Проклятая корона: Оазис Сехмет

– Гиксы стали хитрее, государь, – начал жрец. – Апопи11 стал опираться на тех из своих приближенных, кто является сторонником компромисса между гиксами и египтянами. Он удалил от трона князя Нубти-Сета12 и сменил великого жреца Сутеха13.

– Сменил? – удивился фараон. – Разве можно сменить жреца?

– Можно, государь. Великий жрец Сутеха умер при странных обстоятельствах и его место занял верный человек царя Апопи. Великий жрец Апопа14 присмирел и изменил свое мнение относительно войны с нами.

– И что они задумали? – спросил принц Яхмос.

– Они решили найти для гиксовских царей египетского надежного покровителя. Жрецы в Мемфисе готовы оказать царю Апопи поддержку своего божества. А они имеют громадное влияние в древней столице страны Кемет. Культ Амона там не слишком популярен. Сейчас великий гик и князья шасу проложили для себя путь в Гелиополь к храмам солнечного Ра.

– Что? – не поверил фараон. – Они станут поклоняться богу солнца? Гиксы? Но их бог Апоп враг солнечного Ра!

– Они готовы пойти на компромисс, государь. И если им это удастся, то Дельта и Фаюм присоединятся к великому гику, который окончательно станет именоваться фараоном Севера. И тогда, государь он станет твоим конкурентом в борьбе за власть уже по воле богов Кемета!

– Я египтянин! Как можно равнять меня и чужаками?!

– Но великий гик перестанет быть чужаком, государь! В том и состоит главная опасность! Если он примет египетское имя и тоже сделают и его князья…

– Но гиксы слишком горды для этого! – возразил жрецу принц Яхмос.

– Принц разве не помнит, что Апопи II был всегда сторонником компромисса. При его дворе было много тех, кто был противником его политики. Но сейчас эти противники стали смиряться, или их удалили от власти. Нубти-Сет, один из пяти князей шасу, удален от двора.

Камос молчал. Это были плохие новости. Ему не понравилось, что гиксовские владыки стали действовать умнее. Открытая ненависть и презрение Нубти-Сета и его сторонников были выгоднее для него сейчас.

Жрец продолжил:

– Я знаю, что Апопи все ведет к тому, чтобы перенести столицу из Авара в Мемфис!

– И что ты предпринял, жрец, чтобы этого не было? – спросил принц Яхмос.

– Я направляю в Гелиополь моего верного посланца. Он предложит жрецам Ра наш союз. Правда нам придется поступиться своими правами в пользу Ра.

– Что это значит? – спросил фараон.

–Нам придется уступить им власть на Севере. Культ солнца на Юге станет культом Амона-Ра. В Гелиополе они станут называться культом Ра-Амона. Нам придется согласиться на это. Иного выхода нет. Но и этого мало, государь. Нам придется пойти на уступки жрецам других больших культов. Особенно это касается Фаюмских провинций.

–Это твои дела жрец и здесь я во всем полагаюсь на тебя! Но что насчет войны с гиксами? Ты не сказал про это!

– Нам стоит начинать как можно скорее, государь. Но не прямо сейчас. Слишком велико противодействие со стороны номовой знати. Даже твой верный Минос, главный начальник над войском, против немедленного выступления. А что говорить о природной знати номов?

– Но ты выполнишь мою волю, жрец? – спросил фараон.

– Я всегда был верным слугой бога Амона и фараона.

Камос остался доволен ответом великого жреца…

***

Глава 2

Воля великой княгини Яхх.

1556 год до н.э.

В Фивах.

В городе живых.

Личные покои княгини Яхх, жены покойного Секененра II, и матери принца Яхмоса.

Великая княгиня Фив так и не смогла стать царицей. Её муж Секененра пал в битве, едва надев Белую корону. И она, мать принца Яхмоса наследника короны, считалась одной из знатных, но не первой среди них.

Княгиня была красива, хотя ей было сорок, а на юге Кемета, где девушек выдавали замуж в 14 лет, это был почтенный возраст.

Она помнила то время, когда князь впервые заметил её на большом приеме у себя во дворце. Тогда её привел отец, и одета она была как богиня и обликом могла поспорить с самыми красивыми статуями в храме Хатор.

Секененра сделал её женой и назвал своей госпожой. И стала Яхх первой женщиной Фиванского нома. Затем она подарила мужу сына Яхмоса, который статью и красотой пошел в мать.

Яхх слишком внимательно следила за своей внешностью, и почти половину её дня занимал уход за ней. Двадцать искусных рабынь постоянно хлопотали подле госпожи.

И вот муж стал фараоном! У Яхх закружилась голова! Она станет царицей Египта, а её сын в будущем станет фараоном Кемета! Но мечты красавицы быстро рухнули, ибо Секененра погиб в битве с гиксами, а на трон взошел принц Камос, сын её мужа от другой жены.

Мать принца Яхмоса княгиня Яхх в тайне ненавидела фараона Камоса. Она всячески настраивала Яхмоса против брата. Она твердила сыну, что это именно он избран богами, и только принц от союза фараона со знатной женщиной может дать достойного наследника трона.

Княгиню удручала дружба братьев. Её Яхмос подчинялся брату и был его единомышленником. А если у Камоса родится сын? Ведь одна из его наложниц беременна. Тогда её сын потеряет права на трон Юга!

Княгиня призвала к себе великого хранителя сокровищницы Белого Дома Потифера.

Тонкий каласирис княгини плотно облегал её стан и оставлял открытой грудь, упругую как у молодой девушки. Яхх особенно гордилась этой частью своего тела и всегда демонстрировала её, благодаря модным нарядам.

– Сколько мне это терпеть? – сразу спросила она. – Что ты обещал мне?

– Пусть великая княгиня выслушает своего слугу!

– Где поражение Камоса? Отчего корона не на голове моего сына? А ты знаешь, что сирийка Зара беременна? Это совершенно точные сведения!

– Но Зара простая наложница. Больше того она бывшая рабыня.

– И что с того? Разве Камос не может объявить её женой и госпожой страны?

– Не думаю, что до этого дойдет, госпожа.

– И напрасно ты не думаешь, Потифер! Камос твердо заявит о своей воле, если у него будет сын, и он объявит его наследником! И мой Яхмос поддержит брата!

– Но наследник еще не рожден, моя госпожа. И если госпоже будет угодно, то и не родится.

– Мне угодно! – произнесла красавица. – И если тебе дорога моя дружба, то ты избавишь моего сына от соперника!

Потифер был не только слугой, но сердечным другом княгини, после смерти Секененра.

– Я готов все сделать, княгиня. Но смерть Зары опечалит Камоса. И кто знает, на что он будет способен. И потому действовать стоит без торопливости.

– Мне не нужна её смерть. Пусть она скинет младенца! И пусть ни одна из девок Камоса более не понесет! Вот мое желание!

– Я позабочусь о Заре, госпожа!

– Ты все время мне это твердишь, но ничего не делаешь!

– Напрасно, госпожа так говорит. Я многое делаю, но делаю тайно. И это единственно правильный путь в нынешней ситуации. Молодой фараон часто проявляет горячность. Один неверный шаг и все может рухнуть!

Вельможа поклонился и покинул покои княгини.

«Он обижен! – подумала она. – Но это ничего. Пусть будет злее и решительнее!»

Она призвала служанок с опахалами и рабыню что занималась её ногтями на ногах…

***

Княгиня отправила за своим сыном. И Яхмос сразу явился на зов матери.

– Моя мать и госпожа хотела меня видеть? – принц почтительно поклонился.

– Сын мой! Ты стал редко навещать свою мать. Раньше такого не было.

– Я нужен фараону, госпожа. Слишком много дел.

– Я знаю про все твои дела, сын. И тебе нужно повиноваться этому фараону. Он занял твой трон, и он отдает тебе приказы!

– Госпожа!

– Я ведь права, сын! Корона твоя по праву!

– Но отец назначил наследником Камоса! И я буду повиноваться ему как старшему! Я уважаю брата как великого правителя!

– И это говорит мой сын? Я не могу в это поверить! Твоя мать знатного рода! Твой отец фараон! А кто мать Камоса? И он надел корону перед тобой! Это несправедливо!

– Я не могу это обсуждать, мама. Это государственная измена! А я не предатель! Я верный слуга Кемета и его богов!

– Тогда тебе следует подумать о короне, сын! А ты думаешь о том, как укрепить корону на голове твоего брата. Это глупо, сын мой. Хорошо, что у тебя есть я, которая заботится о тебе и твоем будущем.

Яхмос с тревогой смотрел на служанок матери. Они все слышали, и Большое Ухо уже завтра может донести об этих словах Камосу. Княгиня поняла значение его взгляда и усмехнулась.

– Ты боишься его, сын мой? Но мои рабыни и служанки преданны мне. Да и знает Камос все о моих чувствах к нему.

– Я не хотел бы, госпожа, чтобы ты вмешивалась в дела управления государством! Это совсем не дело для женщины!

– В истории Кемета были женщины, что даже занимали трон, сын мой!

– Такие женщины были, мама! Но ты не одна из них!

– Ты плохо знаешь меня, сын. Твоя мать способна на многое!

– Но не думаю, что тебе стоит осуждать фараона, госпожа. Это опасное дело в Фивах.

Яхмос низко поклонился и поспешил покинуть покои матери. В последнее время она часто заводила с ним подобные разговоры.

Сам принц не желал принимать участие в заговорах. У брата не было наследников, и пока он первый принц крови и наследник Белой короны Юга. Да и впереди была борьба с гисками, и страну нужно было освободить от власти чужеземцев. И потому все свои силы Яхмос направлял на армию…

***

Фивы, Дом хранителя сокровищницы Южного дома.

Большой дом великого хранителя сокровищницы фиванского дома располагался недалеко от храма Амона. Пожалуй, в роскоши убранства он не уступал жилищу самого фараона Камоса.

Высокие стены, облицованные известняковыми плитами с искусно вырезанными рисунками. Белые колонны, изготовленные из блоков, поднимались вверх в виде гигантских стеблей папируса. Статуи предков Потифера, сделанные его личными скульпторами, были раскрашены с такими умением, что застывшие фигуры казались, издали живыми людьми.

Комнаты дома были расписаны сценами жизни, и мебель в них самая изысканная: столы и стулья из ценного черного дерева с белыми вставкам из слоновой кости, высокие шкафы с золотыми накладками. Потолки дома богато украшены золотом, которого казнохранитель не жалел на свои апартаменты.

Должность хранителя сокровищницы уже третье поколение передавалась по наследству. И сейчас она принадлежала Потиферу III. Фараон доверял ему полностью.

Потифер был низкорослым плотного сложения мужчиной. Он был не стар, ему исполнилось только тридцать, и год тому назад после смерти отца – Потифера II – он стал хранителем сокровищницы Белого Дома.

Этот человек ничего не жалел для оформления своего жилища, но никогда не показывал богатства в одежде. Он всегда одевался просто. Сейчас на нем был белого цвета каласирис, расшитый цветными нитями пояс, простые кожаные сандалии. В руках – деревянный золоченый жезл – символ должности хранителя казны.

В доме Потифера собрались гости. Это был хранитель каналов старый чиновник Асенеф и бывший первый писец князя Секененра Тотрес.

Асенеф был толст и одевался с роскошью, скрывая под дорогими тканями недостатки своего тела. Он при помощи рабов возлег на ложе, на которое указал хозяин дома. Ему под спину подложили большую подушку.

– Пошли прочь! – приказал он рабам и те удалились.

Тотрес, писец и сын писца, был худ и не обладал могучим сложением. Мышцы на его руках были вялыми, ибо никогда не утруждал он себя военными упражнениями. Зато был мастером сложения хитрых документов и посланий.

– Садись, Тотрес! – пригласил Потифер. – Я позвал вас к себе не просто так.

Писец сел на стул и приготовился слушать хранителя казны. Тот сам налил вина гостям, ибо всех слуг из комнаты выслали.

– Отличное вино! – похвалил Асенеф. – Тебе доставили его из-за моря?

– Да. Корабли финикийского купца Дагона возят мне вино! Хотя берут дорого.

– Мои мастера скоро будут готовить вино не хуже этого! – похвалился Асенеф. – Я решил завести собственные мастерские. Виноделов я выписал с Крита.

– Я бы поговорил о вине, Асенеф, но дела не ждут! – прервал хранителя каналов Потифер. – Слуга Дагона привез иные новости с севера. А наш фараон желает ввязаться в большую войну с гиксами.

– Об этом знают все в Фивах, – сказал Тотрес. – Фараон Камос, да живет он вечно, желает окончательно покорить гиксов.

– Знают все, но не все понимают, чем это закончится. И нам не нужно, чтобы эта война началась.

– Но гиксы нам не друзья, Потифер, – возразил Асенеф. – С чего нам переживать за великого гика в Аваре?

– Я думаю, что тебе, Асенеф, стоит переживать о себе, а не о великом гике. Ты недавно приобрел корабль, и твои товары пошли на Север. Ты разбогатеешь еще больше. Но Камос желает вернуть времена, когда все в стране Кемет принадлежит фараону.

– Что ты говоришь, Потифер? – удивился Асенеф. – При великих царях династии Аменемхетов и Сенусертов15 такого не было! Времена всевластия фараонов давно прошли! Это было еще при фараоне Хуфу16!

– Вот о таких порядках и мечтает наш нынешний владыка! И у фараона есть сторонники, что готовы поддержать его в этом. И скоро, может статься, твое имущество будет отобрано у тебя, и передано иному. Так-то, Асенеф!

– Но мы не дадим фараону вернуть те порядки! – вскричал Асенеф, но тут же осекся и оглянулся по сторонам.

Потифер, увидев это, засмеялся.

– Вот видишь, друг мой! Ты уже боишься Камоса. А что будет, если он станет победителем царя Апопи? Тогда его власть станет полной и никто не посмеет сказать ему «нет»!

– И что делать? – спросил Асенеф.

– Да, что? – спросил Тотрес.

– Нужно не дать фараону стать победителем гиксов. Но и нельзя дать ему проиграть гиксам. Нас устроит выжидательная или оборонительная тактика. Пусть царь Апопи станет слабее, но пусть он пока сидит на троне в Аваре.

– Это умное решение, – согласились чиновники.

– Я не выдвигаю глупых идей, – сказал Потифер. – И за мной стоит великая княгиня Яхх.

– А значит за тобой и принц Яхмос? – спросил Тотрес.

– Почти. Но что нам за дело до Яхмоса? Главное его мать! Принц во всем её слушает. Ну, или почти во всем.

Потифер рассказал сообщникам о том, что он задумал…

Глава 3

Братья.

1556 год до н.э.

В Фивах.

В городе мёртвых.

Офицер фараона Эбана и жрец храма Амона Ити.

Эбана пришёл ночью к месту, которое назначил ему для встречи его брат Ити. Это были древние могильники в городе мёртвых на западной стороне, о которых ходила дурная слава. Здесь некогда был погребён прах проклятого слуги фараона, который предал своего господина. И с тех пор духи мертвых, обречённые на вечное скитание, мстили живым.

– Брат, отчего ты призвал меня в это проклятое место? – спросил Эбана. – Сюда никто не рискует заходить. Духи мертвых…

– Не стоит рассуждать о мире мертвых, брат мой. Ты ничего не понимаешь в нем. И скажу тебе, что нам здесь бояться нечего.

– А мне не по себе. Зачем, ты призвал меня сюда? Мы могли встретиться в винном погребке.

– Я стану говорить тайное.

– Здесь нас могут слышать проклятые, брат. А есть ли что хуже этого?

– Никто нас здесь слышать не может, брат мой. И никаких духов ты не встретишь здесь в ночи. Да и не имеют духи ушей в отличие от живых. Ты знаешь о том, что Камос тайно приказал создать при своем дворце службу Большого Уха?

– Нет. А что это? – спросил Эбана.

– Чиновник фараона, имеющий титул Большого Уха17, посылает своих людей, что именуются просто «уши», слушать о том, что говорят в священном городе.

– Я ничего про такое не слышал.

– Об этом знают в нашем городе немногие, брат. И я не хочу, чтобы они нас слышали. Сюда им хода нет. Ты стал большим человеком в армии Камоса.

– Я командую полком, который сам создал из бывших пиратов и разбойников. Мы не считаемся сами лучшими солдатами фараона. Но нам поручают многие дела.

– Брат, ты нужен мне. Мы с тобой, дополняем друг друга и вместе сможем достичь многого. Я кое-что узнал, когда учился в храме и мне поручают сложные дела.

– Ты также стал большим человеком, брат мой Ити. Тебя ценит великий жрец Амона.

– Великий жрец! – усмехнулся Ити. – Он великий, ибо сам пожелал стать таким. Но он уже стар и скоро его призовут высшие. И я желаю стать на его место.

– Ты, брат? Великим жрецом Амона? Но этот человек выше фараона! Он знает тайны самого бога Солнца!

Ити засмеялся.

– Нет, брат мой. Тайн бога он не знает. Но зато он знает тайны людей и умеет читать в человеческих сердцах.

– Он многому тебя научил, брат? – спросил Эбана.

– Многому, но я понял, что все, что он дал мне – не просто так. Великий жрец ничего не дает даром! Я принес ему много пользы за это время. И я стал хитрее и умнее, и стану работать на себя.

– Это опасные слова, брат.

Эбана никогда не видел своего старшего брата таким.

– Я говорю это тебе, зная, что мы братья. И наш союз неразрушим. Я стану великим жрецом, пусть и не сразу, а ты поднимешься до высокого поста в армии Юга. А затем и всего Египта, если ему суждено объединиться. Но сейчас у меня к тебе есть конкретное дело, брат.

– И что это за дело?

– Ты должен отправиться на Север.

– На Север? К гиксам?

– Да. Твой путь лежит к ному Неферуси. В крепости Гнездо Азиатов тебя ждет старая знакомая.

Эбана догадался, что брат говорит о финикиянке Атле, дочери известного и богатого купца из Тира по имени Дагон. Это она помогла им сбежать из Дельты, где за ними охотились гиксы. Атла стала возлюбленной Эбаны, но полтора года назад она на корабле своего отца, отплыла в Дельту, и больше новостей от неё не было. Эбана через купцов пытался узнать, где она, но безрезультатно.

И вот брат нашел её! Эбана, не скрывая волнения, спросил:

– Ты говоришь про Атлу? Она жива?

– Жива и здорова. Даже стала еще красивее, если верить словам тех, кто её видел.

– Она прекрасна как сама богиня Хатор. Я так рад этой новости, брат. Ты снова подарил мне надежду.

– Погоди, брат. Не спеши радоваться. Ты ведь ничего не знаешь о ней.

– А что я должен знать? Атла мне дорога и я хочу снова её видеть. Я уже думал, что она мертва или отец принудил её выйти замуж и уехать в Финикию в город Тир.

Ити посмотрел на брата. Ему стало жалко этого сильного и смелого воина. Жрец подумал:

«Финикиянки слишком хороши в любви, – подумал Ити. – И они умеют покорить и более искушенного мужчину, чем мой брат. Я еще не понял в чем сила любви, и чем женщина может привязать мужчину. Это вечная тайна, которую я для себя не раскрыл».

– Она стала любовницей царского сына, брат мой, – сказал Ити.

– Что? – не поверил Эбана. – Ты о чем, брат? О каком царском сыне ты говоришь?

– Она пошла в спутницы к князю Тети, который сидит в качестве наместника Апопи II в крепости Гнездо Азиатов. А этот Тети сын Апопи от одной из рабынь.

– Она в постели гикса?

– Не простого гикса, брат. А наместника царя.

– Её заставили это сделать, брат! Она не просто так стала женщиной Тети!

– Заставили? Ты так плохо знаешь финикиянок. Их воспитывают не так как египтянок, брат. Искусство любви главное их оружие. Богиня Астарта – божественная мать, Та, что дает жизнь, Женщина с тысячей имен дарит это искусство людям. Ты слышал про Астарту, брат?

– Её называют Иштар.

– Астарта одно из имен Итштар. Она стала женой своего сына бога Таммуза. И она благодаря своей женской силе стала властительницей царей-богов. А твою Атлу воспитали при храме Астарты. И она способная ученица, брат мой.

– Ты желаешь очернить её в моих глазах, брат? – строго спросил Эбана.

– Нет. Я не собираюсь говорить о твоих отношениях с Атлой. Ты сам в этом разберешься. Тебе стоит отправиться на Север, и там ту увидишь свою Атлу.

– Но зачем тебе отправлять меня к ней? Ведь не ради моего счастья ты стараешься?

– Мы с тобой по-разному понимаем слово счастье, брат. Мне нужны сведения о войсках князя Тети.

– Тебе? Но зачем? Ты не воин.

– И что с того? Я столько сделал для воинов, брат, что, наверное, могу получить чин в войске фараона. Я должен добывать сведения и передавать их великому жрецу, а тот делится этим с самим фараоном. Войну нужно планировать заранее, брат мой.

– Так это поручение не от тебя лично?

– Не только от меня. От великого жреца Амона.

– А мои солдаты?

– Ты поедешь в Дельту один, брат. Твои солдаты не последуют за тобой.

– Но тогда мой полк будет расформирован! Я не могу этого допустить, брат. Этим людям нужно дело, или они снова быстро возвратятся к прежнему ремеслу и снова станут грабить.

– Брат, ты видно не понял меня. Я сказал тебе о твоей миссии. Ты станешь торопить войну. И там ты встретишь Атлу. Она во многом сможет тебе помочь. И я могу доверить это дело только тебе, ибо ты тот, кого Атла, возможно не выдаст гиксам.

– Атла? Выдаст? Что это за слова, брат мой? – возмутился Эбана. – Я не могу тебя узнать. Это ты? Ты сын нашего отца и нашей матери?

– Ты вспомнил про отца и мать? – Ити шагнул к брату. Его глаза впились в глаза Эбаны. – А ты не забыл, что тело отца бросили в Нил? Он не получил погребения! Я не считаю, что его дух страдает от этого в мире теней. Я не верю в это! Но то, что с телом моего отца поступили так, жжет меня изнутри! А ты отпустил три года назад дочь нашего врага!

– Ты про Сару говоришь, брат? Но она дочь Якубхера, а не сам Якубхер. Она смелая и благородная девушка! Как мог я причинить ей вред?

– Ты должен был поступить с ней так, как отец её поступил с нашим отцом и этим ты бы нанес удар по самому сердцу врага, Эбана! Но ты мягкотел и месть для тебя мало значит!

– Ты не прав, брат мой! – вскричал Эбана. – Я готов сражаться, и готов мстить гиксам за отца и мать! Но месть не сделала меня слепым!

– Это меня ты называешь слепцом, глупец?

– Прости меня за резкие слова, Ити. Но ты сам виноват. Не стоило тебе вспоминать про Сару сейчас.

– Хорошо, Эбана. Пусть будет так. Не стоит нам ссориться. Мы поговорим о твоем задании…

***

В Фивах.

В городе живых.

Храм Амона.

Утром следующего дня Ити вернулся в храм.

В святилище, где стояла большая статуя божества, среди величественных колон, устремлявшихся ввысь к сводам, к нему подошел доверенный слуга великого жреца Амона по имени Хепри.

– Великий ждет тебя, Ити.

– Я иду к нему.

– Великий искал тебя с ночи! Но ты покинул храм. Это удивило великого.

– Великий знает, куда я ходил, ибо ничто не может укрыться от его проницательности.

Ити бросил взгляд на статую божества. Каменный Амон стоял на своем пьедестале, и голову его венчала корона. В руках Амон держал символы могущества и бессмертия. Рядом с божеством стояли статуи других богов, но были они значительно ниже статуи Амона.

Вскоре Ити увидел старого великого жреца храма Амона в священном городе Фивы. Старик был уже билизок к могиле, и кожа на его лице подобно пожелтевшему папирусу обтягивала скулы. Его руки стали тонкими и плечи обострились. Пальцы на руках напоминали когти хищной птицы.

– Ты покидал территорию храма, сын мой? – тихо спросил старик.

– Да, великий господин. Я встречался со своим братом в месте проклятых, – честно признался Ити.

– Ночью?

– Да, мой господин.

– И ты не испытывал страха, пойдя туда?

– Но я слышал, что и мой господин не раз бывал там! Я понял, что и мне нечего бояться в этом месте, плохая слава которого идет лишь от невежества толпы, мой господин!

– Ты умнее, чем я думал, Ити. Такого было трудно ожидать от сына крестьянина. Но не могу понять, с чего ты стал вдруг откровенен со мной?

– Я вижу печать смерти на твоем лице, мой господин! И вижу, что ты совершенно не боишься её!

Великий жрец Амона усмехнулся. Уголки его губ дрогнули. Он ответил:

– Кто знает тайну смерти, тот не станет её бояться, Ити. Ты также без боязни нашел убежище среди проклятых. Ты не желал, чтобы тебя слышали. А значит, тебе есть, что скрывать от Большого Уха? Это так?

– Не могу сказать, что я желаю что-то скрыть от фараона, мой господин. Но я желаю скрыть свои мысли от неверного изложения. А именно это и делает Большое Ухо фараона. Вот, например, твой слуга Хепри, господин. Правильно ли он доносит тебе о беседах, что ведут жрецы? Он лишь старается тебе угодить, и мало заботится об истинности услышанных им слов.

– Хепри слишком глуп, Ити. Я знаю, что он сообщает мне о словах служителей храма, он сообщает коллегии жрецов о том, что говорю я при нем. Они желают знать мои мысли относительного будущего великого жреца Амона, того, что придет после меня. На этом многие пытаются строить свое будущее. Но я не зря выбрал Хепри, друг мой Ити. Он наиболее безопасен. Ибо от него я знаю, чего ожидать. А вот чего ждать от тебя?