Мой брат Август

Я опоздала немного, долго собиралась, водитель папы был на редкость сонный, вел машину медленно. Но что они мне сделают? Конец учебного года, все давно предопределено, пускай не золотая медаль, но диплом у меня в кармане. Только вот, что будет дальше? Я даже еще не задумывалась.

И вот, я снова иду по своим владениям, народ расступается в стороны, я королева школы. Каждый со мной здоровается, но я не знаю имен и половины. Моя команда ждет меня у окна, мои друзья, избранные дети, элита школы. Крис, как всегда, в джинсах, Мар в развратном платье с декольте, парни в чем попало.

– Привет, Алекс, классная юбка, – приветствует меня Крис.

– Она тебе не мала? – подкалывает Мар.

Ден нагло пялится на мои ноги.

– Крис, тебе удалось что-то узнать у Ильи? Он думает просить прощения? – решила я спросить в последний раз.

– Нет, Алекс, он такого не говорил.

– Ладно, тогда я сама подойду к нему.

– Нет, Алекс, поверь, не стоит, – предостерегает меня Крис, хотя я не понимаю почему.

– Я все равно пойду. Вот и он стоит.

Илья стоял у двери своего кабинета, опершись о стену, как всегда. Эта дурная привычка однажды заставила его вляпаться в синюю краску. Он был таким красивым, в черной толстовке с капюшоном и черных джинсах. Он заметил меня, остановил взгляд на моих длинных ногах.

– Привет, – говорю я.

– Ну, привет.

– Может, поговорим?

– Не думаю, что есть общие темы.

– Может, хочешь извиниться за тот вечер?

– Извиниться? Мне? Ты шутишь, наверное. Смешная девочка. Кому здесь надо извиняться, так это тебе! – сказал Илья. Я вообще не понимала, о чем он говорит.

– А мне-то за что?

– Да за то, что издевалась надо мной! Четыре месяца! Целых четыре месяца я терпел и ждал, когда ее величество – принцеса снизойдет до секса со мной. И я понимаю, ты девственница и все такое, тебе сложно отдаться парню в первый раз. Но четыре месяца это перебор. Пускай тебя ждет кто-то другой.

– С чего ты взял, что я девственница?

– Вся школа так говорит.

– Для тебя все остальное не важно? Только то, что девушка должна непременно давать?

– Да, Алекс, да! Я здоровый, молодой парень, мне нужна девушка, которая дает, и кажется, я нашел такую.

– Вот как. Знаешь, что по-настоящему смешно? Ведь я не девственница, и дала я парню в первый же день знакомства, и позволила делать с собой все. А тебя я мурыжила четыре месяца, и ты даже не удостоился того, чтобы хотя бы просто залезть ко мне в трусики. Неудачник!

Я развернулась и вильнула своей раскошной маленькой попой, я шла красиво, я знала, он смотрел мне в след, пусть видит, что потерял. Я разрывалась между желанием стать бешеной кошкой, и расцарапать лицо той девке, которую он нашел в замену мне, либо напиться собственной победой, я выдержала этот бой красиво, я красиво ушла.

Что дальше? Скучнейший урок химии, который мне побоку.

От чего-то мне совсем не было больно из-за Ильи. Да и как может быть больно из-за того, кому ты настолько не важна? Мар кидает мне записку. Текст гласит: – “Надеремся сегодня?” Если мы и сегодня будем пить, то трезвых дней в неделе не останется. Я бы предпочла просто пойти домой, побыть одна, съесть вкусное печенье, поболтать с мамой по телефону. Я пишу в ответной записке Мар, что у меня болит голова, не могу сегодня. Мар отвечает, что я скучная сопля.

Учительница пытается рассказать нам что-то про какие – элементы. Скука смертная. Я бы лучше селфи сделала, но лицо немного опухло с похмелья. Кажется, кто-то делает селфи за меня. Твою мать! Парень с задней парты пытается снять на камеру то, что у меня под юбкой.

– Ты что, офигел! – кричу я и швыряю его телефон восвояси!

– Ты что творишь? За ремонт платить будешь! – кричит он.

– Твой телефон – дешевка, легче выкинуть на помойку и не позориться!

– Оба к директору! – вопит училка, которая сразу стала злобной собакой. Не понимаю, почему она злилась на меня, хотя виноват был тот парень.

Меня иногда отправляли к директору, в основном за наши безобидные розыгрыши. Но в тот раз я была жертвой. Этот поганец должен был ответить по всей строгости.

– Ну что, Александра, снова тут? – спрашивает наш директор. Нам повезло, что он такой добрый, милый, пухлый старичок с усам, ну как старичок, лет пятидесяти, наверное. Не был бы он добрым, нас бы давно отчислили, а он просто проводит беседы и обьясняет, что так нельзя.

– Я люблю постоянство.

– Что на этот раз? Опять эти ваши опасные розыгрыши?

– Наши розыгрыши совсем не опасные, ведь никто не пострадал, все только смеялись.

– А как же Наталья Петова, которой вы на волосы налили строительной пены? Ей пришлось отстричь волосы, до сих пор в парике ходит. Или Дима Краков, который на спор с вами спустился с лестницы в тазу и сломал ноги?

– Это единичные случаи.

– Не еденичные, а самые вопиющие, вы постоянно пытаетесь над кем-нибудь поиздеваться.

– Но вся школа смеялась, всем было весело!

– Весело лишь до тех пор, пока не окажутся на месте тех, кого мучают.

– В любом случае, вы не правы, на этот раз я жертва! Этот гаденыш снимал на телефон то, что у меня под юбкой! Я просто выхватила телефон и выкинула. Что я, по-вашему, должна была сделать? Терпеть?

– Нет, конечно! Такое поведение непозволительно в стенах школы, но и портить чужое имущество тоже!

– Что?

– Вам придется возместить стоимость телефона.

– Да вы сума сошли? А ему ничего не будет за съемку?

– С ним мы будем решать вопрос самостоятельно. Прошу вас вернуться на уроки.

– Отлично! Не страшно, ведь телефон просто дешевка! И не думайте, что я вернусь на урок!

Я в спешке шла домой, дыхание прерывалось, кажется, слезы опять хотели вырваться наружу, я просто кипела от собственной злости, захлебывалась ненавистью. Да кто он такой? Этот отвратительный, жирный… Я даже его имя не запомнила. Он не имел права так поступать, и он должен был ответить за это. Я только еще не придумала как. Месть это блюдо, которое подают холодным, нельзя было обдумывать план, когда я на нервах.

Я дошла очень быстро, ключ от двери повернулся в замке. Моя кровать под сказочно красивым балдахином. Как же я хотела просто упасть туда. О нет, опять? Ему что, на работу не нужно? Мой горе – братец, он все время торчал дома, сходил бы куда-нибудь, подцепил бы девушку, а может и парня, я бы не удивилась, если бы он оказался геем. Тогда одно из обзывательств в его честь фактически стало бы правдой.

– Почему ты дома? – спросила я.

– У меня сегодня короткий день. Я закончил всю работу раньше, не было смысла оставаться.

– О боже, на работе ты тоже ботан!

– А ты почему дома? Ты должна быть в школе до двух. Опять ушла с уроков?

– Давай без нравоучений. Нет, я не ушла по своей воле, так вышло.

– Каким образом?

– Один мудак начал снимать то, что у меня под юбкой! Ясно?! У меня тоже есть чувства, и я не смогла такое терпеть!

– Извини, я и представить такое не мог. Но не переживай так, я уверен, что в школе с этим разберутся.

– Ха! Как же! Ему ничего не будет, а вот меня за то, что я разбила телефон, обязали оплатить ущерб! Представляешь?

– Александра, это ведь порча имущества, конечно, тебе нужно возместить.

– Блин. Да ты говоришь в точности, как они!

Я села на стул. Пахло чем-то вкусным, как в детстве, когда няня Аня пекла нам печеньки с теплым молоком, они просто таяли во рту.

– Ты готовишь? Ты что, умеешь? – спрашиваю я.

– Конечно. Это рецепт нашей няни. Сегодня, когда я был на работе, я вспомнил про то печенье и нашел рецепт.

Это было так странно. Что бы плохого я не делала своему брату, он всегда был добр ко мне. На самом деле, я не заслуживала этого, разве что пару затрещин. На кухонном столе была мука, все аккуратно разложено по мисочкам, формочкам. Наверное, эта его идеальность и бесила меня, вся эта вычерность, просто невозможно быть таким идеальным во всем. А может, я просто не пробовала? Я – мисс спонтанность, мисс – давай нажремся вечером, мисс – давай займемся сексом, ведь я знаю тебя целых два часа. Мы слишком разные, и это бесит!

– Тебя угостить? – спрашивает братец.

– Печеньками от няни? Конечно!

– Но я еще не закончил. Поможешь с готовкой?

– Слушай, Август, если из твоих рук выходит только все самое – самое, то из моих выходит только дерьмо.

– Не говори так. Это будет весело.

С тобой, Август, и весело? С тобой бывает либо нудно, либо убийственно нудно.

Ну ладно, я только переоденусь и попробую себя в готовке. Надеюсь, это отвлечет меня от дурных мыслей о мести. Мой брат, как всегда, в теплой толстовке и спортивных штанах. Как ему не жарко у плиты стоять?

– И что мне делать? Давай мне что-нибудь попроще, – говорю я.

– Сможешь ставить формочки?

– Думаю, на это ума хватит.

Я красиво делала формочки на тесте, но мне быстро это наскучило. Я хотела посмеяться над братцем.

– Сколько можно носить толстовки? Неужели земля перестанет вращаться, если ты наденешь что-нибудь другое? А, Август? Ты же дома. Или боишься показать жиры?

Братец усмехнулся и отшутился, что мол, ему так удобно. Как же он бесил меня. Я взяла горстку муки и бросила на его кофту.

– Ну вот, теперь не отвертишься. Придется снять! – смеялась я.

– Я не стану!

– Да ладно тебе. У тебя что там, третий сосок?

Я громко смеялась, а щеки братца наливались кровью. Это уже было делом принципа, возможно, у него, правда, был третий сосок.

– Снимай давай, или я стяну с тебя штаны!

– Вот еще!

– Ты был прав, это весело.

Я подошла к нему и начала стягивать злосчастную кофту, он сопративлялся, пока я не схватилась за штаны, тогда я сняла ее и штаны заодно, оставив его в больших семейных трусах. И черт подери, мой братец не был жирным, каким я его представляла, он просто был аполлоном. Как же так? Я все пыталась найти его слабое место, человек не может быть настолько идеальным во всем: интеллект, манеры, работа, готовка, теперь еще и его тело, оно было идеально. Широкие плечи, накаченная грудь поднималась вверх, кубики пресса, такие сильные руки, в таких я бы не прочь оказаться, и почувствовать себя невесомой. И все – таки он не был идеален, он был одиноким, у него никогда не было любви и человеческого тепла. Может, он все – таки гей?

– Август, я беру свои слова о том, что ты жирный, обратно. Когда ты успевал качаться?

– У нас в бизнес – центре есть фитнес зал, вместо обедов и перекуров я хожу туда каждый день.

– Да ты крут!

– С чего вдруг ты стала такой доброй?

– Не с чего. А ну погоди у меня! Помнишь, как в детсве?

Я набрала пригорошню муки и кинула в него, потом повалила на пол и щикотала, он почти не сопративлялся, наверное, боялся сделать мне больно, но потом осмелел, тоже взял муку и стал кидаться в меня. Вся кухня была в муке, печенье сгорело, а мы все щикотали друг друга и смеялись. Это был первый раз за долгие годы, когда я слышала его смех.

Однако вечер закончился весьма спокойно, мы с Августом утихомирились, он приготовил печенье, я позвонила домработнице, чтобы та помыла кухню. Остаток вечера мы провели за столом, печенье получилось таким же, как у няни, Август даже сделал теплое молоко.

– Тебе не хватает мамы? – спрашиваю я.

– Не сильно. Я давно привык, что ее нет рядом. В детстве мамой для меня была наша няня.

– Август, ты гей? – резко спрашиваю я. Август давится молоком.

– Нет.

– Тебе уже двадцать четыре, поздновато для девственника.

– Наверное. Но не думаю, что у этого вопроса есть временные рамки.

– Я никогда не видела тебя с девушкой. Неужели никто не запал тебе в душу?

– Мне нравится одна девушка.

– Только не говори, что это…

– Марина.

– Мар разобьет тебе сердце, и будет играть им в бадминтон!

– Не говори так. Она хорошая, чистая девушка, я вижу, какая она.

– И все – таки ты придурок! Ты видишь то, чего нет!

Я ушла в свою спальню, прихватив с собой кружку молока и пару печенек. Я закуталась в одеяло и присела на своем любимом месте у окна. Я обожала смотреть на ночную Москву, на то, как она живет, на ее свет и движение. Этот спокойный вечер нужен был, чтобы остудить мой мозг. Мне пришло сообщение от Мар: – “У меня есть план мести.”

4

Воскресенье. Радовало то, что завтра не нужно было идти в это богом забытое место – эту школу. Ненавижу. Я просыпалась и засыпала снова, хотела отоспаться в свой выходной. Мой телефон звонил, это была Мар. Я понимала, она хочет мести, но ведь не с самого утра. Я отклоняю вызов и сплю дальше, пока не слышу звонок в дверь. Они что, издеваются?

Я нервно вскакиваю с кровати и бегу к двери. Думаю, по моему виду понятно, что я не в духе и не в настроении принимать гостей. Мои волосы взьерошены, я одета лишь в трусы с майкой.

– Привет. Ты что, спала? – удивляется Мар.

– А не заметно? – злостно говорю я.

– Да не злись ты так. Лучше на часы посмотри! Мы не думали, что ты спишь в двенадцать дня! – продолжает Мар.

– Уже двенадцать?

– Да, Алекс, даже начало первого, – добавляет Крис.

– Пойдем выпьем мохито. Ты пока причеши волосы и надень что-нибудь, а то видно твои трусики с Микки Маусом. Кстати, они милые, – подкалывает меня Крис.

Надо же, все эти события так выбили меня из колеи, я настолько была без сил, что проспала более двенадцати часов. Мне было стыдно. Мои друзья пришли, чтобы помочь мне наказать того жирного урода, весь вечер обдумывали план, а я злюсь на них. Какая же я дура. Я рылась в своей гардеробной, слышен был разговор Крис и Мар на кухне, кажется, что-то про нового парня. Я услышала звук блендера. Мар хозяйничала на моей кухне.

Мои волосы запутались. На столе валялись засохшие печеньки, оставшиеся от вчерашнего набивания брюха с Августом. Было пролито молоко по всему столу. Сегодня нашей домработнице придется потрудиться изрядно. Я завязала волосы в хвост, накинула ночную сорочку и вышла к подругам.

– Алекс, мы тут думали. При любом раскладе тот маленький жирный урод должен заплатить, он не имел права снимать тебя, – говорит Мар. Она как всегда права.

– Да, но как? – спрашиваю я. Моя сонная голова еще не придумала план.

– Ясно как! Подговорим наших парней, чтобы после школы зажали его в переулке и хорошенько отделали, – предлогает Мар.

– Ты сума сошла? Ты понимаешь, что он может нажаловаться на парней, и им придется отвечать? – восклицает Крис. Это первая светлая мысль в ее голове за эти дни.

– Вы обе правы. Жирдяй должен заплатить, но не придется никого избивать. Он хотел посмотреть на мои прелести, так? Так давайте сделаем так, чтобы все увидели его прелести. Пусть поймет, каково это – быть на моем месте.

– Но как? – уточняет Крис.

– Так же, с помощью наших парней, но физически никто не пострадает.

– Жду недождусь совершения этого розыгрыша.

– И я. Это будет так приятно.

Мои нежные красивые губки разьехались в улыбке в предвкушении этого вкусного розыгрыша, мой взляд был тяжелым и надменным, как в фильмах у злодеев, которые планируют захватить этот мир и уничтожить человечество, я же хотела уничтожить лишь одного мелкого червя.

Я была, как всегда, красива, я делала широкие шаги своими длинными красивыми ногами, я смотрела в каждое заркало, я была прекрасна, настроение было приподнято из-за предстоящей мести. Но оставалась всего одна мелочь – поговорить с Деном. Я знала, что он всего лишь мой жалкий раб, готовый на все, только бы сделать мне приятное, оставалось лишь попросить.

Мар и Крис сделали свое дело очень четко, они предупредили всех наших одноклассников не входить в дверь кабинета на перемене и присматривали, чтобы никто еще не зашел. Вчера я написала Дену, что мне нужна его помощь. Он ответил, что попросит что-то взамен. Он что ополоумел? Королева не унижается перед сбродом. Я надеялась, что он просто так поможет или попросит что-то незначительное.

Нужно было просто отсидеть первый урок – алгебру. Скучнейщее на свете занятие. Графики функций? А ведь я и так их знаю! Но где же эти кривые в форме бюста пригодятся мне в жизни? А если и пригодятся, о, зачем мне такая пресная жизнь? Уж лучше пуля в лоб!

Наша команда еще не полностью в сборе, здесь все кроме Дена. Где же он, когда он так нужен? Когда судьба такого масштабного розыгрыша зависит лишь от него? Мы с Крис переглядываемся, она улыбается, потом начинает смотреть куда-то в коридор, наверное, рассматривает парней. Что еще может быть у нее в голове? Шмотки и члены.

Я вижу Илью в коридоре, он стоит, как и всегда, облокотившись на стену, все в той же кофте. В глазах читается грусть. Не по мне ли он грустит? Наврятли, он явно дал понять, что для него важнее теплая влажная вагина, нежели чувства. Чувства? Какие на фиг чувства? Когда я вообще думала о нем в последние дни? Я никогда не любила его по-настоящему, и горевать о том, кому я не нужна, я не буду. Он не заслуживает. Хотя в глубине души мне было интересно, с какой шлюхой он занимается сексом. Кто же она – эта мистическая давалка?

В коридоре показался Ден. Команда дружно провозгласила: – Ну, наконец-то! Я же схватила Дена за рубашку и отвела в конец коридора, где никто нас не услышал бы.

– Ты чего так долго!? Нужна твоя помощь! – начала я.

– Извини, я чуть не проспал. Играл полночи на консоли в новую…

– Ден, не важно. Мы планируем розыгрыш над пацаном, что пытался сделать фотку…

– А! Понял! А какой розыгрыш? Какая моя роль?

– Тебе надо заставить его снять штаны.

– Алекс, ты чего? Я не стану.

– Нет, станешь, я же тебя прошу.

– Ну и что? Я и так всегда что-то делаю для тебя! А ты для меня хоть что-то сделала?

– Так я и сделаю. Позже. Когда нужно будет.

– Я хочу кое-что взамен. Иначе я не буду ничего делать.

– Что, Ден? Дать тебе списать алгебру?

– Вот еще! Я хочу что-то настоящее. Ты ведь знаешь, что ты мне нравишься еще с пятого класса, когда наши классы соединили. Но за шесть лет я от тебя не добился и капли взаимности.

– Чего ты хочешь, Ден?

– Поцелуй.

– Что??? – воскликнула я. Мои глаза округлились.

– Да, да, я хочу поцелуй, настоящий.

Время поджимало, вот – вот прозвенит звонок, мне не удалось бы осуществить розыгрыш, если бы Ден не помог мне. Тогда все было бы зря, и никакой справедливости не восторжествовало бы.

– Ладно, Ден. Я согласна. Только предупреди Люка. Вы нужна оба.

– Хорошо, только…

– Ну, что еще? Пора заходить в класс.

– Я сказал, что ты мне нравишься, а ты ничего в ответ. Я тебе нравлюсь? Хоть чуть – чуть? У меня есть шанс стать твоим парнем?

– Шанс есть всегда, Ден.

– Правда? Значит, я тебе нравлюсь?

– Да.

Меня немного перекосило от собственного вранья, но в тот момент у меня просто не было выбора. Мне нужно было осуществить тот розыгрыш, это должно было случиться. Позже я, конечно же, объясню Дену, что он просто друг, если мы начнем встречаться, то дружба разрушится. В общем, соберу все клише молодежных комедий. Это будет легко.

Прозвенел звонок, и мы все пошли в класс. Я буду смотреть на часы как можно чаще. Вот бы время текло быстрее. Я смотрю на Мар, она подмигивает мне своим лисьим глазом. Ден присылает мне записку. Текст гласит: “Мы готовы.” Там нарисовано сердечко. О боже, как противно.

Я откидываюсь на спинку стула и просто жду окончания урока. Учитель рисует на доске очередное вымя. Сейчас начнет вызывать к доске какого-нибудь неудачника, чтобы высчитал ей икс и игрек. Тьфу. Скука смертная.

– К доске пойдет… Александра, – говорит училка.

Ну, вот еще!

Не пойду я никуда. Мне и тут прекрасно сидится. Это так позорно стоять у всех на виду и высчитывать эту математическую ерунду. Обычно училка вызывает меня пару раз, я ее игнорирую, и она вызывает какого-нибудь заучку, он все решает.

– Александра, выйди к доске и реши пример с функцией! – злостно орет училка.

– Мария Ивановна, не напрягайтесь. Вы же знаете, что наша Александра не выходит к доске. Ведь ей стыдно, она ни одну функцию не может решить. Не трогайте ее лишний раз и не заставляйте краснеть от наличия такого скудного ума. Давайте я пойду к доске, я легко решу этот пример, – говорит парень-заучка, отличник, зовут его Максим, та еще гнида.

Я резко встаю из-за парты и иду к доске. Я не позволю какому-то засранцу обзывать меня. Они просто не понимают, что я не выхожу к доске ни потому что ничего не знаю, а потому что я выше этого. Точнее, я и так знаю, что знаю все. Я беру мел в руки. Голос Максима у меня за спиной говорит: – Сядь, Александра, не позорься. Куда тебе? Я немного сосредотачиваюсь и начинаю решать. Это легкий пример. Дома я щелкаю такие, как орешки. А сдаю училке пустые тетради, чтобы не выглядеть законченным ботаником. Я пишу данные, считаю, и все получается. Я кладу мел.

– Александра, вы меня удивили. Вы решили эту задачу очень быстро, – говорит с удивлением училка.

– Это было легко.

– Погодите, я начерчу еще одну более сложную. Сможете решить?

– Попробую.

Голос с задней парты опять злословит. Попробуй, ага, – говорит он.

– Ну вот, решайте. Это очень сложное задание. Я даже не стала давать его вам на уроке. Думала, что никто не решит.

Я снова взяла мел, сосредоточилась на пару минут. Задачка была не из легких, но и такие я щелкала без труда. Я начала писать. Весь класс застыл от удивления, а училка надела очки на цепочке, чтобы лучше приглядеться. Решение было длинным, я писала мелко. На доске еле хватило места, чтобы написать ответ.

– Ну, вот и все. Как два пальца!

– Это просто поразительно! Садитесь, Александра.

Я вальяжно села на место, повернулась к этому заучке и показала ему средний палец. Теперь все знают, что я не тупица, я просто слишком хороша, чтобы выходить к доске.

Урок подходил к концу. Мне прилетело несколько записок со словами: “Как классно, Алекс! Ты умница!” А вот и звонок. Момент истины. Все скоропостижно собираются и выходят за дверь.

Ден и Люк останавливают жирного пацана и беседуют с ним. Осталась только злобная училка. Вот черт! Она зовет меня подойти.

– Александра, останьтесь, – просит она.

– Давайте потом!

– Нет сейчас, я не уйду, пока мы с вами это не обсудим!

– Ладно! Только, пожалуйста, поскорее!

Я быстро подхожу к ее столу.

– Обьясните мне, почему вы так себя ведете? Вы очень умная девушка, вы с легкостью решили задачу, которую не смог решить еще ни один ученик. Но по моему предмету у вас лишь удовлетворительная оценка, хотя вы должны учиться на отлично, вы умнее нашего Максима, который идет на медаль. Вы сдаете пустые домашние задания, никогда не отвечаете на уроках. Почему так?

– Понимаете, я просто не хочу выглядить заучкой перед друзьями. Они все не делают домашку и я тоже. Они ничего не понимают в алгебре, и я не хочу, чтобы они знали, что я понимаю все. Ведь мы друзья. Мы все делаем одинаково.

– Какая неслыханная глупость! Вы хоть понимаете, что творите со своей жизнью? Друзья это приходящее – уходящее, а оценки в дипломе решают всю вашу дальнейшую жизнь.

– Да что вы? Кому на фиг сдалась ваша алгебра? А мои друзья, вот кто на всю жизнь! Они мои самые близкие люди.

– Сейчас вам так кажется. Школьные друзья, как правило, остаются в школе, это просто люди, которые вынуждены быть рядом. Когда вы разьедитесь по институтам, там появятся другие друзья, а эти уйдут в забытье. Не стоит ради этого рисковать своей учебой.

– Вот и не правда, мы – настоящие друзья, мы пойдем в один колледж и всегда будем вместе.

– Какие же они вам друзья, если из-за них страдает ваша успеваемость? Вы должны думать о себе. Это выпускной класс, ваши баллы решают, куда вы поступите.

– Мой отец решает, куда я поступлю, и откроет мне путь туда, куда захочу. Мне по барабану на вашу алгебру, на диплом, я просто забочусь о друзьях, и мне стыдно выглядить в их глазах заучкой.

– Моя бедная Александра, вы так ошибаетесь.

– Это вы нихрена не понимаете! Я поговорила с вами, теперь можно и в столовую пойти. Что ждете?

И училка ушла, дав нам, наконец, время для долгожданной мести. Люк и Ден беседовали с жирным пацаном в конце класса, когда я подошла, он начал бормотать в полголоса: – Извини меня, извини. Его пухлые ручки дрожали, со лба лился вонючий липкий пот, ножки подкашивались.

– Ты же понимаешь, что этого мало. Ты увидел, что у нее под юбкой, и она должна увидеть, что у тебя в штанах. Это будет честно, – говорит Ден. Молодец, он сделал все так, как я сказала, послушный слуга.

– Но вы ведь это никому не расскажете, да? – молит жирный пацан.

– Конечно, нет. Мы даже отвернемся. Только Алекс увидит, только принцесса.

– Тогда хорошо. И мы будем в расчете, правда?

– Конечно. И сразу забудем об этом. Баш на баш, – говорит Люк.