Экзос

Тони Киппер

Экзос

Пролог

Звук звонкой пощёчины эхом разнёсся по цветущему саду, залитому летним заходящим солнцем.

Хрупкий ребёнок, не устояв на ногах, повалился на землю. От уголка рта к подбородку устремилась тоненькая струйка крови. Насыщенно-изумрудные глаза осуждающе сверкнули из-под нахмуренных бровей.

– Не смотри на меня так! – вскричала женщина и спрятала за своей спиной старшего мальчика, в недоумении следившего за происходящим. – Не смей приближаться к моему сыну!

– Люфемия?! – к ним спешил коренастый мужчина. Он был встревожен и смотрел на женщину со смесью сочувствия и осуждения. Но едва лишь его взгляд опустился на маленького хрупкого мальчика, лежавшего посреди садовой дорожки, как глаза наполнились болью.

– Что ты делаешь, Люфемия? – мужчина склонился над ребёнком и помог ему подняться.

Мальчик был худощав и бледен, искривлённая спина заставляла его сутулиться, будто преклоняясь перед каждым. Взгляд изумрудных глаз угас, невинное личико исказила гримаса боли и обиды.

– Этот выродок, – вскричала Люфемия, брызжа слюной, – снова приблизился к нашему Лаурелиусу. Я просила тебя избавиться от него, но ты вбил себе в голову, будто этот уродец – наш покойный сын! Фабиэль, я повторяю, он опасен! Это не может быть Диалеем! Это убило нашего Диалея!..

– Люфемия, дорогая, – нежно проговорил мужчина, вставая между мальчиком и женщиной, в то время как другой ребёнок, постарше, растерянно переводил взгляд с матери на отца, а потом на зеленоглазого брата. – Ты переутомилась. Тебе нужно отдохнуть, любовь моя.

– Нет! Ты не слышишь меня! – продолжала кричать женщина, её серые глаза помутнели, и, казалось, вот-вот выпадут из орбит. – Этот паршивец должен убраться из нашего дома! И никогда больше не приближаться к нашему сыну! Тебе было мало Диалея?! Теперь ты рискуешь и Лаурелиусом?! – продолжала фанатично кричать она.

– Люфемия, дорогая, что же ты такое говоришь? – в бессилии мужчина взял её за плечи и внимательно всмотрелся в тёмно-серые глаза. Взгляд женщины был рассеян, зрачки расширены, а дыхание учащено.

– Фабиэль, – взмолилась она, обезумевшим взглядом уставившись на мужа, – он убил нашего мальчика! Он убил Диалея! Ты должен избавиться от него, иначе он доберётся и до Лаурелиуса!

Жестом мужчина подозвал служанку.

– Тебе нужно отдохнуть, дорогая, – с нежностью и заботой, произнёс Фабиэль и передал её пожилой женщине.

Люфемия ещё долго кричала о том, что нужно поскорее избавиться от уродца, ублюдка и дьявольского отродья, который хочет убить их оставшегося ребёнка. Женщина с силой сжимала руку старшего сына, так что мальчик плакал от боли и страха, но она этого не замечала, в то время как пожилая служанка вела её к стенам огромного особняка.

Между тем Фабиэль с болью в груди повернулся к зеленоглазому мальчику и, опустившись перед ним на одно колено, виновато заглянул в наполненное обидой и болью детское лицо.

– Не держи зла на свою мать, – тихо и с нежностью произнёс он, – она не здорова. Скоро всё наладится. Поверь, она очень любит тебя, Диалей.

Мальчик опустил глаза и согласно кивнул.

Но потом его словно молнией поразило. Резко развернувшись, ребёнок устремил взгляд далеко за пределы сада, там, за кованой оградой, в полумраке приближающихся сумерек, среди деревьев густого леса, окружавшего старинный особняк, блеснули два кроваво-красных глаза.

Пробуждение было столь же внезапным, как и сновидение, настигшее Диалея.

В кабинете царила тьма и тишина. Время от времени в распахнутое окно заглядывал луч прожектора, неспешно освещавшего территорию снаружи, а затем всё снова погружалось во мрак.

От недолгого сна в неудобной позе спина затекла и теперь причиняла дискомфорт, к которому, впрочем, Диалей успел привыкнуть.

С трудом выпрямившись, молодой человек поднялся из-за стола и, опираясь на трость с серебряным наконечником в виде соколиной головы, с отбитым клювом, принялся ходить по просторному кабинету. Спину ломило так, что каждый шаг отдавался дикой болью в пояснице, которую затем рикошетило в левое колено, вынуждая хромать.

Диалей прошёл несколько кругов вокруг стола и остановился в центре кабинета. Его по-прежнему била мелкая дрожь, а перед глазами стоял образ, который видел всякий раз, стоило только погрузиться в сон: – прекрасная девушка на его руках, смотрела на него сквозь безжизненное стекло изумрудных глаз.

Взяв себя в руки и отерев пот со лба, молодой человек стукнул тростью об пол, желая прогнать видение.

Светлые волосы, которые он обычно собирал в небрежный хвост на затылке, растрепались, обрамляя бледное худощавое, совсем ещё молодое лицо, с чуть длинным, острым, как у птицы, носом. Это не являлось его стилем, это была откровенная небрежность. Всё в его образе было следствием его небрежности: несвежая рубашка, приобретшая сероватый оттенок, с закатанными по локоть рукавами; помятые брюки и жилетка, с парой ручек в грудном кармане. И только сбитые носки туфель оправдывали его недуг.

Когда в очередной раз луч прожектора заглянул в распахнутое окно, мужчина зажмурился от яркого света, потом тяжело вздохнул и бросил косой взгляд на улицу.

За окном кроме лучей, не было других источников света. Только вдалеке едва улавливалась призрачная полоса огней ночного города. Огромный особняк располагался в нескольких километрах от него и скрывался в лесной глуши. В ночное время здесь было очень тихо, и любой посторонний звук разносился в округе подобно грому.

Вдруг из коридора донеслись знакомые шаги.

Диалей коротко взглянул через плечо на массивную двустворчатую дверь, и хромая побрёл обратно к столу. Едва он только устроился в удобном кресле, и ощутил блаженное расслабление мышц спины, как дверь тихо приоткрылась и в кабинет бесшумно проскользнула тень.

Будто призрак, ночная гостья остановилась перед столом и пара мерцающих глаз уставилась на него.

– Ты опоздала, – недовольно проговорил Диалей.

– Пробки, – тихо ответил высокий голос. Его можно было бы назвать нежным, если бы не потрескивавшая надломленность, будто связки смыкались не до конца. – Вечерний город полон ими. От гула сигналов голова гудит до сих пор.

– Что ты узнала? – нахмурился мужчина и подался вперёд, облокачиваясь локтями на стол.

Женская фигура бесшумно подплыла ближе. Хищные глаза неотрывно следили за Диалеем.

Луч в очередной раз посетил кабинет и на миг осветил красивое лицо девушки с чёрными, как сама бездна глазами.

Диалей задумчиво провёл пальцами по своим губам и пристальнее взглянул в глаза ночной гостьи.

– Не много, – тихо ответила она. – Там есть пара обладателей проклятой крови, но они только нелюди.

– Вот как, – с тяжёлым вздохом проговорил мужчина, – я надеялся на большее и боялся этого одновременно.

Немного поразмыслив, он ещё раз взглянул на девушку, затем нахмурился, что-то пробормотал одними лишь губами и в следующее мгновение, уже приняв решение, заговорил чуть громче и твёрже:

– Но отступать уже некуда. Я обещал «Белому свету» вампира и нам придётся его предоставить. Даже если это всего лишь нелюдь.

– Ты хочешь поручить это мне? – так же тихо, но уже с тревогой, спросила гостья.

– Хотел бы я отправить туда Эда, – с сожалением произнёс Диалей, – но увы! Доверить это я могу лишь тебе.

Девушка вдруг будто замерла. И даже во мраке ночи было видно, как изменилось её лицо. Впервые за весь разговор она позволила себе отвести взгляд от собеседника, нерешительно опустив глаза.

Мужчина заметил это, но пока не собирался акцентировать на странной, но такой понятной для него метаморфозе в поведении гостьи.

– Об этом не должно стать известно, – твёрже продолжил он, поднимаясь на ноги и всем весом опираясь на стол. – Тебе придётся самой заканчивать это.

– Но, если без свидетелей не обойтись? Если в этот раз я не успею?

Диалей задумался вновь и тяжело вздохнул.

Луч в очередной раз осветил кабинет.

– Тебе придётся постараться, – твёрдо произнёс мужчина. – Но прежде я хочу проверить кое-что. – Он, не без труда, обошёл стол и остановился напротив ночной гостьи, вглядываясь в её тёмные, мерцающие во тьме глаза. – Ты скрываешь что-то от меня, – тихо, проговорил Диалей тоном, не допускающим возражений.

– Скрываю? – неуверенно забормотала она, лишь на мгновения подняв взгляд, но тут же отведя его в сторону.

– Не беспокойся, – понимающе проговорил мужчина, – я поправлю это.

Затем он осторожно взял девушку под локоть и повёл за собой.

Когда они вышли в просторный каменный коридор, в котором гуляло продолжительное эхо, спутница внезапно остановилась и со страхом посмотрела прямо ему в глаза.

– Я слышу его даже сейчас, – практически одними губами проговорила она, – я слышу, как он дышит.

Диалей нахмурился и нежно приобнял девушку за плечи. Её слова встревожили его, но он не дал чувствам отобразиться на лице. Вместо этого мужчина уверенно зашагал вперед, увлекая за собой ночную гостью.

– Ты должна бороться, – твёрдо сказал он. – Даже к лучшему, что ты на некоторое время покинешь особняк.

– Но такого прежде не было. Он не осмеливался являться… – начала было девушка, жалобно глядя на мужчину.

– Так всё и останется, – перебил её Диалей. – Тебе не стоит его бояться.

1 “Экзос”

Лекция в тот день сильно затянулась и Ник опаздывал. Выбежав из института, он помчался к дороге в надежде быстро поймать такси, но в тот день всё шло не по плану. Обстоятельства складывались самым неприятным образом. Такси стремительно проезжало мимо, заставляя юношу нервничать всё сильнее. А клонящееся к закату солнце причиняло уже ощутимый дискомфорт.

И вот, наконец, перед ним остановился автомобиль с характерным цветом и шахматным рисунком. Студент, не веря улыбнувшейся удаче, стремительно забрался на заднее сидение и сильнее, чем того хотел, хлопнул дверью, за что заработал осуждающий взгляд шофёра через зеркало заднего вида.

– Пожалуйста, как можно скорее в клуб «Закат» на третьей кольцевой, – виновато попросил Ник, ослабляя галстук и отирая несуществующий пот с лица.

Это движение было машинальным, именно так тело человека обычно ведёт себя в стрессовой ситуации.

Оказавшись в машине, молодой человек ощутил облегчение от того, что больше не находился под прямыми солнечными лучами. Его чуть покрасневшая кожа на лице и руках, стала постепенно бледнеть, приобретая болезненный оттенок.

– Быстрее, – вновь попросил шофёра Ник, без устали расслабляя галстук, хотя его узел болтался на середине груди. – Прошу вас, побыстрее. Прибавьте газу.

Но машина упрямо ползла по первой полосе, несмотря на то что рядом один за другим мчались автомобили. Пассажир нервно смотрел в окно, заламывая пальцы, и без устали повторял одну и ту же просьбу.

Так продолжалось несколько минут, за это время они успели проехать несколько перекрёстков, но по-прежнему оставались далеко от конечной цели.

– Парень, ты меня уже достал! – всё-таки не выдержал средних лет шофёр и рявкнул на пассажира. – Уймись, наконец!

– Простите, – ничуть не смутился Ник и глянул на наручные часы. – Но я вас прошу ехать немного быстрее. Здесь ведь нет ограничений скорости. Я ужасно опаздываю. – Он снова посмотрел на часы, и если бы его сердце могло, то остановилось бы. Вместо этого, Нику показалось, будто оно упало прямо на желудок, который жалобно застонал, напоминая, что вот уже как три часа голоден. – Я чудовищно опаздываю! – вскричал он, и неосторожным движением дёрнул за узел галстука, от чего ткань не выдержала и разорвалась.

К счастью, водитель этого не заметил, как и не заметил недоумение, отобразившееся на лице пассажира, когда тот увидел испорченный предмет гардероба в своих руках, после чего необычайно быстро спрятал его в кармане пиджака.

– Ты что же на пожар опаздываешь?! – грубо спросил шофёр, и неприятная усмешка скривила его рот. – Не боись, без тебя потушат.

– Нет, – тихо и с толикой раздражения, ответил Ник, наблюдая, как очередной автомобиль промчался слева, – это куда хуже. Не знаю, смотрели ли вы фильм «2012», но, если я опоздаю, меня ждёт примерно такая же катастрофа, только субъективного масштаба.

– А то! – вновь неприятно усмехнулся водитель. – Конец света на горизонте. Всех уже оповестили о втором пришествие. Прежние тревоги были ложными, а вот на эту ставки всё ещё принимаются!

– Вы считаете это необоснованным? – со странным потемневшим взглядом спросил пассажир, и вновь проводил взглядом машину слева.

– Я этот, – шофёр принялся щелкать пальцами, пытаясь припомнить нужное слово, которое, как назло, выскочило из головы. – Как их там называют? Атеист! Во!

– В этом вам повезло, – равнодушно ответил молодой человек и с холодом в сердце посмотрел на циферблат наручных часов. Секундная стрелка беспощадно приближала минутную к двенадцати. Надежда на то, что он сможет прибыть в назначенное время в клуб, таяла с каждой секундой. – Что касается меня, чувствую, мне предстоит скорая встреча с Создателем.

– Так ты на свои похороны опаздываешь? – пошутил шофёр и тут же рассмеялся.

Однако Ник юмор не оценил. Его верхняя губа нервно дрогнула и за ней мелькнула пара небольших клыков, едва заметных.

– Если я опоздаю, – уже с не прикрытым раздражением проговорил молодой человек и тут же поправил сам себя, – а я уже опаздываю. И у Эда будет плохое настроение, а если я опоздаю, это будет так, похороны у меня непременно будут. И я думаю, даже с музыкой, но я её не услышу.

– Неужели всё настолько плохо? – по-прежнему не воспринимая слова и тревогу пассажира в серьёз, неуместно рассмеялся шофёр.

– Поверьте, это так, – Ник, нервно принялся постукивать по ручке своего кожаного портфеля, всё чаще вытирая несуществующий пот со лба. – Это вопрос жизни и смерти, причём моей, а не чьей-либо.

– Ну, уж прости, – шофёр и не думал менять свои планы, – я не тот таксист на белой тачке, и у меня нет друга-тупицы в полиции. А постовая служба, знаешь ли, у нас не ангелы. Им только повод дай, всю душу вытрясут. Отвлекись, послушай радио что ли. Расслабься немного.

Водитель принялся крутить рычажки и нажимать кнопки на панели, чтобы настроить нужную волну.

– Сын говорил, тут концерт должны транслировать, местный какой-то. Во! Нашёл!

Из динамиков с треском вырвалась невнятная музыка. Таксист поправил волну, и треск пропал, вместо этого машину наполнил объёмный звук рок-баллады. Но это было не живое выступление, вопреки обещаниям таксиста, а студийная запись.

Услышав её, Ник окончательно похолодел, и будто бы сильнее побледнел, хотя, казалось бы, уже некуда. Тряхнув головой, он вновь посмотрел на наручные часы. Было без пяти минут семь. Но тогда почему?

Мелодия очень быстро закончилась и из динамиков донеслись недовольные крики толпы, которые тут же перебил голос репортёра, освещавшего концерт, словно какой-то спортивный матч:

– Вот уже десять минут, как концерт группы «Экзос» должен был начаться. Фанатам по праву есть на что злится, – вещал диктор с неприкрытым наслаждением. – Градус недовольства продолжает расти.

Ник стремительно поднял голову, теперь его движения стали невероятно быстрыми и даже, казались, незримыми. Взглядом он нашёл на панели автомобиля часы и в ужасе обнаружил, что его наручные нещадно отстают, это, не говоря о разрядившемся телефоне в кармане пиджака. Электронные часы такси показывали девятнадцать-десять.

– Организаторы сообщили нам, что…

– Вот чертовщина, – тихо выругался таксист, и потянулся к радиоприёмнику, чтобы сменить волну.

– Нет! – не своим голосом вскричал Ник. – Оставьте! – грубо приказал он, но заметив, каким взглядом посмотрел на него таксист, добавил извиняющимся тоном. – Я хочу послушать.

– Странный ты какой-то, – раздражённо пробурчал себе под нос водитель и вновь положил руку на руль.

– Да, – ответил между тем женский голос репортёру, – организаторы сообщили нам, что любимец публики и лидер группы, Эдвард Гир не появится сегодня на сцене. Участники «Экзос» сообщили, что гитарист внезапно почувствовал себя плохо. И, тем не менее, концерт не был отменён.

– Но, похоже, не только Эдвард не появится сегодня ведь так, Джессика? – вновь заговорил диктор. – Вокалист, Ник Соул, до сих пор так и не прибыл в клуб. Ник, ты где? – комично позвал диктор участника группы «Экзос». – Если ты нас слышишь, откликнись, твои поклонницы не будут вечно ждать. Ну, а что касается Эдварда, больше известного как Эд, скорейшего тебе выздоровления.

Конец его фразы заглушил неистовый крик толпы, и диктор продолжил уже с трудом перекрикивая многочисленные голоса фанатов:

– Неужели? Концерт всё же состоится! Осветительная техника пришла в движение и как вы можете слышать, звукорежиссёры запустили интро. Судя по тому, что мы сейчас видим, даже без Эда и Ника, шоу обещает быть умопомрачительным!

Действительно из динамиков стали доноситься звуки жёсткого бита, перебиваемые воплями толпы, приветствовавшими каждого участника группы.

– Эд меня прикончит, – обречённо проговорил Ник и уткнулся лицом в ладони.

Из динамиков вновь зазвучала музыка, которая, немного остудила негодование фанатов, и нежный женский голос на фоне жёсткого ритма ударных и тяжёлого баса пропел:

«Я устала смеяться и плакать,

Я хочу тишины в небесах…»

– Эй! Парень. Погодь-ка! – воскликнул таксист, до которого только дошёл смысл слов пассажира. – Так это ты туда что ль опаздываешь?!

– Да, – мрачно ответил Ник. – Это меня не хватает в клубе и это меня дожидается Эд в гримёрке, чтобы убить, а потом выставить на сцену. Нет, – поспешил он поправить сам себя, – наоборот, сперва выпихать на сцену, а потом убить где-нибудь в тёмных закоулках клуба. И в «Закате» наступит закат моей жизни и карьере, как юридической, так и творческой.

– Так это по тебе фанатеет мой младший сын? – водитель даже не обратил внимания на похоронный тон музыканта. – Это же в корне меняет дело! Сейчас я тебя быстро доставлю куда надо. Где говоришь этот клуб?

– На третьей кольцевой, – машинально ответил Ник, до конца не осознав, что конкретно изменилось.

– Тогда нам сюда, – таксист резко свернул вправо, в какой-то непонятный переулок, в котором автомобилю явно было не место, и основательно прибавил газу, активно сигналя нерасторопным прохожим, едва успевавшим отскочить в сторону.

«Он ведь жаловался на постовую службу, нет? – удивился Ник, бросив мрачный взгляд на водителя. – Проблема решена?»

– А автограф дашь для сына? – перекрикивая рёв мотора, спросил таксист.

– Без проблем, – холодно ответил парень и быстро добавил, – в качестве оплаты.

– Отлично! – обрадовался водитель.

Ник тихо недоумевал от наглости шофёра, но вида старался не подавать.

– И лучше после концерта, – добавил юноша, собираясь получить максимум выгоды от сложившейся ситуации.

– Я подожду, – заверил его таксист, – но в случае чего, узнаю об окончании концерта по радио и молнией сюда.

«Сейчас придушу», – промелькнуло в голове парня весьма заманчивая мысль, но взяв себя в руки в очередной раз, не подал вида.

Они выскочили на другую дорогу, попутно подрезав несколько автомобилей, и помчались вперёд, ловко лавируя между машинами, не сбавляя скорости.

– А ты значит ещё и учишься? – продолжал задавать вопросы таксист, в корне изменив своё отношение к пассажиру.

– Без комментариев, – тихо ответил Ник.

– Ты вроде обмолвился об юридической карьере, – не обращая внимания на холод в интонации, продолжал спрашивать шофёр. – Так ты юрист?

– Без комментариев, – вновь пробормотал пассажир.

– Ну, ты молодец, парень! – водителю были откровенно безразличны ответы Ника, для себя он уже всё решил. – Это хорошо, что Эшли по такой группе фанатеет. Хороший ты пример ему подаёшь. Так держать!

– Без комментариев, – машинально повторил Ник.

***

Таксист оказался довольно неприятной личностью и на протяжении оставшегося пути неоднократно напоминал Нику о его обещании, что молодой человек в свою очередь не отрицал, но мысленно твёрдо решил уклониться.

Вскоре за поворотом показалось здание крупнейшего в городе ночного клуба «Закат». Его название переливалось диодными лампочками в лучах заходящего солнца.

Ник пулей выскочил из машины, едва она остановилась.

– Про автограф не задуть! – крикнул ему в след шофёр, но бывший пассажир даже не обернулся.

С трудом сдерживая себя, чтобы не привлекать внимания и не мчаться со сверхчеловеческой скоростью (на которую Ник был способен), вокалист «Экзос» влетел в здание клуба с чёрного хода и тут же замер.

На середине лестницы стоял высокий мужчина лет тридцати с длинными тёмно-каштановыми волосами до плеч, часть которых была собрана на макушке прищепкой для волос. Он выглядел уставшим и больным. Тёмные круги под глазами резко оттеняли бледную кожу на осунувшемся лице, а тёмно-карий взгляд буквально прожигал опоздавшего насквозь.

– Мне всё-таки нужно было послать за тобой машину, – тихо проговорил мужчина.

– Неважно выглядишь, Эд, – ответил Ник, пытаясь придать своему голосу небрежную интонацию, но напряжённость во всём теле сказывалась и на связках.

– Тебе бы следовало сейчас переживать о другом, – холодно проговорил Эдвард Гир, и, развернувшись, тяжёлой поступью начал подниматься по винтовой лестнице.

– Вы настроили мой микрофон? – Уже в следующее мгновение Ник нагнал гитариста и теперь отставал от него только на пару ступеней.

– Отчасти. Звукарь достроит остальное в процессе.

– Не нужно было отговаривать Тони заехать за мной, – по-прежнему пытаясь перевести разговор в нейтральное русло, произнёс вокалист, неловко улыбаясь и нервно почёсывая затылок.

– У управляющего другие планы, – сухо перебил его Эдвард.

– Но я думал…

– Сказал же, тебе стоит переживать о другом! Иди в гримёрку и на сцену.

Ник хотел что-то ответить, но потом решил, что не стоит испытывать судьбу. Поэтому ловко обогнав Эдварда на узкой лестнице, помчался вперёд с нечеловеческой скоростью.

– У тебя разрядился телефон, и ты опоздал на шесть часов, – монотонно пробормотал Эдвард, бесшумно входя в гримёрную комнату, где Ник уже застёгивал кожаный ремень с металлической бляшкой.

Лидер группы размеренно и неторопливо подошёл к одному из стульев и опустился на него. Затем устало опёрся о стол локтем и поставил подбородок на сжатый кулак.

– В институте пришлось пересдавать зачёт, который я пропустил из-за прошлого концерта, – натягивая узкую футболку с серебряным отливом и рокерской символикой, ответил юноша. – Наш декан уже слышать не желает ни о какой группе. Как думаешь, может натравить на него Тони?

– Я думаю, что два хобби для такой жизни, как наша – многовато, – беспощадно ответил Эд.

– Я не брошу институт! – вскричал Ник, резко поворачиваясь к гитаристу. – Управляющий сказал…

– Управляющий занят другими делами, – перебил его Эдвард. – Наша же задача…

– Я помню, Эд! – раздражённо ответил вокалист и слишком сильно дёрнул кожаную жилетку, отчего нитки в швах с треском разорвались.

– Контролируй себя, Николас, – посоветовал гитарист, поднявшись со стула и сняв свою жилетку, протянул молодому человеку.

– А как же ты? – недоумевал Ник.

– Сегодня обойдётесь без меня. Люк справится и один. К тому же этот концерт не особо важен для нас. Шевелись! Не хотелось бы, чтобы твои фанатки разнесли это место.

– Там и твои фанатки есть, – попытался пошутить Ник, но Эдвард юмора не оценил, и неловкая улыбка угасла на губах студента.

Со стороны зала доносились возбуждённые крики толпы, заглушившие последние аккорды песни.

Эд недовольно цокнул языком и толкнул растерявшегося Ника к дверям.

– Давай уже! – грубо приказал он. – Лис спела весь свой репертуар, поэтому дальше работаешь без передышек, не то фанаты разнесут здесь всё к чертям.

***

На сцене творилось нечто невообразимое. Гитарист и басист стояли у самого края сцены и поглощённые импровизацией, словно бы переговаривались, подтрунивая, шутя и общаясь с помощью инструментов.

Полный зал фанатов затаив дыхание жадно вслушивался в каждую ноту, поглощая музыку, будто некую исповедь. Исполнение музыкантов было настолько захватывающим, что аккомпанирующие им ударные и синтезатор полностью растворялись в их диалоге.

У самых кулис, завороженно стоял маленький мальчик, сжимая в руках блок-флейту и так же, как и зрители, неотрывно следил за своими старшими коллегами. Но вот соло гитар подошло к концу и мальчик, встряхнув головой, поднес флейту к губам и подхватил последний надрывный звук гитары, продолжив уже свою нежную, невесомую мелодию, напоминавшую музыку ангелов.