Уничтожил морально

Бёрнер Вася

Уничтожил морально

В одно из солнечных утр… в одно из солнечных утрей… в одно из солнечных утров… короче, однажды после завтрака, Хайретдинов затеялся щёлкать тумблерами радиостанции и готовиться к утреннему сеансу связи с «Графиком». Ночной горный ветер к тому времени угомонился, перестал завывать в скалах и хлопать плащ-палаткой, натянутой над нашим СПСом. Пять обитателей Второй точки, слопавши завтрак, покуривали трубочку, молча передавали её по кругу. Болтать с утра никому не хотелось, в «помещении» было тихо, аккумуляторы в радиостанцию зарядили свежие, поэтому Хайретдинов не надел наушники себе на голову, а держал их в руке, перед своим лицом, вместе с тангентой.

– «График», я – Вершина Двенадцать. Перехожу на приём. – Сказал в микрофон Хайретдинов и отпустил кнопку передачи.

– Ухады дамой. – Хриплым голосом сказала радиостанция с жутким таджикским акцентом. – Забирай своя пасани и ухады, мана, дамой. Моя тэбэ приказаль.

Мы все, как один, навострили уши и повернулись к Хайретдинову. Тот удивлённо вскинул брови, отпрянул было от наушников, но очень быстро перешел в положение боевого взвода, исказился гримасой гнева и выдохнул:

– Ах ты гад!

Затем Хайретдинов вдавил кнопку передачи чуть ли не внутрь тангенты и заорал командирским голосом в радиоэфир:

– Ты, душок бородатый! Ты кого пытаешься лечить? Прапорщика Советской Армии? Да я твой … шпарил, когда ты ещё валялся в куче собственных какашек!

Дальше Прапорщик заорал так, что под нашей горой, в штабе полка, я полагаю, заскакали по полу армейские табуретки. Ну, во всяком случае, весь гарнизон поста Зуб Дракона и половина ущелья Хисарак слышали каждое его слово. Рёвом Буйного Бронтозавра Хайретдинов выстроил настолько изощрённую матерную конструкцию, что, если я приведу её в качестве цитаты, меня не только никогда не возьмут в Союз писателей, но и не пустят к приличным людям, в стойбище Оленевода Бельдыева.

Четыре лица, офигевших от красоты нецензурной брани, с восхищеньем смотрели на Хайретдинова. В окрестностях горы Зуб Дракона выключился звук, отключился свет, смолк в зелёнке стрёкот насекомых. В небе споткнулись птицы, забыли, как махать крыльями и камнем рухнули на дно ущелья Хисарак. Испуганно замер текущий с горы ручей, ветер стих и умер, облака с охреневшими лицами врезались в Центральный Гиндукуш. Гиндукуш от неожиданности присел и в страхе сжался. Жалостно всхлипнув, остановилась речка Гуват, глубокое офигенье накрыло долину реки Панджшер и весь Мир звенящей немой тишиной.

Все окрестности слышали только грандиозный мат Хайретдинова и биение собственных сердец. Отдыхал весь радиоперехват, находившийся в зоне вещания нашей радиостанции. Несколько минут в этой зоне никто не вёл никаких боевых действий, никто никуда не бежал, никто никуда не стрелял. Все, затаив дыхание, слушали Хайретдинова. А он рассказывал бородатому неудачнику на русско-татарском эксклюзивном наречии про всю горечь несчастного духовского существования, про низменность его душевных порывов и про всю никчёмность его подготовки по части радиоперехвата. И лишь в самом конце разговора предложил прийти и получить в задницу то, что в литературных произведениях никто никогда не возьмётся описывать.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.