Цеховик. Книга 3. Вершина мира

– Потом скажу, – отмахиваюсь я. – Пошли в класс. Звонок уже.

После уроков я сразу иду домой. Вернее, не домой, а по направлению к дому. На пути моего следования находится опорный пункт с офисом участкового. Вот туда с тяжёлым сердцем я и направляюсь.

Захожу прямиком в кабинет. Не убьёт же он меня. Может покалечить, конечно…

Он сидит за столом, а перед ним восседает толстая тётка в форме. Увидев меня, он в лице меняется. В его взгляде не читается ни намёка на внутреннюю доброту. Да… Не надо было заходить.

Он привстаёт, а рука тянется к кобуре.

– Ты чё припёрся, сука? – зло спрашивает он.

8. А всё хорошее и есть мечта

– Дядь Ген, – начинаю я миролюбиво.

– Какой я тебе дядя! – рычит он. – Матвеевна, ну-ка выйди. Мне с этим змеёнышем один на один поговорить надо.

Дородная Матвеевна безропотно поднимается и, смерив меня неодобрительным взглядом, тотчас выходит из кабинета. Свидетели нам и в самом деле не нужны. Рыбкин выбирается из-за стола и, воспламенив безумный кровавый огонь во взгляде, надвигается на меня. Ну ладно. Если насилие неизбежно, говорят, нужно расслабиться.

Я делаю шаг навстречу своему палачу и останавливаюсь в расслабленной позе, правда, удобной для быстрого реагирования. Он быстро приближается и у него даже не ёкает ничего, я не вижу, ни тени сомнения, вообще никаких посторонних мыслей и слюнтяйского морализаторства.

Он резко замахивается и бьёт. Прямо, как на картинке из учебника по самбо. Ну, чего уж, раз такое дело, я тоже действую, как на той же картинке. Вернее, серии картинок. Делаю несколько простых движений, блок, захват, поворот и… вот уже дядя Гена загнут носом к давно немытому полу, а рука его трещит в суставе.

– Отпусти, щенок, – тихо хрипит он, стараясь не закричать.

Знаю, что делаю ему больно, ну, а что мне ещё остаётся?

– Нападение на сотрудника при исполнении… – шипит он.

– Это не нападение, это самозащита, – парирую я.

Впрочем, ни для кого не секрет, что по линии самозащиты у меня, как раз, проблемки сейчас нарисовались.

– Короче, дядя Гена, ты можешь нормально меня выслушать или готов воспринимать только в позе рака?

– Пусти, сука…

– Ладно, отпускаю. Только ты не кидайся больше.

Я его отпускаю. Он выпрямляется. Злой, как собака. Морда красная, глаза дикие. Поправляет мундир, отряхивается и… резко бросается на меня. Снова. И снова оказывается загнутым носом в пол.

– Блин. Ну, придётся значит в таком виде с тобой разговаривать, – вздыхаю я. – Лишь бы не вошёл никто, а то неудобно ведь получится, да?

– Отпусти, – тихонько скрипит он. – Отпусти, гад.

Я отпускаю. Мне, в конце концов, не сложно. Он стоит, наклонив вперёд голову и переводит дыхание.

– Я сразу скажу для начала. Ничего не было. Успокойся. Ничего не было. А теперь сядь за стол и послушай. Садись, говорю.

Размашисто поправив разлетевшуюся чёлку, Рыбкин возвращается за свой стол. Я присаживаюсь напротив него и поворачиваю к себе телефон.

– Дочь дома? – спрашиваю, не глядя на него.

Он не отвечает. Я набираю телефонный номер и долго держу трубку. Не подходит.

– Так дома или нет?

– Дома, – зло произносит он.

Я набираю ещё раз и опять слушаю длинные монотонные гудки. Наконец, она отвечает.

– Алло, – слышу я тихий печальный голос.

– Только не бросай. Не бросай трубку.

Она молчит.

– Привет, Наташ. Это я. В общем слушай. Во-первых, тебе нечего стыдиться. Ты не сделала ничего такого, за что может быть стыдно. Ни передо мной, ни перед отцом.

Отец, возможно, так не считает, потому что кулаки его непроизвольно сжимаются.

– Ты очень красивая и смелая девушка, – продолжаю я. – и твоё сердце полно любви. Я тебя тоже очень люблю, Наташ. Это не шутка и не отговорка. Но мы с тобой ещё… почти дети, понимаешь? Не бросай, дослушай. Мне очень хотелось прикоснуться к тебе, обнять и поцеловать.

Рыбкин от этих слов становится просто зелёным, а из ушей у него дым начинает валить, как из внезапно пробуждённого вулкана.

– Но это было бы нечестно по отношению к тебе.

– Ты любишь кого-то другого? – тихо спрашивает она, прерывая молчание.

– Нет, ну что ты, кого? Нет, просто я знаю, как это бывает.

– Откуда ты знать-то можешь?

– Просто поверь, знаю. Ты сейчас думаешь, что влюблена в меня, но очень скоро ты выйдешь в мир, увидишь огромное количество новых людей, классных парней. И вдруг полюбишь кого-то ещё, уже по-взрослому, по-настоящему. Но будешь связана со мной. Понимаешь, что я говорю? Ведь я совсем тебя не достоин.

Она какое-то время молчит, а потом коротко спрашивает:

– Ты дурак?

Конечно, дурак, раз ничего лучше этой кретинической хрени не смог придумать.

– Наташ, я с батей твоим поговорю, он мужик нормальный и тоже тебя любит. Ты просто веди себя, как всегда и всё. Хорошо? И… я зайду к тебе?

– Нет! – говорит она и вешает трубку.

Я тоже вешаю и смотрю на Гену. А он – на меня.

– Ну что, нормальный мужик, всё понял? – спрашиваю я. – Или разжёвывать надо?

Он только головой качает.

– Смотри, не дави на неё, подобрее будь. Я вот смотрю на вас с ней и понять не могу, как оловянный твердолобый солдафон вроде тебя смог воспитать такую чудесную девушку. Это, я полагаю, не благодаря, а вопреки тебе… Ладно, пошёл я.

Я протягиваю ему руку и он, на мгновенье задержавшись, крепко её жмёт.

– Слышь, Егорий… – как-то неуверенно начинает он.

– Я не…

– Егор-Егор, да. Слышь, Егор, ну а чё ты не женишься-то, если у вас так всё серьёзно?

– Чего? – теперь у меня глаза ползут на лоб. – Мне ж только семнадцать исполнилось.

– Ну, не сейчас, а когда можно будет. Сейчас просто скажи, так мол и так, люблю, выходи за меня, когда можно будет. И ей спокойно, и тебе нормально. Чё?

– Ладно, дядь Ген, прости, что руку тебе выкрутил. Пойду я.

– Да ладно, чё свои люди как-никак. Ты ж мне, как сын теперь. Жалко, не пьющий только. Но это дело поправимое.

Не знаю, что здесь ещё сделать можно было бы. Мне в голову ничего больше не приходит.

Выйдя от участкового, иду на встречу с Большаком. Мы договорились встретиться в Центральном универмаге, он как раз туда едет, а потом немного посидеть в баре у Альберта. Это рядом. В универмаге я покупаю два бюстгальтера для Лены Ивановой, по Большаковской записке, разумеется. Обещал, надо исполнять. Сегодня, как раз, у нас заседание. Вечернее.

Сделав покупку, шагаю в бар и жду Платоныча там. Альберт, увидев меня, едва кивает и сообщает, что кофе сегодня нет. Закончился. Врёт гад, ну, да хрен с ним, не буду реагировать на его капризы. Вообще, конечно, работать с человеком с кукишем за пазухой не очень хорошо, ну а что делать…

Платоныч заказывает пиво и ему приносят стакан и бутылку чешского.

– Ну, как делишки? – интересуется он.

– Да, всё так же пока. Мне вот ковёр для борьбы нужен. Не желаешь, кстати, самбо позаниматься?

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.