Когда я вырасту

– Девушка!

Я ускоряю шаг. Парни говорят наперебой на разные голоса.

– Что вы так спешите?

– Да не бойтесь.

– Мы вас знаем.

– Вы к нам в колонию приезжали. Стихи читали.

Я останавливаюсь. Разворачиваюсь к парням.

– Да, я была в колонии. Читала стихи Симонова. И что?

Тут, как-то вдруг, происходит совсем странное. Меня просят:

– А почитайте ещё раз.

Вот это поворот событий!

– Здесь? Сейчас?

– А что? Никого нет. Только мы с вами.

– Погода хорошая. Луна вон как светит. Почитайте!

– Пожалуйста…

Просят по-доброму. «А почему бы и нет?» – решаю я и вхожу в роль:

За окном пепелища, дома чернорёбрые.Снова холод, война и зима.Написать тебе что-нибудь доброе-доброе?Чтобы ты удивилась сама…

Я смотрю на ребят, окруживших меня тесным кольцом, и чувствую их потребность в доброте. В тишине мелодично звучит мой голос. Слушают меня внимательно. В нужных местах я останавливаюсь, делаю глубокий вдох, выдерживаю паузу. Быстро бежит время. Вот уже и конец стихотворения:

Даже в горькие дни на судьбу я не сетую.Как заведено, буду я жить…Но семнадцатилетним я всё же советуюРаньше на пять минут выходить.

В наступившей тишине я оглядела всех. Ребята стояли замершие, как в детской игре «Море волнуется». Что-то щемящее было в этой сцене.

– Спасибо, – нарушил молчание один из них.

Я кивнула в ответ.

– Вас проводить?

– Нет. Я уже пришла.

– Ну, мы пойдём?

– Идите. До свидания.

– До свидания.

Ребята повернули в сторону остановки. Глядя им вслед, я взгрустнула. Дети войны… Как много им пришлось пережить…

Война ужасные вещи проделала с людьми: даже если они уцелели физически, то души у всех покалечены. Кто стал труслив, кто отгородился от мира каменной стеной, кто стал жесток, обозлился на весь белый свет… Кто же залечит эти незримые, но мучительные раны в глубине человеческих душ? И мне вдруг пришла в голову мысль: «Спасибо судьбе, что привела меня в педагогический институт, а не в юридический. “Сеять разумное, доброе, вечное” куда лучше, чем разгребать криминальные плоды».

Храни её, Господь

«Любить иль быть любимым?» —Ведут подростки спор,С упорством безрассуднымВступая в разговор.Любимым быть, конечно!Подарки получать!Вниманье бесконечно!Сплошная благодать!И только лишь с годамиНачнёте понимать,Что были вы глупцами,Приятней – отдавать.Готовиться к свиданьям,Чушь всякую пороть.И жить с одним желаньем:Храни её, Господь!Любить и жить ликуя.Раскроешься ты сам,Тепло в груди почуяв,Взнесёшься к облакам…Любить! Любить! Любить!

Александр Ефимов

Родился 25 августа 1958 года в Москве. Пишет стихи и рассказы с раннего детства. Публиковался в рукописных изданиях общественной организации «Клуб друзей игры», местной газете микрорайона Крылатское и институтском сборнике «Строфы ЦИАМ». «Песня воздушного змея» звучала на фестивале воздушных змеев в Тушино в 1999 году.

Детская мечта, если точнее – детские фантазии

Когда нам дали новую квартиру, то маме сказали: «Шура, мы в Москве тебе квартиру дать не можем, дадим за городом, в Кунцево».

Мама, конечно, согласилась. Старая квартира была на улице Курская канава, возле завода «Серп и Молот», в деревянном доме с печным отоплением. Зимой было холодно.

А новая квартира оказалась в удивительном месте. Два наших дома с общим двором были зажаты между храмом Знамения Рождества в Кунцеве (сейчас он действующий, а тогда в нём был спортивный клуб ПВО Московского военного округа) и Филёвским парком.

Один торец домов выходил на улицу с сельскими частными домами, с яблочным садом и сельпо. А другой – на усадьбу Нарышкиных. Усадьба была самая настоящая – с клумбами, парадным входом и скульптурами.

Да, ещё, чтобы не забыть: возле храма стояли два деревянных двухэтажных дома, ну совсем как бывший наш.

Ну так про усадьбу. Вокруг усадьбы ходило много легенд. Одна из них гласила, что именно в этом доме Владимир Маяковский написал известное стихотворение «Поэт и Солнце». Помните: «В сто сорок солнц закат пылал…» А другая – что из подвала дома идёт подземный ход под Москву-реку на противоположный берег. Нарышкины очень известный род, например Нарышкина была мамой Петра Первого. Усадьба переходила из рук в руки, и последний владелец был Солдатенков. Храм был построен им на месте деревянной фамильной церкви Нарышкиных.

Так как наш двор был обособлен, то мы быстро перезнакомились и сдружились. Образовалась довольно большая стайка разновозрастных школьников. Разумеется, объединяли нас в основном общие игры, но мимо усадьбы с её легендами пройти было невозможно.

Дом Нарышкиных стоял на крутом берегу реки, обращённый фасадом в пойму Москвы-реки. К реке змеилась лесенка. Спуск заканчивался клумбами и скульптурой в центре. Скульптура изображала мужчину, похищавшего девушку, а девушку защищала собака. Называлась скульптура, кажется, «Похищение сабинянок».

Ещё две скульптуры окаймляли смотровую площадку, а между ними, в кирпичной кладке, была дыра, в которую взрослый, наверное, не пролез бы, а школьник, особенно младший, – запросто. Разумеется, мы туда лазили. Под смотровой площадкой было довольно большое пространство, засыпанное битым кирпичом, и лаз в подвал.

Ещё был обычный вход в подвал с сильно битой дверью, которая не закрывалась.

Дом был жилой. Усадьба пришла в упадок после двух пожаров в 70-х и 90-х годах.

Из всех легенд нас, ребятишек (наверное, мальчишек, девчонок в нашей стайке не припомню), больше всего занимал подземный ход.

Лазить в подвал было страшновато, но очень хотелось. Когда, будучи уже семейным человеком, я вместе со своими маленькими дочками оказался возле Троицкого храма в Троице-Лыково, младшая Наташка сразу потащила меня в подвал под храмом. Вход просматривался очень хорошо, в стенах были слуховые окна, так что в подвальном помещении было светло. Дочка всё время держала меня за руку, пока мы не обошли подвал по кругу и не вышли на поверхность.

Мы взрослых к нашим поискам не привлекали, и пока собирались с духом, обследовали всё вокруг дома Нарышкиных. Нашли на крутом склоне, под дорогой к реке, обсаженной боярышником, засыпанную кирпичную арку, которая вполне походила на вход в подземный ход, но сил раскопать его у нас не было.

К этому времени стали сносить частные дома и строить на их месте школу. Стройка стала главным местом для наших игр на год-полтора.

Но об играх в другой раз. Разобранные дома дали много строительного материала: брёвен, досок, кровельного железа и гвоздей. Гвозди надо было понадёргать и выпрямить. Были они ржавые, но вполне пригодные.

Мы решили обзавестись штабом. Разумеется, эта идея пришла в голову старшим, но нам, тогда третьеклашкам, она тоже понравилась. И мы стали строить.

Врыли четыре столба. Образовался прямоугольник размером примерно с комнату. Посередине врыли ещё один столб. Сколотили из досок щиты. Обили щиты кровельным железом. Щиты затащили на столбы. Получилась крыша. Ещё несколько щитов образовали стены. Нашли и приладили дверь. В стеновых щитах были маленькие окна – правда, без стёкол, а с металлической сеткой. Вдоль стен сделали лавки. Стало очень уютно.

И мы начали собираться в нашем штабе. Старшие стали нас учить, как правильно передвигаться по подвалу, как защищать голову от возможных преград и падающих кирпичей и др. Было очень интересно.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.