Преисподняя «Гамма-3»

При защите гермоворот погибло много людей – это было страшно. Около тридцати человек военных, практически весь отряд «Волкодавов» и несколько гражданских из числа рабочих и инженеров. Но ещё хуже было осознание того, что человек, которому его люди верили долгие годы – жестоко врал. Придумал легенду о коварных диверсантах. И даже более того – тридцать лет назад сам приложил руку к тому, чтобы всё будущее комплекса было перечёркнуто раз и навсегда. Полковник Зимин – недостоин быть офицером советской армии. Недостоин быть гражданином великой страны. И теперь он мёртв.

Майор скрипел зубами от боли. Раны, полученные в результате крушения дрезины, и при последней схватке с мнимыми диверсантами – были весьма существенны. Доронин истекал кровью, а его отвратительное, ослабленное кровопотерей самочувствие, практически довело организм до обморочного состояния. Он какой-то частью мозга ещё понимал, что в таком виде, скорее всего уже не доберётся до командного бункера – сил попросту не хватит. И именно поэтому, в очередной раз упав на колени, майор здоровой рукой извлёк из нагрудного кармана маленькую белую коробочку, многим ранее полученную от Зимина. Кое-как открыв её трясущимися пальцами, майор увидел внутри две маленькие ампулы: зелёную и красную. Там же был крохотный шприц-автомат. Выбрав зелёную, майор кое-как одной рукой вставил ампулу в автомат, а затем, прямо так, через грязный комбинезон, вонзил иглу в бедро.

Вдох. Выдох.

Самочувствие не улучшилось. Скорее, наоборот – стало хуже.

Ещё вдох.

Выдох.

Лёгкие прострелила острая боль. Озноб пробрал тело майора, сдавленный стон вырвался наружу. Разноцветные искры заплясали перед глазами, несмотря на то, что было темно.

Голова закружилась. Он потерял равновесие и едва не расшиб лоб о ржавый рельс.

Ещё несколько тяжёлых вдохов и выдохов.

Майор почувствовал нарастающий жар в области груди. И энергию.

Он медленно встал, прислушиваясь к ощущениям. Усталость медленно отпускала.

Силы возвращались, превосходя все ожидания.

Он был готов идти дальше.

Но в глазах то и дело всплывали странные картинки. И иногда Доронин не понимал, какие реальны, а какие – плод воображения его подстёгнутого стимуляторами мозга.

Он шёл километр за километром.

Вскоре Доронин добрался до рухнувших, развалившихся на части гермоворот – теперь они представляли собой просто кучу металла. Кое-где ещё горели очаги пламени. То тут, то там попадались трупы – некоторые до ужаса обгоревшие, другие с огнестрельными ранениями. А иногда попадались и утопленники – те, что попросту захлебнулись. Живых здесь не было.

На одном из запасных путей майору посчастливилось найти чудом уцелевшую дрезину. Забравшись в неё, Доронин сумел вывести транспорт в частично заваленный обломками туннель, ведущий к командному бункеру.

Уже миновав больше половины пути, его вдруг посетила тревожная мысль – что, если та масса воды, годами копившаяся за гермоворотами, затопила всю «Астру»?

* * *

– Куда приплыли? – не понял Павел.

– Никуда. Забудь, – отмахнулся Дмитрий, а затем повторил свой вопрос. – Что мы будем делать?

– Для начала посмотрим, действительно ли это полиция! – произнёс я, двинувшись к воротам.

– Думаешь, кто-то решил пошутить?

– У вас одна минута! – требовательно напомнил голос с улицы.

Я, сначала неуверенно, но затем ускорившись, подошёл к двери, без колебаний отодрал кусок старой фанеры от стальной рамы. За ней узкая щель – результат криво сваренных между собой листов металла. Там за воротами, в багряном свете заходящего солнца, я увидел две патрульные машины Ford Focus, а справа большой белый фургон Mercedes. Всего за несколько секунд я успел насчитать около десятка сотрудников, одетых в чёрную форму и бронежилеты. А сколько их там на самом деле?

– Ребята! – я медленно повернулся к остальным. – Нужно выходить! Это полиция – патрульные машины у входа стоят.

– Нас что, арестуют?

– Нет, только задержат! Пока нас не за что арестовывать.

– Кто это такие? – возмутился Павел, вопросительно переводя взгляд с Кати на Диму. – Объяснит мне кто-нибудь?

– У вас осталось тридцать секунд! – в очередной раз сурово напомнил голос.

– Это полиция! – попытался разъяснить Паше Андрей. – Ну, раньше это была милиция!

– И что это значит?

– Пятнадцать секунд! – отсчёт продолжался.

– Позже объясню! Нужно выходить! Всё равно мы ничего больше не можем сделать!

– Пять!

Я уже потянулся было к замку, собираясь распахнуть дверь, но неожиданно, всё поменялось самым непредсказуемым образом…

Снаружи раздался громкий рёв мощного двигателя, затем протяжный визг тормозов, а после, практически сразу раздались два громких взрыва. Прозвучала автоматная очередь. Ещё одна. Снова взрыв. Послышались странные хлопки. Ещё одна длинная очередь. Заработал пулемёт, судя по звуку. Снова хлопки. Шипение.

Далее стрельба велась разрозненно и абсолютно хаотично.

Происходящее снаружи нас совершенно обескуражило. То, что происходило снаружи – было для нас полной неожиданностью. И загадкой – кто и почему?

– Какого чёрта? – изумлённо произнёс Дмитрий, шагнув к двери, но лишь для того, чтобы прижать её поплотнее. Получилось не очень – дверь была старая и кривая.

Я снова прильнул к щели между стальными листами.

Все было окутано густым белым дымом. Недалеко от входа я различил чьи-то ноги в ботинках. Текла тонкая струйка крови, а рядом с дверью я заметил рассыпанные гильзы. Стрельба ещё продолжалась, но уже одиночными. Кто-то кричал.

А затем всё стихло.

Наступила полная тишина.

– Кто-нибудь объяснит, что только что произошло? – спросил Андрей.

– Рискну предположить, что, судя по звукам, на полицию кто-то напал.

– Кто-то? Напал? – нервно усмехнулся парень. – Кто вообще может напасть на полицейских, готовых идти на штурм? И вся эта каша заварилась на наших глазах, нас – группы студентов, случайно попавших туда, куда не следовало соваться. Кто эти люди? И ещё – во что мы теперь влезли?

Снаружи раздались громкие шаги.

Затем кто-то от души постучал по входным дверям, да так, словно хотел сбить с них всю облупившуюся краску.

– Эй, народ! Выходите! – раздался снаружи хриплый голос.

Никто и с места не тронулся.

– Выходим, кому говорю! – потребовали снаружи.

– Зачем? – громко спросил Андрей. – Меня мама учила не ходить к чужим дядям!

Человек снаружи невесело рассмеялся.

– Да? В таком случае, я настаиваю.

– А если мы этого не хотим?

– Это в ваших же интересах! Поверьте! – человек снаружи начал терять терпение.

– Поверить? Среди того беспорядка, что вы устроили снаружи, у нас интересов нет! – Андрюхе как всегда неожиданно захотелось поговорить.

Только вот незнакомцу с той стороны такая беседа явно не нравилась.

– Что ж, как хотите! – отрезал он, развернулся и зашагал прочь.

Я успел разглядеть, что весь он был облачён в чёрный комбинезон, с надетым сверху бронежилетом. На голове шлем и чёрная маска, а в руках был пистолет-пулемёт неизвестной модели.

Неизвестный скрылся в белом дыму.

Что это за дым? Газовая граната? Или что-то горело?

Где-то рядом взревел движок. Затем ещё один.

У самых дверей снова раздались шаги. Затем, что-то громко лязгнуло – по воротам чем-то ударили.

А спустя несколько секунд, их, со страшным грохотом выворотило из рамы. Обе половины при этом развалились на части. Мы едва успели отскочить от них.

Прямо среди обломков, метрах в двадцати впереди можно было хорошо различить капот и мощный бампер армейского бронеавтомобиля «Тигр». Рядом, на потрескавшемся асфальте лежал стальной трос, которым, судя по всему, и сорвали ворота. Снова рыкнув движком то ли для устрашения, то ли для убедительности, водитель заглушил мотор. Верхний люк открылся, и оттуда показалась голова в маске.

– Ну? Теперь грузиться будем? – спросил он.

– Будем! – крикнул я, быстро сообразив, что деваться нам некуда. Особенно учитывая, что у нас двое раненых, а люди, заявившиеся сюда, шутить больше не станут.

– Тогда прошу на борт! – он указал на второй «Тигр», стоящий справа от входа, с открытыми задними дверями.

Ехали долго. Машина двигалась то по асфальтированной дороге, то по грунтовой. Я не без восхищения отметил, что с амортизацией у «Тигра» всё в порядке. Даже, несмотря на события последних дней, на стрессовую ситуацию, на плохое самочувствие, я восхитился тому, что нахожусь внутри грозного бронеавтомобиля, гордости Российского оборонно-промышленного комплекса. Или какого-то другого? Неважно. «Тигр» оказался крутым аппаратом и названию соответствовал в полной мере. Куда там хвалёному американскому хаммеру? Забугорная техника нашей грязи боится как огня.

Всё штатное вооружение, конечно же, было снято – мы ведь не на войне. Да и сам «Тигр» был выкрашен в непонятный песчаный цвет, похожий на хаки. Это для того, чтобы привлекать меньше внимания? Мне так и хотелось спросить у того, кто верил в то, что данный способ сработает: Ну как, получилось?

Внутри салона оказались ещё двое бойцов, облачённых в такие же чёрные комбинезоны, с бронежилетами и масками на лицах. В руках пистолеты-пулемёты «Кипарис». Разве подобными не спецназ вооружают?

Я мысленно тут же окрестил этих людей конвоирами, хотя заключёнными нас никто не называл.

Оба находящихся на борту конвоира молчали, лишь изредка обмениваясь друг с другом знаками.

– Куда вы нас везёте? – громко спросил Дима, обращаясь сразу к обоим.

Вопрос остался без ответа – парня не удостоили даже вниманием.

– Так и будем молчать? – теперь уже голос подала Катюха. – Оригинально!

Помним, да, что девушка у нас несдержанная?

Кстати, стоит отметить, едва мы покинули «Астру», она снова стала сама собой, напрочь растеряв всю ту боязливость и неуверенность, что следовала за ней по пятам, пока мы измеряли километраж путевого полотна военно-научного комплекса.

Павел встал на ноги, держась за рукоять. Сложно было понять, что именно он задумал.

– Сядь! – лениво попросил голос один из конвоиров, демонстративно перехватив «Кипарис» другой рукой. – Скоро всё узнаете!

– Не надо, – произнёс я, дёрнув Пашу за локоть. – Без толку. Эти всё равно ничего не скажут. Только зря отношение испортим.

К слову сказать, лишь разглядев, чем именно были вооружены наши конвоиры, я понял, что за хлопки мы слышали на складе – результат действия отличных глушителей.

Ещё минут сорок бронеавтомобиль мчал по асфальтированной дороге, изредка сворачивая то влево, то вправо. Наконец, водитель дал по тормозам, а после и двигатель заглушил. Судя по доносившимся снаружи звукам, второй «Тигр» сделал то же самоё.

– Отделение, выходим строиться! – усмехнулся рослый, двухметровый конвоир, уложив «Кипарис» в оружейный ящик у выхода.

– Так точно! – буркнул Андрей, кое-как поднявшись на ноги.

Он снова скривился от боли, что не ускользнуло из внимания второго конвоира.

– Эй, парень! Ну-ка, стой! Ты раненый, что ли?

– Ерунда!

– Я не спрашиваю, как сильно. Ранен? Огнестрельное?

– Угу! – хмыкнул тот, а потом тихо добавил: – Как будто на мне бинтов не видно!

Конвоир тут же сорвал висевшую на стене аптечку, но затем, передумав, повесил её обратно.

Задние двери бронемашины открылись.

Уже был поздний вечер. Солнце практически село.

А ещё, там снаружи, на открывшейся перед нами территории я насчитал человек шесть охраны, всё в той же чёрной форме, но уже без масок на головах. Двое, метрах в тридцати слева, несли чёрный пластмассовый ящик. Ещё один, изредка ругаясь, копался в машине с открытым капотом и болтавшейся сверху лампочкой на проводе. Остальные раскладывали у палатки лёгкую антенну, стараясь установить её повыше.

У самого входа стоял ещё один человек в чёрной кожаной куртке, с кобурой на поясе.

– Выгружаемся! Приехали! – скомандовал он.

– Гидрос! Этот с огнестрелом! – ткнул на Андрея пальцем наш конвоир, тот, что пониже.

– Я вижу, Док! Ими сейчас займёмся, – он шагнул к нам. – Ещё раненые есть? Ты! – он уставился на Диму. – В плечо?

Дмитрий кивнул.

– Сейчас Док отведёт вас в лазарет. Остальные за мной! Вам всё расскажут!

Мы выбрались из машины.

Только сейчас каждый из нас смог, наконец, увидеть, куда мы приехали.

Лагерь! Это был полноценный, хоть и наскоро возведённый, но довольно большой лагерь! Он находился в центре огромной поляны между отдельных зарослей деревьев. Территорию предварительно хорошо укатали тяжёлой техникой. По периметру установили с десяток больших армейских палаток, дюжину лёгких сборных деревянных строений и крытых навесов. Практически сразу я разглядел и лазарет – большую серую палатку с красным крестом у входа. Сразу за ней располагалась столовая. О том, что это столовая, можно было догадаться по наличию характерной полевой кухни.

Слева располагалась стоянка автомобильной техники. Я разглядел четыре «Тигра», два КамАЗа, какой-то экскаватор и «Патриот» – вот, собственно, и весь автопарк. Рядом с парком разместились два топливозаправщика, в виде серебристых цистерн. Радиолокационная вышка, две наскоро сооружённые из досок и брёвен вышки с установленными на них прожекторами и камерами. Всю территорию обнесли лёгкой оградой из колючей проволоки.

Уже почти стемнело – лагерь оказался неплохо освещён.

– Что это за лагерь у вас тут? – спросила у Гидроса Катя, подойдя ближе.

Тот промолчал.

– Неплохо организовано и, судя по всему, совсем недавно, – заметил я, осмотревшись.

– Согласен! – Павел с интересом рассматривал территорию.

Диму и Андрея Док, с разрешения Гидроса, повёл в лазарет.

– Позже поговорите! – Гидрос вдруг нахмурился.

– Зачем вы нас сюда привезли? Эй!

– Терпение. Скоро всё узнаете, – бросил он через плечо. – За мной!

Он повёл нас к самой большой палатке, расположенной между стоянкой техники и навесом, с кучей аккуратно сложенных ящиков и контейнеров. Судя по всему – это был штаб. Хотя, какой, к чёрту штаб? Мы же не на поле боя, в конце концов.

– Заходи! – Гидрос знаком пригласил меня войти внутрь.

– Что там?

– Заходи! – повторил он настойчивее. Я не видел, зашли ли за мной остальные, потому что всё моё внимание было сосредоточено на осмотре содержимого палатки.

Внутри оказалось практически пусто. Пусто – в смысле по отношению к людям. Мебели, кстати, было тоже немного. Первое, что мне бросилось в глаза – стойка с военной формой и обмундированием «Ратник». Только, судя по его нестандартному виду, явно существенно модифицированный. В ближайшем углу находились аккуратно сложенные горкой ящики, баулы и контейнеры. Чуть дальше – несколько шкафов с документами. Кулер с установленной на нём двадцатилитровой бутылью. В центре размещался длинный стол с разложенной на нём изрисованной вдоль и поперёк картой. А за столом, на инвалидном кресле сидел пожилой человек. Рядом с ним стоял ещё один, значительно моложе.

– Проходите! – негромко произнёс тот, что сидел в кресле, при этом изобразив пригласительный жест.

– Кто вы? – я задал закономерный вопрос ещё до того, как подошёл к столу.

Человек не ответил. Вместо этого, он и стоящий рядом человек всё своё внимание вновь посвятили карте, разложенной на столе.

– Кто вы? – повторил я свой вопрос, более требовательно.

– Кто я? – удивился инвалид, отстранившись от карты и вскинув брови. – Не узнаете?

Я пригляделся тщательнее и изумлённо отстранился. Это был Штрасс. Только значительно постаревшим, лет на десять, если не больше. Но это определённо был он.

– Вы? Но как? Вас же расстреляли из пулемёта!

– Нет! – просто ответил тот, устало улыбнувшись.

– Как нет? Я видел это своими глазами!

– Я вам верю. И ваши глаза не врут. Вот только я не тот человек, за которого вы меня приняли, – он облокотился на спинку и сложил на животе руки.

Я молчал, пристально смотря на собеседника. Ну точно – Штрасс, сомнений нет.

Что это значит?

Похоже, это я произнёс вслух.

– Тот, кого вы видели, и что погиб в метрополитене – это был мой родной брат. И это он был главным участником тех событий 1986 года, – всё сказанное Штрассом меня обескуражило, причём основательно. – Полагаю, вы уже в курсе?

– В курсе? – медленно переспросил я, пытаясь переварить ту кашу, что неожиданно появилась у меня в голове. – В курсе чего?

– В курсе их дерзкого плана! – неожиданно отрезал стоящий рядом с ним человек. – По выводу техники на поверхность? И захвата столицы.

– А вы ещё кто такой? – спросил я, косо на него посмотрев.

– Вполне ожидаемый вопрос, – чуть усмехнулся Штрасс, косо посмотрев на помощника. – Это капитан Антонов. Представитель Синдиката, командир группы наёмников.

Меня словно кирпичом по голове треснули. Что происходит? Получается, что Вильгельм Штрасс, у которого мы украли дневник, это был совсем другой человек? Он запер нас в ракетном комплексе, а затем, позднее собирался расстрелять нас. И всё после того, как покончил с полковником Зиминым? Тот факт, что они были врагами, о многом говорит. Но этот человек и тот, что погиб в туннеле… Ведь их внешность практически идентична. Разве только годы… Кто тогда передо мной? Да ещё и это ненадёжное слово – наёмник. Ничего хорошего в нем не было.

– Максим, вижу, вы в замешательстве? – спросил старик.

– В замешательстве? Да нет, всё нормально! Абсолютно! – последнее слово я произнёс, повысив голос.

Стоящий за моей спиной Гидрос заметно напрягся. Только сейчас, оглянувшись, я с удивлением обнаружил, что ни Кати, ни Паши в палатке не было.

– Спокойнее! – поспешил объясниться Штрасс. – Давайте без криков. Я вам все объясню.

– Уж постарайтесь! – пробормотал я.

– Вы наверняка уже знаете историю самой «Астры», так?

– Что-то слышал, – сухо кивнул я.

– Изначально «Астра» планировалась как Микробиологический институт генетики Красной Армии. Затем её разбили на части, а потом и вовсе преобразовали в военный научно-исследовательский центр. Настоящий Вильгельм Штрасс, то есть я, впервые попал на этот объект в 1977 году. Именно тогда я познакомился со старшим лейтенантом Зиминым. Мой амбициозный младший брат Кирилл, с аналогичной фамилией, и очень похожей внешностью, в это время заканчивал учёбу в одном из столичных институтов. Он дико завидовал моей работе, моей должности. Позднее я всё-таки пристроил его рядом с собой, но это решение, к сожалению, стало моей самой большой ошибкой в жизни! Впрочем, расскажу все по порядку! Когда в 1986 году мне, единственному выжившему, посчастливилось выбраться на поверхность, я понял… – тут он неожиданно осёкся.

– Понял что? Что ваш план потерпел крах? Подполковник Шевченко разыграл все как по нотам. Он прекрасно столкнул вас лбами с полковником Зиминым, – дерзко, с вызовом продолжил я. – Он заставил вас, как котят, тыкаться вслепую. Жаль, конечно, что столько людей погибло. Ни за что.

– Вы закончили? – шумно вздохнул Штрасс, терпеливо слушающий поток моего недовольства.

– Я? Да! Пожалуй, да! – я уже практически не сдерживал себя.

– Тогда я продолжу с вашего позволения! – чувствовалось, что данная манера речи давалась ему нелегко. – Произошло недоразумение. Зимин и я не придумывали никаких коварных планов! Не планировали никаких военных переворотов. Я вообще ничего не знал об этом. Но тогда, в 1986 году, в «Астру», к источнику обнаруженного психотропного воздействия спускался именно я. Полученное оттуда сообщение меня взволновало. Да что я говорю – совершенно обескуражило! В месте, где мной всё было отлажено до последнего отдела – и вдруг, без всяких на то причин, такой неожиданный поворот!

– Почему?

– Потому, что именно я курировал весь этот проект. Я отвечал за безопасность комплекса. И моя реакция вполне очевидна! Я наскоро, как мог, собрал оперативную группу и отправился вниз.

– А дальше?

– Получив несколько незначительных ранений, и с трудом выбравшись обратно, я решил, что произошла утечка информации. Первоначально я думал, что нас с кем-то спутали, почему-то приняли за угрозу. Но одно я осознал сразу – безопасность всего научно-исследовательского комплекса была под угрозой. Но тут на горизонте появляется мой брат. Когда меня нашли едва живого на территории ракетного комплекса, меня тут же отправили в госпиталь. А перепуганный Кирилл, решив, что скоро их с Зиминым хитроумный план всплывёт на поверхность, от моего имени дал команду сравнять ракетный комплекс с землёй. Похоже, я тоже попал под воздействие того психотропного источника, что находится на полигоне «Бункера № 17». Хотя у нас была защита от его психотропного воздействия. Меня, с распоряжения Кирилла, отправили в психиатрическую лечебницу. И очень долго держали в таком месте, откуда было невозможно выбраться. Лишь в середине двухтысячных меня наконец-то выпустили. К тому времени я уже осознал, что произошло на самом деле. Не было никакого недоразумения. Всё было спланировано заранее. Почти всё.

– Тот план, что придумали Зимин, Картавин, Лаптев и Шевченко – был спланирован без вашего участия? – переспросил я, пытаясь сложить в уме все детали этой чуть ли не фантастической истории.

– Именно так. Спланирован моим родным братом! Ведь наши фамилии идентичны!

– Интересная сказка! – ухмыльнулся я. – Красивая, невероятно запутанная история, тщательно проработанная для того, чтобы я вам поверил.

– А для чего мне это нужно? – неподдельно удивился старик.

Глядя на его реакцию, я даже слегка засомневался.

– Я не знаю! – я неопределённо развёл руками по сторонам. – Вероятно, у вас есть какое-то объяснение!

– Нет у меня объяснения, – жёстко отрезал Штрасс. – Это всё ваши фантазии. Я доставил вас сюда не интриги разводить.

– Допустим! – я пошёл в атаку с другого направления. – Ну, и где же вы были последние лет десять?

– Гораздо важнее то, что я сделал за эти десять с лишним лет! – Штрасс даже улыбнулся. – В Министерстве я организовал небольшой специальный орган, который начал тайное расследование. Не сразу, конечно, получилось, но тем не менее… От нашего внимания не ускользнуло то, что из государственных архивов пропали все упоминания, как о ракетном комплексе, так и о самой «Астре-1». Мы тщательно и неоднократно проверяли все каналы связи и пришли к выводу, что связь с комплексом намеренно испортили. Отсюда! Пришедшее с подземного объекта сообщение было тонкой затравкой. Оно вводило в заблуждение, но так же и сообщало – внизу всё плохо. Так и не поняв тогда, в чем дело, я спустился вниз. Там, едва встретившись с Шевченко, я сразу заподозрил неладное. Он пытался мне что-то сказать, предостеречь! Но я не понял!

– Что было дальше?

– Неожиданно люди Зимина напали на испытательный полигон и моих людей. Началась жуткая бойня. Я не понимал, в чём дело. Почему нас решили уничтожить? Зимин на разговоры идти не хотел. А ведь мы просто прибыли расследовать выброс психотропного излучения, погубившее смену шахтёров и группу учёных. Мы пришли помочь! И ничего не знали о готовящемся вторжении на поверхность. Осторожный Зимин, видимо каким-то образом получивший предупреждающее сообщение от моего брата, решил нас уничтожить – замести следы. Придумал целую легенду о диверсантах.

– Откуда вы знаете о диверсантах? – изумился я.

– Мы ещё тогда успели допросить одного из тех, кто по приказу Зимина штурмовал полигон и лабораторию. – Штрасс неожиданно сильно закашлялся. – Сами подумайте! Если бы нас тогда всех убили, план, который был задуман – реализовался бы в полной мере.

– Шевченко, отказавшийся участвовать в этом безумии – встал у них на пути. Очень осторожно, так, чтобы его не заподозрили? Именно он отправил то сообщение через Картавина и Черепанова, по сути, оставшись чистым. Это не входило в планы Штрасса, Лаптева и Зимина. И когда вы спустились вниз, план был под угрозой срыва?

– Именно так!

– А как же источник? Вы действительно спровоцировали выброс?

– Да, пришлось. Мы кое-что знали о природе этого психотропного воздействия. Но я от этого не в восторге. Этот выброс был нашим шансом спастись. И всё равно, этот источник… Что-то с ним было не так.

– Шансом? Ну, да, это понятно! А источник… Подобный ему уже находили в Монголии, так ведь?

– Откуда вы об этом знаете? – в свою очередь удивился старик.

– Жена подполковника Шевченко рассказала.

– Вот как! Жена Шевченко? Кажется, ее звали Елена? – напряг память Штрасс. – Да, точно. Как она?

– Она погибла при штурме! – выпалил я, наблюдая за Штрассом.

– Это прискорбно, – вполне натурально нахмурился старик.

– Ей теперь всё равно…

– Максим! – Штрасс, тяжело вздохнув, заговорил иначе. – Разговаривать на эту тему можно ещё много и долго, вот только времени у нас совсем нет! Я не имею отношения коварному плану полковника Зимина. Но, так или иначе, я разобрался, что произошло на самом деле. Когда я выбрался, Кирилл первым делом, вместо того, чтобы оказать мне помощь, начал расспрашивать о Зимине и Лаптеве. Он задавал странные вопросы. И, в конце, концов, по его инициативе меня запихнули в психиатрическую лечебницу. Уже там я окончательно догадался, что меня подставил родной брат. За десять лет он ни разу не навестил меня!