надежде, что содержание ноутбука Кати добавит хоть какую-нибудь зацепочку.

Сомову с жаром пришлось защищать на совещании в Сосновом свою давнюю, всеми уважаемую в Купавино, внештатную коллегу-сыщицу, вздумавшую на этот раз организовать выставку со смертоносной картиной. Получили результаты экспертизы картины: естественно, все в норме. Никакого ни излучения, ни испарения чего-либо после исследования на месте гибели девочки установлено не было.

«А не родственница ли ваша уважаемая внештатная коллега бедной Кате?» – не унимались ассы сыска.

– Ну конечно же нет! И мы это уже проверили: нигде никогда не было пересечения ни этих людей, ни их близких».

Пожелав друг другу успехов в работе, неудовлетворенный результатами расследования, измотанный Сомов поздно вечером возвращался из служебной поездки домой. Ноутбук ему не дали и, что еще хуже, пока не смогли вскрыть. Получалось, что картина ни при чем, никто ни при чем.

– Так «сработал» организм девушки: неожиданно отключил сердце и все. Очень жаль человека, но ведь случается, что иногда спортсмен (кровь с молоком) внезапно скончается, а тут слабенький организм, сердце, как выяснилось, с пороком…, – убеждал себя Сомов.

Глава 5

Любовь Андреевна, конечно же, очень переживала. Дома места себе не находила. Тяжелое неожиданное событие шокировало сыщицу-писательницу и полностью выбило из колеи.

Решила снять все картины, убрать их в дальний угол. «Цветы буду людям показывать, о книгах своих буду рассказывать, лечить земляков – обязательно, а вот картины выставлять, да и писать их больше не буду! Вообще не хочу никого чужого в своем доме видеть. Мой дом – моя крепость! Правильная пословица!».

У человека силы жить полноценной жизнью появляются от «ожидания завтрашней радости», как метко выразился педагог Макаренко. Ожидание результатов задуманных дел – вот что всегда стимулировало Любовь. А тут дьявольское совпадение перечеркивало многие ее планы на предстоящее лето.

Жизнь всегда вносит свои коррективы в любые стратегии. Вот и сейчас звонок из районного дома культуры внес сумятицу насчет выставки картин.

Предлагалось опять на выходных провести выставку на этот раз в зале дома культуры. Сотрудница очень просила, ведь у них заявлен комплекс мероприятий по случаю юбилея села Купавино. В программе уже напечатаны выставки…

Отказать землякам она не могла: конечно же, если кому интересны техника или образы картин, то нужно предоставить работы. Сотрудница уточнила, что обращающиеся к ней сельчане спрашивают именно скандальную картину. Так уж люди устроены – привлекает то, что связано с загадкой, с тайной, с опасностью. Любовь решила посоветоваться с Кутузовым и Сомовым не только по поводу выставки, но, главное, по поводу участия в ней картины «Колдунья», которую только-что вернули с экспертизы. В заключении, естественно, было сказано, что с картиной все в порядке.

Решили, что на предстоящих выходных сделают выставку в зале дома культуры, но организуют там не только видео, но и оперативное наблюдение за публикой. «Все будет хорошо!» – заверили Любовь.

А Сомову опять пришлось ехать в Сосновое, чтобы рассматривать содержание наконец-то вскрытого ноутбука погибшей, снова беседовать с ее неразговорчивыми подружками с лохматыми волосами неестественных цветов, да и на похоронах понаблюдать за поведением пришедших на них.

Из ноутбука стало ясно, что девушка имела аккаунты в нескольких известных социальных сетях, а в одной сети была еще и членом группы «Энигма».

Судя по оформлению «обоев» страниц сетевой группы и содержанию постов, члены сообщества интересовались мистикой, эзотерикой, возможно, оккультизмом. Понятно, что члены молодежных течений «Эмо», «Готы» и тому подобных присутствовали в чатах сообщества и интересовались делами не только реальной жизни, но и атрибутикой загробной.

«Нехорошие, деструктивные увлечения!» – сразу же среагировали программисты из специального отдела. Девушка была ранее активна в сети под ником «Герда». Сейчас изучались контакты ее с членами группы и, в частности, с Нимфой. То, что Нимфа, являясь автором многих мистических статей, опытным блогером, сама вступила в активную переписку с Гердой, говорит о желании познакомиться с какой-то целью. Сетевая аватарка Нимфы изображала бледную молодую особу с густо накрашенными глазами, темными губами подковой, распущенными темно-русыми волосами и тау-крестом на цепочке вокруг тонкой шеи.

На вопрос следователя девушкам, знали ли они об увлечениях погибшей, да, знали, но она это тщательно скрывала и просила никому о группе с загадочным названием в сети не рассказывать. Сами в группе не состоят.

На данном этапе расследования на страницах были видны аватары членов, их контакты, общие паблики. Личная страничка Герды была недоступна, как будто сеть уже знала о ее уходе.

Вопросов было больше, чем ответов, но девчонки не шли на контакт. Сомов еще подумал, что они что-то утаивают, кого-то или чего-то боятся. Участие в похоронах бедной Кати не добавило ясности. Никаких подозрительных личностей замечено не было: руководство техникума, представители соцзащиты, преподаватели, студенты, бдительные сотрудники в штатском, все!

Сомову изъятый ноутбук не отдали, просто скопировали всю нужную для купавинских сыщиков информацию из него на флэшку. Сергей Иванович опять вернулся с небогатым уловом.

– Закрывать надо дело, хотя без разрешения из Иткутска не получится, – махнул рукой Кутузов. – В сетевых сообществах состоять не возбраняется, если они не экстремистские.

– А вдруг это именно такое сообщество? – встряла присутствующая в кабинете Кутузова Любовь. – Вдруг они негативно влияют друг на друга. Дайте я их статьи почитаю!

– Вот интернет-адрес группы. Сначала зарегистрируйтесь в соцсети и вам будут видны их общие публикации, статьи, информация.

– Хорошо! Спасибо!

Глава 6

Любовь Андреевна на уровне интуиции полагала, что внимательное изучение сетевой жизни безвременно ушедшей Кати приведет к разгадке ее гибели.

– Вот, пожалуйста! – сыщица-писательница даже всплеснула руками, вглядываясь в материалы сообщества, открытые ею на своем ноутбуке. «Вызов сил тьмы», «Знаки присутствия темных сил», «Магические заклинания», «Признаки порчи», «Ритуалы черной магии» и далее в том же духе.

Вспомнила, что вид девчонок Сомову не понравился: красятся отталкивающе, сами себя безобразят прическами, да и одеждой. Таких, сказал, на кладбище увидишь и испугаешься. Налицо принадлежность к молодежной субкультуре. Некоторым молодым людям, видите ли, нравится кладбищенская эстетика, готические пугающие образы, некрофилия… Тьфу! В игры играют, но так недалеко и до смерти напугаться.