Бессердечные изгои. Падший враг

Грейс пожала руки двоих моих друзей, а потом на каблуках повернулась к Арье.

– Прости, я не помню твоего имени. Ты новая девушка Кристиана, да? – спросила она.

– Ты можешь звать меня Арьей. Или женой Кристиана. Мне не принципиально. – Арья улыбнулась, позволив намеренному оскорблению скатиться по ее спине.

– Виновата. – Грейс издала гортанный смешок. – Понимаете, я сейчас очень занята, чтобы быть в курсе событий в вашей банде.

Я напомнил себе, что эта женщина была идеальна для меня. По нескольким причинам. Они все были практичными и расчетливыми. У нас был одинаковый вкус, те же ценности, одни и те же желания. У Кристиана была Арья, и вот посмотришь на них и понятно, что они счастливы. Настолько, насколько мог быть счастлив его несчастный зад, как по мне. У нас с моей сводной сестрой тоже могло это быть. Ну, или испорченная версия этого.

Да, Грейс могла быть неприятной, но и я тоже. Завоевать сердце Грейс всегда было моей единственной целью. Несколько грубых замечаний в сторону моих друзей не могли это изменить.

– Сожалею о вашей утрате, – проговорил ей Кристиан таким голосом, который так и означал, что он был счастлив ее страданиями. Все трое из моих друзей знали, что Грейс сделала со мной, когда мы были детьми. Никто из них не находил никаких искупительных качеств в ее взрослой версии.

– Спасибо. Это так ужасно для меня. – Грейс сжала свои жемчужины.

– Для Арсена тоже, могу поспорить, – заметила Арья.

– Конечно. – Грейс небрежно махнула рукой. – Просто… Что ж, мы с Дугом были очень близки. У нас была особая связь, понимаете?

– Если бы мне давали по монете за каждую длинноногую женщину в этой комнате, которая говорит эти фразы… – посмеялся Риггс за своим бокалом. – Включая и твою мать, раз уж я начал об этом думать.

Элис не сдержала громкий смех. Арья присоединилась к ней.

– Потому что это то, что тебе нужно. – Арья кинула на Риггса игривый взгляд. – Более толстый кошелек.

Риггс был миллиардером, которому нужно было еще больше денег, как Грейс больше бриллиантов. Самое лучшее, что, несмотря на все его богатство, он жил ужасно скромной жизнью. У него не было необходимости произвести впечатление, из-за чего он мог говорить то, чего никто другой не посмел бы сказать в этой комнате. Именно поэтому сейчас он ставил на место мою девушку.

– Тебе должно быть стыдно, Риггс. Не обо всем можно шутить. – Грейс драматично отошла.

– Спустись на землю, наивная. – Риггс залпом выпил оставшееся вино. – Мы оба знаем, что вас привлекло в Корбинах, и это не их характер. Без обид, Арс.

– Никаких обид, придурок. – Я поднял в его сторону свой бокал.

– Эта беседа безвкусная и неприличная. – Грейс сверху вниз посмотрела на Риггса. Ей хотелось, чтобы он извинился, но этого никогда не случится.

– Извиняюсь, Грейс. Пожалуйста, расскажи мне о приличиях. Я бы не хотел слушать о них ни от кого другого. Только от женщины, которая спит со своим сводным братом. – Риггс склонил голову, изображая грусть.

– Хммм. – Кристиан взбалтывал свой напиток, смотря на него. – Конечно, я бывал на более традиционных похоронах за всю свою жизнь, но больше мне нравятся эти. Столько экшена.

– Ты так и будешь стоять и позволять ему так говорить со мной? – Лицо Грейс покраснело. Она повернулась ко мне, ожидая, что я вмешаюсь.

– Я могу сесть, если тебе так будет лучше. – Я разгладил свой костюм.

Арья начала сдавленно хихикать, как и Элис.

– Что ж, спасибо, что пришли. Я ценю это. – В ярости Грейс отвернулась от нас, после чего ушла к своей матери и группе ее друзей.

– Напомни еще раз, что ты в ней нашел? – Кристиан толкнул меня локтем, показывая бокалом с напитком в ее сторону.

– Красоту. Элегантность. Отсутствие подчинения.

– Знаешь, кто еще подходит под определение? – зевнула Элис. – Гепард, и я бы не стала делить с ним постель.

– Она противно выставляет задницу, – поэтично заметил Риггс, беря еще один напиток с подноса поблизости.

– Это особенность, приятель. Не ошибка. – Я посмотрел на стройные икры Грейс, пока она с важным видом уходила.

– Не могу поверить, что говорю это тебе, но ты пожалеешь, проверяя масло этой женщины, – тихо просвистел Риггс.

– Нет лучше антидота, чем сам яд, – цыкнул я.

– Мне стоит напомнить, что она пыталась разрушить тебя? – Кристиан и его черты настоящего Кларка Кента с постера потемнели. – Причем почти удачно. И все же ты помешан на ней.

– А помешательство, – Арья закусила нижнюю губу, – это сильнодействующий яд. Он очень сладкий, и его легко спутать с любовью.

Я прекрасно знал, что то, что было у нас с Грейс, было далеко от определения любви, как ее понимали большинство людей. Но оно было большим, раскованным и вечным. Это то, что не могли понять Кристиан и Риггс. У меня с Грейс никогда не будет дружеского секса, а это стандартное состояние каждой пары, которая была вместе больше двух или трех лет.

Наш секс всегда был голодным, горячим и враждебным. Наша вражда бесконечна.

Я променял комфорт на страсть. Безопасность на желание. Грейслин Лэнгстон была рискованной акцией, но я всегда играл на опасной стороне.

– Я не помешан на ней, – сказал я с сухим весельем в голосе. – Я помешан на том, чтобы владеть ею. Это обстоятельства, которые управляют всей этой операцией.

– Ты ошибаешься, – настаивала Арья. – Обстоятельства не важны. Важно то, что ты окажешься рядом с тем, кто не заботится о тебе. Срочные новости, Арс, мир и так полон людей, которым наплевать на тебя. Так что, когда выбираешь себе партнера, тебе правда хочется убедиться, что нашел кого-то, кто будет рядом.

– Извиняюсь, что прерываю ваши философские размышления, но твоя разбитая скорбящая сводная сестра сейчас выглядит очень даже радостной, – заметил Риггс, потерев подбородок.

Проследив за взглядом Риггса, я увидел Грейс рядом с Чипом, Полом и Пабло. Ее коллеги приехали посочувствовать. Грейс рассмеялась над чем-то, что сказал Чип, игриво хлопнув его по груди, не заботясь ни о чем в мире.

Не специально и конечно без желания я понял, что сканировал комнату в поисках Уиннифред. Если Пол был здесь, может, он взял с собой жену.

Не то чтобы я был заинтересован в ней. Я просто хотел посмотреть, появился ли у нее живот. Если я был прав. Я хотел увидеть, были ли ее глаза такие же грустные и затравленные.

Как оказалось, ее здесь не было. Хорошо. Потрясающе. Больше алкоголя для меня.

– Итак, это скучно, – пожаловался Риггс, схватив закуску с тарелки и бросив ее в рот. – Я попробую вернуться в город в час пик.

– На какой машине? – спросил Кристиан с преувеличенным интересом. При всем своем богатстве у Риггса не было никаких ценных вещей. Ни машины, ни квартиры, даже никакой чертовой мебели из ИКЕА. Когда бы он ни был в городе, он останавливался либо у меня, либо у Кристиана дома.

– Точно. Я же приехал с тобой. Ну, тогда я вызову такси, – проговорил Риггс после того, как посмотрел на друга полуошеломленным взглядом.

– Не нужно. Я арендовала машину. – Элис похлопала его по спине. – И в любом случае я приехала сюда показать уважение Арсу, а не его отцу. Что я сделала. Так что поедем вместе. Корбин, милый, увижу тебя очень скоро.

– Удачи и спасибо за сашими. – Риггс отсалютовал нам.

Они направились к выходу. По пути Риггс останавливался, чтобы сделать пару комплиментов симпатичным подругам Грейс по поводу их одежды так, будто мы были на модном шоу. Он получил один номерок и много неприличных хихиканий. Этот мужчина был так же беззаботен, как обертка от презерватива на вечеринке в колледже. Хотя биологически ему было тридцать четыре года, если опираться только на его поведение, то я бы не дал ему больше семнадцати в удачные дни. Удачи женщине, которая попытается приручить этого придурка.

– Тебе нужно разобраться с Грейс. – Кристиан повернулся ко мне, как только Риггс и Элис пропали из виду. – Когда дерьмо взорвется, никто не поможет тебе убраться.

– Ты прав, я буду убирать свое дерьмо. Так что сделай одолжение и отстань. – Я хлопнул его по спине. – Приятно было видеть тебя, Арья, как и всегда.

* * *

– Разве он не хотел, чтобы его кремировали? – Грейс снимала серьги напротив зеркала в моей ванной комнате. Я жил в небоскребе на улице миллиардеров. Башня была высотой четырнадцать сотен футов с видом на Центральный парк.

– Хотел, – ответил я; развалившись на мягкой скамье рядом с кроватью, я расшнуровывал мокасины.

– Почему тогда ты решил его похоронить? – Она вышла из ванны, намазывая руки кремом.

– Именно по этой причине. – Я прошелся к своей гардеробной, убирая обувь.

– Ты мелочный, – проговорила Грейс, падая в постель и со скучающим надутым видом листая что-то в телефоне.

– И тебе это чертовски нравится, – мягко сказал я.

– Думаешь, он знал, что с ним, когда случился инсульт? – она звучала задумчиво.

Я мог только мечтать об этом.

– Не знаю, – вместо этого сказал я, плюхнувшись на другую сторону кровати. Я начал расстегивать пуговицы рубашки. – Мне все равно.

– Думаешь, он думал о нас? Перед тем как умереть?

Хотя я был огорчен кончиной Дугласа, не было ничего хорошего, если кто-то поблизости замечал подобное. Я не понимал, почему Грейс пыталась очеловечить этого мужчину.

– Может, – ощетинился я. – Почему это так важно?

– Оу, без причины. Просто, знаешь… – Она кинула телефон на матрас, повернув ко мне голову. – Мама сказала, что Дуг оставил что-то для меня в завещании.

Я замер, мои пальцы задержались на одной из пуговиц. Воздух между нами накалился тихим соревнованием. Я обдумывал свои следующие слова, зная, что мы начали новую ментальную игру в шахматы.

– Не знал, что Миранда и Дуглас разговаривали.

Она прижалась ко мне. Ее руки скользили по моей спине, массируя ее.

– Разговаривали. У них были разговоры насчет примирения. Дугу надоели его бессмысленные подружки. Ты знаешь, что мама не так давно порвала с Дейном. – Она внимательно следила за моей реакцией. Наши воображаемые мечи все еще были спрятаны, а наши руки наготове вытащить их. – Но я не уверена, насколько у них все было серьезно.

– Это очень удобно, – ухмыльнулся я.

– На что ты намекаешь? – Она потерлась о мою спину.

– Ни на что. – Я оттолкнул ее, давая рубашке упасть с плеч, после чего бросил ее в изножье кровати. – Посмотрим, внес ли он какие-то изменения в завещание в последний момент.

Я ни на один грамм не волновался о деньгах Дугласа. У меня было достаточно денег и так. О чем я волновался, так это о том, что Миранда могла заполучить в свои когти что-то, чего она не заслуживала. Как и Грейс. Они десятилетиями слонялись вокруг него ради объедков.

– Я пойду выпью. – Я вышел из спальни, прошел через гостиную. На кухне я налил себе виски, отмерив два пальца. Потягивая его, я оперся плечом о стену, смотря на вид с Центральным парком.

То, что Дуглас подставил меня в последний момент, прежде чем свалить в деревянный гроб, было вполне возможно. Ему довольно сильно нравилась Грейс. Только черт знает, что он чувствовал к Миранде. У них были свои взлеты и падения. Но я? Я всегда был поперек его горла. Мое безразличие к нему, к его богатству вкупе с моей финансовой и духовной независимостью всегда заставляли его чувствовать себя незначительным и неважным.

Но опять же, я был его биологическим сыном. Дуг всегда заботился о том, чтобы сохранить все состояние в семье.

Руки Грейс поползли по моей груди, накрывая темные волосы.

Ее обнаженное тело прижалось к моей голой спине.

Ее грудь была горячей, соски напряжены. Она покусывала меня за шею, облизывая и нежно прижимаясь. Ее грудь казалась тяжелой. Она, наконец, набрала в весе?

– Идем в кровать, большой ворчун, – промурлыкала она мне в ухо, покусывая его за край.

– Убеди меня, сестренка. – Я смотрел на дно стакана с виски.

– Тебе доставить удовольствие? – Она обхватывает мою промежность. Я был твердым. Она подняла руку выше, засовывая ее в мои штаны и сжимая кулак вокруг моего ствола.

Я поставил виски на ближайший столик, ловя ее за запястье и потянув, чтобы она оказалась передо мной.

Я переворачиваю ее, словно тряпичную куклу, наклоняя над боковым столиком и хватая за одно бедро, а свободной рукой и зубами разрываю презерватив. У меня всегда они были в кармане.

Через мгновение я внутри ее. Она мокрая.

Я врываюсь в нее сзади, закрыв глаза, вспоминая все те времена.

Когда она ударила меня в спину.

Когда она оклеветала меня.

Когда она забрала то, что было моим, и дразнила этим.

Вот вам и блаженная чертова сказка, которая была у других.

Грейс кончила первой. Как и всегда. Ничего не возбуждало ее больше, чем знание, что ее брал мужчина, которого она больше всего ненавидела.

Я кончаю спустя несколько минут. Снимая презерватив по пути в ванную, прохожу мимо зеркала до потолка и останавливаюсь.

Я был чрезвычайно спортивным. Я играл в теннис шесть раз в неделю. Я был относительно молод. Достаточно красив и богаче, чем кто-либо может себе представить.

Я мог найти достойную женщину. Кого-то вроде Арьи. Сострадательную, умную, притягательную спутницу, которая не мечтала всю жизнь увидеть, как я буду гореть в аду. Кристиан и Риггс были правы. Единственной женщиной, на которую я смотрел, была моя ядовитая и ненадежная сводная сестра.

– Было хорошо, да? – спросила она, когда я вышел из ванной.

– Хочешь посмотреть фильм? – спросил я в ответ и кивнул на ее слова.

Мне нужно было расслабиться после поминок.

– Вообще-то я собираюсь поработать немного на балконе. – Грейс отключила свой ноутбук от зарядки. – Пока погода хорошая и все такое.

Мы никогда не делили кровать для чего-то кроме сна или секса. Никогда не смотрели фильмы вместе. Не ходили в музеи или на пикники, не ездили вместе отдыхать.

Никогда не делали ничего, что было нормальным для пар.

– Все в порядке, у меня тоже есть дела, которые нужно решить. – Я направился в свой кабинет и закрыл дверь.

Настало время позвонить адвокату отца по недвижимости и узнать, какой ад он приготовил для меня перед смертью.

Глава 5. Арсен

Пятнадцать лет

Мое такси остановилось напротив поместья Корбинов. Я вылез из машины с двумя брезентовыми сумками на плечах. Я прищурился, смотря на арки особняка, который когда-то называл домом. Я смотрел на закрытые двери, на пустой проезд к дому.

Я не знал, почему надеялся, что кто-то ждал меня здесь. Разве я ничему не научился в Академии имени Эндрю Декстера за все эти годы?

Летние каникулы будут долгими, одинокими и максимально напряженными. Нужно было остаться в академии.

Я потащился ко входу и поднял кулак, чтобы постучать в двери, прежде чем вспомнить: «Черт возьми, это место станет когда-нибудь моим».

Я открыл дверь нараспашку. Прислуга бегала туда-сюда. Нигде не было видно отца, Миранды или Грейслин.

– Добро пожаловать домой, Арсен. Твой отец просил передать, что он, твоя сводная сестра и твоя мачеха поехали в загородный клуб. Там сейчас турнир по гольфу. – Бернард остановился передо мной, держа под мышкой манильский конверт. – Они должны скоро вернуться. Тебе нужна помощь в обустройстве? Или, может, хочешь что-то перекусить?

Я отрицательно покачал головой.

Поднявшись наверх в свою комнату, кинув сумки на пол, я оглянулся. Не нужно быть гением, чтобы понять, что произошло. Грейслин обосновалась здесь. Комната не стала розовой или чем-то таким, но мой шкаф был открыт и заполнен блестящими кроссовками. На столе лежали ее учебники, маркеры пастельного цвета и стикеры в виде сердечек. На моей незаправленной кровати виднелись волосы.

Какого черта? В доме было полно комнат. Она могла выбрать любую для своей второй комнаты. Но это не было случайностью. Она пыталась так показать мне, что я больше не был частью этого дома.

Раздраженный, я рухнул на кровать и потянулся в ней в грязной одежде, просто ради пакости. Потом я уставился на потолок. Кровать все еще пахла Грейслин. Ее шампунь и французские духи, а еще дорогой лак для ногтей. Почему она спала здесь? Это казалось таким странным.

Входная дверь открылась и хлопнула. Смех заполнил фойе. Отец, Миранда и Грейслин оживленно разговаривали. Мои внутренности скрутило от злости.

Как до тошноты чудесно, у них получилось стать одной счастливой семьей, как только я стал «управляемым».

– Он здесь. – Услышал я голос одного из работников, сразу догадавшись, что говорили обо мне. Но сколько бы я ни ждал – десять, пятнадцать, двадцать минут, никто из моей так называемой семьи не постучал в дверь.

Так продолжалось несколько часов. Схватка характеров и самомнения. Кто первым сдастся и подойдет? Отец или я. Только мне было пятнадцать, а он был взрослым мужчиной, который обменял сына на жену.

Пропускать ужин было бестолково с моей стороны. Мой желудок урчал от голода, но лучше я умру, чем проиграю эту игру разума отцу. Когда все легли спать, я спустился на цыпочках на кухню и съел остатки с трех тарелок. Потом я поднялся на крышу через окно в прачечной и смотрел на звезды.

Я заметил Меркурий, Сатурн, Венеру, Марс и Юпитер. Если я сильно щурил глаза, то казалось, будто я мог увидеть кольца Сатурна. Звезды успокаивали меня. Их существование. Знание, что была целая вселенная где-то далеко, такая огромная по сравнению с моим ничтожным существованием.

«Пропорции», – да, это было причиной, почему я так любил астрономию. Все в ней было пропорционально друг другу.

На следующее утро я не явился на завтрак. До моей комнаты доносился их напряженный разговор. Дуг терял спокойствие, прекрасно зная, что его единственный наследник скорее выпьет собственную мочу, чем будет ужинать с ним.

К полудню отец и Миранда отправили Грейслин постучать в мою дверь.

– Входи, – сказал я, когда прошло девять минут, как она стояла под дверью, и даже устало процедил: – Давай заходи, я знаю, ты там.

Она толкнула дверь. Она стала выше. На ее подбородке были прыщи, а еще она носила цветные брекеты. Она выглядела некрасивой, чему я был рад.

Я же повзрослел за это время. Я знал, что выглядел привлекательно, потому что постоянно ко мне кто-то подкатывал. И знал, что Грейслин это понимала, так как она не могла перестать смотреть на меня.

– Мы собираемся в кино. Мама и папа спрашивают, хочешь ли ты с нами. – Она кусала внутреннюю часть щеки, крепко сжимая ручку двери.

– Она не моя мать, а он не твой отец, – ответил я как ни в чем не бывало, подкидывая теннисный мячик к потолку и ловя его снова и снова. – И я пас.

– Но ты даже не знаешь, что мы будем смотреть, – ее голос звучал плаксиво и напряженно. Ей не хотелось расстраивать Дуга и Миранду. В конце концов, это было ее постоянной работой – оставаться любимым ребенком.

– Если это не реалити-шоу, где каждый, с кем мы ходили в школу, пользуется тобой, то меня это не интересует, – повторил я.

– Похоже, ты совсем не изменился. – Ее прыщавый подборок задрожал.

– Конечно, изменился, – усмехнулся я, все еще подкидывая мяч. – Мне теперь плевать на тебя. Совершенно.

– Я твоя сводная сестра!

– Ты лгунья.

Она отвернулась и захлопнула за собой дверь.

* * *

Дни проходили медленно, а моя решимость продолжала расти.

Дуг проиграл первым. Он постучал в мою дверь спустя пять дней нашей холодной войны, предлагая поехать с ним к его друзьям играть в гольф. Отказаться не составило труда, я ненавидел гольф и в целом презирал его.

Ночи были намного приятнее. Тихие и не такие жаркие. Я поднимался на крышу с фонариком и книгой по астрономии вместе с телескопом, который купил себе, когда подрабатывал между уроками в течение года. Дуг предоставил мне кредитку, но я из принципа не прикасался к ней.

Я читал о карликовых галактиках, черных дырах и о бозоне Хиггса[4]. Я съедал дневную норму еды на крыше, даже не думая о том, чтобы убрать остатки, прекрасно зная, что этим привлекаю всевозможных животных. Я лежал на спине, заложив руки за голову, и размышлял. Я думал, какой будет девушка, на которой женюсь. Мне нравились темноволосые девушки, из-за чего я решил, что она будет брюнеткой. Я думал, что она будет серьезной и умной. Может, она будет ученым. И у нее будет прекрасная грудь, которую она позволит мне постоянно трогать.

Она никаким образом не будет похожа на Миранду, на Грейслин и даже на Патрис.

Мы поженимся, я и эта воображаемая девушка. И моя «семья» придет на церемонию, а я буду держаться с ними холодно и отстраненно. И они будут знать, что никто из них мне не нужен. У меня теперь есть своя собственная семья.

Эта девушка, девушка моей мечты, у нее будет большая и счастливая семья. Мы будем проводить у них все праздники. У нас будут свои традиции и дурацкие одинаковые свитера на Рождество.

Мечты помогали мне двигаться дальше. Потому что там, где были мечты, была и надежда.

После трех недель одиночества Дуг смог вытащить меня на теннисный корт. Он знал, что мне нравилось играть, и выманил меня обещанием о корейском барбекю и пивом после игры.

Папа пытался найти подход по-своему. В последующие дни он позволял мне пить пиво с его крутыми друзьями в загородном клубе после моих теннисных матчей (я выиграл их все). И он не заставлял меня проводить время с Мирандой или Грейслин.

На самом деле, мне удавалось избегать эту парочку целых шесть недель летних каникул. До одной ночи, когда я лежал на крыше, читал о квантовой механике и услышал шум, доносящийся от противоположной стороны дымохода. Я сел, оглядываясь вокруг, и увидел Грейслин, стоящую на краю в ее светло-желтой пижаме, уперев кулаки в бока.

Она стояла в нескольких шагах, смотря на меня сверху вниз.

– Если вдруг тебе интересно, без тебя все идеально. – Она пыталась издевательски улыбнуться, но я видел, что она нервничала. Ее глаза были широко раскрыты и полны отчаяния.

– Мне не было интересно, но спасибо за последние новости, – равнодушно сказал я. – Забирай себе их обоих и этот уродливый особняк. Жить здесь скучно. Мне весело в школе.

Вранье, вранье и еще больше вранья. В Академии имени Эндрю Декстера строгие правила, полно хулиганов и жестокого персонала, но я не собирался доставлять ей удовольствие, рассказывая об этом.

– Знаешь, – она погладила подбородок, – я думаю о той ночи каждый день. Как так получилось, что ты не попытался сказать отцу правду? Ты просто… Забил на это.

Я пытался. Просто он не слушал.

– Для чего? Я получил то, что хотел. Теперь мне не нужно лицезреть твое уродливое лицо каждый день, – ответил я, загнув страницу в книге и отложив ее.

– Ты сказал правду? О том, что тебе теперь все равно. – Ее маска спала, как и насмешливая улыбка.

– Каждой фибре моего тела.

– Что ж, к твоему сведению, я тоже тебя ненавижу!

– Это что, конкурс на самые бестолковые факты? – Я огляделся вокруг в изумлении, прежде чем снова взять книгу с зевком. – С чего ты решила, что меня это волнует?

Все произошло слишком быстро. Грейслин зарычала и прыгнула на меня, пытаясь столкнуть с наклона крыши. Я споткнулся в шаге от падения, прежде чем схватиться за вентиляционную трубу. Я был еще в нескольких шагах от края. Грейслин застонала от разочарования, пытаясь столкнуть меня ногами. Она хотела убить меня. Намеренно сломать мне шею. Эта девчонка – психопатка.

– Падай! Ох, умри наконец! – Она продолжала отчаянно брыкаться, пытаясь достать до меня. Я обхватил одной рукой вентиляционную трубу, а второй схватил ее за ногу и потянул к себе. Она ахнула, перевернувшись на живот и пытаясь подняться, как мокрая кошка в ванне.

Я не отпустил ее лодыжку, но залез на уступ с ней. Когда мы добрались до верха, то я перевернул ее на спину и сел сверху. Я не хотел рисковать возможностью ее новой попытки убить меня.

Она подняла кулаки в воздух, пытаясь ударить меня в нос, в щеку, в шею. Я схватил ее за запястья и грубо пригвоздил по обе стороны от ее головы. Она застонала от боли. Я кое-как сдержался, чтобы не ударить ее.

– В чем твоя проблема, а? – закричал я.

Она быстро дышала подо мной. Ее грудь вздымалась и опускалась, а еще, на ней не было белья. Я сглотнул, чувствуя себя странно, будто по мне сейчас пробежится дрожь, а еще я не был и наполовину зол, как следовало бы. И это было паршиво, потому что, может, я ненавидел ее, но я не ненавидел ее тело.

– Поцелуй меня. – Она облизнула губы, ее темный взгляд опустился на мои губы.

– Что? – непонимающе спросил я.

– Поцелуй меня, придурок. Я хочу, чтобы ты стал моим первым. – Она попыталась высвободиться, рассмеявшись.

Она раньше не целовалась? Мы были почти одного возраста. Хотя я до сих пор был девственником, но много целовался, получал удовольствие сам и даже трахал пальцами двух девушек на лыжном турнире прошлой зимой.

К тому же, что важнее всего, почему я?