bannerbanner
Записки сумасшедшего
Записки сумасшедшего

Полная версия

Записки сумасшедшего

Язык: Русский
Год издания: 2024
Добавлена:
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля

Владимир Лидин

Записки сумасшедшего


Рассказы

Записки сумасшедшего

За окном обычный слегка слякотный московский осенний вечер, окна клиники зарешечены, но по моей просьбе санитар слегка ослабил смирительную рубашку, благодаря чему я смог высвободить руки и начать писать. Я знаю, что рано или поздно вырвусь из этого заведения, и доберусь на перекладных до Владивостока, и на ближайшем пароме дойду до славного берега моей родной Японии, где меня ждет моя нежная и утонченная госпожа У.

Я надеюсь, что в ближайшие дни мое ирреальное существование на задворках российской империи продолжится под плавный скрип вагона и стук колесных пар, и этих нескольких суток мне будет вполне достаточно для того, чтобы собраться с мыслями, насколько это возможно, невзирая на их чудовищный хаос, и с новыми силами вернуться в мою настоящую явь, в которую я всеми силами стремлюсь возвратиться, несмотря на все коварство и изворотливость моего лечащего врача и медперсонала клиники.

Все мое преступление заключается в том, что я пытался быть самим собой – странствующим рыцарем-изгоем, однако же окружавшие меня люди сочли это крайне нелепым и поместили меня в эту клинику, за что, впрочем, я на них нисколько не сержусь, и взираю, насколько это возможно, на всю их нелепую возню с чувством милосердия и сострадания, если не считать пары-тройки срубленных голов, – клянусь, только в пределах необходимой самообороны.

Москва весьма опасный город для японского самурая, как с точки зрения наличия неуправляемых толп бритоголовых молодчиков с цепями, разъезжающих на мотоциклетах, так и с точки зрения работы патрульно-постовой службы полиции. Нереально пройти даже пару шагов, чтобы не возник повод обнажить меч в целях сохранения своего лица.

Я весьма скучаю по госпоже У., которую я полюбил всем сердцем и страстно мечтаю снова ее встретить и провести рядом с ней хотя бы еще пару незабываемых мгновений.

Однако же вы можете заметить, что такое страстное влечение более свойственно пылким неопытным юношам, чем почтенному мужу, каковым, как я надеюсь, ваш покорный слуга стал в последние годы своего существования, на что я могу ответить: да, я таков. В своем сердце я все еще тот пылкий неопытный юноша, каким я был лет двадцать назад, им же я хотел бы остаться и в момент своей смерти, которой я жду с большим нетерпением, возрастающим с каждой секундой моего бытия, ибо таков есть путь изгоя.

В ту славную пору, когда мы были еще совсем детьми, я как-то сопровождал юную госпожу У. на прогулке в лесу близ Эдо, мы разыгрались, и пошел проливной дождь. С мокрой одеждой и волосами мы бежали, шлепая по лужам, комья жидкой грязи летели из под ног во все стороны, госпожа У. с веселым смехом пыталась убежать от меня, но я упрямо следовал по пятам; когда мы, запыхавшиеся, влетели в беседку, я схватил ее за рукав, и когда она резко попыталась вырваться из моих рук, я увидел из открывшегося ворота кимоно ее маленькую, только начинающую наливаться, скромную и трогательную девичью грудь.

Это зрелище потрясло меня до всей глубины души, и я застыл как вкопанный, глядя на это чудо, и казалось, капли дождя застыли прямо в воздухе, слышно лишь было дыханье и громкий стук сердца, я смотрел прямо в глубину ее волшебных зрачков, стояла тишина, лишь капли воды медленно стекали с моего лба, мои зрачки медленно расширились, когда она вдруг обняла меня за шею и подарила робкий поцелуй.

Это прикосновение до сих пор со мной, и этот поцелуй, кажется, по-прежнему горит у меня на устах, моя госпожа, и несмотря на длительную разлуку, я все еще помню этот миг, который потряс все мое бытие…

Спустя несколько лет я начал служить сюзерену за скромную плату в сотню коку риса в год, а моя госпожа совершенно расцвела, и наступил день, когда я узнал, что в скором времени она выходит замуж за богатого чиновника из столицы. Моему отчаянию не было предела, я совершенно не находил себе места, однако в один момент мой суровый внутренний голос сказал мне: «Соберись, Исимура, сейчас совершенно не время поддаваться чувствам, каковы бы они ни были. Твоя судьба предрешена, и ее тоже, вам не суждено быть вместе». Когда я сказал себе так, мое отчаяние, сжав зубы, отступило куда-то в тень, и я изрядно при этом потрудился, срубив мечом почти целую рощу бамбука.

Мы встретились на берегу ручья, стояла поздняя осень, ярко-желтые и багровые листья окружали нас, мы стояли неподвижно в полушаге друг от друга, не в силах вымолвить ни слова, я смотрел в ее побледневшее лицо с опущенными веками глаз, она задрожала и, всхлипнув, бросилась ко мне на грудь, я стоял, обняв ее плачущее тело, из моих глаз не вытекло ни слезинки, но где-то внутри, в моем сердце, что-то очень сильно сжалось, мы стояли, обнявшись, и я думал о том, как было бы чудесно проснуться и понять, что это всего лишь сон…. Спустя несколько минут она села в паланкин, и кортеж тронулся в столицу, а я остался стоять в зарослях у ручья, и белые пушистые хлопья снега, которые начали бесшумно падать на осенний лес, заглушали удалявшиеся шаги носильщиков. Я подумал, что падающий снег говорит мне о том, что наше расставание надолго, не раньше чем до весны… Затем у меня возникла мысль сделать сеппуку, и я даже мысленно представил себе, как кровь фонтаном хлещет из брюшной артерии на снег, и невыносимое наслаждение смерти охватывает всю мою сущность, я лечу куда-то высоко над лесом, вижу удаляющийся паланкин, гору Фудзи, море… Моя рука было схватила рукоять катана, но сучок, треснувший под ногой, вывел меня из транса, и я, собрав дух, медленно пошел к себе на службу…

Вы спросите, как я оказался в Москве со всеми ее причудами, бульварами, таксистами и весьма плотным трафиком? Должен заметить, это весьма долгая и запутанная история, прояснить которую мне мешает упомянутый мной хаос мыслей. Я должен сосредоточиться, чтобы найти свой внутренний покой, и возможно тогда мой внутренний голос скажет, что мне делать дальше. Пока же я не предпринимаю ничего и жду своего часа….

С госпожой У. я встретился ранней весной, когда начала цвести сакура, приехав по делам своего сюзерена в столицу. Она встретилась мне посреди шумной торговой улицы в компании двух молоденьких служанок, и увидев меня, чрезвычайно обрадовалась и подошла ко мне, сделав учтивый поклон. Я тоже очень был рад ее увидеть, и отметил про себя ее дорогие наряды, и появившуюся стать замужней дамы… В моем сердце снова что-то заскребло, но я не подал этому вида.

Однако, не в силах преодолеть магнетическое притяжение друг к другу, мы вновь встретились у меня в гостинице поздним вечером, когда стало темно. Она пришла ко мне, и мы любили друг друга, как мужчина любит женщину и женщина мужчину, без слов, без имени, страстно и беспамятно… Эти встречи повторялись и становились раз от разу все более страстными, пока нам не пришлось прервать их в силу обстоятельств.

Так прошло тринадцать лет.

За это время я успел дослужиться до тысячи коку риса в год, принял участие в нескольких военных кампаниях, а госпожа У., о чем я навел справки, приблизительно год спустя после нашего расставания родила сына. Я снова встретил ее с уже подросшим ребенком на улице в Эдо, они шли в сопровождении слуг, и когда поравнялись со мной, я увидел ее сияющие от радости глаза. Я сделал учтивый поклон и сказал, что очень рад видеть госпожу в здравии. Она поклонилась в ответ и представила мне своего сына: – Кекутиё, – сказала она, -он копия своего отца во всем, и в характере тоже. Я посмотрел на него, и увидел в нем что-то неуловимо знакомое, виденное мною раньше когда-то очень давно, но я не мог вспомнить где… Паренек сделал короткий поклон, и его движения, манера, с которой он его выполнил, невольно заставили меня проглотить подступивший комок в горле. – Хай, – ответил я, и поклонился снова. Она улыбнулась одними уголками глаз, вокруг которых я заметил начинающие появляться тонкие морщинки, но в целом госпожа У. выглядела бесподобно, и я почувствовал, как во мне снова, несмотря на прожитые годы, поднимается неуемная волна страсти…


…Я снова продолжаю эти записи, несмотря на происшедший в последние дни переворот в моем сознании. Это возвращение обнаженной реальности настолько выбило меня из сил, что я долго не мог собраться с мыслями, однако теперь я вижу, что их хаос начал принимать некую упорядоченную структуру.

Несколько дней назад я составил план побега из клиники и почти его исполнил, но теперь я не вижу смысла в этом побеге. Пожалуй, я проведу остаток своих дней здесь, ибо только постоянные дозы транквилизаторов способны остановить мое желание смерти, которое опасно и для меня, и для окружающих меня ни в чем не повинных людей.

Итак, несколько дней назад я перестал принимать пищу, с тем, чтобы санитар вошел в мою камеру. Я сделал вид, что лежу неподвижно уже несколько часов, и когда санитар начал открывать камеру, я, быстро спрятавшись за дверь, внезапно набросился на него и оглушил несколькими ударами, как меня учили в ВДВ (о чем я вспомнил несколько позже). Я закрыл изнутри камеру, снял с санитара одежду и надел на себя, одел его в свою пижаму и связал, вложив в рот кляп. После я начал красться по коридору, пока не увидел свое отражение в зеркальных стенах лифта. Это был не я! На меня смотрел совершенно европейской внешности субъект с вытатуированной свастикой на недавно стриженном затылке, абсолютный антипод моего внутреннего я! От этого зрелища я впал в ступор и позволил санитарам увести меня в пыточную, где мне сделали укол, и я в очередной раз провалился в беспамятство.

Мой лечащий врач чрезвычайно доволен происшедшим, он говорит, что ко мне начала возвращаться истинная память. Как теперь я помню, во время последней акции в парке отдыха по зачистке инородцев я получил удар водопроводной трубой по затылку от одного азиата, который ловкими неведомыми мне приемами сумел ошеломить меня и выхватить мое варварское оружие. От этого удара я рухнул лицом прямо в свежие осенние листья, – я вижу это как бы со стороны – бритый затылок со свастикой, зеленая куртка без воротника, тяжелые ботинки на неподвижном теле, которое проваливается куда-то вниз, в парк, в облака, в звездную ночь… и где-то здесь я становлюсь странным азиатом в кожаных доспехах с двуручным изогнутым мечом, кругом какие-то мелькающие тени, конский храп, лязг металла об металл, крики, кровь, много крови… Так ко мне вернулась память одной из прошлых жизней.

Спустя несколько часов я встал со студеной земли и пошел в беспамятстве в парк, где меня остановил конный наряд полиции, к сожалению, в тот момент прошлая жизнь возобладала в моем потоке сознания, и эти невинные люди были сбиты мной наземь, к счастью, я оставил их в живых, поскольку у них не было оружия, не считая этих нелепых резиновых дубинок и табельных пистолетов, которыми они не успели воспользоваться; я вскочил на коня и был таков, но городская цивилизация быстро взяла свое.

И я должен признать, что теперь мне бессмысленно бежать куда-то на восток, ибо нет моей милой родной Японии в том виде, в котором я ее запомнил, теперь это родина превосходных железных коней и незнакомых мне нравов моих далеких потомков, и самое страшное – там нет ее и нет моего сына… Нет смысла в моем внешнем побеге, и теперь единственный побег, который я могу совершить, только внутренний – вглубь моей памяти.

Мы снова встретились в гостинице, как тогда, тринадцать лет назад, мы предались искренней любви, теперь уже зрелой, но не менее неистовой, пусть наши тела начали увядать – мое от полученных ран покрылось шрамами, и ее не оставила печать времени, но наши сердца были столь же юны, как и тогда… Мы провели несколько часов в постели и погрузились в сон – она уснула на моей руке, и я, сколько мог, смотрел на нее, любуясь, пока не впал в забытье, и не успел заметить, предотвратить того, что произошло позже – вдруг во тьме распахнулись двери и в номер ворвались люди… Среди них был ее муж – чиновник, нас схватили и поволокли в разные стороны… Я с содроганием думаю об ее участи и перед моим мысленным взором проходят печальные картины – кричащая, сопротивляющаяся госпожа У., которую волокут, тащат безжалостные слуги, паланкин, лошади, чьи-то бегущие ноги, темный амбар, пламя факелов, накинутая на шею петля, ее прощальный полный скорби взгляд без слезинки на лице… Я верю, что она думала о нас и нашем сыне в этот момент…

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Конец ознакомительного фрагмента
Купить и скачать всю книгу