Безликая королева

Желая скоротать время, она стала напевать старинную песню. Прошла эпоха, когда эти строки знал и пел всякий, сейчас же она осталась в памяти единиц, и Мисора входила в число этих избранных. Она уставилась в одну точку и чуть-чуть покачивалась в такт, из-за чего наверняка напоминала полубезумную оборванку.

– На поле брани растерзано тело, тело воина в качестве дани, – пела она негромко, мотив был тяжел и угрюм. Каждый звук, вырывающийся из уст женщины, казался порождением боли и великой скорби. Вслушиваясь в протяжную мелодию, замерли и съежились ее соседки. – Дани богам с золотых берегов, что живут на земле, где нет войн и оков. Разорвали его, иссушили до дна. Он лежит во земле, что всегда холодна…

Мисора замолчала, когда скрывший в замке стражник вновь возник во дворе.

– Подготовьте рабов, они скоро предстанут перед королем!

– Вы слышали его, – отозвался тот, кто считал себя законным владельцем невольников – господин Аддиб. – Открыть клетки, поставить их на ноги! Пусть падают на колени перед королем!

Началось движение. Замки сняли, клетки открыли. Оттуда силком вытащили и девушек, и мужчин. Ступив на землю, Мисора почувствовала невероятную тяжесть. Занемевшие ноги тряслись и подкашивались, впрочем, стоять пришлось недолго. Рабов выстроили в линию и опустили на колени. Всюду сновала вооруженная стража. Женщина чувствовала косые, изучающие взгляды. Она всегда привлекала внимание мужчин, знала, как вызвать в них страсть, но мученическая жизнь испортит кого угодно. Сейчас на нее смотрели с презрением. Солнце припекало головы. Мисора не решалась поднять лица, чтобы разглядывать стражников. Последние славились беспощадностью и слепой покорностью королю, чей суровый нрав заставлял трепетать людей даже далеко за пределами столицы.

Вскоре явился и сам король. Все смолкли и замерли, стоило ему прошествовать вдоль пленных. Мисора бросила на высокую фигуру беглый взгляд: любопытство взяло свое. Грубоватые черты лица, три особенно выраженные морщины на лбу, каштановые волосы до плеч. Походка короля была воинской, будто отточенной часами упорных тренировок. Смотреть на короля долго – опасно. Сейчас каждый из невольников казался хуже мусора под его ногами.

Ко всеобщему удивлению, Лонгрен Теул спустился в компании своей жены – Наоми Редерс, дочери Ульриха – правителя Эндагона. Намного моложе Лонгрена, на вид не больше семнадцати, невысокая, худенькая королева была полной противоположностью мужа. От природы бледная кожа придавала ей болезненный вид. Облачалась Наоми в нежные оттенки голубого, что подчеркивали цвет ее глаз и сочетались с золотистыми волосами. Никаких особенно красивых черт в ней не наблюдалось, совсем не та женщина, за которую сверры[24] и короли готовы драться насмерть: простое лицо, не запоминающееся с ходу, костлявая фигура, лишенная форм, обычно привлекающих мужской взгляд. Тем не менее она держалась прямо и горделиво приподнимала подбородок. Шагала в ногу с Лонгреном, будто пыталась показать, что равна ему.

Теул неспешно прошелся вдоль ряда рабов, осматривая тех, кто содрогался перед ним. Мисора больше не поднимала взгляда. В глаза бросились грубые, не под стать королю сапоги, на которых, впрочем, не было ни единой пылинки, и подумала, что какой-нибудь бедняга вылизывает их языком. Наоми осталась чуть поодаль, не решившись приблизиться к пленным и с презрением поглядывая на них.

Внезапно Лонгрен поднял на ноги двух светловолосых девиц, что ехали в одной клетке с Мисорой. Они боязливо вскрикнули, но тут же прикусили языки. Король скользил взглядом по их телам.

– Женщины пригодятся на кухне или еще где, – подал голос Аддиб, вставший рядом с королевой, – они умелые, всему научены. Стирать могут, шить, убираться, удовлетворять мужчин. Мы брали только лучших.

Лонгрен усмехнулся и вывел двух рабынь вперед, затем отступил на шаг, вытащил из ножен на поясе два кинжала и протянул по одному каждой девушке. Те испуганно переглянулись, не решаясь принять оружие из рук короля, однако поняли, что именно этого от них и ждут, и аккуратно взялись за рукояти.

– Я хочу, чтобы вы сразились, – заявил Лонгрен, отойдя на несколько шагов, чтобы освободить девушкам пространство, – насмерть.

Те снова обменялись испуганными взглядами. Аддиб нахмурился, он явно не ожидал такого поворота событий, но смолчал. Наоми отвела взгляд, но, с секунду поколебавшись, вновь обратила его к несчастным.

– В-ваше величество, – запинаясь, произнесла одна из девушек. Ее руки тряслись, и она едва держалась на ногах, – умоляем вас… пощадите.

Попытка оспорить приказ лишь разозлила Лонгрена.

– Мы будем полезны вам, правда… Все, что хотите, мы…

– Я хочу, чтобы вы сражались, – твердо повторил король. Наоми нервно сглотнула. На лице ее отчетливо читались тревога и нежелание наблюдать за происходящим.

– Пожалуйста, – на глаза девушки навернулись слезы. – Я не хочу умирать… пожалуйста… позвольте стать полезной.

Лонгрен сощурился, размышляя, затем кивнул и приблизился к светловолосой. Что-то в его движениях насторожило Мисору. Лисица затаила дыхание.

– Полезной? Хорошо…

– Б-благодарю вас, благодарю! – Девушка подняла просветлевшее лицо и выдавила из себя улыбку. Волна страха еще не схлынула и заставляла голос дрожать.

Лонгрен осторожно взял девушку за руку, в коей та сжимала нож. Несчастная с трепетом и благоговением смотрела на мужчину, чувствуя тепло, исходящее от его ладони. Уже в следующее мгновение Лонгрен повернул ее кисть и подался вперед. Клинок по рукоять вошел в живот. Девушка беспомощно приоткрыла рот, машинально хватаясь за руку короля. С губ сорвался отчаянный стон. Лонгрен вынул кинжал, стряхнув с руки ослабевшие пальцы. Вторая рабыня вскрикнула от ужаса и пошатнулась. Несчастная упала и скорчилась. Тянулись минуты, все ждали, что король прекратит это, но он просто наблюдал. Ранение в живот самое отвратительное из возможных. Ты обречен, но не умираешь сразу. Могут пройти часы, даже несколько дней. Если враг оказывался милосердным – он всегда добивал, но Лонгрен хотел мучить. Он наслаждался болезненными стонами жертвы, врывающимися в тишину, где застыл парализованный человеческий страх. Вот что бывает, когда говоришь королю «нет», когда думаешь, будто достоин большего, и не берешь то, что предлагают.

– П-пожалуйста… – просипела девушка. Она силилась закончить мысль, но не могла, язык не слушался. Содрогаясь всем телом, она смотрела на короля слезящимися глазами. – П-помогите…

Лонгрен остался глух к ее просьбе. Он поднял с колен следующую девицу и протянул ей окровавленный кинжал.

– Надеюсь, ты не хочешь быть полезной мне как-то еще.

Девушка отрицательно качнула головой и взяла в руки оружие. Ужас застыл на лице ее соперницы, что отказалась сражаться ранее. Она утерла слезы и вцепилась в рукоять обеими руками. Рассчитывать на милость короля было бессмысленно. Мисора старалась сделать вид, что происходящее ей безразлично, будто такая манера поведения могла уберечь от страшной участи. Она то и дело разглядывала тени и муравьев, что пробегали у колен, иногда взбирались на ноги и бесстрашно бегали по ним, словно по камню или бревну. Рано или поздно ее тоже поднимут, но еще есть время оценить потенциальных соперниц.

Несколько минут девушки бесцельно ходили по кругу, выставив клинки и выжидая. В конце концов та, которую подняли позднее, кинулась вперед, выставив перед собой кинжал. Она попыталась ударить им соперницу, но та чудом уклонилась. Несколько минут девушки пытались пырнуть друг друга острием, несколько раз даже оставили друг на друге порезы, однако больше уклонялись и топтались на месте. Они двигались неумело, были скованы собственным страхом. Страхом не просто умереть, но и отнять чужую жизнь. Мисора знала, что первый раз самый трудный. Если убьешь один раз, то во второй уже не станешь сомневаться. Сражающиеся же оттягивали неминуемое, будто ждали, что король все прекратит, однако тот лишь мрачнел.

– Вы не стараетесь, – бросил он, и Мисора расслышала в голосе угрожающие нотки. Она взглянула на девушек: от вида таких обреченных лиц сентиментальные дамы обычно плакали. Но Мисоре было не до этого. Лучше подумать, как сберечь собственную шкуру, чем соболезновать другим. Она даже обрадуется, если противницы порешат друг друга.

Завязался бой не на жизнь, а на смерть. Одна из девушек стала агрессивнее размахивать кинжалом. Она наступала, издавая дикие вопли, как молокосос-новобранец в рядах армии, которого из-за его же тупости убьют первым. Ее противница пятилась, не пытаясь ответить, видимо, испугавшись внезапного наступления. Она отступала, пока не споткнулась о камень, и, выронив кинжал, растянулась на земле, вскинув руки, будто призывала смерть. Светловолосая тут же бросилась на нее и вонзила кинжал в грудь. Несчастная дернулась. Светловолосая яростно вскрикнула и нанесла еще один удар, чтобы добить наверняка. Девушка под ней обмякла, а победительница осталась сидеть верхом, тяжело дыша и цепляясь за кинжал, как за спасительную ветку. Мисора разглядела на ее лице мелькнувшее облегчение, даже нечто, похожее на радость.

«Вот оно как? Стоит понять, что ты, а не тебя, и убийство приносит удовольствие».

– Пожалуйста… – все еще стонала раненная в живот, но все делали вид, будто ее больше не существует.

Светловолосая отстранилась от тела и с надеждой посмотрела на короля. Лонгрен сделал несколько широких шагов и ухватил за плечи следующую девушку. Мисора не успела опомниться, как уже стояла на ногах. После многих дней пути она чувствовала слабость, но страх перед возможной гибелью взбодрил. Мисора собрала остатки сил, она не должна проиграть. Король толкнул ее в сторону трупа.

– Подними кинжал и сражайся.

Светловолосая отчаянно всхлипнула отползая. Она испуганно посмотрела на Мисору, и та поняла, что девушка выдохлась. Покойница лежала в пыли, устремив в небо остекленевший взгляд. На лице застыла гримаса ужаса. Интересно, кто встретил ее после смерти? Геул или Шаах? Мисора наклонилась, забрала кинжал из мертвой руки и крепко стиснула рукоять. С ее уст вновь сорвалась едва слышная строчка:

– На поле брани растерзано тело, тело воина в качестве дани…

Светловолосая поднялась на ноги, сжимая окровавленный кинжал обеими руками. Она следила за Мисорой, ожидая, что та нападет, но женщина оставалась на месте. Важно дышать ровно и не давать страху брать верх над разумом. Страх не позволяет мыслить, а в сражении необходим холодный рассудок.

«Когда растешь в стране вечной войны, – размышляла Мисора, – начинаешь думать о том, как убить и быть убитым. Человеческая жизнь здесь ничего не стоит».

Она тоже наблюдала за движениями светловолосой, но чувствовала, как Лонгрен сверлит их взглядом. Король начинал скучать, но думать следовало не об этом.

Светловолосая кинулась вперед, решив быстрее покончить с этим. Она действовала так же нелепо, как и до этого, выставила перед собой кинжал и пошла в лобовую атаку. Реакция Мисоры превосходила человеческую, так что, отведя в сторону руку противницы, она схватила ее за запястье, потянула на себя и воткнула кинжал ей под челюсть. Не так уж и сложно. Все произошло меньше чем за минуту. Светловолосая распахнула глаза, кинжал, не достигший цели, выпал из ее руки. Она захрипела и потянулась к глотке. Мисора вытащила оружие и бросила взгляд на короля. Лонгрен следил пристально. Он ждал зрелища, хотел больше крови. То, что он устроил подобного рода представление, многое говорило о нем. Жесткость – вот чем он упивался.

Светловолосая опустилась на колени. На лице ее застыло непонимание. Наверное, разум не хочет принимать то, что вот-вот угаснет. Решив потешить Лонгрена, Мисора обхватила умирающую девушку за голову и воткнула кинжал ей в глаз, затем отстранилась и пнула ее на землю. Больше светловолосая не встала. Мисора вопросительно взглянула на Лонгрена. Что теперь? Он доволен ею или заставит драться снова? Ответ не заставил себя долго ждать. Король приказал следующей девушке подняться.

Соперница Мисоры опасливо приближалась к телу, чтобы взять кинжал. Слишком уж близко он лежал к ногам лисицы, а та не собиралась отходить. Едва девушка сделала рывок и нагнулась, чтобы схватить оружие, Мисора подалась вперед и нанесла ей три удара в живот. Горячая кровь заструилась по рукам. Несчастная вскрикнула, скорчилась и упала на колени. Мисора перерезала ей глотку. Еще один труп, который сбросят в общую яму.

– Это нечестно, – подал голос Лонгрен, – она не успела взять кинжал.

– Разве вы говорили о каких-то правилах боя, кроме того, что он насмерть? – Мисора сделала шаг в сторону и наступила на клинок, выпавший из рук побежденной. – Кто хочет, тот возьмет. Ваше величество…

– Ты имеешь воинский опыт?

– Нет, мой король.

– Я так не думаю. Ловкости тебе не занимать, да и бьешь ты не колеблясь. Либо делала это прежде, либо потрясающе равнодушна к чужим жизням.

На лице Мисоры мелькнула едва заметная улыбка. Лонгрен поднял с колен следующую девушку. Еще трем противницам не повезло даже взять кинжал, а вот с последней завязался бой. Коротко стриженная женщина едва поднялась на ноги, встала в странную позу, будто пыталась изобразить разъяренного зверя. Мисора насторожилась: во взгляде противницы застыли угроза и нечто граничащее с безумием. Она начала кружить, размахивая руками, и Мисоре пришлось поворачиваться, чтобы не упускать ту из вида. Стриженая продолжала нарезать круги, все быстрее и быстрее. Наконец она бросилась. Мисора замахнулась кинжалом, но противница перехватила ее руку. Хватка оказалась неожиданно сильной. Лисице пришлось отступить. Она почувствовала, как полубезумная пинает ее под колено. Ноги невольно подогнулись. Пока Мисора падала, женщина успела схватить лежащий кинжал. Мисора выставила свободную руку, коснулась ею земли, чтобы сохранить равновесие, одновременно развернулась и попыталась ударить противницу ногой. Та заблокировала удар руками.

Мисора выпрямилась и отступила. Стриженая бросилась на нее с кинжалом, Мисора парировала атаку. Они размахивали оружием, наступая друг на друга. Мисора чувствовала, что соперница не так уж проста. Она двигалась четко, наносила резкие, точные удары, и если бы не реакция лисицы, она могла давно оказаться среди трупов.

Короткостриженая сделала выпад, Мисора уклонилась от клинка, но тут же почувствовала, как кулак врезается в переносицу. В глазах на миг потемнело. Лисицу сбили с ног, и она выронила оружие. Противница саданула ее ногой в грудь и замахнулась для решающего удара. Мисора сгребла в горсть песок и швырнула нападавшей в глаза. От неожиданности противница зажмурилась и полоснула ножом воздух. Мисора перехватила ее руку и отвела в сторону, затем вцепилась женщине в глотку, сделала рывок и перекатилась вместе с ней. Они поменялись местами. Теперь короткостриженая попыталась вывернуться из хватки, но Мисора держала из последних сил. Она выпустила когти, буквально впившись противнице в плоть. Она могла бы вырвать кусок кожи, но медлила.

Стоит ли показывать, что она не человек? Мало ли как при дворе относятся к оборотням… Возможно, ее постигнет худшая участь, чем магов. Мисора не стала рисковать. Она отпустила горло и потянулась за кинжалом. Короткостриженая подалась вперед и боднула ее головой в уже звенящую переносицу. Мисора вскрикнула. В глазах потемнело, но она продолжала чуять противницу. Она все еще сжимала руку, в которой та держала кинжал. Пальцы нащупали тот, что лисица обронила. Короткостриженая попыталась помешать ей взять клинок, но Мисора сжала кулак и ударила ту в лицо, затем еще раз и еще, напрягая каждый мускул. В глазах немного прояснилось. Лициса схватила кинжал и занесла его над противницей.

– Стой, не надо, – взмолилась та, чувствуя, что ее шансы сокращаются, – не убивай! – Но Мисора уже опустила клинок. Он по рукоять вошел женщине в грудь.

Лисица ощутила, как тело под ней дернулось. Она выждала несколько секунд, не отпуская руку короткостриженой, будто боялась, что та припрятала какой-нибудь козырь и так просто не умрет, однако женщина обмякла. Мисора сделала глубокий вдох. Голову жутко ломило. Она почувствовала, что руки ее дрожат и слабеют. Отстранилась, поняв, что с короткостриженой покончено, и вновь взглянула на Лонгрела. В горле пересохло. Измученное тело тряслось от боли и усталости. Из-за голода и обезвоживания перед глазами поплыло, но несмотря на это, Мисора уловила во взгляде короля одобрение. Хотелось стоять до конца, но ноги подкашивались. Больше всего лисица боялась, что против нее поставят мужчин, однако Лонгрен махнул стражникам.

– Уведите ее.

Конец? Мисоре хотелось в это верить, но, как известно, любой конец – это только начало.

Глава 8

Пленение

Позолоченный диск перекатился за полдень, когда Хаара улеглась под раскидистыми ветвями вяза, оставив Нора пастись неподалеку. После долгого, почти беспрерывного пути, она провалилась в крепкий сон без сновидений. Тело почти скрывала трава. Хаара не думала, что дневной сон в таком месте может обернуться неприятностями, ведь вокруг ни души, к тому же она решила, что любая опасность нипочем, когда при ней меч. Грабители с большей вероятностью обитают на больших дорогах, чем в такой глуши, где нечем поживиться. Сюда не забредут торговцы, а с нее и взять нечего. Хаара прикончила остатки провизии и истратила последнюю монету в деревне, где остановилась днем ранее. Теперь же у нее остались только конь и меч. Как действовать дальше, принцесса еще не решила. Архорд остался далеко позади, вокруг стелилась неизвестная местность, и, вспоминая карту, некогда расстеленную в зале совещаний дворца, девушка гадала, в какую сторону движется.

– Эй, смотрите… – Хаару не разбудили ни тихие мужские голоса, ни чувство самосохранения. Всадник остановился и спешился, чуть скрипнув сапогами.

– Ну девка… Ты что, их мало видел?

– Одна девка-то. Глянь, может, мертвая?

Всадник тихо спустился по пологому склону, придерживаясь рукой за кустарники. Следом спешились еще двое: пухляк, похожий на бочку, и лысый детина, бригантина на котором сидела впритык.

– Живая, – шепнул мужчина, склонившийся над Хаарой, увидев, как мерно вздымается ее грудь.

– Хороша?

– Хороша… Хоть и дура. Возьмем себе?

– Может, в замок? – предложил другой. – Командир в последнее время хуже волка голодного. Опять вернемся с пустыми руками – башку оторвет.

С полминуты висела пауза.

– Ладно… Ничто же не мешает нам ею попользоваться, а потом отдать ему.

– Идиот? Она расскажет, и что, по-твоему, он сделает?

Мужчины спустились, уже не пытаясь скрыть свое присутствие, пока их товарищ осторожно ухватился за эфес меча, прикрепленного к поясу Хаары. Он вынул его прежде, чем девушка открыла глаза и успела сделать рывок. Стоило Хааре пошевелиться, как грубый сапог болезненно придавил грудь. Девушка стиснула зубы, невольно издав жалобный стон и, чувствуя, что становится сложно дышать, попыталась сбросить ногу нападавшего. В следующее мгновение она заметила, что высокая фигура с гаденькой, редкой бородкой держит в руках ее меч. Страх и злость нахлынули одновременно. «Надо же попасть в такую дурацкую ситуацию… Позволить себя обезоружить!» Настоящий позор для воина, тем более для наследницы престола, каковой девушке теперь хотелось себя считать. Она уже собиралась потянуться за клинком, что прятала за пазухой, как вдруг возникли еще двое мужчин. Кривые, заросшие грубой щетиной лица, склонились над ней, рассматривая, словно вещь на продажу.

– Пошли к Шааху, ублюдки! – выкрикнула Хаара, ударив рукой по сапогу, но не сдвинув его с места. Незнакомцы хохотнули и наградили ее парой-тройкой пинков так, что девушка сжалась от боли. Бородатый убрал ногу. Хаара беспомощно перекатилась на бок. Грубые руки прижали ее к земле и начали ощупывать. Содрали плащ, тут же обнаружили и припрятанный кинжал и забрали его. Девушка услышала, как кто-то одобрительно присвистнул.

– Вооружилась неплохо, только вот умеешь ли ты этим пользоваться?

– Так встаньте с меня, и проверим.

Хааре захотелось двинуть в самодовольное лицо, но такой возможности не представлялось, пока щека вдавливалась в прохладную почву. С девушки стянули и вытряхнули обувь, обшарили карманы, не упуская шанса ухватить за ягодицы и груди. Она попыталась вырваться, но ничего не смогла противопоставить силе трех взрослых мужчин. Ее охватил стыд. Так мерзко с ней еще не обходились! Хаара даже в мыслях не допускала, что какой-нибудь мужчина станет лапать ее или увидит голой, а что теперь? Она даже не может ответить! Хаара закричала, надеясь, что поблизости окажется неравнодушный воин. Неравнодушный? Смешно. Да, возможно, он захочет разделить добычу. Слишком быстро принцесса пожалела о том, что отделалась от Карлайла. Быть может, он поехал следом и теперь ищет ее?

– Помогите! Кто-нибудь! На помощь!

Девушку вновь перевернули и ударили в живот. Хааре показалось, что она утратила способность двигаться и дышать. Внутреннее «я» уже начинало проклинать ее за неосторожность и молиться, чтобы все обошлось.

– Кто-нибудь, ага… Жди святого воинства. Отобьют тебя, чтобы самим трахнуть.

Мужики заржали. Хаара выругалась, когда ее подняли на ноги. Голова слегка кружилась, но обидчиков девушка видела четко.

– Жалкие уроды…

– Что ты сказала?

– Сказала, что вы жалкие уроды, а от твоей рожи хочется блевать. Напали втроем на спящую девушку и теперь гордитесь? Псам собачья смерть, Геул свидетель, вы сдохнете как собаки!

– Неужели? Если Геул свидетель, что ж не позаботится о тебе? Смотри… лишиться девственности просто, если она у тебя, конечно, есть.

– Тебе даже коза не даст. Проси помочь товарищей.

В следующую секунду кулак прилетел девушке в лицо. Хаара вовремя отвернулась, чтобы удар не сломал нос, но в глазах все равно потемнело, и она упала, больше не удерживаемая мужчинами. Не было времени прийти в себя. Пелена перед глазами лишила возможности видеть соперника, а он продолжал бить. Хаара скрючилась, закрыв руками голову. Подонок пинал в разные части тела.

– Хватит, успокойся! Хочешь в отбивную ее превратить?

– Пусть сучка прикусит свой длинный язык, а то использует его не по назначению!

Страх практически парализовал Хаару. Его глушила только боль. Покажи девушка сразу же слабость, как знать, не пришлось бы ей хуже? Она не могла защитить себя физически, но проявляла стойкость как могла. Добродетель в Ревердасе давно умерла. Искаженная мораль преобладала над общечеловеческой. Оставалось уповать на милость Геула или ждать, пока ему надоест издеваться.

Удары прекратились. Наконец-то удалось вдохнуть. Девушку снова подняли на ноги, однако стоять на них оказалось трудно. В голове немного прояснилось, она снова видела, но дышать было больно, и чувство давило скверное. Удушливый ком застрял в глотке. Из рассеченной скулы сочилась кровь, к тому же Хаара прикусила щеку, и привкус железа усугублял тошноту.

– Ну, хочешь еще что-нибудь сказать?

Здравый смысл подсказывал промолчать, но рот все равно открылся.

– Долго твоя мать уговаривала осла обрюхатить ее, чтобы ты появился на свет?

То, что происходило дальше, ужаснуло принцессу куда больше, чем побои.

Достав кинжал, мужчина отрезал полосу от ее собственного плаща, расстегнул штаны и помочился на нее. Он поднес гадкую тряпку к ее лицу, один из мужчин ухватил девушку за голову. Хаара попыталась отшатнуться, но не смогла. Нападавшие были сильней. Хотелось реветь и ползти прочь. Избивавший ее подонок насильно затолкал кляп в рот. Едкий запах мочи ударил в нос. Хаара чувствовала, что ее вот-вот вырвет, но изо всех сил сдерживалась, чтобы не захлебнуться собственной рвотой. Из глаз брызнули слезы. Бородатый усмехнулся.

– А теперь?

Хаара боялась даже замычать. Положение было настолько плачевным, что захотелось самой отдать душу Геулу. Несомненно, где-то в Аридоне ее семья злорадствует. Она пережила их всех, но ради чего? Ради подобных унижений? Она отвергала их законы и традиции рода, но что в итоге получила? Как бы в подтверждение этому в тени деревьев мелькнул едва различимый призрак Иландара.

– Тащите ее сюда! Привяжем к лошади, пойдет пешком.

– А что с ее скакуном делать? Вроде здоровый, возьмем с собой?

– Конечно, возьмем.

С заживающей раны сорвали повязку. Запястья плотно стянула жесткая веревка.

«Поверить не могу, что это случилось со мной, да еще и так скоро. Конечно, Карлайл оказался прав. Я вообще не способна выжить в одиночку. Страна, которой правили отец, брат и наши предки, должна была стать моим укрытием, а вместо этого меня избили и привязали к лошади. Вот чего я добилась. Унизительно… больно… О, Геул».

* * *

Брели весь день. Хаару измучила жажда. Томимая бессилием, девушка все время спотыкалась, чудом удерживаясь на ногах, едва переставляя их, готовясь упасть и безжизненно волочиться по пыли, если больше не сможет идти. Стопы изранились о камни и опухли. «Эти люди не остановятся», – размышляла она, с трудом набирая в легкие воздух, и продолжала плестись. Из-за кляпа трудно дышалось. Он натирал уголки губ, язык прилипал к гадкой тряпке. Дни стояли жаркие. Тело взмокло, отчего становилось еще невыносимее. Пыль забивалась в нос. Хотелось кашлять, принцесса задыхалась. Пряди засаленных волос прилипали к вискам, временами лезли в глаза, но Хаара не имела возможности убрать их. Она едва поспевала за лошадью, мысленно вновь и вновь считая до сотни, убеждая себя, что сможет пройти еще сто шагов.