Страж Огненной пасти

Ирина Ваганова

Страж Огненной пасти

1. Недоверие стража

Принц Тассии Фатлин и его друг Томеш сидели в кабинете за шахматным столом. Положение фигур на доске ни одному из соперников не обещало скорой победы. Принц время от времени проводил ладонью по русым коротко стриженым волосам и морщил лоб.

– Пока думаешь, твоё высочество, выспаться можно. – Томеш тёр горбинку тонкого носа и переносицу, где срослись светлые брови.

Сам он делал ходы, доверяя интуиции и первому впечатлению. Впрочем, времени, чтобы предположить, как будет действовать принц и чем это грозит чёрной армии, было достаточно.

Сквозняк гулял по комнатам, играя пламенем свечей. Шахматные фигуры отбрасывали на доску длинные тени, которые шевелились, создавая впечатление неровного танца.

– Поневоле пожалеешь о самоходных – мигом перескакивали, – сетовал Томеш.

– Не припомню, чтобы ты выигрывал в самоходные шахматы, – ядовито заметил Фатлин.

– Я был ребёнком! Потом, наставник нарочно подсовывал мне соперника высокого уровня, тогда как тебе…

– Шах! – принц передвинул белого ферзя и с торжествующим видом потёр ладони.

Томеш загородил чёрного короля конём и потянулся. Фатлин после недолгого раздумья поставил слона на поле, которое бьёт конь противника. Томеш взялся за фигуру, но сообразил, что её нельзя убрать.

– Хорошо, что король Юстин Рааш не так беззащитен, как эта деревяшка! Твой отец не стал бы прятаться, а вступил в бой.

– Ходи, – нахмурился Фатлин.

– Да-а. Многих полезных вещей мы лишились, как его величество перекрыл источник магической силы.

Товарищ нарочно затеял разговор на спорную тему, чтобы отвлечь принца от игры.

– И это говорит тот, кому едва исполнилось девятнадцать, когда страж Огненной пасти посвятил в рыцари! Та-ак.

– А что? Я не колдун, лишь скучаю по некоторым удобствам.

– Ха-ха, представляю, каким бы магом ты стал, обладая способностями! Вот так. Мат!

– Вроде советника Липы? – Томеш затрясся от смеха.

– Не знаю, каков он был советник, но колдовал из рук вон плохо.

– Ага! Помнишь булыжник, который чуть не проломил ему стол, когда бедняга хотел получить булку к чаю? – Томеш укладывал фигуры в ящик и провожал взглядом товарища, прохаживающегося по кабинету. – Или петух! Помнишь петуха?

– Гонял Липу по комнате и норовил клюнуть в мягкое место!

– Раза три клюнул! Точно!

Томеш согнулся и хохотал, не в силах остановиться. Принц упёрся в стол руками, тряс головой и тоже смеялся.

– Представляю, что бы сделал Липа, знай он, что мы подглядываем! В червяков превратил бы!

Том досмеялся до икоты и с трудом выговорил:

– Да если б задумал в червяков, получил бы яичницу или яблоки!

– Так-так! И слопал, не морщась! – Фатлин посерьёзнел и ровным голосом заключил: – Остался бы отец без наследника. Вот радость!

– Пойдём, высочество, кататься, пока дождь не ливанул.

Принц посмотрел на серый клочок неба за окном.

– Давай развеемся.

Пока шли по коридорам замка, Томеш нахваливал любимого коня Фатлина – серебристого Динара, надеясь, что беспроигрышная тема отвлечёт его высочество от мыслей, на которые тот натолкнулся в шутливом разговоре. Принц изредка кивал, подтверждая, что всё слышит. Балагурить у него настроения не было, а вот за попытки растормошить был признателен.

Выехав за ворота, привычно направили коней по дороге к предгорьям. Сотни лет там звенели колокола, шумел ярмарочными площадями, сверкал полуночными фейерверками город Цитта-Раш. Друзья хорошо помнили, как их – семилетних мальчишек – влёк сказочный мир столицы. Жизнь в крепости казалась унылой и невзрачной в сравнении с вечным праздником, бушующим неподалёку от источника магической энергии. Здесь мало-мальски одарённый колдун творил чудеса, ограниченные лишь его фантазией. К сожалению, бывать там доводилось не часто, опасностей для обычного человека на улицах Цитта-Раша хватало. Королю едва ли не каждый день приходилось разбирать дела «О превращении недоброжелателя в крысу» или «О растворении нелюбимой жены в корыте для купания». А сколько неумёх колдовало во вред не только окружающим, но и самим себе!

Жаль разрушенных великолепных палат первых магов королевства, лабиринта манящих улочек и благоухания вечно цветущих парков, но именно здесь состоялась главная битва. Теперь ничего не напоминало о столице. Юстин Рааш не пожелал ни воссоздавать город на пожарище, ни возводить его в другом месте. Время рассыпало руины в пыль – без подпитки созданные волшебством им же покалеченные здания исчезали быстрее обычных. Обожжённая земля за десять лет восстановилась, дала жизнь тщедушной траве, вездесущему мху, наглому бурьяну.

Фатлин оглядел из-под ладони пустошь и заговорил.

– Я бы понял отца, если б ему грозило что-то. Годы спокойной жизни, почему он так подозрителен?

– Не выдумывай. Ты сам подозрителен.

– А отсрочка свадьбы? Выбрал мне невесту, отправил в Ниатию знакомиться, и на тебе! Пять лет жди.

– К чему спешить? – посмеивался Томеш. – Маулия мила, воспитана… кхм… даже, кажется, умна, но среди тех невест, что претендовали на твоё сердце…

– Причём тут это, Ясноглазый? – Фатлин ударил пятками коня и склонился к его шее.

Послушный скакун взял с места, унося принца, за плечами юноши хлопал могучими крыльями плащ. Том не стал догонять – тягаться с Динаром его коню было не по силам.

– Тосковал бы о принцессе с Южных островов. Вот та – да! Смуглая брюнетка с миндальным разрезом глаз и томным взором. Да я, будь такая возможность, облобызал бы её портрет!

Томеша не заботило, что принц не слышал доводов. Несмотря на многолетнее отсутствие голосовой связи – когда-то люди при помощи нехитрого магического устройства переговаривались на расстоянии – привычка во всеуслышание спорить с далёким оппонентом оставалась у многих.

– А Маулия? Разве может сравниться щекастая ниатианская принцесса с южанкой? И рыженькая северянка дала бы сто очков вперёд! И кроме этих были прехорошенькие, взять хоть…

Сыпанул мелкий дождь. Всадник задрал голову, безуспешно поискал просвет в тучах, затем повернул коня к замку, говоря:

– У меня, твоё высочество, нет желания мокнуть. Кое-кому, может, и надо остудить разгорячённую гордыню…

Спустя мгновение за спиной послышался стук подков – принц возвращался. Томеш хлестнул рысака, надеясь при такой форе посоревноваться с другом.

* * *

После прогулки Фатлину пришлось наскоро сушиться, чтобы предстать перед отцом. В королевском кабинете Юстин Рааш прохаживался, недовольно поглядывая на сына и не начиная беседы. Выпавшие на долю стража Огненной пасти испытания не сделали его стариком. В свои сорок два его величество мог поспорить с молодыми в ловкости и владении оружием. Именно ощущение собственной значимости и силы мешало королю полностью доверять наследнику, будто бы, перекладывая на сына часть забот, он принизит свою роль. Юстин поддался уговорам супруги и пригласил принца, чтобы поделиться сомнениями, которые мучили его после поездки к порталу в пещере Огненная пасть. Однако, увидев умытое прохладным дождём лицо его высочества и равнодушный, едва ли не скучающий взгляд, Юстин отвлёкся от первоначальной темы:

– Считаешь, у меня мало забот?

Фатлин, щурясь, смотрел в сторону узкого окна, где играли алые отсветы заката.

– Что за недовольство?! Тысячу раз объяснил, почему обязательно надо отложить свадьбу. Опять эти жалобы! – продолжил отчитывать юношу король.

– Можно подумать, отец, что у меня в голове следящий кристалл, который ты читаешь на ночь.

– Дурацкая шутка!

Его высочество невесело улыбнулся. Отец принял выражение его лица за насмешку и всё больше распалялся.

– Тебе известно, что печать сочится энергией?

– Всем известно, – дёрнул плечом Фатлин.

Король упал в стоявшее у стены кресло и потёр локоть левой руки – зудела старая, нанесённая намагиченной саблей рана.

– Хочешь сказать, – повысил голос Юстин, – наследника стража Огненной пасти не беспокоит утечка силы через портал?

– Так она гаснет в Хилом лесу!

Король с остервенением тёр локоть. Он и сам не объяснил бы, почему сердился на сына, тот всего лишь разделял общее мнение: Огненная пасть заперта, и тому, что сила понемногу подтекает, не стоит удивляться, если помнить, как непредсказуемо вела себя магия в пору её безраздельного господства в мире. Едва заметный сквознячок из иных миров – всего лишь каприз взбалмошной красотки, который стоит потерпеть, лишь бы она не превратила жизнь возлюбленного в кошмар.

– Нет, Фатлин, с этим надо покончить раз и навсегда, – чуть успокоившись, заговорил король, – и тебе, как моему преемнику, это следует понимать лучше, чем другим. Ещё: прекрати вести глупые разговоры с Томом. Эти ваши диспуты…

– А я-то о следящем кристалле! Да нас банально подслушивают! – Широкое лицо принца залил румянец. – Не ожидал, отец…

Юстин прервал пылкую речь нетерпеливым жестом:

– Ещё раз твой дружок затянет песенку о прежних временах, отправлю в отцовский замок. Обязательно! Не уверен, что родня встретит Томеша восторгами.

Фатлин сжал кулаки, поклонился и выскочил из кабинета.

Попадись на пути Ясноглазый, тому пришлось бы выслушивать упрёки. И так с отцом после помолвки взаимопонимания нет, а тут ещё болтовня Тома подбрасывает хвороста в огонь. Принц пронёсся по коридорам и перевёл дух только у себя, выйдя на балкон.

С неба лились потоки, искажающие вид площади, крепостной стены, башен. Навес защищал от ливня, но брызги, отскакивая от каменных перил, летели в лицо, остужая распалённого обидой юношу и напоминая о тихой невесте, один взгляд которой утешил бы, смягчил, наполнил душу нежностью.

– Маулия, девочка моя… – шептал принц, надеясь, что тучи впитают его зов и прольются дождём на замок Антала Патти, сообщая любимой тоску скучающего сердца.

Тучи шли с запада и несли из Ниатии вовсе не приветы невесты.

2. Визит колдуна

Вот уже три дня ливень хлестал так, точно в небесах развалилась бочка с годовым запасом воды. Дороги в Ниатии сделали на совесть, иначе карета давно увязла бы на полколеса. Шум потоков мешал разговору, путники молчали. Это были двое мужчин: хмурые, небритые, измученные – месячное путешествие кого угодно сделает таковым. Регнер неотрывно смотрел в сумрак, где угадывался силуэт господина, Хаген Хорас дремал.

Трактир покинули утром и надеялись к вечеру добраться до замка родственников Хораса. Покойная жена Хагена приходилась кузиной её величеству Маршуте – королеве Ниатии.

Солнце ушло на покой, ни разу за целый день не пригрев скучную пустынную дорогу. Мало что можно было разглядеть сквозь залитое водой стекло, однако чувствовалось: возница правил по центру, не съезжая в сторону, значит, навстречу не попадаются ни экипажи, ни крестьянские телеги.

Ровный, постепенно стихающий шум ливня прорезал удар грома. Небо осветила золотая вспышка. Лошади шарахнулись, карета съехала на обочину и чуть не завалилась. Встали – колесо увязло. Послышались крики – кучер и двое верховых чертыхались, проклиная погоду. Хаген приоткрыл дверь, выглянул:

– Что там?

– Сейчас, господин. Быстренько поправим и тронемся. Недалеко уже!

Карета покачнулась, поддаваясь усилиям мокнущих снаружи людей. Хаген захлопнул дверцу:

– Ну и весна нынче, осень позавидует такой слякоти.

Регнеру хотелось в тепло, к огню. Перед глазами носились картины: залитый солнцем песчаный берег, который они не так давно покинули, бесконечно чистое небо, режущие глаз блики на бирюзовой глади моря…

– Что это ты размечтался? – Хорас, привлекая внимание, щёлкнул пальцами.

– Замёрз.

– Иди, помоги мужикам – согреешься.

Регнер набросил на голову капюшон и выбрался из кареты.

Тучи потеснились, хвастая ослепительно-блестящей монетой луны. Впереди, как из чёрной шляпы факира, возникли башни с острыми крышами – замок Антала Патти.

Звон подков по камням дороги сменился дробью по доскам подъёмного моста. Гостей ждали: ворота открыли, подняли решётку, на внутреннем дворе вытянулась шеренга факельщиков. Отсветы трескучего пламени метались по карете. Хораса теперь можно было разглядеть: прямые седые волосы свисали до пояса, лицо напряжено, глаза прищурены, как это бывало накануне важных событий. Хаген повёл плечами, сцепил пальцы и вытянул руки вперёд, развернув ладони наружу. Когда он так делал, особенно бросалось в глаза отсутствие мизинцев на обеих руках – примета магического прошлого. Потянувшись, Хорас будто бы самому себе сказал:

– За работу. – Оттолкнул Регнера – тот хотел взять с дивана пустую клетку: – Я сам.

В столовой, куда гостя провели, как только он скинул плащ, ожидало семейство Патти: все, кроме наследника – тот уехал в университет. Сорокалетняя королева из-за полноты, разглаживающей морщины, выглядела не многим старше юной дочери. Антал ещё не достиг пятидесяти, но рядом с дамами казался стариком. Ответив лёгким кивком на поклоны Хагена, король широким жестом обвёл кушанья, теснящиеся на столе.

– Мы не ужинали, дорогой свояк, ждали тебя. – Когда расселись, его величество продолжил: – Хорошо, ворона прислал. В такую погоду сонливость одолевает, улеглись бы, пожалуй.

– Где она?

– Кто?

– Птица.

– В покоях, которые приготовили для тебя.

– Пусть отнесут туда, – указал на клетку Хаген.

Он сполоснул руки в пузатой фарфоровой чаше, на которой позолоченной пряжкой сверкал герб династии – щит на фоне королевской мантии. Такие же рисунки, чуть мельче и без позолоты, виднелись на тарелках и блюдах. Демонстрацию гербового сервиза Хорас воспринял как напоминание, в чьём доме гостит. В прошлом хозяин замка вёл себя скромнее.

Некоторое время ели молча. Путник проголодался в дороге, хозяева тоже с обеда ничем себя не баловали. Когда подали сладкое, колдун обратился к принцессе:

– Почему ты ещё здесь, Маулия?

Девушка замерла, не донеся ложку взбитых сливок до рта. За принцессу ответил отец:

– Хаген, я сообщал письмом, что помолвка прошла безукоризненно, однако будущий свёкор отодвинул свадьбу на пять лет.

– Пять лет?! – Колдун едва не подавился. – Какого…

Хотел выругаться, но сдержался. Королева увидела, что смущает гостя, и обратилась к мужу:

– Ваше величество, позволь нам с дочерью прервать трапезу. Уже поздно, пора вознести молитвы…

Король не дал жене договорить:

– Идите.

Её величество Маршута и её высочество Маулия, шурша многослойными юбками, выбрались из-за стола. Теперь Хагену ничего не мешало излить гнев на проштрафившегося родственника.

– Антал! Как понимать? Я трачу все деньги на запас магической силы, мчусь сюда по мерзкой погоде, а ты сообщаешь о пяти годах! Кто хвастал, что день свадьбы назначен?

– Назначен. – Король пощипывал мясистый подбородок. – Свадьба состоится в начале осени, но через пять лет. Я, кажется, в письме…

– Кажется ему! – Хаген резко встал, стул с грохотом опрокинулся. – Ты получил мой ответ? Не соглашаться на условия Рааша!

– Дорогой свояк, чем недоволен? Мою дочь выбрали из двух десятков принцесс…

– Напомнить, почему выбрали Маулию? – Колдун остановился за спиной короля, отчего тот заёрзал, ища удобное положение.

– Средство твоё подействовало безотказно. Юстин Рааш вцепился в портрет моей девочки, будто сам собирался жениться.

– А Фатлин? – Хаген уселся рядом.

Гроза миновала. Антал перевёл дух.

– Посланцы говорили о короле и королеве, принц отсутствовал.

– Он видел портрет? Покрытие со временем выветрится.

– Какое это имеет значение! Его высочество Фатлин приезжал к нам, помолвка состоялась. Видел принц волшебный портрет или не видел – не важно. Он наверняка полюбит Маулечку, когда узнает короче.

– Да. Ты прав. Ровным счётом никакого значения.

Хаген навалился на спинку кресла и стал пощёлкивать пальцами. Антал уставился на четырёхпалую руку.

– Ровным счётом никакого значения, – повторил колдун и добавил: – но ждать не будем. Ни малейших отсрочек. Завтра невеста поедет в Тассию, я буду сопровождать.

– К чему суета? Хаген, всё так удачно складывается…

– Не могу ждать, у меня запас магической силы на год в лучшем случае!

– Э-э-э… Ты можешь вернуться на острова и купить ещё. Я дам денег.

– Не говори, чего не знаешь. – Колдун сердито дёрнул головой. – Тайный портал в жерле вулкана. Контрабандисты рискуют жизнью, добывая силу. Её не так много, а желающих купить предостаточно. Нужно распечатать Огненную пасть, а не полагаться на случайные поставки.

– Если Рааш узнает о твоих намерениях… м-м-м… Осторожность не помешает.

– Как узнает? – Хаген повернулся и пристально посмотрел в глаза королю. – Как это он узнает?

– Я не так выразился. Если вы столкнётесь около Огненной пасти, тебе несдобровать. У стража преимущество.

– Послушай меня, Антал, тебя вообще не касаются эти дела. Ведь так мы условились? Если бы мою дочь не украли младенцем, твоя помощь вообще бы не потребовалась.

– Нет-нет, ты не понял. Я не вникаю и не лезу, и не… Не хочется спешить, вдруг Раашу не понравится навязчивость невесты. Ты мог бы подождать…

– Надоела бесцветная жизнь! Маг, лишённый магической силы, это… карлик, младенец, слепо-глухо-немой калека. Мучаюсь десять лет. Десять! А ты предлагаешь терпеть это унижение ещё пять.

– Ну… Ты сам не пожелал уходить вместе с другими из нашего мира.

– Быть средним среди могущественных магов ничуть не лучше, чем бессильным колдуном среди обыкновенных людей. – Колдун перевёл взгляд на сжатые кулаки, которыми непроизвольно давил на столешницу, отпустил напряжение и закончил разговор: – Ладно. Пойду спать. – У выхода Хаген обернулся к семенящему за ним королю и спросил: – Никому не говорил о моих замыслах?

– Как можно! Я рискую не меньше, покрывая тебя. – Антал коснулся спины свояка. – Ты доверяешь… этому…

– Регнеру? Безусловно. Он, считай, я сам.

– Читаешь парня, как открытую книгу и прочее, но ведь придётся экономить силу.

– Да. Придётся.

– Вдруг он догадается, что следящий кристалл не работает, и научится скрывать мысли?

– Человек, который под страхом смерти отвыкал думать, уже не способен на это.

Колдун скривил губы, изобразив подобие улыбки. Как всё-таки мелки люди, не испытавшие могущества!

* * *

В гостевых покоях было прохладно – протопили плохо. Хаген отослал Регнера, зашёл в просторную комнату со сводчатым потолком. Камин в дальнем углу манил жаром и светом. Колдун, пододвигая ближе к огню низкое кресло с изогнутыми подлокотниками, заметил на каминной полке бутылку вина и бокал.

– Дорогая, ты будешь? – спросил Хорас в пустоту и огляделся. Клетка с приоткрытой дверцей стояла на тумбе около окна. Птица вышла, развернула крылья, покрасовалась и перелетела на камин. Хаген кивнул: – Сейчас.

Налил в бокал один глоток, сыпанул туда серого порошка из припрятанной в потайном кармане коробочки, взболтал и, прищурив один глаз, изучил рубиновую жидкость. Когда убедился, что вино остаётся чистым, выплеснул в огонь.

– Надо же, не отравлено, – едко хохотнул, наливая себе. – Твоё здоровье, милая!

Ворон прошёлся направо, потом налево, остановился и раскрыл клюв. Хаген сцедил в чёрную пустоту, стараясь попасть на узкий язык, оставшиеся капли, погладил перья и произнёс торжественно:

– Скоро, уже скоро. Я обещаю.

Наполнил бокал ещё раз, уселся в кресло и пристроил ноги на кованую – в пару чёрной решётке камина – скамью. Ворон перелетел на плечо хозяина.

– Чудесное, – сообщил Хаген. – Свояк, холера его забери, знает, как сгладить дрянное впечатление. – Посмаковал. После долгой паузы спросил: – Как тебе замок? Всё осмотрела? Ах, ну да… мы с тобой были здесь шестнадцать лет назад. Даже семнадцать. По-моему, они сменили мебель. Не знаю как тебе, мне прежняя нравилась больше. Хотя это кресло хорошее – очень удобно.

Хорас чуть сполз по сиденью, уложил затылок на обитый мягкой тканью край спинки. Длинноволосый седой парик, покрывающий лысую голову, съехал на лоб. Ворон тяжело толкнул плечо мужчины и взлетел. Когтистая лапа подцепила парик, отчего тот перекосился ещё больше.

– Шалунья, – пробормотал колдун, засыпая.

3. Сон колдуна

Во сне Хаген продолжил спор с его величеством Анталом. Свояк подзадоривал, высказывая новые и новые доводы. Когда вокруг нет ни одного мага, жить обыкновенному человеку не так уж и плохо. А коли не представляешь ни дня без чародейства, надо было по окончании войны воспользоваться порталом в другой мир.

Нет! Нет! Хаген не мог уйти! Он должен разыскать дочь! Нельзя её бросать! Открыть портал, выпустить магию, найти дочь, вернуть жену – так ли много он хочет?

Патти подозревает свояка в попытке подчинить себе этот мир, поэтому и помогает – рассчитывает на будущего первого мага. Смешно отрицать. Страж Огненной пасти – самый могущественный правитель и сейчас. Что будет, когда он сможет торговать магической силой? Не так, как это делают контрабандисты, а на законных основаниях и неограниченно.

Хаген блаженно улыбался, видя себя в тронном зале. Перед ним склонились правители всех государств, рядом сидела жена, позади трона стояла дочь. Какая она? Наверняка стала высокой, статной девушкой, светлой и мягкой, как утреннее солнышко. Сколько ей исполнилось? Семнадцать. Как ей живётся? Кто рядом с ней?

Антал! Девочке уже семнадцать! Через пять лет ей будет двадцать два года. Сколько времени потребуют поиски после того, как доступ к источнику силы откроется? Год? Два? Нет, Антал, нельзя ждать! Дочь спросит: «Почему так долго, папа? Где ты пропадал?»

* * *

Страшное событие повторялось во сне каждую ночь.

Войну ещё не начали, но запах её носился в воздухе, как навязчивый дым торфяного пожара. Тридцатитрёхлетний маг Хаген Хорас и его жена отправились в столицу, чтобы получить благословение на роды. Сам Хаген скакал верхом. В карете ехали женщины – супругу Хораса сопровождала её родная сестра. Роженица стремилась получить поддержку первого мага, это огорчало Хагена. Конечно, он уступал в силе многим, но рождение собственного ребёнка благословил бы не хуже столичных гордецов. Охрану не взяли – дорога не дальняя, надеялись добраться в полдень, нанимать верзил только для того, чтобы те скакали рядом и отпускали сальные шуточки, Хорас не захотел.

От жары или тряски жена с трудом переносила дорогу. Свояченица кричала Хорасу, требуя остановиться, несчастной сестре нужен отдых. Остановиться? Если бы послушал, всё окончилось бы так же плохо. Он должен был развернуть карету, ехать домой. Теперь понимал: надо было сидеть дома, а не потакать женским капризам.

Бандиты не сообразили, что путник в широкополой шляпе – маг, ведь из-за жары Хорас заколол длинные волосы в пучок. Трое напали со спины, выбили из седла, двое остановили лошадей и расправились с кучером, четверо вытаскивали из кареты истошно вопящих женщин. Был ещё один, который держался в тени, именно он позже украл ребёнка.

Хорас сражался, как дикий дракон. Те, что были рядом, упали замертво, двое поодаль, успели закричать: «Четырёхпалый!» В следующий миг их тела оказались на земле. Один из грабителей умудрился ранить Хораса. Не обращая внимания на кровоточащую рану, колдун преследовал врагов. Четверо мелькали между деревьями, петляя, уворачивались от магических стрел. Из кареты доносились крики – жена рожала.

Полчаса потребовалось Хагену, чтобы расправиться с удиравшими бугаями. Когда вернулся к дороге, увидел залитую кровью карету, а в ней умирающую супругу.

– Человек… – шептала она, едва шевеля искусанными губами, – человек увёл сестру. У него наша девочка. Найди дочь, умоляю.

Это были последние слова Эдды.

4. Письма

Колдун не помнил, как слуга помог раздеться и перейти в спальню, но проснулся в мягкой постели. С удовольствием нежился под одеялом из лебяжьего пуха. Новое утро ни в какое сравнение не шло с тремя десятками прежних, когда ночевали в каюте корабля среди вонючих спутников или в трактире на заселённом армией клопов тюфяке.

В комнате едва помещались широкая кровать, две прикроватные тумбы, комод и туалетный столик. Именно здесь они с Эддой гостили незадолго до её гибели, и Хорас по утрам любовался, как жена сидит перед зеркалом и расчёсывает пышные медного цвета волосы. Зеркало в белой раме в виде арфы то же самое, а вот столик рядом другой, хотя и подобран в цвет. Где прежний? Колдун приподнялся на локте и осмотрелся. Показалось, что ноздри улавливают сладковатый букет любимых духов Эдды. Сердце сковала тоска. Много времени прошло, много.

Стылый воздух пробрался под одеяло, Хаген снова лёг и крикнул:

– Регнер, холера тебя забери! Почему до сих пор не затопил?

Слуга, будто караулил под дверью, вошёл с охапкой одинаковых полешек. Вскоре в камине затанцевали языки пламени. Огонь уютно потрескивал. Немного погодя станет теплее.