Русская душа. Часть 1. Таинственный Афганистан

Размышления его прервал условный сигнал, его подавали с противоположного склона. Душманы затихли. Из-за поворота показался БТР, за ним три порожних бензовоза и один грузовой ЗИЛ. Они шли в сторону Союза. «Их, наверное, пропустят, – решил Сергей. – Если судить по мине, заложенной у обочины, то колонну ждут с противоположной стороны». И не ошибся, колонна прошла спокойно. Молодые солдаты, выглядывая в окна, озирались по сторонам, показывали друг другу на разбитую технику, которая валялась внизу. «Счастливые! – подумал Сергей, – домой едут. А тем, кто из дома, не позавидуешь. Но сегодня им повезло! Я их ангел хранитель!»

Солнце выглянуло из-за гор и стало пригревать. Он снял халат, сложил вдвое и подстелил на камни. Через полчаса условный сигнал повторился. Афганцы попрятались в расщелины и за кустами. В небе показался вертолет, отстреливающий пучками ракеты. Он шел вдоль трассы, просматривая обстановку.

«Это – удача! – решил Сергей. – Надо привлечь их внимание, и они сделают свое дело. Встав во весь рост, он начал махать руками и автоматом. Его увидели. Вертолет развернулся и стал приближаться. Жестикулируя, что есть сил, прыгая и указывая вниз, Сергей подавал сигналы. Вертолет приблизился, он даже разглядел удивленные лица пилотов и направленный на него пулемет. Один из них указательным пальцем покрутил у виска, как бы говоря: «Откуда ты взялся здесь, капитан, и что ты пытаешься нам показать!?»

– Смотрите сюда! Сейчас я вам покажу! – начал кричать Сергей, плохо осознавая происходящее, и, ступив на край скалы, открыл огонь по противоположному склону. – Это вам за командира! Получите должок!

Афганцы забегали и их заметили сверху. Вертолет метнулся в сторону, затем стал разворачиваться, набирая высоту, и вышел на огневую позицию. К этому моменту, расстреляв два магазина с патронами, Сергей, закинув за спину автомат, стал уходить в сторону. Реактивные снаряды начали рваться совсем близко, земля гудела и стонала под ногами. «Все, дело сделано! – решил он, – осталось только обезвредить фугас. Можно спуститься к дороге. Духи теперь сюда не сунутся, те, кто уцелеет, попытаются уйти в горы».

Только сейчас он понял, как устал. Все это время он держался неимоверным усилием воли и сейчас, когда выполнил свой долг, нервное напряжение спало, и силы покинули его. Опустившись на колени, он закрыл лицо руками и уткнулся в землю. Все, что происходило дальше, он почти не осознавал. Как подошла колонна и остановилась внизу, как бойцы прочесывали местность, собирали брошенное оружие и пинками гнали раненных афганцев вниз. Как приземлился вертолет с начальником штаба сороковой армии и чьи-то руки подняли его и понесли, как он стонал и указывая вверх рукой твердил:

– Наши там, наши! Феня!

Его принесли и положили возле вертолета на носилки. Санитарка разрезала штанину и стала обрабатывать рану. Подошел начальник штаба, долго смотрел на него, потом, положив руку ему на лоб, спросил:

– Серьезное ранение?

– Нет! – ответила медсестра. – Неделю проваляется в госпитале, может, чуть больше!

– Но посмотри, какой он бледный, – заметил один из офицеров.

– Вы правы, – согласилась медсестра, – большая потеря крови.

– Держись, капитан! Спасибо тебе! – поблагодарил Сергея начальник штаба. – И, обращаясь к сопровождающим, распорядился:

– Выяснить все подробности и доложить мне лично. Представить к награде!

– Орден Красной Звезды? – уточнил штабист.

– Да нет, пожалуй, на Звезду героя потянет!

– Товарищ полковник, – обратился к командующему один из офицеров. – Второй раз они пытались нас разгромить здесь! Место для этого подходящее. Если бы не счастливый случай, потери могли бы быть очень большими.

– Вы правы, майор! Будем укреплять здесь высоту, и оборудовать сторожевой пост. Но кто этот капитан и как он здесь оказался? Вот что меня интересует.

– Мы это выясним, документов при нем не оказалось, но я думаю, что он из той колонны, которую здесь разбили три дня назад. Там было пять человек, без вести пропавшие.

– Да, я помню! – нахмурился полковник. – И среди них корреспондент газеты «Красная Звезда». И, помолчав, добавил:

– Уже звонили из Москвы несколько раз. Расширьте зону поисков! О результатах ежедневно докладывать мне лично!

Роман очнулся в середине следующего дня, его голова лежала на коленях у Фени, а Света с ложкой рисовой каши склонилась над ним, приговаривая:

– Проснись! Проснись, пожалуйста, надо поесть!

Подчиняясь настоятельным просьбам, Роман открыл рот и ощутил приятный вкус теплой, рисовой каши, сваренной на молоке. Съев несколько ложек и выпив горячего молока, он опять уснул. Проснулся, когда уже было темно.

«…Кап, кап, кап», – мерно стекали капли воды в подставленную чашку.

– Мы спасены, – услышал он голос Фени. – Кто бы они ни были, они – наши друзья.

– Но если они друзья, то почему бы им не открыться нам? К чему эти тайны?

– Не знаю, не знаю, – сказала Феня. – С другой стороны, чтобы это изменило? На данный момент – ничего! Получается, что все необходимое у нас есть. Они предусмотрели все – от лекарств для Романа до теплых одеял. Похоже, это в духе лучших традиций восточного гостеприимства – оказать путникам, попавшим в беду, помощь, ненавязчиво, не требуя благодарности.

– О ком вы говорите? – спросил Роман. Женщины, сидевшие у небольшого костра, оживились, как будто давно ждали этого вопроса. Склонившись над ним, они стали говорить наперебой.

– Мы спасены! Понимаешь? У нас есть друзья!

– Мы не знаем, кто они, – сказала Феня. – Я никого не видела, и следов вокруг нет никаких. Но если они помогли нам один раз, то уж точно помогут и второй.

– Ничего не понимаю, – проворчал Роман.

– Мы тоже ничего не понимаем! – согласилась Светлана. – Мистика какая-то, да и только!

– Откуда молоко и рис? – спросил Роман.

– Утром на рассвете я вылезла из нашего укрытия, чтобы собрать травы для чая, – стала рассказывать Феня. – Я вышла пораньше, потому что днем больше вероятности быть замеченной. Смотрю и глазам своим не верю! Перед входом лежит аккуратный сверток. Вечером, когда я закладывала вход в пещеру, его точно не было. Я позвала Свету, и мы развернули его с опаской. Сначала мы подумали, что это Сергей вернулся с нашими, и так шутит. Но потом, поразмышляв и рассчитав по времени, мы поняли, что вернуться так быстро он не мог, а если бы прилетел на вертолете, мы бы не могли не услышать его. Вчера мы весь день прислушивались.

– И что было в свертке? – спросил Роман

– Три домотканых шерстяных одеяла, продукты, лекарство для тебя в ампулах и шприцы. Причем, лекарство американское, но на нем шариковой ручкой написано – «Антибиотик». Просто чудеса какие-то! Мы сбиты с толку, не знаем, что и думать!

– Покажи лекарство, – попросил Роман. Светлана вытащила из кармана упаковку, на которой русскими буквами, ровным, красивым почерком было написано одно слово.

– Подожди-ка минуточку, – отстранила ее Светлана. – Соловья баснями не кормят! Покушай-ка вот это. Роман стал жевать сыр с лепешкой и от удовольствия зажмурил глаза.

– Удивительное дело! – сказала Феня. – Антибиотик тебе точно подошел, я вижу это по твоим глазам. Через два дня ты сможешь подняться. Тот, кто это принес, не просто добрый и мудрый человек, он удивительно проницательный, этот таинственный незнакомец! Все это никак не укладывается в моей голове. Прям капитан Немо какой-то.

– Не стоит забивать голову различными предположениями, – сказал Роман. – Ситуация нестандартная. Пусть наше восприятие будет чистым и реальным. Не нужно быть излишне доверчивыми. Посмотрим, как будут развиваться события дальше.

– Но мы не можем не говорить и не думать об этом! – возразила Феня. – Это просто выше наших сил и понимания!

Роман улыбнулся и, продолжая жевать, стал обдумывать сложившуюся ситуацию. Проглотив последний кусок лепешки с сыром, сказал:

– В том-то и дело! Может быть, именно по этой причине наши благодетели и не идут с нами на прямой контакт. С нашей стороны последовала бы масса вопросов, на которые им пришлось бы отвечать и что-то объяснять. Мы привыкли много говорить, и за этим нагромождением слов зачастую теряется суть. А восток – дело тонкое…

– Все правильно, – поддержала Светлана. – Смотрите, они и так нам многое сказали без слов. Послали все необходимое на первое время, и – ничего лишнего, тем самым говоря: «Мы знаем, кто вы, знаем ваше положение и в чем вы нуждаетесь». Все вещи тщательно упакованы заботливой рукой. Этим самым они подчеркнули: «Ничего не бойтесь, ситуация под контролем. Мы вам поможем».

– Если ты все так хорошо понимаешь, – сказала Феня, – тогда скажи, о чем говорит тот факт, что нет никакой записки? И при этом нам явно дали понять, что русский язык для них не проблема! Слушайте! Может быть, они держат дистанцию, как бы говоря нам, что в этой войне они нейтралитет?

– Наверное, ты права, – сказала Светлана. – И еще! Этим фактом нам дают понять, что люди они немногословные и не терпят суеты. По—моему, они предлагают нам общение на уровне сердца, а не на уровне слов. Этот язык был близким и понятным нашим предкам, но потом мы его забыли. Я вспомнила один исторический факт! Когда персидский царь Дарий вторгся на территорию скифов, те собрали войско. И на совете было принято решение послать Дарию протест и предупреждение. Гонец прибыл в стан Дария и вручил ему ларец. Когда тот открыл его, то обнаружил в нем лягушку, птицу и пять стрел. Мудрецы царя растолковали это послание так – если ты не улетишь с нашей земли как птица, то мы, объединенное войско пяти племен, раздавим тебя, как лягушку!

– Я тоже вспомнил одну интересную историю на эту тему, – сказал Роман. – В спец подготовке по теории «Науки побеждать» нас знакомили с образом жизни и психологией спартанцев. Так вот, они очень высоко ценили каждое слово. Однажды соседи прислали к ним делегацию с просьбой дать им взаймы зерна, так как у них случился неурожай. Спартанцы собрались на площади по призыву колокола. Делегаты развернули целый «талмуд» и стали читать послание, в котором говорилось о добрососедстве, о том, что их отцы и деды были дружны и помогали друг другу, о том, что нужно хранить эту память и преумножать добрые отношения, что подобное завтра может случиться и в вашей стране, и тогда мы – соседи, придем на помощь вам, потому что будем помнить добро, и т д. Всю эту длинную тираду спартанцы выслушали молча, и сказали: «Пока выслушали до конца, забыли, о чем говорилось в начале. Нельзя ли еще раз, и покороче». Парламентарии посовещались, поняли свою ошибку и сказали: «Мешки есть – зерна нет!» Спартанцы молча наполнили их мешки зерном, и ответили: «Можно было сказать еще проще: «Зерна нет!» Вот и вся история. А насчет того, что мы забыли этот язык, я не согласен. Он живет в наших сердцах, и мы им постоянно пользуемся. Это – язык танца, изобразительного искусства и вообще творчества. Плюс к этому – музыка! Все это развивает культуру сердца. Конечно, мы стали многословными и не чуткими. Может быть, именно поэтому в данном случае прямых контактов с нами избегают. Одной фразой, написанной красивым почерком на русском языке, нам дали понять, что они в совершенстве владеют разными языками, но не желают строить отношений на уровне слов, как бы предлагая нам прочувствовать ситуацию и раскрыть свои сердца для общения.

– Ах, как хорошо вы это выразили! – сказала Светлана. – Я все больше и больше удивляюсь, глядя на вас. У меня были подобные мысли, но я не могла бы так четко их сформулировать, хотя это и является моей профессией. Я чувствовала, что это не просто посылка нам, а нечто большее. Как будто нас взяла под свою опеку какая-то могущественная сила – такая теплая и родная. Я чувствую это энергетически! У меня с первого дня пребывания здесь было ощущение, что за нами кто-то наблюдает, более того, будто нас кто-то вел в это безопасное место… Согласитесь, без него мы бы пропали. Здесь есть вода, и с севера склоном горы мы защищены от холодных ветров.

– У меня тоже было такое чувство, – призналась Феня. – И то, что мы нашли это укрытие – большая удача. Наверное, они за нами наблюдали и не вмешивались, пока ситуация не стала критической.

– Мне кажется, нам важно сейчас не суетиться и не пытаться искать каких-то следов и встреч, – сказал Роман. – Тогда они поймут, что мы понимаем их, и с благодарностью принимаем их помощь. На том и порешили.

…На следующий день ждали вертолет. Весь день выглядывали и прислушивались, но безрезультатно. День прошел спокойно, а уже под утро Светлана тихонько разбудила Феню.

– Кажется, там кто-то есть! – сказала она, указывая на вход. Феня села, прислушалась.

– Ты слышишь?

– Да, шаги. По—моему, удаляются!

– Может быть, выйдем, посмотрим?

– Нет, подождем до рассвета. Мы же решили не суетиться. К тому же, Романа разбудим. Давай спать.

– Я не усну! Я боюсь! Давай поговорим.

– О чем?

– О чем-нибудь.

– Ну, давай. Я тоже, пожалуй, не усну.

– Ты Романа давно знаешь?

– Давно. А что, понравился тебе?

– В—общем – да, но не в этом дело. Человек интересный. Ему бы в школе преподавать, или в институте свой потенциал реализовывать, а он здесь своей жизнью рискует. Непонятно, ради чего! Странная наша страна, большая и неустроенная. И людей своих мы не ценим.

– Может быть, от такой жизни наши мужчины и бегут на войну?

– Ну да! Они ее и придумали для разнообразия, чтобы не скучно было.

– Говорят, Брежнев был против, долго сопротивлялся, но молодые генералы—карьеристы, авантюристы настаивали, убеждали, и вот, теперь жизнь стала яркой и интересной! Женщины стали тихонько смеяться, боясь разбудить Романа.

– Кажется, мы с тобой докопались до истины! – уткнувшись лицом в одеяло, тихонько смеясь, сказала Феня. – В мирной жизни мужчинам не хватает ярких впечатлений, жизнь становится однообразной и унылой, поэтому их так тянет на подвиги.

– Ой, как правильно ты рассуждаешь, – поддержала Светлана. – А ведь так всегда было! Помнишь это: «Ты куда, Одиссей, от жены от детей?» И он ей отвечает: «Шла бы ты домой, Пенелопа!» Сейчас я быстренько на войну с Троей сплаваю и вернусь… И потом 15 лет где-то его носило, а красавица жена хранила верность, ждала его, дурака, который вернулся ни с чем… Чужое государство разрушили, свое почти потеряли, и ничего толком не добились! По преданию, даже Зевс – их главный Бог от них отвернулся. Я читала «Илиаду»4, восхищаюсь ей! Так вот в ней сказано, что Зевс сказал белой расе, что устал от их воинственности, агрессивности и гордыни и полетел отдыхать в Африку, к людям, подобным детям! Правильно говорят, история ничему не учит…Все повторяется по накатанной колее.

– Точно, точно! – согласилась Светлана. – Мужчинам постоянно нужны встряски. Женщина ближе к природе, она может родить ребенка и это добавляет ей ярких впечатлений. Дите растет, женщина наблюдает за ним, любуется, заботится о нем, и это переполняет ее сердце чувствами, наполняет красками. А мужчина что? Живет умом, постоянно улавливает себя в догму привычного восприятия жизни. И только экстремальная ситуация может вышибить его из этой колеи условностей и позволить взглянуть на жизнь свежим взглядом – со стороны.

– Конечно! – отозвался Роман. – Если смотреть на жизнь с высоты птичьего полета, ясности должно прибавиться. Все стали смеяться. И смеялись так, как никогда в жизни. Видимо, все нервное напряжение, накопленное за последние дни, вылилось в этот смех и трансформировалось во что-то новое.

– Извини, мы тебя разбудили, – сказала Феня. – Или ты не спал? Признавайся, лежал и подслушивал наши секреты!?

– Все слышал, все про вас знаю! – подтвердил Роман и погрозил им пальцем. – И про Одиссея слышал, и про мужчин в целом ваше нелестное мнение.

– Эта история про Одиссея случилась три тысячи лет назад, – сказала Феня. – С тех пор женщины изменились, а мужчины нет! Нам надоело сидеть дома в ожидании вас, и вот, мы здесь! Может быть, ты скажешь нам, зачем мы здесь? А зачем вы затеяли эту дурацкую войну? Почему вы, мужчины, такие агрессивные авантюристы? Посмотрите, наконец, на нашу историю – сплошные войны и революции, кровь и страдания! Когда это кончится? Когда вы обратите внимание на своих женщин и детей и подумаете о них?!

– Фея, моя дорогая, успокойся, пожалуйста, – пытался отшутиться Роман. – Не могу же я здесь один, да еще в таком состоянии, держать ответ за всех мужчин!

– Нет, я не успокоюсь! – не унималась Феня. – Я скажу тебе все, что о вас думаю. Вы, русские мужчины, не выполняете своих обязанностей перед своими женщинами. Здесь, с высоты трех с половиной тысяч метров, я это вижу ясно и отчетливо! Немецкие выполняют, французские выполняют, японские выполняют, все выполняют! А вы – нет!

– О каких это обязанностях ты говоришь?

– О каких? Посмотрите на него, он не понимает! Вы должны научиться править в своем государстве по—человечески, так, чтобы всем жилось комфортно, а не воевать на чужих территориях невесть за что! Ведь в нашей стране все для этого есть – огромные энергетические ресурсы, образованные и очень творческие люди… Руководства вот только нет нормального, а потому элементарные вопросы для людей не решены. Вот это и будет настоящим подвигом!

– Ну вот, Фея, моя дорогая! Сдернула ты меня с высоты птичьего полета и прямо мордой лица в грязь. А ведь я еще больной! Как-то непрофессионально с твоей стороны получается…

Женщины стали шутить.

– Вот так вы мужчины от ответственности уворачиваетесь! – поддержала подругу Светлана. – Чуть что, сразу больной. Роман сел рядом с Феней, попытался обнять ее и успокоить, но она, отстранив его руку, в сердцах воскликнула:

– Как я устала за вас переживать, лечить вас и терять!

– Уже светает, – сказала Светлана, – давайте посмотрим, возможно, нам что-то принесли. Женщины разобрали камни, прикрывающие вход. Феня выглянула наружу, и увидела на камне аккуратно лежащий пакет с продуктами. Взяв его и оглядевшись по сторонам, она поспешила назад в пещеру – обрадовать остальных. Пока Светлана выкладывала и рассматривала продукты, Феня разожгла огонь. Женщины сварили кашу, заварили чай и, подвинув все это ближе к Роману, сели завтракать.

– Знаете, о чем я подумала, когда разворачивала сверток? – неожиданно спросила Светлана. – Продуктов нам передали на два дня! Если эти люди, взявшие над нами шефство, такие прозорливые, то, может быть, они знают, что вертолета не будет в ближайшие два дня?

Эта мысль настолько поразила присутствующих, что они отложили ложки, и, в наступившей тишине, смотрели друг на друга, пытаясь понять и прочувствовать, насколько она соответствует реальности.

–Давайте есть! – нарушил тишину Роман. – Поживем, увидим! А насчет прозорливости наших неизвестных покровителей ты права. На востоке без магии и волшебства не обходится! Через минуту Роман доел кашу, и, налив себе чая, сказал:

– Как—то я читал заметки одного европейца, который путешествовал по востоку. Не помню точно, в какой стране это было, кажется, в Афганистане, не в этом суть. Так вот, этот путешественник в поисках романтики и приключений пришел к одному шейху5, живущему высоко в горах. С большими трудностями он добрался до него, надеясь, что тот возьмет его в ученики. Шейх выслушал его и спрашивает: «Почему ты думаешь, что должен учиться у меня?» Тот начал горячо убеждать старца, мол, я чувствую это, и специально учил язык: «Как только я услышал о Вас, я сразу понял, что должен приехать сюда. Сердце мое устремилось к Вам! Пожалуйста, позвольте мне остаться». Шейх покачал головой и сказал: «А почему ты считаешь, что можешь учиться у меня? Для этого нужно иметь определенный уровень подготовки». «Что Вы имеете в виду? – встал в позу европеец. – У меня прекрасное образование и неплохая физическая подготовка». Старец помолчал немного, разглядывая гостя, а потом спрашивает: «Что это у тебя в руках?» «Это – тетрадь, в которой я делаю путевые заметки». Старец взял ее из его рук, развернул, посмотрел и велел позвать самого младшего из учеников. Когда тот приблизился, шейх вручил ему тетрадь и сказал: «Прочитай, что здесь написано!» Мальчик стал читать и сразу же переводить текст на родной язык. «И о чем это говорит?» – спросил путешественник старца, когда тот остановил читающего. «Это говорит о его подготовке и развитых способностях, – ответил тот. – Разве ты не понял? Самый младший из моих учеников прочитал записи в тетради, не зная вашего языка». Провожая гостя, шейх сказал ему: «Ты хотел меня повидать и повидал, это хорошо! Храни мой образ в своем сердце и иди своей дорогой по жизни, я вижу, что твой путь – жить в миру, среди людей».

– Быть может, здесь тоже какой-то шейх живет с учениками? – сказала Светлана задумчиво.

– Или кто—то из зороастрийцев, – предположил Роман, – не принявших мусульманства. Они остались верны религии своих предков, которой более 3-х тысяч лет, и которая служила им верой и правдой в их развитии все это время, и не подводила их – ремесла, искусства здесь были развиты на очень высоком уровне.

– Думаю, второе исключено, – сказала Светлана. – У шейха может быть высокая культура и ученики, знающие русский язык, а у племени, затерявшегося высоко в горах – маловероятно!

– Почему ты так думаешь? – спросил Роман. – Почему ты не допускаешь мысли, что племя, ушедшее высоко в горы, может иметь высокую культуру?

– Я допускаю, что племя, ушедшее в горы, может иметь высокую культуру, – ответила она. – Вопрос заключается в том, как ее сохранить? Как ее поддерживать, развивать и не одичать? Обратите внимание, все эти дни мы только и говорим об этом. Два часа назад мы с Феней пришли к выводу, что мужчины не могут жить без ярких энергетических ощущений и по этой причине устраивают всевозможные авантюры, войны и революции, например. Мы вспомнили примеры из древней истории, и пришли к такому выводу – так было всегда и у всех народов.

– Возрази! – усмехнулась Феня. – Мы будем рады, если ты сможешь нас переубедить! Молчишь? Тогда ответь на вопрос, если мужчинам в огромном городе, где есть театры, рестораны и прочие развлечения не хватает ярких впечатлений, то как могут они жить в такой глуши и при этом не спиться и не одичать, сохранять высокую культуру и развивать ее? В крупных городах мужчины заполняют пустоту в душе разными способами – погоней за модой, карьерой, политикой, деньгами, волочатся за женщинами, покупают дачи и машины, тешат свое тщеславие. Ты не обижайся, мы сейчас о мужчинах в общем говорим. И заметьте, так обстоят дела в крупных городах, а в провинциях вообще сонное царство!

– Не думал я, что ты у нас такой философ, – улыбаясь, сказал Роман. – Не знаю даже, что и ответить!

– Ну да, я стала здесь философом, когда взглянула на свою жизнь с высоты трех с половиной тысяч метров! – шутливо ответила Феня. – А вы заметили, какая странная метаморфоза со всеми нами произошла? Мы все вдруг стали философами. Наверное, потому что попали в экстремальную ситуацию – между жизнью и смертью. Но, возможно, свежий воздух, дивная природа, красивая пещера и тишина поспособствовали этому….

– Прибавь к этому еще недельный пост! – в такой же шутливой манере поддержала Светлана. – Во-вторых, здесь действительно какое-то необычное место. Не могу объяснить словами, но всем своим существом чувствую это!

– Да уж, ясности эта нестандартная ситуация нам точно прибавила, – заметил Роман. – И я с вами соглашусь – место здесь действительно загадочное.

– Слушайте! А, может быть, у нас ясности прибавилось после того, как нас взяли под свою опеку эти благородные люди? – предположила Светлана. – Не это ли влияет на наше сознание?

– Прибавилось не только ясности, но и энергии! – сказала Феня. – Я себя, например, чувствую очень хорошо, да и Роман быстро поправляется.

– Как бы там ни было, вся моя прошлая жизнь сейчас кажется мне сплошной суетой, – сказала Светлана. – А здесь мы будто прикоснулись к чему-то очень важному!

– Вот ты сама и ответила на вопрос, который вы мне задали, – сказал Роман. – Там, внизу, не пустота в душе порождает суету и авантюры, а наоборот, суета в мыслях и делах заслоняет от нас истинное и не позволяет остановиться на минуту и задуматься о смысле жизни. Мы стесняемся говорить друг другу добрые слова, а в светской беседе считается неприличным заводить разговоры на серьезные темы. В результате образуется пустота, которую человек изо всех сил старается чем-то заполнить.

– Я думаю, эта пустота образуется из—за отсутствия истинных ценностей, – сказала Светлана. – И важно понять, что же такое эти истинные ценности?

– И что произойдет в результате этого понимания? – спросила Феня. – Изменится наша жизнь? Исчезнет чувство опустошенности?

– Конечно, мы станем более сознательными, активными и творческими, – ответила Светлана. – А у творческих людей чувства опустошенности не бывает!

– Я, например, считаю любовь истинной ценностью, – немного смутившись, сказала Фиона. – Она наполняет душу необычной энергией, яркими эмоциями, придает силы.