Пена. Дамское Счастье

– Надо же, как им весело развешивать эти картинки!.. Знаете, Ашиль стал таким домоседом: вот уже две недели, как он не бросает меня одну по вечерам, и больше никаких кафе, никаких совещаний и деловых встреч, а ведь вы помните, как я беспокоилась, когда он возвращался домой за полночь!.. Ах, какое это великое облегчение для меня! Я хотя бы чаще вижу его!

– Да-да, конечно, разумеется, – пробормотал Октав.

Потом Роза заговорила о том, как экономно ведется у них хозяйство с недавних пор. Все, буквально все в доме нынче идет на лад, тут смеются с утра до вечера.

– А когда я вижу, что Ашиль доволен, – продолжала она, – мне больше нечего и желать.

Затем она все же вернулась к делам молодого человека:

– Да, так неужто вы и вправду нас покидаете?.. О, останьтесь, прошу вас; теперь мы все будем счастливы!

Но Октав снова начал объяснять положение вещей. Наконец Роза как будто вникла в его резоны и опустила глаза: в самом деле, сейчас, когда их семья увеличилась, молодой человек становился лишним, и она испытала облегчение при мысли о его уходе – ведь он уже не будет нужен, чтобы развлекать ее по вечерам. Однако Роза заставила его пообещать, что он будет часто приходить повидаться с ней.

– Готово! Миньона уже в небесах! – раздался ликующий возглас Кампардона. – Погодите, кузина, я помогу вам спуститься.

Было слышно, как он снимает ее со стула и где-то ставит. Наступила пауза, вслед за чем прозвучал легкий смешок. Впрочем, архитектор тут же вернулся в гостиную и подставил жене разгоряченную щеку:

– Ну с этим покончено, моя курочка… Поцелуй-ка своего зайчика, он хорошо поработал!

Гаспарина вошла с вышиванием и села подле лампы. А Кампардон с шутками и прибаутками начал вырезать орден Почетного легиона, отпечатанный на какой-то этикетке, и залился багровым румянцем, когда Роза решила пришпилить булавкой ему на грудь эту картонную награду, – в доме из этого делали тайну, но кто-то пообещал Кампардону этот орден. Анжель, сидевшая по другую сторону от лампы, заучивала главу из Закона Божьего, изредка поднимая голову и оглядывая взрослых с загадочным видом хорошо воспитанной девицы, приученной молчать и скрывать от взрослых свои истинные мысли. Это был благостный вечер, патриархальный семейный очаг, где нынче царило тихое счастье.

И вдруг архитектор вздрогнул от возмущения. Он заметил, что дочь читает не Библию, а забытую на столе «Газетт де Франс».

– Анжель, чем ты занимаешься? – спросил он строго. – Нынче утром я зачеркнул красным карандашом одну статью. А ты прекрасно знаешь, что не должна читать зачеркнутые статьи.

– Папа, но я читала совсем другую, рядом с той, – возразила девочка.

Тем не менее отец забрал у нее газету, вполголоса сетуя Октаву на развращенность нынешней прессы. Вот, например, сегодняшний номер – в нем описано жуткое преступление. Если порядочные семьи уже не могут спокойно читать «Газетт де Франс», то на какую же прессу им подписываться?! И он возмущенно воздел глаза к небу, но тут вошедшая Лиза доложила о приходе аббата Модюи.

– Ох, я и забыл, – спохватился Октав, – он же просил меня предупредить вас о своем визите.

Аббат вошел улыбаясь. Поскольку архитектор не успел снять с груди свой картонный орден, он ужасно смутился, заметив эту улыбку. Дело в том, что именно аббат и хлопотал об этой награде для Кампардона, который до поры до времени скрывал ото всех его имя.

– Это все мои дамы… такие забавницы! – пролепетал Кампардон.

– Нет-нет, оставьте эту награду на месте, – добродушно ответил священник. – Она там хорошо смотрится, а мы попозже заменим ее на другую, настоящую.

После чего заботливо расспросил Розу о здоровье и горячо одобрил Гаспарину за то, что та прибилась к своей родне. Одиноким девицам в Париже грозит столько опасностей! Он говорил это с медоточивостью доброго духовного наставника, хотя прекрасно знал истинное положение вещей. Потом он завел разговор о работах в церкви и предложил одно удачное изменение в плане ремонта. Казалось, он явился, чтобы благословить счастливое воссоединение родственников и выправить таким образом двусмысленную ситуацию, о которой, верно, уже судачили в их квартале. Архитектор, реставрирующий Голгофу, обязан иметь безупречную репутацию в глазах порядочных людей.

Что касается Октава, то он, воспользовавшись приходом аббата Модюи, пожелал Кампардонам спокойной ночи и вышел. Проходя через переднюю, он услышал в темной столовой голос Анжель, которая также сбежала из гостиной.

– Значит, она зря на тебя накричала? – спросила она Лизу.

– Да ясное дело, что зря! – отвечала служанка. – Она же злобная, как цепной пес! Вы ж сами видели, барышня, как она меня за обедом осадила… Но мне плевать на нее! Перед такой злыдней нужно притворяться послушной смиренницей, а уж за дверью над ней можно и посмеяться вволю!

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Сноски

1

«Дева над разбитым кувшином» – картина французского художника Жан-Батиста Грёза (1725–1805).

2

«Андре» (1835) – роман Жорж Санд, посвященный истории любви молодого дворянина Андре и очаровательной молодой девушки Женевьевы, которая зарабатывает на жизнь, делая искусственные цветы. Влюбленный Андре становится учителем Женевьевы, открывает ей науки и поэзию, однако не способен противостоять воле сурового отца, который резко восстает против выбора сына.

3

К 1862 г. завершилось воссоединение Италии, тогда как Рим еще находился под властью папского престола. Здесь обсуждается отношение французского правительства и общественности к этому факту.

4

Здесь: способ сосуществования (лат.).

5

Речь идет об орлеанистах – сторонниках династии короля Луи-Филиппа.

6

Имеется в виду французская военная интервенция в Мексику (1866) при императоре Наполеоне Третьем.

7

Сцена «Благословения кинжалов» из четвертого акта оперы «Гугеноты» Дж. Мейербера (1791–1864), посвященной кровавым событиям (резне гугенотов) Варфоломеевской ночи.

8

Начальные слова католического гимна «Гряди, Создатель» (лат.).

9

Благослови, Господи, сей обручальный перстень, который мы освящаем Именем Твоим (лат.).

10

Во имя Отца и Сына и Святого Духа (лат.).

11

Имеется в виду помещенное в капелле парижской церкви Святого Роха пышное надгробие Франсуа де Креки (1625–1687), маршала Франции, в правление Людовика XIV отличившегося во многих военных кампаниях. Фигуру маршала, который полулежа опирается на колено скорбящей дамы, символизирующей Веру и Доблесть, изваял выдающийся скульптор Антуан Куазево.