Дневник августа IV

Ярослав Двуреков

Дневник Августа IV

© Ярослав Двуреков, 2024

От автора

Наша жизнь состоит из атомов-мгновений – событий, мыслей, настроений, каждое из которых составляет, наполняет и изменяет человека и вселенную. Каждое мгновение сиюминутно: объективен ноль времени – прямо сейчас, сию секунду. Всё, что осталось позади, дополняется и гримируется опытом прожитого и пережитого, тенью прошлых жизней – включается вторая сигнальная система. Будущее – набор вероятностей, большей частью наши предположения, опирающиеся на опыт прошлого.

Дневник Августа IV – кадры и образы, попытки остановить, отразить мгновение, событие, мысль. Эти заметки – и стоп-кадры, и картинки прошлого, и, конечно, мечты и надежды. Поэтический слог дневника даёт автору относительную свободу в выборе формы, размера и рифмы, а читателю – абсолютную свободу восприятия написанного. Ретроспектива и хронология этих записей относительна, как и многое нас окружающее.

Сборник содержит пять глав, расставленных, на первый взгляд, в хронологическом порядке. Но ретроспектива и хронология Дневника – это скорее этапы, объединяемые не временем и местом, а условно именованными жизнями или эпизодами из параллельных жизней, проживаемых лирическими и не очень героями, объектами наблюдения, всеми, кто неслучайно оказался в поле зрения автора.

Наблюдатель объединяет устремления героев взглянуть на мир объективным взглядом свидетеля квантового перехода, а также найти себя между «…бездною неба и твердью земли…», «вторником и четвергом…», «…надо, хочу и могу…», ночью и рассветом.

Город М – это не место на карте, не железнодорожная станция. М – это одновременно и Многоликий Миллионный мегаполис и Малоэтажный Микрорайон, Мегавселенная и Метафизический лабиринт Минотавра, в котором каждый одновременно и герой, и злодей, и свидетель.

Пустыня – сюжеты и герои, обнаруженные автором в ходе затяжного путешествия в разных из двенадцати пустынь одиночества. Удалось ли героям, как и самому автору, найти выход из пустыни?

Город П – это жители и образы города Памяти юности, города Первой любви и города долгой зимы, города Предыстории, милые провинциальные пасторали.

Каждый следующий – почти дословно приведённая часть текстов одноимённого альбома группы «Машинист Дымов». Эти стихи стали песнями в результате интуитивного дополнения знаков пунктуации аккордами шестиструнной гитары и записи на магнитную ленту.

Наблюдатель

Улисс

Ты в раздумьях бредёшь… То смеясь, то в слезахОбращаешься к вечным богам пустоты:«Кто впустил в этот мир свет, любовь, боль и страх?»,А в ответ снова слышишь: «Ты сам… Только ты…»Посыпаешь свой чёрный надломленный хлебБелой солью семи неспокойных морей.Уклоняешься встречных людей и судеб,Обгоняешь попутных, шагая быстрей.Ты испробовал несколько способов житьМежду бездною неба и твердью земли:Против ветра идти, по течению плыть,И сгорать от любви, и сжигать корабли.Избегаешь зеркал – нет давно новостейВ отражениях, ждущих тебя за стеклом.И в холодных глазах цвета будничных днейОстывающий пепел лежит серебром.И тебе всё одно, что аминь, что авось…В череде ясных дней и дождей проливныхБлагодарен одним ты за всё, что сбылось,А за то, чего не было, помнишь других.Ночь темна за окном, и ты встретишь рассветТо ли трижды святым, то ли только на треть.В список первых тебе был подарен билет,Поднимай паруса, сделай всё, чтоб успеть!

Мотылёк

Мне тяжкий груз сомнений не знаком,И самый дальний план мой – план на вечер.Я налегке, свободным мотылькомПорхаю не спеша судьбе навстречу.Мне дважды не прожить вчерашних дней,Проказы дежавю, по счастью, редки.Не превращаю память в дом-музейИ не бросаю я в фонтан монетки.Загадывать на завтра – суета,Располагать – известно чья задача…И рифма здесь какая-то на «та».А я живу сегодня наудачу.Проснулся утром, к вечеру не сдох,И день прошёл, меня не искалечив.Я говорю: «Спасибо тебе, Бог!»Пусть, очевидно, этот цикл не вечен.

Ты всего лишь чёрная кошка

На пути в Изумрудный городПерешла ты ему дорогуЧёрной кошкой. Тебе под сорок,А ему – за сорок немного.Суеверия – чем не поводНа секунду остановиться?И случайно среди знакомыхОбнаружить новые лица.И не ты, и не он – ни с места,Словно дух снизошёл, бесплотен.Заунывная песнь норд-вестаПрервалась на высокой ноте.И поверилось: это утроНачинает новую эру,Дан отсчёт с нулевой минутыНа тропинках пустого сквера.И мольбою: «Замри, мгновенье!» —Вдруг наполнился каждый выдох,И взметнулось ангелов пеньеНад землёй, до того безвидной.Пробужденьем убита сказка,И замок на воротах рая…Голос ангелов, тих и ласков,Обернулся вороньим граем.И пуста у судьбы ладошка,И меж вами, как прежде, бездна:Ты всего лишь чёрная кошка,Ну а он дровосек железный.И чуть-чуть не хватило веры,И сфальшивил норд-вест в бемоле.Посыпает дорожки сквераСонный дворник песком и солью.

Белое

Мой путь лежит меж каплями дождя,Иду вперёд в толпе, в противотоке.Тебя теряя, нахожу себяИ вновь ищу твой голос одинокий.Но дождь не различает голоса,Цвета не различает, впрочем, тоже.Он лишь на миг смыкает небесаИ землю, сблизив бога и прохожих.И имя мне неведомо твоё,Цвет глаз твоих в толпе едва узнаю,А дождь ласкает струны и поёт,Ни в ноты, ни в размер не попадая.И белый стих, и белый шум дождя —В неясность формы тайный смысл уложен.Сюжет петляет, лужи обходя,И я петляю, обходя прохожих.Затеряны мы в лабиринте строк,И наша встреча на одной страницеВозможна как постскриптум, эпилог,Не сумма чувств, но сумма интуиций.Всё звонче и отрывистей струна,Смешались и адажио, и скерцо.Вдруг белая случилась тишина —Такая, как меж двух ударов сердца.Два такта паузы и пустоты —Задав вопрос, не получить ответа.Остановилось время… «…Это ты?»И снова дождь, как белый стих поэта.

Новое утро

Здравствуй, новое утро!Я жив, и уже слава богу!Мне снова пора в дорогу,Вот только допью свой кофе.Мне снова пора в дорогу,Мне снова бежать по кругу,Кружиться, как на карусели,И доля моя типична!Бежать по прямой – примитивно,Хлопотно и чревато…Петлять же нам не пристало,Ведь мы никакие не зайцы.А круговое движеньеКомфортно и безопасно.Со временем привыкаешь,И думаешь: «Так и надо!».Таков закон карусели:Что ждёт и что было – понятно,Вот только тошнит немного,Зато не собьёшься с пути.И музыка громко играет,И веселятся холопы,Сзади – всё те же лица,А впереди – те же спины.И даже герои Вселенной —Отважные космонавты —В небе круги нарезаютЗвёздочкой неприметной.А стрелки бегут по кругу,И время снежинкой тает,И кофе, как и кровь, остывает,И новый круг впереди…

Один ночью волк

ОдиночестваПоднимаю флаг.Один ночью волк —Мой тотем, мой знак.Один ночью волкСам отныне я,Одиночество —Жизнь пустынная.Жизнь пустынная —Сожжены мосты.И пусть ты – не я,Пусть и я – не ты.Волчья, вольнаяПеснь ласкает слух —При луне поётМой свободный дух.Волчья, вольнаяЖизнь отшельника —Ни креста на мне,Ни ошейника.Не пристало мнеОбщий строй крепить:Я не блок в стене,Не звено в цепи.Никому не другИ не враг притом,Только сам – себе,Остальным – никто.Я прощаю всем,И оставьте мне.Вторит волчий войВетру при луне.

Декаданс

Ты, заблудившись в поисках себя,Опустошённая, придёшь под вечер.И, для молчанья повод не найдя,Расскажешь нехотя о каждой встрече,О поиске, метаниях и оВысоком. Но мне видится ошибка:Ты жалость принимаешь за любовь,Судьбу – за случай, слабость – за улыбку.Ах, если бы не ливень за окном,Что не оставил места в синем небе,Ты поднялась бы вверх, взмахнув крылом,Презрев унылый мир, что слеп и бледен!А здесь – рутина, ложь и суета,Здесь нет любви и с рыцарями туго.Один возник, в итоге – ни черта:Не смог стать ни любовником, ни другом.В стаканах чай с лимоном, рафинадВсё там же, в вазочке, на средней полке.И я не изменился, и мой взглядКак прежде – быстрый взгляд незлого волка.Я слушаю, киваю невпопадИ думаю: «А всё же это мило —Твой поиск смысла жизни наугадИ наш вечерний чай неторопливый».Пусть затянулся этот декаданс,Есть время на последнюю попыткуИ призрачный, один, неверный шанс,Как пуговица на истёртой нитке.Нет прошлого. И завтра тоже нет.А время и не лечит, и не судит.Неважно, где ты встретишь свой рассвет, —Есть серый волк, который тебя любит.

Не ровен час

На запад уходит ночь,С востока струится свет.А я где-то между, сыр от росы,Бос и бедно одет.И пусть мой неблизок путь,И пусть мой недолог час,Мне не вернуться, мне не свернутьИ не поднять к небу глаз.Шёл за полётом стрелы,Петлял по лесам за клубком,Вышел в чужую с родной стороны:Я здесь никому не знаком.Я всё привык делать сам,Сам за ошибки плачу.Ни в стаде, ни в стае и ни в строюЯ состоять не хочу.Пуст мной заброшенный сад,Колодец засыпан листвой.Иду, не надеясь вернуться назадИли услышать: «Постой!».Надменен, горд, одинок:Мне всё на свете не так.И я, вероятно, последний пророкИли последний дурак.А мне бы чуть-чуть поспать,Мне бы холод избыть,Где там горячего похлебать —И можно дальше жить.Мне бы достать табака,Справить к зиме сапоги.И, чтобы дорога легла мне легка,Выступить с правой ноги.

Между вторником и четвергом

… здесь иногда воскресенье,

переодетое в среду,

поджидает четверг…

М. ПавичЯ ответы искал среди туч,Я вопросы скрывал средь камней.Я в дорожной пыли нашёл ключ,Но вокруг миллионы дверейИ за каждой теряется следВ лабиринтах из смеха и слёз.Я нашёл откровенный ответНа не заданный мною вопрос.Стрелкой компаса – стрелка часов,И четвёртый Год Крысы на кругЯ иду, не считая шагов,Днём – на север, а ночью – на юг.Между торжищ, больниц, штаб-квартир,Телебашен, что выше крестов,Чуть заметный проложен пунктирВ пустоту уводящих шагов.Слева – церковь, а справа – трактир,Снизу – тьма, а поверх неё – свет.И любой мною созданный мирРаспростёрт между «да» или «нет».Я без страха входил в лабиринт,Я учился быть проводником,Но мой мир, словно зонтик, забытМежду вторником и четвергом.В низком небе – безмолвие туч,На земле – тихий шёпот камней.На дороге подобранный ключНе открыл ни одну из дверей…

Двойники

Останься со мною на миг,Останься собою навек —Никто не услышит твой крик,Ничто не замедлит мой бег.Вращается калейдоскопМгновений, числом легион,Тягучих, как горький сироп,И кратких, как утренний сон.Я должен отснять эпизод,Где ты попадёшь в объектив:На плёнке мгновенье замрётИ канет бесследно в архив.Сто кадров в преддверьи зимыМогли бы остаться в веках,Могли бы стать шансом, но мыЖивём в параллельных мирах.И в быстром теченьи минутНам искренних слов не найти:Тебя и меня уже ждутИ счёт ведут до десяти.На тёмных аллеях судьбыВдруг встретятся только на мигОсенний листок – это тыИ ветер – мой вечный двойник.Мы далеки – ни прикосновений, ни слов,Мы далеки, но всего в двух шагах.Мы двойники героев собственных снов,Мы двойники самих себя.

Дионис в ХХI веке

Сначала живёшь на все сто,А после – на всё, что осталось.Дави им на совесть, на жалость —Тебе не подкинет никтоНи в долг, ни за так – ни рубля,Чтоб выровнять дебет и кредит,Сивухи стакан не нацедит:Просрочены все векселя.И в том не людская вина,Что жаль на пропой попрошайкеВ поношенных джинсах и майке:Иные теперь времена.Рассеяны чары веков…Спросить я считаю уместным:Куда же пропали безвестноСледы олимпийских богов?Где весь олимпийский уезд?Любимицы Зевса и неба:Деметра, Афина и Геба,И парни: Гермес и Гефест?И где их теряется след?Где Гестия, где Артемида,Арес, Аполлон, Афродита?Кто правильный знает ответ?Неужто титаны богамУстроили страшную склоку,По принципу «око за око»Своим отомстили врагам?Ужели не спасся никто?Ужели все пали по спискуВ войне той, Второй Олимпийской?Богов опустело гнездо…Но нет в том титанов вины…Бессмертных по определеньюСгубило людское забвенье.Забвенье – страшнее войны.Ведь боги живут до тех пор,Пока люди любят и помнят,Пока их места не заполнитКакой-нибудь новый сеньор.Вершина Олимпа не та…Всё буднично, грязно и серо.За толику малую в евроТам бродит туристов толпа.Уж нет олимпийцев во мгле…Хмельным обратясь попрошайкой,В поношенных джинсах и майкеДионис бредёт по земле…

Три карты

Мир, окружающий меня, был прост,И жизнь текла спокойно, без напрягаДавным-давно, когда я в полный ростЛегко входил под стол неспешным шагом.Я слушал сказки и учил слова,Не приближаясь к тайне мирозданья,И верил: накануне РождестваВолшебный дед исполнит три желанья.Мир становился больше: больше слов,Предметов, смыслов, новых ожиданий,Быстрее становился ход часов,И шире становился круг желаний.Счёт множился победам и скорбям.Весною окрылён и околдованСвоей Единственной, волнуясь и любя,Я произнёс заветные три слова.Миг вдохновенья! В трепете струныПричудливы мелодий повороты.И то, в чём смыслы все воплощены,Найти пытался в трёх волшебных нотах.Порой не вспомню точно, сколько разВкруг солнца пронесла меня планета.С сарказмом принимаю: жизнь – играИ всем давно известны все секреты.Игра проста, но ставка высока,И бьёт не дрожь любви, но дрожь азарта.Судьбу, и жизнь, и счастье игрокаТеперь несут мне верные три карты.

Город М

Начало нового века

Не сдвинусь с места вот уж век никак.Предупреждая появленье моли,Пора устроить небольшой сквознякИ со стремянки влезть на антресоли.Я окна распахну. И младший братСтепного ветра расшалится в доме,И шторы лёгкие чуть слышно зашуршат,А я – наверх. В моих потёмках скромных,На антресолях, – пауки и пыль,Как символ прошлого и знак забвенья,Где время превращает в сказку быль,Уложены: мечты, восторг, сомненья,Засвеченные негативы снов,И список мной забытых обещаний,Вязанки писем, вехи дневников,Как вахтенный журнал былых скитаний,Стихи, наброски скорою рукой,Портрет в журнале (мелкое тщеславье),Чета страстей, ушедших на покой,Романа нерождённого заглавье,Засушенная бабочка любви,Наивной, безоглядной, безответной…И на двоих нам было тридцать три(Я до секунды помню это лето)…Тепло руки и терпкая полынь,И тарабарский слог степных наречий;И трудный горький опыт: у стрелыПредательства калёный наконечник;Проникновение в людскую суть(Без околичностей и эвфемизмов):Есть «человеки», их совсем чуть-чуть,И несть числа у стаи «организмов»;И ладан: «…хлеб насущный даждь нам                                                 днесь…»;И звон колоколов рассветом летним.В другом углу, ты приглядись, вот здесь —Прогорклый яд завистников и сплетниц;И первый от реальности побег,Ночной февральской вьюгой заметённый.Post factum наблюдение: был векСеребряный и был – посеребрённый.Свидетельства побед или потерьВерну в архив. «Ну что ж, неплохо, —Скажу, – всё было…» Запираю дверьИ начинаю новую эпоху…

Жизнь удалась?

Для печали не вижу причины я.На вопрос: «Как жизнь?» в виде приветствия«Удалась», – отвечаю мужчинам я. —«Продолжается», – дамам ответствую.Согревался огнём и молитвами —Только холод в душе не рассеялся.Я объятья раскрыл: беззащитным иУязвимым стал, зря понадеялся.Заливал и вином, и чернилами —Жажда только сильнее да жгучее.И ночами безлунными, стылымиПроверял сам себя на живучесть я.Стал холодным и необитаемымДом любви на краю одиночества.Только призраки с тёмными тайнамиНаселяют сей памятник зодчества.Белый снег наведёт бутафориюИ укроет ожог, где вчера ещёНа закате финалом историиТлели чёрные раны пожарища.Не аукнется и не откликнется…Всё, что было меж нами, останетсяСчастья всполохами, боли бликамиНа другом берегу моей памяти.Ну так что? «Удалась»? Или далееЖития продолженье рутинное?Но не вижу причин для печали я!Знать, печаль моя беспричинная.

Пастораль

Сегодня выпал снег, засыпал поле,Раздолбанные колеи и хлябь кругом,Прикрыл всё то, что было сирым, голым,Убогим, глиной хлюпало под сапогом.Не по календарю Покров случился.В небесных канцеляриях, увы, конфуз.Проспал приказчик, не поторопилсяВ забытый наш уезд отправить снежный груз.Тепло у печки. В низкое оконцеЧуть задевая фикус, шторы, стул и стол,Рисуя пыльный конус, входит солнце,Ступая жёлтой лапой на дощатый пол.На лавке у печи сижу, блаженный,Мирскими хлопотами не обременён.Как подобает мудрецу, смиренноЯ тщусь проверить универсума закон.Вот ходики стучат, приводит гиряВ движенье стрелки и кукушкино «ку-ку».Подобно и устроено всё в мире:Нас тянет вниз, а всё решают наверху.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.