Земля Марка. Книга 6

– Ну и ладно, – я равнодушно пожал плечами. – Что, арестовывать меня приедут?

– Нет, зачем ты им, наоборот, висяк с них снимут.

– Ну вот видишь. А Пал Евсеич-то что говорит?

– Отец сказал, чтобы я тебя предупредил, и чтобы ты осторожнее себя вел, а он, сам знаешь, просто так не говорит ничего. Марк, объясни, я вообще ничего не понимаю. Ты год пропадал, мог бы хоть через интернет сказать, что да как.

– Не мог. В джунглях жил, там интернета нет. Бразилия – страна диких обезьян, а они и без порнухи живут нормально.

– Хорошо, ты темнишь, но наверное, не просто так. Если схорониться надо, есть у меня одно местечко, там родич один живет, дядя Саша, полковник в отставке, сейчас дом у него пустует, деревенька небольшая, зимой почти никого нет. Отвезу, хрен кто тебя отыщет.

– Да кому я нужен? – я усмехнулся. – Что Анатолий Ильич тут крутил, мне-то откуда известно, ну подъедут, спросят, отвечу, как есть. Меня даже пытать не надо, явки, пароли, все сдам – личной выгоды у меня там не было почти, а дядя Толя в лучшем мире, ему все равно. И чего с меня брать-то? Сам знаешь, не миллионер, да и если было что, давно бы уже на родных наехали, в этой квартире другой бы хозяин был. Так что расслабься, глотни вискаря. Все путем.

– Да ну тебя, – Жора допил янтарный напиток, принялся за кофе, – я в ваши с дядей Толи дела никогда не лез, но говорят, у его партнеров деловых проблемы серьезные. Кое-кого даже убили.

– Кого? – вот это серьезно. Пашка что-то говорил про Лейбмахера, который его самого чуть ли не пристрелил, ну или подручные его, а тут еще и другие. Хотя нет, дядя Ёся не особо с отцом пересекался, правда вот с друзьями его – плотно общался.

– Я слышал только про Майера и Пименова.

Пименова я всего раз видел, дядя Толя в начале двухтысячных прикупил казино где-то рядом с Москвой, по Ярославке, и Пименов этот там управляющим у него работал. Потом бизнес этот прикрыли, на государственном уровне, и Громов из него вышел. Насколько я помню, с прибытком. А вот Викентий Павлович Майер личность была более чем солидная, хоть годков дедуле было под восемьдесят – и сам бодрячком держался, и очень много всего в своих руках держал. Я в этот бизнес не только не лез, наоборот, обходил за сто верст, потому что несло от него чем-то нехорошим. У Майера связи были на самом верху, и если такого человека грохнули, то меня не глядя сотрут. Попробуют стереть.

– Это серьезно, – озвучил я свои выводы Жоре. Без подробностей. – Но все равно, ты сам посуди. Твой отец что сделал?

– К тебе послал.

– Стал бы он так тебя подставлять, если бы мне что-то угрожало?

– Пожалуй, что нет, – согласился Жора. С соображалкой у него всегда тормоза были, не то что у Лехи, тот бы сразу все просчитал.

– Ну вот, тогда чего волноваться. Ты лучше расскажи, как тут мои, а то я сразу сюда, на дачу и не заезжал еще.

Вместо ответа Жора уставился на дверь.

– Марк, а это ты вообще? Или с твоим мозгом что-то сделали?

– В смысле? – я обернулся, котенок решил нам компанию составить, сейчас шел, смешно перебирая лапками, чуть покачивая большой головой.

– Ты и кошки. Нет, ты и собаки, я еще понимаю. Доберманы – это супер. Но кошек ты всегда ненавидел.

– Стоп.

Котенок подпрыгнул и заскочил мне прямо на колени. А оттуда – на стол. Палится, падла, не прыгают так маленькие мимимишные твари. Это Жоре вон похрен, а Лена эта кошатница опытная, застукает, задумается, хотя мозгов там немного, риск небольшой.

– Не ненавидел, просто мы не любили друг друга. Раньше. И – какие доберманы, Богданыч? – спросил я.

– Ты что, не знаешь?

Следующие двадцать минут я много чего узнал о себе и других. Пока меня не было, жизнь-то на месте не просто не стояла, бежала с приличной скоростью. Пашка, хоть и просветил меня насчет двух месяцев после моей пропажи, но все равно, многого не застал.

Родители мои все так же жили на даче. И не одни. Во-первых, них появились два добермана, об этом я уже был наслышан, только насчет породы Пашка тогда не уточнил, для него все собаки были крупные или мелкие. А во-вторых, у них теперь жила маленькая девочка Вероника. Откуда она взялась и зачем родители взяли ее себе, Жора не знал. Но как-то странно на меня поглядывал, когда рассказывал.

– Что, думаешь, моя? – в лоб спросил я друга.

– Не знаю, Марк, не то чтобы похожа. Но иногда как взглянет, вылитый ты сейчас, – дипломатично ответил Жора. – И вообще, тебе лучше знать, твоя или не твоя.

– Что я знаю точно, так это то, что детей у меня нет, – успокоил я Богданова. – За этим строго слежу. Ладно, съезжу к ним завтра-послезавтра, выясню, может, замену уже мне нашли.

– Звонить не будешь?

– Позвоню, наверное, мать нельзя так сразу своим появлением шокировать, мало ли что с сердцем. Только вот телефона у меня нет, свой Артуру отдал. Не знаешь, где он?

Где Артур, Жора не знал. Вообще видел его он всего три раза, первый – когда юный на вид повелитель потоков покупал у него мотоцикл, второй – когда он с моей бывшей на Лехину отвальную пришел, и третий уже здесь, в области. По всей стране реорганизовывались детские дома, какой-то фонд под это дело сделали, и Артур возглавил местный филиал, да так, что, говорят, его можно было иностранцам показывать в качестве витрины российской ювенальной системы. Вот только сам детдом находился под строгим надзором компетентных органов, и туда не то что иностранцев – своих не пускали. И вообще, вслух об этом не говорили, только шепотом, среди своих, но не только в стране – в мире начались какие-то странные шевеления и пертурбации, сначала вроде как эпидемия началась, потом также резко закончилась, под это дело одни люди уходили, другие, совершенно посторонние, появлялись, и тут же перераспределяли сферы влияния.

Странно все это. Жоре я, естественно, свои мысли озвучивать не стал, но шумеры никогда ничего просто так не делали, а тем более – такие могущественные. Можно пыжиться, считать себя близким корешем богини и великим прыгуном, но что такое повелитель потоков, я примерно представлял. Один по глупости подставился, точнее – по незнанию, но это не значит, что и остальные такие же долбоящеры. И уж если Арраш отзывался об ан Уре Громеше практически как о равном, не мне с моим рылом в этот калашный ряд лезть. Хотя бы до тех пор, пока мои родители в заложниках, насчет реальной роли собак в их жизни я почти не сомневался.

– Катьке позвони, – Жора полумер не любил. – И спроси, она с него только что пылинки не сдувала. Любовь до гроба. Чуть ли не замуж собиралась.

– Так себе идея, – не согласился я.

– Да что там, дело житейское. Ну подумаешь, спали вместе, все в прошлом, теперь-то вы друзья. А Артур тебе зачем?

– Так, дела у меня с ним общие. Ладно, Жора, я только прилетел, отдохнуть надо. И не бойся, не тронет меня никто, а если попробуют, пообломаю. Я в Южной Америке научился боевому танцу, затанцую до смерти.

– Давай останусь, – предложил Богданов. – Если что, вдвоем отбиться легче.

– От гопников? – я усмехнулся. – Нет уж, потом Кира меня живьем сожрет. Так что давай-ка ты собирайся, и двигай на работу. А я сегодня высплюсь, а завтра с тобой к моим рванем. Только не с утра, а часов в двенадцать, ты как, свободен?

– В субботу? Конечно. Слушай, давай ко мне. Кира с детьми в Тае сейчас, – Жора долбанул себя в лоб, – как я сразу не сообразил.

– Я год шлялся непонятно где, дома побыть хочу, уж извини. И не выдумывай, никто меня убивать не будет. Да, и Лехе пока ни слова, сам ему скажу. Все, на созвоне, – выпроводил я упирающегося товарища, пожав на прощание руку. Какая-то хрень у него была в правой почке, это я еще при его обнимашках почувствовал, сомневаюсь, что местные врачи разглядят даже не опухоль, а пока еще скопление дефектных клеток, ну а мне несложно, небольшой и практически не требующий энергии конструкт проник через кожу в артерию, и дальше по кровотоку, дойдя до пораженного органа, должен был в течение десяти минут все поправить. Сбегает парень лишний раз в туалет, ничего, это даже полезно.

У каждого уважающего себя женатого мужчины есть заначка – не обязательно стянутая резинкой пачка сторублевок в старом ботинке, это может быть и отдельная карточка, и виртуальный счет, известный только ему, и стопочка тысячных в сантехшкафу. Я женат никогда не был, деньги мне прятать было не от кого, так что даже сейф я особо и не закрывал. Лежала там небольшая сумма денег, на случай, если произойдет локаут и банки работать перестанут. За время моего отсутствия сейф открывали, но вот деньги никто не тронул. Это хорошо, значит, у близких проблем нет.

Там же лежала карточка, полгода еще можно пользоваться. Вот есть на ней деньги или нет, я точно не помнил, но раз лежала, то не просто так, пин-код мне теперь никогда не забыть – потерял такую способность.

А еще в сейфе лежал телефон – совершенно новый айфон, купленный два с половиной года назад. Им я прямо в лицо получил от одной знакомой, которая посчитала, что раз мои подарки ей не нужны, то ими можно кидаться. Коробка была не распечатана, только один угол чуть замялся – а зуб, в который она попала, почти полтора года шатался, пока инореальная медицина не поправила. И паспорт лежал, с собой я в то утро только права взял. Кстати, и они тоже были в сейфе, значит, родители заезжали и позаботились. И верили, что я вернусь.

В ближайшем магазине прикупил симку, оператор в очередной раз предлагал самые лучшие условия, как было не согласиться на такое. Мог бы и восстановить, но с Артуром я еще рассчитывал связаться. Как-никак, мы тут практически родственники.

А потом сделал то, что, в принципе, местными технологиями не поддерживалось. Установил прямую связь телефона с модулем, и слил в него телефонную книжку.

Послание от модуля об установлении связи с сетью я получил еще утром, вместе с сообщением о том, что специфика узла связи предусматривает ограниченный режим работы моего паразита. В очередной раз восхитился теперь уже понятно кем – защита от всемогущего дурака работала во всех реальностях. Так что, как бы не хотелось мне побыть хакером, все, что я мог – так это взломать пароли от сетей, напрямую к ним подключаться, или вот так – с одного устройства на другое переписать информацию. Проникнуть в секретные хранилища я, наверное, тоже мог, но проще было хакеру заплатить. Так модуль напоминал мне, что я человек могущественный, но не всемогущий.

Родителям решил не звонить, отложил это на завтра, к разговору надо подготовиться, продумать, что и как говорить, чтобы не выдергивать пожилых людей из привычного мирка, где Марк – приличный молодой человек со скромными запросами и начальной стадией гастрита.

Погулял по городу, заглянул в пару знакомых мест, жизнь не менялась. В баре все тот же бармен разливал коктейли, которые после моего чамби просто помоями казались. Нет, вкус неплохой, на неискушенного дегустатора. Но все в сравнении познается. Впрочем, немного энергии, и вполне можно было пить. Даже угостил какую-то одинокую девушку, которая сидела у стойки в ожидании обеспеченных кавалеров, и халявную выпивку как должное принимала. После бокала мартини она уронила голову на столешницу и уснула. Неожиданный эффект.

Зашел в зоомагазин, что там толстый ветеринар поручил купить? Поглядел на цены, присвистнул, чтоб я так жил. Ягненка в гранатовом соусе для блохастой животины? Роскошно. На вид, правда, вся эта еда выглядела одинаково – что ягненок, что лосось с яблоками, или вальдшнепы с чечевицей, и воняла тоже мерзко, независимо от состава. Взял несколько пакетиков на пробу, может, для котов это такое же лакомство, как для шведов – лютефиск или сюрстрёмминг. И еще глазные капли.

– По капельке в каждый глаз раз в день, – продавщица магазина строго на меня посмотрела, видимо, доверия я ей не внушал. – Не перепутайте.

Сложно перепутать последовательность цифр 1-1-1 и место применения, когда на флаконе написано – глазные, но я пообещал.

Собственно говоря, других-то дел особо и не было. Что уезжал, что вернулся, никакой разницы. На улицах все так же шел ремонт, перекладывали асфальт – наверное, меняли летний на зимний, шипованный. Из магазинов выкатывали телеги продуктов, грузили в машины. Не везде, на некоторых улицах новый мэр ввел платную парковку, и там машин не было вообще, все – во дворах. Афиши зазывали на концерты, возле аптеки раздавали флайеры с рекламой нового барбершопа.

Можно было бы и постричься сходить, но я предпочитал сам регулировать рост волос. Только за то, что бриться не надо каждый день, адептам магии и чародейства стоило поставить памятник. Некоторым, мне знакомым – желательно, посмертно.

И все же какие-то изменения были, незримые, но я их чувствовал. Как там у классика переводов – в земле, в воде, и в воздухе чем-то запахло.

Достал телефон, повертел в руках, представил, как буду говорить в пустоту, руки в карманах, и набрал номер по-человечески. Трубку сняли почти сразу.

– Алло, Елена Павловна?

– Кто это? – в недовольном женском голосе читалось сожаление об ответе на звонок с незнакомого номера.

– Это Марк, хозяин черного котенка, – слово «хозяин» я специально выделил. – Хотел спросить, когда приедете его проведать. Что-то он заскучал, не ест и не пьет, ждет вас около двери.

На том номере воцарилось молчание, на несколько секунд, видимо, владелица решала, что со мной делать.

– Марк Львович Травин? – раздался мужской голос. Муж, наверное, судя по экспрессии.

– Он самый, – не стал скрывать я.

Собеседнику не мешало бы представиться. Вместо этого он спросил:

– Не могли бы вы заехать к нам, в следственное управление? Скажем, завтра, в три?

– Нет.

Мужчина озадаченно примолк. Я терпеливо ждал.

– Спасибо, – неожиданно отозвался собеседник и положил трубку.

Вот и поговорили. Что бы это значило?

Осенью темнеет рано, только пообедал, глядишь, и сумерки на двое, фонари зажглись, звезды на небе засияли. Так только говорят, на самом деле некоторые вовсе и не звезды, а целые галактики, одинаково недостижимые и для местных землян, и для нулевой реальности. Загадка, в которой старый Уриш, похоже, немного разобрался. Сжатый в информационную сингулярность кристалл, найденный в хранилище, все так же надежно сохранялся внутри модуля, тут, на этой Земле, я точно не найду достаточно мощностей, чтобы его раскрыть. Но кое-что урвать из того, что он в системе Оранжевой оставил, удалось, что с этим секретом делать, и секрет ли это вообще, не знаю пока. И, честно говоря, знать не особо хочу, даже на мою долгую пси-жизнь реальностей хватит, сумасшедший старик смотрел в будущее, в такое далекое, что никому из современников не дожить. Может, правнукам только проблемы разгребать придется.

Красный Лексус остановился возле подъезда обычной девятиэтажки. Светловолосая женщина выпорхнула с водительского сиденья, хлопнула дверью, достала из багажника объёмную сумку, уже отойдя, не глядя, нажала кнопку на брелоке сигнализации, и уткнулась в меня. Я, если хочу, могу быть очень настойчивым.

– Елена Павловна, что же вы меня игнорируете? – я отобрал у женщины сумку. – Да тут килограммов семь, куда же вы такую тяжесть тащите, могу помочь. Хрупким симпатичным женщинам носить сумки категорически противопоказано.

Лена посмотрела на меня мрачно, потом кивнула. Обреченно. В лифте она старалась отодвинуться от меня подальше, но в девятиэтажках только один, пассажирский, в нем особо личное пространство не сохранишь, волей-неволей ей приходилось терпеть мое близкое присутствие. Но бедная женщина зря беспокоилась, в квартиру я проходить не стал, оставил сумку на пороге, и ушел, оставив оторопевшую от такого нахальства Лену одну. С меткой, с утра не догадался поставить, а теперь вот исправился.

И отправился домой – хоть я и уверенный в себе Видящий, а может даже Усмиряющий, но перед разговором с родителями стоило подготовиться. Только когда поужинал и улегся перед телевизором, понял, что меня весь день беспокоило. Мое ядро. Пусть оно съёжилось, и вообще способности сильно ужались, но они были. А у того же дяди Толи, сколько я воспоминания не прокручивал, магию в этой реальности практиковать почти не получалось, хотя в обычных условиях мы сейчас на одном уровне должны были быть. И модуль тут проснулся, подтвердил, что какие-никакие, а гармоники пси-полей есть. Это что же за время моего отсутствия произошло?

Глава 03

Жора появился ровно в двенадцать ноль-ноль, отдохнувший и бодрый. Выспался, наверное, жена со спиногрызами на морях, вот и цветет человек, подтверждая своим видом, что холостая жизнь улучшает иммунитет, настроение и фигуру. Я же, наоборот, при виде него картинно зевнул, мол, кошмары ночью снились, ворочался и глаз не сомкнул.

По меркам местных, спал я действительно немного, полтора часа, все остальное время разбирался с оставшимися делами – в разговоре с Жорой я слукавил, не с головой, но в кое-какие дела Громова-старшего и его друзей я посвящен был, и не только. Не то чтобы я там ключевой фигурой был, так, на подхвате, и со своей стороны старался все закрывать как можно быстрее, но оставался один проект дяди Толи, там денег давно не было, но хвосты надо было подчистить. Пропал-то я внезапно, считай, бросил на самотек, а дела этого не любят. Ну еще были два стремных дела, в которые я, превозмогая лень и сибаритство, ввязался по наводке Левы Гурвича. Просмотрел по ним, переписку, кто бы сомневался, все ушло другим людям, и это правильно, если один шлимазл пропадает без следа, то бизнес страдать не должен. Естественно, никаких комиссионных там не перепало, последнее грозное сообщение датировалось зимой этого года, а потом все, тишина, так что эту страницу своей деловой биографии я с легким сердцем перевернул. Вообще, с Левой так всегда было, сначала хипеш до небес с обещанием роскошного гешефта, потом вялая работа, и почти нулевой результат. Ввязывался исключительно после долгого нытья моего обрезанного друга, сопровождаемого битьем пяткой в грудь и воспоминаниями о совместном изготовлении куличиков в песочнице. Кстати, от него письмо тоже было, сообщал, что сваливает на Землю Обетованную, и обязательно вышлет адрес, как только с ним определится. Судя по тому, что после письма полгода прошло, а адреса не было, с Левой все было понятно.

С делами шумерского спецназовца было сложнее – доступ к нужному серверу мне перекрыли, и что там происходило, я не знал. Попробовал взломать, модуль легко с этим справился, но и тут меня ждал облом, информации не было физически. Кто-то изъял ее из дата-центра, и оригиналы, и заархивированные копии. Тут тоже никаких угроз мне никто не посылал, и вообще, все контакты были неактивны. А большая часть так вообще удалена, люди, и без того известные только по никам, стерлись бесследно. Нет, при желании можно было найти, подергать за ниточки, вот только желания такого не было вообще. Умерла, значит умерла.

Кстати, про мёртвых, у Мейера, который всеми делами заведовал, помощница была, его дальняя родственница какая-то. Лида Хмельницкая, противная дамочка с большими претензиями и невеликим умом, домик еще был у нее неплохой, с бассейном и вековыми дубами. Подумал, может быть ей позвонить, но потом решил, что проблем у нее и без меня выше крыши, да к тому же знакомы мы с ней были шапочно, один всего раз и виделись, ну и иногда сообщениями обменивались. Ладно, пусть живет себе мирно и спокойно. А, нет, не живет, в сети обнаружилась запись о смерти. С Майером почти в несколько дней разница, Викентий Павлович, видать, всю свою кодлу за собой потянул.

Родители, судя по счетам, особо не шиковали, но доллар с рублем делал что хотел, и часть вкладов, тех, что в деревянной валюте, существенно обесценилась, несмотря на банковские проценты. Те, что были отданы в надежные брокерские руки, тоже были не в лучшем виде, равно как и сами брокеры, мир, похоже, вошел в череду кризисов, из которых выходить не собирался. Ну и ладно, на первое время должно было хватить, а уж как заработать, идей было полно. Хоть в экстрасенсы подамся, у меня и образование есть соответствующее. Месячные курсы повышения квалификации и индивидуальные занятия в классе боярина Ухтомского. Человека в багажнике не то что найду – сам вылезет.

А потом модуль обнаружил, что в этом мире есть биржа, и я было подумал, что с деньгами проблема решена, но потом оказалось, что заработать тоже особо не получится, так, на хлеб хватит, а чтобы захватить мир – пока нет. Он уже был захвачен, модуль проанализировал основных игроков и выяснил, что по сути всего несколько определяют, как и куда будет двигаться мировая экономика. Десятки тысяч мелких инвестиционных, хедж и пенсионных фондов действовали абсолютно независимо, но связь определенно была. Кто их дергал за ниточки, узнать не удалось, родные алгоритмы защиты мира-ноль не позволили, наверное, Анур так тут разгулялся. Если знать и анализировать, по сути, тот же инсайд получается, выпустил модуль в свободное плавание, поставив несколько ограничений. Заработать – иногда проще, чем потратить, лишнее внимание мне пока ни к чему.

– Ты решил четвертого завести вместе с пятым? – спросил я у Жоры, залезая в черный подержанный Мультиван. Жора новые машины принципиально не покупал, считая это пустой тратой денег. С его детишками – разумная позиция, эти из любой новой вещи сделают старую за пять минут.

– Чур тебя, – Богданов замахал руками, – от троих в голове гул постоянный. Это мне мать все твердила, что мол, один ребенок за руку держится, двое – за две руки, а трое – друг за друга. Народная замудрость, блин, за что только не цепляются, но все равно за меня.

– Ты все-таки подумай. В старости будет кому упаковку пива принести, пакетик чипсов, подружку подогнать.

– От них дождешься, – неуверенно сказал Жора, но было видно, что о такой возможности он задумывался неоднократно.

Кстати, с почкой у него теперь все в порядке было. Конструкт сработал как надо, может соленое есть бочками.

Мы вырулили из ворот направо, родителям я звонить не стал, пусть буду приятным сюрпризом, заодно, если что, и подлечу. Котенок, словно прочитав мои мысли, заурчал и потянулся.

– Вот чего ты с собой его взял? – Жора обьехал стоящий на остановке автобус, посигналил перебегавшему дорогу пешеходу, – но вообще он забавный, ушастенький такой, косолапый. Как зовут?

Тут я призадумался. Поглядел на кота, действительно, надо как-то его называть. Не говорить же каждый раз – о великий эр-асу вечной богини Эреш-кигаль, властительницы реальностей и попирательницы вероятностей. Эр-асу, асу-эр.. Асер.

– Прикольно, – Жоре имя понравилось. – У меня планшет такой есть. Был. До того, как детям отдал, а они его из окна выбросили, чтобы проверить, спланирует он или нет. Не спланировал, гад.

Вспомнив о потерянном имуществе, Богданов загрустил, но ненадолго – печалиться о чем-то дольше нескольких минут он никогда не умел.

А вот по котенку чувствовалось, что вариант с великим эр-асу все-таки воспринимался бы куда более благосклонно. По крайней мере, на попытку обозвать черную скотинку Асером я получил нехилую такую царапину на руке, аж кровь брызнула. Коготь он вел медленно, так, что казалось, звук разрываемой кожи слышно было по всему салону. Жора-то за дорогой следил, так что зарастить царапину я успел, а то у мужика нервный срыв был. И так дети, жена, а тут еще в салоне кот-убийца. Но положительный момент в порче моей руки был, сегодня с утра ядро вело себя чуточку бодрее, и я, залечивая царапины, это почувствовал. Не так чтобы до конца все восстановилось, но десятые доли процентов вернуло. К чему бы это?

– Что у тебя с Леной Палной? – с животных Жору потянуло на женщин. Мы выехали за пределы города и по прямой помчались к моей фазенде – эту дорогу держали в порядке всегда и незаметно, я даже не помню, чтобы ремонтные работы проводились какие-то. Власть для себя нужные вещи делала качественно и на десятилетия. – Говорят, ты в гости к ней приходил? У дома ждал, а потом набросился? Напугал женщину, она не то чтобы заяву на тебя накатала, ума хватило не делать этого, но начальству пожаловалась.

– Помог сумку на седьмой этаж поднять, тяжелую, – пожаловался я. – Гадина неблагодарная, сама бы перла. Ты прикинь, Богданыч, ветеринар ее за один прием пять штук требует, просто чтобы кота погладить и дерьмо его понюхать. Наверняка в доле она с ним сидит.

– Сельчинская? Зачем ей? Родители не самые бедные, у отца какой-то свечной заводик и склады, да и дядя, пока жив был, помогал как мог. Это она, как дура, от всего отказывалась, а то сейчас бы не здесь сидела, а в центральном аппарате бумажки двигала. А так, за красивые глаза, ей звездочка на погон еще сто лет будет падать.

– Идейная, значит? Замужем?

– Марк, – Жора прям расцвел, – уж не глаз ли ты на нее положил? А что, она ничего так, хорошенькая.

Я объяснил Богданову в нескольких словах, что я положил на полоумную кошатницу. И под его ржание мы подкатили к воротам.