Сновидения, приключения и Любовь

Лишь когда последний вдруг чихнул, я очнулась. Всё! Нужно идти!

В лифте мы ехали словно бы в строевом порядке. Впереди, боком к дверям – Джексон. Опершись на поручень, он с усмешкой поглядывал на меня от души веселясь. Я, ёжась, пряталась от его взглядов в капюшон Марковой куртки. Сам вижуал стоял слева, и чуть позади. Его я не видела. Зато видела Джейби. Он стоял справа на одной линии со мной. Вероятно, это стояние почти плечом к плечу, и веселило китайца, но мне деваться было некуда. А Джебом не собирался отходить, всем своим видом показывая, что моя близость его больше не беспокоит.

Боги, зато она беспокоила меня! Потому что я снова и снова чувствовала себя героиней из Рыцарей Мечты, которая, проснувшись утром, рассматривала губы лежащего рядом парня. Но она-то с ним поцеловалась десять серий спустя, а я, всего лишь пару часов назад! И если честно, когда он вот так стоял рядом – воспоминания об этом поцелуе перекрывали любые другие мысли.

Лифт звякнул и остановился. Джексон развернувшись, тут же натянул на себя маску. Когда двери открылись, вышел первым. По сути, людей не должно было быть, или же не должно было быть много. Всё же раннее утро. Но парни всё равно беспокоились. Тоже надев маску, к китайцу вышел Джейби, и уже из коридора на автомате подал мне руку. А я лишь испуганно сунула кулаки глубже в карманы куртки. Вот только ещё прикосновений к нему мне не хватало! Уверенно шагнула сама, выходя из кабины. И, краем глаза увидела, что за мной двинулся, как тень, Марк.

А вот второй тени, стремительно отделившейся от стены с кнопками вызова лифта, не увидел никто.

Я не прошла и трёх шагов, как вдруг кто-то что-то проорав по-английски, кинулся на меня сзади. Ну, или сбоку. Пусть реакция у меня не настолько хорошая, но я всё же успела обернуться на голос. Как раз, чтобы получить удар куда-то под рёбра.

Чёрт, это оказалось больно! Однажды меня уже тыкали ножом. Правда, не глубоко. Кончик лезвия вошёл под кожу, буквально на пару миллиметров. Парень школьной подружки решил меня попугать. У него получилось. Больно не было, а вот страшно жуть как. Но сейчас…

Страха не было совсем, ведь я не поняла толком, что произошло, просто инстинктивно оттолкнула от себя нападавшего. Им оказался мужчина, какой-то помятый и замученный. Азиат. Его узкие глаза расширились едва встретились с моими, а рот раскрылся в безмолвном крике. Он сам поддался моему толчку, и отшатнулся. Отводя руку. И вот тогда увидев выпачканное чем-то лезвие, блеснувшее на уровне моего живота, я почувствовала… Боль! Боль, которая резко с вывертом прошив бок, тут же подкатилась тошнотой к горлу. Дыхание оборвалось, и слёзы сами брызнули из глаз. Больно!

Зажав пульсирующую и подрагивающую точку на боку, я тоже отшатнулась. Очень хотелось на что-нибудь опереться. Не хотелось падать. Слёзы, не сдерживаемые ничем, лились по лицу, а я, всхлипывая, снова и снова вздрагивала от того, как каждый всхлип отдаётся новым толчком боли. Очень больно! Но, зажимая болевой пульс, я до ужаса боялась опустить голову, чтобы посмотреть туда. Ведь и так чувствовала что-то тёплое и липкое текущее по рукам, и пропитывающее одежду. Понимала, что это кровь, и если ещё могла чему-то удивляться, то тому, почему она так сильно льётся.

В ушах появился звон, меня тошнило, слёзы застилали глаза, а я не могла ничего сделать, боясь отпустить дёргающий комок боли на боку. Лишь продолжала отступать к лифту. Чьи-то руки, взявшие меня за плечи, ощутила почти с благодарностью, потому что ноги больше не держали. Наверно, я всё-таки почти упала. Но меня поймали и аккуратно посадили. Попытались отклонить назад, но это оказалось слишком больно. Взвыв, я согнулась вперёд, пряча собой рану, и всё же заваливаясь на пол.

Теперь чётко понимая, что произошло. Меня ударили ножом в живот! Какой-то придурок-азиат пырнул меня ножом в гостинице за тысячи километров от России!

Я не слышала, что происходило рядом. Да мне и было наплевать! В голове, словно набитой ватой, звенела только одна злая мысль. Я не хотела умирать здесь! Я не хотела умирать! И тем более не хотела умирать здесь! Это всё неправильно! Я вообще не должна была здесь оказаться! Это не меня должны были пырнуть ножом! Я не хочу умирать так!

– Ирин? – Кто-то наклонился надо мной. Но из-за слёз я совсем не различала лица. – Ирин, куэнчанайё?

Сквозь боль и слёзы, я хихикнула. О, да, конечно, я в порядке! Меня пырнули ножом, но я в полном порядке, как у Шекспира! Только – что и как ответить, я придумать не смогла. И человек не дождавшись моего ответа, попытался меня поднять и развернуть.

– Больно! – Вскрикнула я, откидываясь назад, и вдруг начав проваливаться во тьму. Горячую, безмолвную, наверху которой словно луна над колодцем висело чьё-то лицо. Я даже попыталась коснуться его рукой. И узнала лишь в последний момент. Две родинки на верхнем веке. Джейби.

Вот такие мелочи и делают нашу жизнь по-настоящему счастливой!

«Я был не прав, не прав, не прав!

Твои слова были такими, такими, такими сладкими,

Что я не замечал, как ты играла со мной, со мной, со мной

Своими словами каждый день!

Детка, ты действительно хочешь причинить мне боль?

Зачем ты это делаешь со мной? Почему?

Рассказы о других твоих мужчинах,

Рассказы о твоём поведении,

Я старался игнорировать их, делать вид, что не слышу, но

Твоё поведение, когда ты пьяна,

Твои улыбки для моего друга

Измени это, прекрати это!» – страдающе пропели парни из ТУЭЙЭМ, чья песня «I Did Wrong», стояла у меня на телефоне вот уже больше года, и я проснулась. Точнее среагировала на любимую музыку, но даже не открыла глаза. Просыпаться не хотелось категорически. Я всегда ложусь очень поздно, а вставать ранним утром после двух—трёх часов сна та ещё мука. Телефон замолчал, и я, блаженствуя, снова уплыла в нирвану, наслаждаться сном.

Так повторилось раза три. Мысленно прикинув, что три повтора это пятнадцать минут, я решила, что вставать всё-таки нужно. Открыла глаза и посмотрела на будильник. Электронное табло показывало две минуты седьмого. Точно, пора вставать.

Встаю я медленно и плохо, но вот собираюсь быстро, как солдат. Пижаму прочь, бельё, рубашка, джинсы, волосы под заколку, умыться, кинуть что-нибудь пожевать в пакет, сумку на плечо, в уши наушники, в телефоне что-нибудь бодренькое, типа «Try Again» от FT.Island , и вот я уже несусь по направлению к трамваю, чтобы успеть на «любимую» до дрожи работу. И лишь в этом древнем транспортном средстве я могу преклонить свою не проснувшуюся до конца головушку на поручни и ещё подремать.

Но сегодня дремать почему-то не получалось. Даже не смотря на то, что мне досталось свободное кресло. Заняв стратегически удобную позицию для сна, я всё же не спала. Вместо этого я сидела и бездумно пялилась на пробегающий за окном пейзаж. Песня Хонки давно сменила чем-то другим. Но я не слушала.

В такое обычное казалось бы утро меня почему-то одолела тоска. Настолько сильная и непонятная, что щемило сердце. Словно бы я потеряла или забыла, что чудовищно важное. И при этом в памяти не было и намёка на то, что это могло бы быть.

– О, не черта себе! – Воскликнула женщина, что переодевалась со мной в одном ряду в раздевалке. – Это ты где так?

– Что? – Не поняла я, заканчивая стягивать с себя через голову рубашку. Терпеть не могу расстёгивать каждую пуговицу отдельно. Так ведь проще, взять за полы и снять через голову.

– Вот это! – Палец женщины, имя которой за прошедшие четыре года совместного переодевания, я так и не потрудилась узнать, ткнул мне куда-то под рёбра. И острая боль просекла мои внутренности.

– Больно! – Вырвалось у меня, и я не шутила.

– Прости. – Женщина испуганно отшатнулась. – Я не думала…

Я же её не слышала. Едва болевой приступ прошёл, я согнулась посмотреть, куда это она так удачно попала, и в шоке уставилась на синяк чуть пониже ребёр с левой стороны. Мало того, что он был по-настоящему огромен, почти с мужскую ладонь, плюс я совершенно не представляла, откуда он мог взяться. В последние дни я в принципе ничего такого не делала.

В растерянности я потёрла лоб, и обнаружила там какую-то припухлость. Подскочила к зеркалу, в которое дома даже не удосужилась посмотреть. На лбу, ближе к линии волос красовалась уже почти сошедшая шишка. И её появление я тоже никак не могла объяснить!

Все двенадцать часов рабочей смены я отчаянно пыталась вспомнить, или понять, каким образом я умудрилась получить такие интересные «боевые трофеи». Но мыслей не было. Как не было и воспоминаний о целом выходном. А точнее о времени чуть больше суток. И это понимание далось мне особо тяжело. То есть я помнила, как пришла с ночной смены домой, как вечером того же дня села писать, и как у меня ничего не получалось. А потом… Потом в моих воспоминаниях появлялись ТУЭЙЭМ с песней на будильнике. И ничего, что было между этим двумя моментами.

Нет, конечно, со мной случались порой приступы острой забывчивости. Я могла не вспомнить, куда положила деньги, телефон, ключи от квартиры или машины, порой забывала имена людей, или какие-то памятные даты. Но потерять воспоминания полутора суток, такое – слишком круто даже для меня! И, тем не менее, я ничего не помнила.

Пришлось даже прибегнуть к «помощи зала». Сначала позвонила матушке и сыну, что сейчас отдыхавшим в санатории. С вопросом, не приезжала ли я к ним, меня обиженно послали. Оказалось, я им действительно обещала приехать, но не только не приехала, но даже и не перезвонила. И почему я не удивилась? Но не сдалась! В свободные от работы минуты я методично прозвонила всех знакомых из записной книжки мобильника с одним и тем же вопросом, видели ли они меня в прошедший выходной? Как вы думаете, какие ответы собрала? И не думайте, никакого разнообразия. Меня никто не видел.

То есть получалось, что выходной, или точнее чуть больше полутора суток, я просидела дома в четырёх стенах и умудрилась что-то с собой сделать, что сама же об этом забыла.

Впрочем. Это как раз походило на правду. Прямо-таки ироничная история нетипичной домохозяйки, но типичной домоседки. Наступила на швабру – это вполне объясняло появление шишки на лбу, и упала на что-то твёрдое, отчего возник синяк на животе. И на этом всё! Расследование завершено, виновные установлены, дело закрыто.

И всё-таки не всё так просто. По пути домой ощущение потерянного или забытого только усилилось. И по крайней мере хотя бы частично теперь я понимала, чего это могло касаться. Меня беспокоило то, что я совсем не помнила, что происходило со мной за почти тридцать часов выходных.

Но знаете ли вы лучшее средство забыть, то неприятное, что вас мучает? В наше время – это Интернет! Только получив в него доступ, сразу же улетаешь в такие дали, куда в реальности один хрен не доберёшься. То есть что-то из разряда, ползком до луны – брюхом по гравию. А тут всё зависит лишь от скорости, что предоставляет вам провайдер.

В общем, раз и скачком вы оставляете всё плохое за спиной, а перед глазами только то, что хотите видеть, и что вам доставляет истинное удовольствие.

У кого-то это любимая игра, у кого-то социальная сеть, кто-то обожает новостные порталы, а кого-то заводят котировки на биржах, или же просто почта от друзей. Мелочи. Но опять-таки, как говорила моя любимица Усаги Цукино, вот такие мелочи и делают нашу жизнь по-настоящему счастливой.

Меня же последние шесть месяцев делали счастливой гатики, «малыши», или если говорить правильно корейская поп-группа Got7. И потому, чтобы снова стать довольной жизнью мне достаточно было прошвырнуться по их официальным сайтам, почитать, что у них происходило за время моего отсутствия, а на закуску глянуть instagram, полюбоваться на новые селки.

Но новости, которые я прочла, мне совсем не порадовали. Они меня испугали.

«Антифанат напал с ножом на троих участников к-поп группы Got7!» О, боже! Я просто инстинктивно щёлкнула по кнопке далее. «Как сообщают СМИ, инцидент произошёл ранним утром в фойе отеля Далласа. Когда Марк, Джексон и Джейби выходили из лифта, на них напал мужчина с ножом. Никто серьёзно не пострадал, кровь на куртке Марка ему не принадлежит. Владеющие приёмами боевых искусств и навыками самообороны участники группы легко обезвредили нападавшего. Им оказался мужчина-азиат, проживавший на территории США без визы. Выяснилось, что таким образом он хотел отомстить за то, что его бросила девушка, преданная фанатка Got7». Вот идиот, возмутилась я, парни-то тут причём? Была первая мысль, а потом. Кровь?!

К посту прилагалась фотография с телефона кого-то из фанатов. На переднем плане мужчины в тёмных костюмах и полицейский. Джейби, Джексон и Марк где-то в удалении, стоят близко друг к другу, словно что-то обсуждая, и никто из них не оглядывается. Специально для ненаблюдательных, красным кружочком отдельно обведено на куртке Марка тёмное пятно, со стрелочкой и подписью на английском. Кровь! Но действительно, ни он, ни остальные ранеными не выглядели.

Я кинулась в instagram. Если и были какие-то подробности о том, что произошедшем, то наверняка у Бэмбэма. Но ничего! Я проскочила по страничкам все парней, и абсолютно ничего не нашла. Побежала на Твиттер, Фейсбук, и везде пустота. «Малыши» хранили молчание о случившемся. В ещё большем расстройстве снова вернулась на instagram. Оказалось, что они собственно вообще ничего нового не выложили. Кроме Югёма.

На его страничке появилось короткое, секунд на восемь, видео. С подписью «наш очень ранний завтрак». Я включила. Посмотрела. Вот искренне не понимаю, зачем снимать видео спокойно стоящих на тумбочке бумажных стаканчиков из-под кофе, крошки от булок, какую-то фотку меж всем этим, и комментировать это вслух.

Фотку?

В голове что-то щёлкнуло. Я снова включила ролик на просмотр. Раз, другой, третий, пятый. Лишь потом до меня дошло, что я могу просто сделать скрин экрана в нужный момент, раз уж не получается рассмотреть всё на повторе. Сделала и открыла полученную картинку. Увеличила.

Качество получилось всё равно чудовищным, никакие фильтры не могли помочь увеличить расширение картинки и добавить в неё недостающие пиксели, но я всё же увидела… На маленькой фотографии в окружении парней из Got7 стояла женщина. Пусть в джинсах и футболке, но это точно была женщина.

В голове снова щёлкнуло. И я опять включила ролик на повтор, внимательно до звона в ушах вслушиваясь в то, что говорил голос за кадром.

«Irin, eodi? Gwaenchanh-a?»

И поняла сразу, как только расслышала.

«Ирин, где ты? Ты в порядке?»

Часть II Неделя в Корее – Звёздное время

Лечу в Корею… Зачем? Работать!

Осознание того, что лечу в страну своей мечты, не пришло сразу. По-моему оно ко мне вообще не пришло. Неделя до отлёта выдалась совершенно сумасшедшая. Подготовить девчонок, проверить их документы, наорать от стресса на помощницу, Дарью Олеговну, за косяки, извиниться, пару раз потерять свой собственный паспорт, собрать вещи, забыть телефон, и… О, боже, отправить сына в лагерь!

То есть беготня, суматоха, дурдом в миниатюре и в масштабах мирового коллапса.

В Москву приехали утром, вылет самолёта в Сеул только вечером. Отправление поезда сына днём. Пока навестили родственников, пока пробежались по магазинам, проскакали по делам. На вокзал влетели буквально за минут двадцать до отправления поезда. Сынулька мой умница, сам все вещи нёс. Даром что почти тринадцать лет. Высокий, подтянутый, поджарый даже. И не скажешь что ребёнок. И лагерь-то одно название. Просто фотосессия где-то там, на природе, у Чёрного моря. Я б и не согласилась, если бы он не просил, да и обстоятельства сложились так, что мне нужно было лететь в Корею. В общем, простилась, поплакала, потребовала, чтобы звонил мне по скайпу каждый день. Посадила в поезд и помчалась дальше.

Прохождение таможни, и прочее вообще просто промелькнуло как миг перед глазами. Больше из желания, наконец, сесть, вытянуть гудящие ноги и закрыть глаза. И даже тогда сидя, я в мозгу перебирала сделанное, и то, что ещё предстояло сделать, почти не обращая внимания на то, что уже куда-то лечу.

Летела в Корею я первый раз. И то – не отдохнуть, а по делам. Мой маленький бизнес, начатый два года назад. Теперь с партнёрами мы хотели просто сделать небольшие рекламные проспекты на тему корейской косметики для русских. Конечно, можно было найти русских девочек и там, на месте, но в итоге решили, что лучше своих. Дома было проще найти и выбрать. А уж перелёт партнёры взяли на себя. Так что моей головной болью стало собрать их в России и разместить на месте уже в Корее. Гостиницу забронировали через интернет. Не дорогую, но, по отзывам хорошую. Я летела первой, чтобы подтвердить бронь и заодно встретиться с партнёрами.

Потому и приземление через восемь с половиной часов восприняла лишь как трубу к подъёму и новому забегу. Но хотелось спать, отодвигая на задний план даже мысли о еде. Вместо предлагаемого риса, попросила кофе и покрепче. Я сова по натуре, и пусть самолёт прибывал в пятнадцать минут десятого, для меня всё равно это было ранее утро.

Понимание, что я в другой стране пришло с вывесками на других языках. И если к английскому я почти привыкла ещё в Москве, то появление хангыля – оказалось той самой сигнальной лампой, чтобы я очнулась и, наконец, поняла, что я уже не дома, и даже вообще не в России. И пусть, что ещё в самолёте многие кто переговаривался, говорили по-корейски. Ведь для любительницы дорам не с озвучкой, а с субтитрами – корейская речь, это самый приятный аккомпанемент.

А вот обилие текста на корейском – для человека читающего, и ориентирующегося по вывескам – шок. И то самое осознание и понимание, что я в Корее. В другой стране, язык которой я, конечно, учила, но уж точно не могла общаться на нём также легко как на русском.

Выйдя вместе с остальными после проверки паспорта и получения багажа, остановилась. В теории меня должны были встречать, но с непривычки и неожиданности я реально растерялась, и даже не представляла куда смотреть и как искать встречающего.

К счастью девочка—переводчица, с которой была эта самая договорённость о встрече, оказалась весьма умной и очень даже креативной особой. Мы с ней до этого много болтали по скайпу, и о моём увлечении Got7 она знала не понаслышке. Короче именно это мне и помогло. Ну, думаете, многие за ограждением держали плакаты с огромными буквами Got7, а ниже ярко синей краской моё имя и фамилия? Только один человек!

Увидев плакат, я увидела и Ёнхи. Она размахивала свободной рукой и трясла плакатом, подзывая к себе. Я облегчённо выдохнула. Ужас и паника схлынули. И я поспешила навстречу знакомой.

Обычная корейская студентка какого-то там института. Я не сильно-то старалась запомнить его название. Для меня оказалось важным, что девочка очень сильно увлекалась Россией и русским языком, а ещё она, также как я, была из IGot7. То есть птенчиком «малышей», или если совсем по-русски, то официальной фанаткой корейской бойз-группы Got7. На этой почве мы и столкнулись. Она – любительница почитать, искала какие-нибудь тексты на русском, натолкнулась на мой роман, написанный два года назад. Правильнее, фанфик о Got7, в процессе написания выросший до размеров романа и ставший им в итоге. Прочитала, ей понравилось, и она написала мне отзыв, на корявом русском. В общем, так мы и стали переписываться. Я училась от неё корейскому, а ей помогала с русским, ну, насколько могла. Честно сказать, я никогда не была прилежной ученицей по родному языку. Но Ёнхи оказалась смышлёной, и очень скоро мы смогли с ней безостановочно болтать по-русски.

И собственно, когда возник вопрос, кто будет переводчиком, когда я приеду, я, не колеблясь, выбрала Ёнхи. Почему? Да очень просто. Дать девочке возможность подзаработать плюс провести больше времени с единомышленницей. Назвать её подружкой было бы сложновато. Двадцатилетняя разница в возрасте делала нас больше мамой и дочкой увлекавшимися одним и тем же.

– Ирин-онни! Я так рада! – Ёнхи без стеснения повисла на мне, радуясь встрече, наверно больше чем я. Мне же осталось переждать её бурный энтузиазм, чтобы потом клюнуть в щёку. Почему клюнуть? Ну, потому что пунктик у меня на этой почве. Не целуюсь я ни с кем, кроме мужчин.

– Я тоже рада, Ёнхи! Не слишком долго ждала? А то я даже не знаю, вовремя ли мы прилетели. Я так устала, бегая по Москве…

– Москва? Как ОНА? – Глаза девушки загорелись огнями. Ну, конечно же, я обещала ей привести открытки и магнитики, плюс заказала у знакомых диск по памятным местам Москвы специально для этого ребёнка. Правда, о диске мы не договаривались. Это я в последний момент решила сделать такой сюрприз, чтобы порадовать.

– Москва, Москва! Стоит она родная, никуда не делась. Довезёшь меня до гостиницы, отдам тебе всё, что привезла.

Ёнхи запрыгала на месте, и пришлось забыть минут на десять про то, чтобы куда-либо ехать, потому что от меня подарки требовали здесь и сейчас. Но отказывать я умела профессионально, всё-таки я мама. Поэтому просто подождала, когда моя переводчица успокоиться. По дороге словообильная Ёнхи выдала кучу новостей про Got7. Скинула пару новых коверов в их исполнении, и закончила тем, что на этой неделе у них будет очередное интервью в M.het, с приглашённым гостем, но его имя пока никто не знал. Почему из личности гостя сделали тайну, никто не понимал. Даже тизер предстоящей беседы, просто составленный из записей прошлых интервью, не давал и намёком понять, кто же это будет.

Я лишь устало пожала плечами. Как бы я не любила «малышей», эту неделю я буду слишком занята, чтобы следить за ними даже через интернет. Хотя за то, чтобы увидеть их вживую – отдала бы многое. Если честно, болела им я серьёзно и уже весьма долго. Пока писала роман, так вообще казалось, что я у них в общаге провожу больше времени, чем дома. А уж про странный сон, в котором я с ними пила кофе в гостинице где-то в Штатах, я старалась не вспоминать. Из-за него сама себя пару месяцев считала себя свихнувшейся.

Гостиница действительно оказалась хорошей. Светлой, чистой, по домашнему уютной, всего три этажа. Номера по русским меркам небольшие. Приблизительно квадратов девять десять. В которых легко умещалась большая двуспальная кровать прямо напротив окна в пол, параллельно кровати по стене тянулся бар, совмещённый с комодом, и заканчивающийся одежным шкафом. А перед баром – проход в совмещённый санузел. Туалет и душевая кабина. Всё нужное – никаких излишеств. То есть вполне подходящее место, чтобы отдохнуть.

В душе на полочках уже стояли одноразовые флакончики с шампунями бальзамами и гелями. Под шлангом душевой лейки нашлось даже встроенное радио. А вот чтобы разобраться с обилием кнопок на унитазе, пришлось звать на помощь Ёнхи. Показала, едва ли не продемонстрировав собственным примером.

Перед тем как пойти искупаться с дороги, я отдала, наконец, привезённые ей подарки, и тем самым обеспечила себе почти полчаса тихой жизни. Если считать за тишину счастливые визги из спальни. А потом меня ещё с полчаса тискали в счастливых объятиях, даже не давая одеться.

Наконец, восторги стихли, и я сумела напомнить девочке о цели своего прилёта и её собственно обязанностях на это время. Намекнув, что если мы сейчас не поедем по делам, она рискует остаться без своих комиссионных. Это подействовало. Работа – это работа. Здесь в Корее этому учили с малых лет. И когда я оделась, мы поехали к моим партнёрам. Правда, перед этим заехав в очень симпатичную маленькую кофейню. Мой желудок вспомнил, что я не ела больше полусуток. Кофе за еду считать не стоило…

Я влипла

Если вы услышите, что корейцы трудоголики, не верьте! Просто не верьте! Они не трудоголики – они фанатики работы, помешанные, чокнутые! Полностью и бесповоротно свернутые на работе! А ещё этот их неистребимый коллективизм.

За следующие три или четыре дня я сделала столько, сколько не сделала бы за пару месяцев в России. При этом в обязательном порядке после работы мои партнёры тянули меня и моих девочек в питейные заведения, на бутылочку соджу. И хотя с помощью Ёнхи объясняла, что не пью, никак и ни при каких условиях, меня мало кто слушал. Меня и остальных просто тянули за собой, конечно без русских «ты меня уважаешь», но с похожими интонациями. И эти посиделки каждый день заканчивались всегда одинаково. Накачавшиеся партнёры, девочки и даже всегда серьёзная Дарья Олеговна, и абсолютно трезвая я, пытающаяся с помощью Ёнхи отправить первых по домам, а вторых доставить в гостиницу. Эти дни я возвращалась в номер едва ли не под утро, падала без ног на кровать, чтобы утром около восьми быть снова поднятой «личным будильником». Всё-таки малышка переводчица слишком ответственно подошла к работе, как только осознала, что она у неё оказывается есть. Без сомнения, когда она устроиться на настоящую постоянную работу, она будет замечательной работницей, но сейчас каждое утро я уже испытывала неслабое желание послать её куда-нибудь подальше.