Алхимик. Том 2. Студент

Но у жизни были другие планы. Ехали мы совсем недолго и прибыли к высокому зданию. Насколько помню, недалеко находится дворец князя. На самом здании никаких опознавательных табличек не было. Мы заехали во двор, мне дали выйти из машины, а потом отвели внутрь. В камеру не бросили, но оставили в пустой комнате, где был лишь стол да пара стульев.

Мужчина с холодными глазами явился через пятнадцать минут. Я за это время успел подготовиться, тихо вывел небольшую печать прямо на столе. Если дойдет до боя, создам шип и метну ему в горло. Меня, кстати, не осматривали и не обыскивали, только сумку с рюкзаком отобрали.

– Чем обязан? – задал я первый вопрос.

– Для начала расскажите, кто вы такой, – мужчина уселся за стул и внимательно на меня посмотрел.

Надо помнить, что у сильных бесов может быть высокая наблюдательность. А ещё слух, чутье и способность отслеживать реакции организма на запредельном уровне. Иначе говоря, врать опасно.

– Я задаюсь тем же самым вопросом. Кто вы такой?

– Меня зовут Родион. Я занимаюсь особыми делами. Это всё, что вам нужно знать.

– А меня зовут Эдуард. Несостоявшийся студент, выигравший олимпиаду князя. Видимо, ещё и бездомный, потому что заселиться сегодня не успею.

Я не понимал, с кем говорю. Не понимал, чем мне это грозит, и какую линию поведения выбрать. Так-то я вообще не самый общительный человек и уж точно не мастер вести переговоры. Умом понимаю, что гонор здесь и сейчас показывать лучше не стоит, но говорю так, как могу. То есть криво и косо, буквально печенкой ощущая, что хожу по лезвию ножа.

– Я читал ваше дело. Вы утверждаете, что являетесь племянником некоего Сергея Гвоздева. У которого, насколько мне известно, нет братьев и сестер. Он также считается дезертиром и без вести пропавшим. Так же, как и Ольга Гвоздева. Фамилия, кстати, вымышленная, на самом деле их зовут иначе, но вы-то об этом знаете.

– Не понимаю, о чем вы говорите, – медленно ответил я, чувствуя, как внутри всё похолодело.

– Также вы наверняка знаете, что подделка документов уголовно наказуема. За сговор вам всем грозит от года. За дезертирство…

– Что вы хотите? – теперь уже в моем голосе звучал холод.

– Что вы делали в поезде?

Ах вот оно что. Неужели меня раскрыли?

– Ехал.

– Молодой человек, – покачал он головой. – Мне нужны ответы. Я их получу. Любой ценой. Мы поняли друг друга?

Смотря в глаза этому человеку, я понял, что да, получит. Любой ценой. Если будет нужно, он посадит Гвоздевых или будет пытать меня. Я встречал на своём пути разных людей. Некоторые из них творили великие злодеяния. Этот мужчина не был злодеем. Он был холодной сталью, которая обязана достигать результата. Любой ценой.

– Что именно вы хотите узнать? – сдался я. Кем бы ни был этот человек, он сумел найти моё уязвимое место. Я не мог допустить, чтобы Гвоздевым что-то сделали. А значит… значит, придется торговаться.

– Я хочу знать всё. Что вы там делали, что видели, как и зачем дрались со зверем.

– С чего вы взяли, что это был я?

– Это очевидно, – ответил он как само собой разумеющееся. – Иначе бы вы удивились и отреагировали иначе.

Шпион из меня отстойный.

– Мне нужны гарантии, что вы не тронете Гвоздевых. Они хорошие люди.

– А вот это, – добавил он яда в голос, – мы будем решать после разговора.

Я рассказал. От и до, во всех подробностях, исключая те, где использовал алхимию. Как напал зверь, как я разбил стекло, выбрался наружу и увидел паука. Как принял решение вмешаться, чтобы спасти людей.

– Вы такой альтруист? – с не меняющейся интонацией спросил Родион.

– Вам кажется странным помогать людям? – зло ответил я.

– Многие на вашем месте не сделали бы ничего. Другие бы сделали ради своей выгоды. Продолжайте.

Дошли до боя. Я рассказал, что зверь вёл себя странно. Когда я его атаковал, он переместился. Потом ещё раз скакнул, а дальше бросился в бой. Как победил? Чудом. Смог отломать лапу и вогнать ему в мозг.

– Насколько вы сильный бес?

– Недостаточно сильный, чтобы справиться легко, – ответил я безопасную часть правды.

– Зачем потрошили зверя?

Этот человек что, знает всё? Если так, плохо дело.

– Любопытство, – опустил я глаза. – Никогда таких тварей не встречал. Хотел изучить. Ну и…

– Что ну и? – не стал он додумывать ответ за меня.

– Хотел забрать ценные органы. Это же ходок.

Родион кивнул. Надеюсь, его этот ответ устроит. Может, он даже где-то внутри порадуется, что мною двигал не только альтруизм, но и меркантильный интерес.

– Закончить я не успел. Прилетел вертолет. Думал, что спасатели, но они сразу же открыли огонь. Я сбежал, оторвался в темном лесу, хотя это было непросто. Дальше случайно нашёл железную дорогу и вышел к поезду. Больше ничего и не случилось. Ожидание, допрос, продолжение путешествия в столицу.

– Вас преследовали?

– Поначалу да.

– Расскажите подробнее.

Твою мать. По его тону понятно, что он знает многое о нашей стычке.

– А что там рассказывать? Они обладали способностями бесов. Хорошо видели в темноте, поэтому я не смог убежать. За мной пошли двое. С одним я смог разобраться, а потом сбежал. Дальше меня преследовать не стали.

– Как же столь юный парень смог справиться с вооруженным бесом?

– А как справляются в таких случаях? Рискуя и проливая кровь. Моя регенерация оказалась лучше, чем у них.

Глупо было ожидать, что на этом допрос закончится. Родион попросил рассказать всё сначала. А потом ещё раз. Задавал уточняющие вопросы, прыгал с темы на тему. Когда он закончил, я чувствовал себя выжатым. Сколько прошло времени? Часа три?

На этом вечер не закончился. Он ушёл, мне принесли еды и воды, позволили сходить в туалет. Не знаю уж, насколько это хороший знак.

Вернулся он часов… Да без понятия. Часов нет, я умудрился задремать. Никто меня не трогал, так и держали в пустой комнате с жутко неудобным стулом. Я думал, что с его приходом что-то прояснится, но нет. Новые вопросы, уточнение деталей, вплоть до того, как выглядел вертолет, какие опознавательные признаки были на нём и на людях.

Ещё час допросов, и меня оставили до утра. Стоит ли говорить, что после всех этих дней, в течение которых успел побегать по лесу, ночевать в поездах и сидя на стуле, не имея возможности сходить в душ, выглядел я как чучело?

Завтраком накормили, и то хорошо. Спустя ещё пару часов после этого заглянул Родион.

– С первым делом мы разобрались. Возможно, вы и правда случайный свидетель, – заметил он буднично. – Но осталось ещё одно дело. Вы так и не сказали, каково ваше настоящие имя.

– А если я не хочу его называть?

– Тогда у нас проблема. Видите ли, будь вы обычным студентом, никаких вопросов не возникло бы. Но вы бес с вымышленным именем и поступаете в государственный институт, так что вся эта история дурно пахнет и заставляет думать, что ваша роль в этой истории иная.

– Я не больше, чем случайный свидетель, и моя настоящая фамилия вам ничего не даст.

– А вот это уже мне решать, – дернул он бровью и подался вперед. – Так как же вас звать?

Вздохнув, я назвался:

– Меня зовут Эдгард Соколов.

Родион никак не показал, что удивлен. Задумался, нахмурился, молчал где-то двадцать секунд.

– Чем занималась ваша семья?

– Одеждой и тканью, – уж это-то я знал.

– Соколов, значит. И почему же сменили фамилию?

– Потому что мою семью убили Коршуновы, а меня запихнули в лабораторию, где почти два года ставили опыты. Это достаточно веская причина, чтобы скрываться? – раздраженно бросил я.

Родион медленно кивнул. Встал, вышел из комнаты и оставил меня одного, гадать, какую реакцию вызовет моя откровенность.

Глава 4. Последствия

Чтобы попасть в кабинет князя, нужна была очень веская причина и вхождение в доверенный круг лиц, которые в разгар рабочего дня могли заглянуть к нему вне расписания.

– Вижу, ты не с пустыми руками, – заметил князь, когда зашёл Родион. – Есть пятнадцать минут, рассказывай.

– Я нашёл того, кто убил зверя. Это оказался случайный мальчишка.

– Случайный и мальчишка – звучит как плохая сказка.

– Так и есть. Я всё проверил настолько, насколько мог за это время. Парень ехал в Москву поступать. Он победитель олимпиады.

– Даже так? – усмехнулся князь. – Всё интереснее и интереснее.

– Самое интересное дальше начинается, – на лице Родиона не дрогнул ни один мускул, интонации никак не изменились. – У парня фальшивое имя и поддельные документы.

– И ты утверждаешь, что он никак не замешан?

– Только тем, что полез туда, куда не нужно. По документам он Эдуард Гвоздев. Настоящее его имя Эдгард Соколов. Наследник уничтоженного рода. Его семью убили Коршуновы. Но убили не всех. Мальчишку забрали в лабораторию, где полтора года проводили над ним эксперименты.

– Это точно он? – напрягся князь.

– Я нашёл фотографии семьи. Вот.

Родион достал несколько снимков. Часть была сделана недавно. На них сидел парень в потрепанной, грязной одежде. На другой была запечатлена семья. Мужчина указал на мальчика.

– Общие черты явно просматриваются.

– Похож, – согласился князь. – Но это слабое доказательство.

– Да. Но достаточное, чтобы я пришёл сюда.

– Получается, у нас есть живой свидетель того, что делали Коршуновы.

– Именно. Но это уже не моя зона ответственности. Если разрешите…

– Надо подумать.

Князь замер, уставившись в одну точку. В его голове прокручивались десятки фактов, выстраивались цепочки. То, что Коршуновы вели исследования, являлось скорее слухом, нежели подтвержденным фактом. Никаких доказательств найдено не было. Слежка за остатками семьи тоже ничего не дала. Либо Роман Коршунов мастерски водил наблюдателей за нос, либо никакого отношения к делам отца не имел.

Это можно было бы объяснить, будь в его семье дар ходоков. Тогда многое стало бы понятно. Но в этом они замечены не были. Анастас знал истории семей, которые тщательно оберегали свои секреты и умели гораздо больше, чем признавали официально. Но не так-то легко утаить кота в мешке. Рано или поздно, особенно если род ведет активную деятельность и воюет, все секреты всплывают наружу и становятся достоянием общественности. С другой стороны, гарантий, что это обязательно должно случиться в случае Коршуновых, не было, а значит, они могли владеть любыми способностями. Либо лаборатории вообще миф, как и все их разработки, но наличие Соколова говорит об обратном. Получается, команда князя где-то сильно просчиталась.

Анастас отмер, нажал кнопку на телефоне и сказал:

– Позови Игната.

Тот пришёл через пару минут.

– Расскажи коротко то, что накопал, – обратился князь к Родиону.

Мужчина повторил рассказ, добавив деталей.

– Но как он выбрался? – последовал вопрос от Игната.

– Ты допрашивал его по этому вопросу? – поинтересовался князь.

– Пока нет.

– Хорошо. Пойдете вместе. Узнайте все детали. Убедитесь, что это действительно Соколов.

***

Что-то идея быстро раскрыться перестала казаться хорошей. В следующий раз Родион явился не один, а с каким-то стариком. Я обнаглел настолько, что под столом создал две печати, чтобы проверить их индексы. Сама по себе любая печать не видна обычному человеческому глаза. Моему тоже не видна, хотя я вижу.

У алхимиков специфическое обучение. Нас с детства тренируют так, чтобы мы видели те печати, которые создаем. То есть воображали. В каком-то роде это галлюцинация. Математически точная. Это как если заставить себя поверить, что перед тобой есть геометрическая фигура, которой на самом деле нет.

При этом печати отражали ту форму, которую хотел придать алхимик внутренней энергии. Ну, или энергии мира. Так что те, кто способен видеть энергию в чистом виде, а я допускаю, что такие существа имеются, могли бы рассмотреть, что я делаю. Видимо, эти двое мужчин к таковым не относились, потому что ничего не заметили.

Старик представился как Игнат Филинов. Аристократ, как я догадался. У него потенциал оказался близок к нулю, ну да это неудивительно. Он ведь стар, а значит, давно достиг пика своей силы, как можно предположить. Другое дело, его уровень. За точку отчета я брал свои параметры, дав им значение десять, чтобы адекватно определять тех, кто слабее. Относительно меня старик имел уровень семьдесят два. То есть был минимум в семь раз сильнее! Это при том, что у него наверняка имелись уникальные способности, которые я ещё не научился определять.

Родион был ему под стать. Индекс опасности оказался даже больше: восемьдесят пять. Потенциала хватит на всю сотню. Замечу, что это приблизительные оценки. Для точности мне нужна статистика, а для неё требуется много разных аристократов и одаренных изучить.

В любом случае одно я понял точно – против этих мужчин лучше даже не рыпаться. Дайте мне пару часов на подготовку, все необходимые инструменты, и я рискну принять бой против них. А так… не буду и думать об этом, слишком большая пропасть между нами. Не говоря уж о такой силе, как власть. Наверняка в этом здании много как просто вооруженных и хорошо подготовленных людей, так и бесов.

– Расскажите нам, молодой человек, – сказал Игнат, когда с представлениями было покончено. – Как именно была убита ваша семья, и что случилось потом.

– Это не самые приятные воспоминания.

– Понимаю, – покивал мужчина. – Мне тоже довелось терять близких. Но, боюсь, это слишком важно.

Уж точно важнее, чем мои чувства.

Пока ждал, было время подумать, что и как рассказывать. Своей историей я преследовал несколько целей. Во-первых, восстановить свой статус аристократа. Во-вторых, максимально очернить Коршуновых. Я не знал, живы они или нет, в стране или скрываются, и насколько опасны лично для меня. Зато был уверен, что хочу нанести им максимальный вред. Вроде как они с князем противники, а значит, выдав их секреты, я подложу Коршуновым свинью. Если они живы, конечно. А если нет… Ну что ж, значит, просто солью часть чужих секретов. Третья цель, которую я преследовал, – сохранить собственные тайны. Тут пришлось постараться. Я не забывал, что передо мной сидят два могущественных существа с неизвестным набором умений.

Этот допрос особо не отличался от предыдущего. Я рассказал историю, меня выслушали, потом задали несколько десятков уточняющих вопросов.

– Ты сможешь показать, – перестал выкать Игнат, – где находится лаборатория?

– Только приблизительно. Сами понимаете, я две недели выживал в лесу, как мог, и карты у меня не было.

На самом деле я уже обдумывал этот момент. Прикинуть свою скорость, найти место, где меня подобрали Гвоздевы, совместить это с направлением, откуда шёл… А я всегда двигался в одну сторону, ориентируясь по солнцу. В итоге получится приблизительная точка, где скрывается лаборатория. Место там приметное, после подрыва базы остался котлован. Да и река там есть поблизости, где-то в двух часах ходьбы.

– Можно и приблизительно. Для начала, – любезно согласился мужчина.

Мне нравилась его любезность. Словно не в допросной сидим, а с любящим дедушкой на даче у камина общаемся. Но также от этой доброжелательности меня в дрожь бросало. От того, что скрывается за ней.

– Если дадите карту…

Карту принесли спустя две минуты. Гораздо лучшего качества, чем мне была доступна ранее.

– Здесь.

– Это не приблизительно, а точно, – заметил Родион.

– Я не раз думал над тем, откуда выбрался, – признался я. – Полагаю, вы понимаете почему. К Коршуновым у меня большие счеты. Что, кстати, с ними?

– Вы не знаете? – в отличие от Филинова, Родион оставался показательно вежливым.

– Иначе бы не спрашивал.

– Спасибо за информацию, – поднялся старик, проигнорировав мой вопрос. – Пока отдыхай, ещё поговорим.

– Есть ещё кое-что, – заметил я, будучи не до конца уверенным, что это следует делать. – Там работали ученые. Они скрылись перед тем, как взорвать лабораторию.

– Сможешь их описать? – заинтересовался старик.

– Если дадите побольше бумаги и нормальные карандаши, я вам их нарисую. Они мою сестру убили. Я этих уродов на всю жизнь запомнил, – пояснил я, увидев удивление на лице Игната.

– Хорошо. Скоро принесут.

Он повернулся и вышел. Родион отправился за ним следом. Опять я остался здесь. Но зря подумал про них плохо. Минут через пятнадцать за мной пришли и отвели… Назвать это камерой язык не поворачивался. Скорее закрытая комната с повышенным уровнем комфорта, отдельным душем и кроватью. Не роскошно, но лучше, чем сидеть в пустой комнате. Я по-прежнему оставался под охраной, но хотя бы смог помыться и привести себя в порядок, а когда вышел из душа, бумага и карандаши уже лежали на столе.

***

В первый день у меня ещё теплилась надежда, что я скоро смогу выйти на свободу. На второй она поугасла. На третий так и вовсе пропала, я начал думать, как отсюда выбираться. В голову лезли мысли о том, что я ведь мог попасть не к тем людям. Или к тем, но у них совсем иные представления о моей дальнейшей судьбе, нежели у меня самого. Запрут до конца дней за решеткой или, того хуже, удавят по-тихому.

Родион и Игнат наведывались ко мне ещё несколько раз. Да-да, снова уточняли детали. Ещё ко мне приходил какой-то ученый. Он не представился, но попытался узнать детали того, что именно со мной делали. Меня водили на осмотр, заставили сдать ещё анализы, словно им было мало того, что я было в больнице для института.

На четвертый день за мной пришёл Игнат.

– Здравствуй, Эдгард, – поздоровался он.

– Скоро меня отпустят? – задал я сходу вопрос, единственно меня волнующий.

– Скоро, не сомневайся. К тебе никаких претензий нет.

– Выглядит иначе, если честно.

– Твоё раздражение понятно, – улыбнулся он. – Осталось последнее дело. Нужно найти лабораторию. Для этого нужна твоя помощь.

– Я же уже указал место.

– И мы его проверили, но не нашли искомое.

– Что вы тогда хотите от меня?

– Чтобы ты отправился со мной. Оденься, – кивнул он на куртку и ботинки.

– Вы хотите, чтобы я отправился в ту местность?

– Именно.

Вот черт. Это займет ещё как минимум пару дней.

– Моя учеба…

– Мы решим этот вопрос.

– Ну, раз решите, – вздохнул я, словно мог воспротивиться.

Когда оделся, старик удивил. Я-то думал, что придется ехать, в лучшем случае лететь, но он просто открыл… Щель. Выставил руки вперед и словно раздвинул само пространство прямо в воздухе. С той стороны я увидел поле и лес вдалеке. Дохнуло запахом природы, подул холодный ветер.

Любопытно…

– Прошу, – указал старик.

Я чуть помедлил, прикидывая, не создать ли печать для изучения, но это слишком заметно будет. Не сами печати, а то, как я двигаю пальцами. В способности этих людей находить ответы на вопросы, а следовательно, и подмечать детали, я больше не сомневался. Одно то, что быстро меня вычислили и нашли, было наглядным доказательством чужого профессионализма.

Который я банально недооценил. Даже представить не мог, что отыскать меня будет настолько просто. Мне по-прежнему не хватало жизненного опыта в этом мире и понимания чужих возможностей.

Сделав пару уверенных шагов, я оказался по ту сторону. Старик вышел за мной и закрыл прореху. Здесь же нашёлся вертолет и несколько человек, которые нас поджидали.

– Узнаешь что-нибудь?

– Надо оглядеться, – ответил я старику.

Я из лаборатории выбрался больше года назад. Ещё и в неадекватном состоянии был, больше думая о выживании и мести, нежели о запоминании ориентиров. Оставалось уповать на память, на которую я никогда не жаловался.

– Тогда прошу, – Игнат предложил пройти к летающей машине.

Передвигаться на ней было… специфическим опытом. Летать мне понравилось. Хоть и страшно, но какие это перспективы открывает, аж дух захватывает. Мы навернули несколько кругов по местности и… Нашли лабораторию. Сейчас она выглядела как ничем не примечательная поросшая травой поляна. Но если знать, куда смотреть, то некоторые детали бросаются в глаза. Неприметная дорога, над которой природа взяла вверх, но не полностью. Поле, которое я видел. Опушка, поваленные деревья. Я с трудом, но узнал местность. А когда спустились, то и обломки здания под слоем земли нашли.

– Премного благодарен, – сказал Игнат. – Ты можешь вернуться.

Он открыл проход, отправляя меня обратно в камеру. Я зашёл и, когда проход закрылся, тут же создал печати, пытаясь ухватить остаточный след. Ухватил. Снял параметры, как выглядит пространство, после того как его… Тут я терялся в догадках, как обозвать этот процесс. Разорвали? Раздвинули? Стянули две точки? Как же мало статистики, чтобы проникнуть в суть понимания того, с чем я соприкоснулся.

***

Князь закончил переговоры, положил трубку, встал и потянулся. После чего вышел в соседнюю комнату, где его уже ждала Ольга.

– Что там у тебя?

– Доклад по Соколову, как ты и хотел.

– Послушаем. Как насчет кофе?

– Так вечер уже, потом не усну.

– Тогда чай?

– Какао, пожалуй.

– Тебе что, десять лет? – улыбнулся князь.

– Тридцать восемь, и я не вижу ровно ни одной причины, почему не могу любить какао.

– Как скажешь.

Попросив слугу принести сестре то, что она хочет, а себе крепкий кофе, чтобы взбодриться после тяжелого дня, мужчина вернулся к разговору.

– Что скажешь про мальчишку?

– Он умен, умеет рассуждать и выиграл своим умом олимпиаду.

– А результаты обследований и анализы?

– Он точно потомственный аристократ. Не самый сильный. На уровне середнячков.

– Но с неизвестными зверями справляется.

Ольга на это пожала плечами. Сражения никогда не были её излюбленной темой, и она в них разбиралась не так хорошо, чтобы оценить чужой потенциал и перспективы в бою.

– Что скажешь насчет него? Есть идеи, как поступить с мальчишкой?

– Насколько я знаю, он ничего такого не сделал, чтобы его наказывать, – аккуратно ответила Ольга. – Отпусти и пусть учится. Нам талантливые молодые люди пригодятся.

– И где ты ему предлагаешь учиться?

– Хороший вопрос… Как простолюдин он должен учиться в новосозданном институте. Как аристократу ему там не место. Для них есть отдельное заведение.

– Вот и я так думаю. Так куда же его?

– Ты ведь уже решил, зачем спрашиваешь?

– С чего ты взяла? – хмыкнул Анастас.

Дверь отворилась, зашёл слуга, поставил поднос и быстро вышел.

– Мм… И как у них так вкусно получается? – припала Ольга к своей кружке.– Не против, если я туфли скину?

Не дожидаясь ответа, она сделала, что хотела, и залезла с ногами в кресло.

– У мальчика осталась родня, – добавила Ольга спустя пару минут молчания. – Как у нас в стране, так и за границей.

– Их ветвь не поддерживала отношения с другими родичами.

– Но они всё равно родня, а значит, могут обеспокоиться судьбой мальчишки.

Князь кивнул, обдумывая сказанное. В столе у него лежало несколько докладов. Всё, что связано с семьей Соколовых. Чем занимались, какие связи и активы имели, что с этим случилось после уничтожения семьи.

– Мальчик удачливый. Выжил там, где другие сложили головы. Пока его список достижений говорит о том, что по жизни он не потеряется.

– И? – глянул на сестру князь.

– Я всё сказала. Дальше тебе принимать решение.

– Ты вроде хотела уменьшить социальное напряжение между аристократией и обычными людьми.

– Хотела.

Князь снова кивнул, никак не поясняя, зачем это сказал. Ольгу такое поведение бесило, но поддаваться на провокацию и задавать уточняющие вопросы она из принципа не собиралась.

***

Моё заточение закончилось не совсем тем способом, которым я ожидал. Вместо того чтобы вывести через дверь, ко мне явился Игнат. В смысле раздвинул пространство, вошёл внутрь и позвал за собой.

Я подумал, как бы это не засчитали за побег, но пошёл за ним. Оказался в просторном зале, который так и дышал роскошью. Изящная мебель, картины, камин, где горели поленья, и… Ну да, это был князь. Он стоял у окна, смотрел вдаль и повернулся только тогда, когда Игнат толкнул меня к нему, а я сделал пару шагов и остановился.

Князь повернулся, оглядел меня и промолчал. Так и стояли, смотря друг на друга. Наверное, надо было как-то поклониться или поздороваться, но, во-первых, я не знал, как именно подобает обращаться к монарху, а во-вторых, раз не сделал этого сразу, то и с запозданием это выглядело бы глупо.

– Родители тебя не учили этикету? – поинтересовался он.

– Да как-то не успели. Я то в коме валялся, то в лаборатории прохлаждался.

Язык мой – враг мой.

До этого я князя видел на сцене. Сейчас, вблизи, он выглядел и ощущался гораздо опаснее, словно я повстречал в лесу медведя. Руки чесались замерить его индекс опасности, но это было бы ещё большей глупостью, чем дерзить главе государства.

– Тогда лучше изучи этот вопрос, – на полном серьезе кивнул он.