Перед смертью не накрасишься. Челюсти судьбы

Итак, настроение у Киры было радужное. И поэтому она очень удивилась и огорчилась, застав Лесю с новым прекрасным маникюром и в самом скверном настроении.

– Что случилось?

– Жанка влипла в странную историю и попросила меня в ней разобраться.

Кира, не тратя даром время, бросила дорожную сумку возле кресла, согнала с него дремлющего Фантика, плюхнулась на нагретое ее любимым котиком местечко и скомандовала подруге:

– Рассказывай!

По мере того как Лесин рассказ продвигался вперед, хорошее настроение Киры тоже таяло, словно снег под весенним солнцем.

– Это не Жанка влипла! – заключила она в конце. – Это ты влипла! Верней, мы с тобой влипли! Ну, Жанка! Ловко она обвела тебя вокруг пальца! Теперь ты за ее несчастный дармовой маникюр будешь искать этих хулиганов? А это, между прочим, услуги частного детектива! А ты знаешь, сколько стоит нанять частного сыщика?

– Сколько?

– Уж точно дороже, чем стоят десять ярко накрашенных ногтей! Даже банальная слежка стоит двадцать пять кусков в день! Жанка просто обманула тебя!

Леся и сама думала примерно так же. Поэтому в ответ она только жалобно вздохнула и сказала:

– Но ведь она наша подруга. А с друзей денег не берут!

– Да что ты?! – ехидно изумилась Кира. – А кому же я тогда под Новый год заплатила бешеные тысячи за стрижку, весьма уродливую, кстати сказать? Уж не Жанночке ли?

– Но это же ее работа.

– Да? А когда она летала на отдых в Тунис, а ты оформила ей тур без всякой наценки? Отправила нахалку по той же стоимости, что и нам самим досталась эта путевка? Почему ты с нее за свою работу не попросила ни копейки?

– Она же наша подруга.

– Односторонняя у нас с Жанной получается дружба! – отрезала Кира. – Она нами пользуется и в хвост и в гриву, а сама ни разу не сделала для нас ничего хорошего.

– Почему? А ногти мне сегодня? Очень красиво получилось, между прочим.

Но Кира не желала ничего слушать.

– В общем, так, завтра едем к этому Левушке – брошенному любовнику вашего Борисыча. И на этом все! Дальше Жанна пусть, если хочет, нанимает настоящего детектива, и пусть он раскручивает этого Левушку сам. А если парень ни при чем, то еще и лучше. Отчитываемся Жанне о проделанной работе и забываем об этой истории. Ты все уяснила?

– Да! – воскликнула Леся, чувствуя, как хорошее настроение вновь возвращается к ней.

Какая все-таки молодец Кира! Приехала и мигом решила все проблемы. Умница! И счастливо напевая, Леся подняла с пола фыркающего Фантика и, прижав кота к груди, закружилась с ним в танце по всему дому.

Увы, благим намерениям Киры не суждено было сбыться. В тот же вечер, но чуть позже, подругам позвонила Жанна. И попросив к телефону Лесю, траурным голосом произнесла:

– Она скончалась!

Леся, а она как раз в этот момент наслаждалась рюмочкой рижского бальзама, который привезла ей в подарок Кира и который девушки дегустировали уже второй час, едва не выронила рюмку из рук.

– Кто скончался?

– Она! Эрика Леопольдовна!

Леся медленно соображала. Эрика Леопольдовна? Кто такая? Какое-то ужасно знакомое имя!

– Уж не та ли это скандалистка, которую я видела сегодня у вас в салоне?

– Да что у тебя с памятью? Конечно, это она!

– И что же?

– Говорю тебе, она умерла! Скончалась! Двинула тапки!

– Когда она грозилась привлечь вас всех к судебной ответственности, она выглядела вполне жизнеспособной.

– А в больнице ей стало хуже. Началось удушье! Отек, отит и еще черт знает что за хрень! Одним словом, врачам не удалось ее спасти!

– Потрясающе, – выдохнула Леся. – А тебе удалось узнать, что с ней такое приключилось? Аллергия?

– Если бы, – еще более мрачно произнесла Жанна. – Хуже!

– Хуже?

– Ее отравили! В той жидкости, которой ее обколола Наточка, был яд!

– Выходит, ее убила ваша косметичка?

– С ума сошла! – возмутилась Жанна. – С чего бы Нате убивать свою самую лучшую клиентку? Да эта Эрика ежемесячно оставляла в нашем салоне целое состояние!

– Но она так вела себя… У Наты могли сдать нервы.

– И она бы отравила клиентку? Ты сама-то веришь в то, что говоришь?

Нет, положа руку на сердце, Леся не могла этого сказать. Да и где бы девушка взяла яд?

– В том-то и дело! Наточка клянется, что ампула была запаяна! Ей и в голову не могло прийти, что там что-то другое, а не обычный «укол красоты».

– Послушай, но разве при «уколах красоты» кожа не должна краснеть? Это же нормальная реакция организма на ожог и чужеродную субстанцию в крови?

– Должна. Только Эрика уже столько раз делала себе эти «уколы красоты», что у нее на морде не кожа, а сплошная подошва. Наточка ей собиралась сделать мини «укол красоты».

– И что? Какая разница?

– Ну ты даешь! – возмутилась Жанна. – Это же щадящая методика. Подходит для мелких дефектов и действительно самых ранних морщинок. Ни на что другое она не подействует. Не понимаю, какого фига Эрика заказала ее себе. Ей от такого укола ни жарко ни холодно. Ни пользы ни вреда. Ну, разве что кожа чуть-чуть на время посвежела бы. И все!

– Наверное, ей нужно было как-то убить время?

– Да. Только она не время убила, а кто-то убил ее саму!

– А в ампуле точно был яд?

– Точней не придумаешь!

– Именно в ампуле? Ни в тонике, ни в креме? Только в ампуле?

– Да. Стеклянная ампула, запаянная в заводских условиях. Понять не могу, каким образом убийце удалось запихнуть в нее яд.

– Может быть, это ошибка? На заводе-производителе ошиблись?

– Думаешь, мы не подумали об этом же? Только этот завод находится в предместье Парижа! Думаешь, наши менты попрутся в такую даль, чтобы навести там справки?

– Вряд ли, – честно призналась Леся. – Но у вас же должны быть какие-то сертификаты качества или, не знаю, как это у вас называется.

– Бумаги в полном порядке, – сказала Жанна. – Бланки заказов, бланки доставки, чеки. Все лежит в бухгалтерии. Только что с них толку, если в ампуле все равно был яд?

Этого Леся не знала. Но пообещала, что завтра же приедет к Жанне в салон, чтобы лично попытаться разобраться в ситуации. Услышав это, Кира едва не выпрыгнула из своего кресла, распугав и Фантика, и Фатиму – его подругу. Кошки тоже дегустировали бальзам. И были в превосходном настроении. Всем – и девушкам, и кошкам – было очень хорошо и уютно у потрескивающего камина, но ровно до той минуты, как в доме раздался звонок Жанны.

Теперь Кира в волнении приплясывала возле Леси и твердила ей:

– Мы не должны ввязываться в эту историю, пойми! Пусть убийством занимается официальное следствие! Мы тут ни при чем!

– Ну как же! Менты уже арестовали Нату. А девушка, быть может, совсем тут и ни при чем!

– Но мы-то что можем?

– Теперь я уверена, что за всеми этими хулиганскими выходками, от которых так страдал салон Борисыча в последнее время, стоит злой умысел. И даже не просто злой, а преступный! Негодяй не удовлетворился полумерами. И решил окончательно добить Борисыча, подкинув ему в салон труп клиентки!

Кира молчала. Она тоже много времени проводила в салонах красоты и понимала, что смерть клиентки для таких мест равносильна их кончине. Никто не пойдет в салон красоты, где в руках мастеров мрут клиентки.

– Дьявол! – воскликнула Кира. – И как это только получается? Вроде бы мы с тобой и ни при чем, а расхлебывать приходится именно нам!

– Но у нас ведь есть последний подозреваемый! – напомнила ей Леся. – Этот Левушка.

– Думаешь, он подсунул ампулу с ядом?

– Он явно ненавидит Борисыча. И Жанна говорила, что он постоянно звонит им в салон и угрожает.

– Чем угрожает?

– Этого она не сказала. Просто угрожает.

Кира в ответ только вздохнула:

– Ладно, утро вечера мудренее. Завтра увидим этого Левушку, поговорим с ним и тогда уже решим, способен этот парень на убийство или же нет.

Леся даже подпрыгнула от радости:

– Так ты согласна? Согласна начать расследование?

– А что нам делать? Если сейчас откажемся, Жанна нам этого до конца своих дней не простит. Поможем уж ей на этот раз.

И видя просиявшее лицо Леси, Кира предостерегающе подняла руку.

– Но на этом все! – грозно произнесла она. – Больше никаких дружеских услуг этой мымре! Жанна и так слишком обнаглела! И учти, если она захочет поехать отдохнуть куда-нибудь на Мальдивы, сделай ей обычную «приятельскую» скидку. Десять, нет, пятнадцать… Хорошо, двадцать процентов! Но не больше! Хватит ей уже ездить за наш счет. Пусть платит, как и остальные наши знакомые.

На следующий день рано утром подруги стояли перед домом Левушки. Его адрес они узнали по номеру его мобильного телефона. И теперь очень надеялись, что Левушка окажется в числе тех, прямо скажем, немногочисленных граждан, которые живут по месту своей регистрации, или прописки, если уж изъясняться по-старому, по-советски.

Но прибыв на место, подруги поняли, что у них на пути имеется еще одно препятствие. Оказалось, что найти квартиру Левушки будет не так-то просто. Левушка жил в старом доме в центре города. Скорее всего, в коммуналке. Но номера квартир на парадных тут прыгали, словно взбесившиеся блохи.

Например, в одном и том же подъезде уживались квартира номер пять и квартиры с тридцать первой по тридцать четвертую. Дальше в этом же подъезде приписанные почему-то сверху белой краской шли сорок вторая и сорок девятая квартиры. Где находились остальные квартиры, оставалось полнейшей загадкой. Видимо, разбежались по другим парадным.

Девушки обошли уже весь двор, но квартиры под номером четырнадцать так и не нашли. Двенадцатая была, тринадцатая тоже имелась, правда, находилась она в другом подъезде. А вот четырнадцатой и пятнадцатой не было ни в том, ни в другом. Впрочем, как и шестнадцатой, и семнадцатой.

– Мистика какая-то! Как такое может быть? – недоумевала Леся. – Куда они могли ее запрятать?

Но Кира не ответила. Как раз в этот момент она увидела выходящего из подъезда аборигена и радостно кинулась к нему со всех ног. Абориген оказался хотя и мучимый похмельем, но вполне адекватным на происходящее. И он довольно толково объяснил подругам, что подъезды их дома выходят не только во двор, но и на две соседние улицы.

– Заверните за угол. Там снаружи и увидите нужную вам квартиру!

Подруги поблагодарили славного дядьку и помчались в указанном направлении. С улицы дом производил совсем другое впечатление. Вход был закрыт новенькой железной дверью, снабженной домофоном. Тут было чисто и даже ничем таким не воняло.

Позвонив в домофон, подруги услышали дамский голосок:

– Да! Слушаю.

– Извините, нам нужен Лев Крутко.

– Это я и есть, – ответил голосок с легким удивлением. – Кто вы такие?

Справившись с изумлением, подруги переглянулись и ответили чистую правду:

– Нам нужно поговорить с вами о Борисе.

– О ком?

– О Гномике.

– Входите!

Дверь распахнулась. И подруги очутились в опять же чистом и светлом подъезде. Наверх вела широкая лестница. Имелся также и лифт. Но девушкам нужно было на второй этаж, так что они предпочли подняться пешком.

Лева ждал подруг в дверях своей квартиры. Дорогие двери, массивные ручки и замки. Вторая дверь обита светлой кожей. Нет, Лев явно не бедствовал. Он жил в собственной квартире в центре города и был богатым молодым человеком. Так какого же лешего ему понадобилось в кошельке его возлюбленного Борисыча? Или он там и не копался? А со стороны Борисыча это был всего лишь предлог, чтобы разорвать опостылевшие ему отношения? Но и тогда подруги все равно не понимали Борисыча.

Лева был очень симпатичный молодой человек. И не просто очень, а очень и очень симпатичный. Гладкие темно-каштановые волосы он зачесывал назад, открывая высокий благородный лоб и породистый нос с едва заметной горбинкой.

Одет он был стильно. Дома щеголял в облегающих черных эластичных штанишках и белой накидке, украшенной хвостиками горностаев. На ногах у него были домашние тапочки в стиле старика Хоттабыча, с загнутыми треугольными носами. В таком наряде Лева со своей семитской внешностью был очень похож на какого-то принца из сказок «Тысячи и одной ночи». При этом от всей его внешности веяло таким благородством и чувством собственного достоинства, что только добавляло ему сходства со сказочным владыкой.

Пожалуй, на взгляд подруг, Лева был чуточку слишком женственный и манерный, но ведь это в среде геев – достоинство! Так почему же Борисыч бросил душку Леву и вернулся к истеричному и капризному Гошику? Или правда, что у них любовь и никто больше им не нужен?

– Я вас слушаю, – произнес Лева, пригласив девушек в свою гостиную. – Говорите.

Но девушкам было не так-то легко начать. Попав в квартиру Левы, они только успевали мысленно ахать и охать. Чувствовалось, что тут поработал модный дизайнер по интерьеру. А уж гостиная, где они оказались сейчас, буквально поразила их воображение. Она была белая. Вся! Буквально вся. От стен до потолка. Пол был застелен опять же белым и очень пушистым ковром. Стены украшены тонкими вертикальными панелями. С огромной хрустальной люстры свешивалось белоснежное боа, а сверкающий паркет выложен беленым дубом. И в довершение всего этого великолепия в центре комнаты стоял белоснежный рояль!

– Вы – музыкант? – с уважением произнесла Кира, косясь на музыкальный инструмент.

Сама она музыкальную грамоту так и не осилила, несмотря на все усилия ее бабушки. Бабушка была музыкальным работником, закончила консерваторию и полное отсутствие слуха у внучки воспринимала как личное оскорбление. Она усиленно развивала слух Киры, но сама признавала, что такого трудного ученика у нее не было еще никогда в жизни.

Тем не менее, намучавшись с музыкой, Кира преисполнилась невероятного уважения к тем людям, которые могли играть, петь и музицировать. Но Лева быстро ее разочаровал.

– Рояль – это задумка дизайнера. В жизни не играл ни на одном музыкальном инструменте. И на рояле в том числе.

– А меня бабушка заставляла, – неожиданно для самой себя пожаловалась ему Кира.

– Мне в этом отношении повезло больше вас, – тут же откликнулся Лева. – Бабушек у меня не было. А мои родители были учеными-физиками. И я сам всю жизнь учился в математической школе. Шесть уроков по сорок пять минут плюс факультативы да еще занятия в кружке юных физиков. Я приходил домой, когда мои родители уже были дома и грели себе ужин. Сами понимаете, мне было не до фортепьяно. Да и в нашей тогдашней квартирке оно даже бы не поместилось, что уж там говорить про рояль.

– Вот как? Вы родились не в этой квартире?

– И даже не в этом доме и не в этом городе, – весело подтвердил Лева. – Я приехал в Питер поступать в Мухинское художественное училище.

– И как? Поступили?

– Поступил, выучился, стал работать, работал много и тяжело. Потом организовал собственную фирму. И вот, пожалуйста! Собственная квартира в центре города, шикарная обстановка, кругленький счет в банке, парочка иномарок в гараже и прочие атрибуты обеспеченного человека.

Тем не менее в голосе Левы не слышалось никакой радости или удовольствия. Грустный у него был голос.

– Но вы выглядите очень молодо.

– Я и в самом деле еще не стар. Мне ведь нет и тридцати.

– В самом деле?! – воскликнула Леся, жадно разглядывая молодого человека. – Однако вы во многом преуспели!

«И может быть, – подумала Леся, – он не совсем гей? Только так, на половинку? Тогда его еще можно попытаться затащить в список потенциальных женихов».

Но Лева на мысленный призыв Леси не отозвался. Он прикрыл свои выразительные темные глаза и спросил:

– Преуспел… Вы имеете в виду квартиру, фирму и прочее?

– Да.

– Ну, что же, в бизнесе я преуспел, – подтвердил Лева. – Но разве в этом счастье?

– А вы что, несчастливы?

– Скорее, я одинок. Отсюда все мои комплексы и проблемы. Никак не удается встретить родную душу.

– Родную душу?

– Человека, который бы понимал и принимал меня таким, каков я есть. Без всего этого антуража!

И Лева сделал широкий жест, обведя вокруг себя рукой. Да уж, антураж был что надо!

– Но мне почему-то попадаются удивительно меркантильные люди, – продолжил молодой человек. – Когда я представляюсь им бедным студентом, они либо начинают меня презирать, либо подозревают в неких корыстных побуждениях. Угостят бокалом вина, а потом делают многозначительные намеки на то, что облагодетельствовали меня и пора бы за вино расплатиться у них дома в койке.

– Да что вы! – воскликнула Кира. – И у вас все то же самое!

Она прикусила язык, испугавшись, что Лева обидится на нее. Вдруг он скрывает свою нетрадиционную ориентацию? Но оказалось, что Лева чужд подобным предрассудкам. Он ничуть не скрывал, что он гей. Да и как бы он это скрыл при такой внешности, манере одеваться и при столь однозначной квартире? Это было жилище избалованной женщины или гея, но никак не натурала – мужчины.

– Так вы хотели поговорить со мной о Борисе? – сам напомнил подругам Лева. – Увы, не могу похвастаться, что наши отношения оказались прочными.

– Он обвинил вас в краже!

– Да, да. Я очень смеялся потом по этому поводу. Правда, в тот момент, когда он накинулся на меня с упреками, мне было не до смеха, но потом… Потом я оценил весь комизм ситуации.

– И в чем же был комизм?

– Ну… Я гораздо богаче его.

– Борис вас оскорбил!

– Ну, это смотря как посмотреть, – пожал плечами Лева. – С одной стороны, он меня вроде бы и оскорбил. Но с другой… Он оскорбил самого себя. Ведь я точно знаю, что никогда не взял бы чужое. Даже в голодные студенческие времена, когда мои друзья таскали еду на кухне из чужих кастрюль, я ни разу не взял чужого куска. Понимаете? И это не брезгливость. Я ведь спокойно лопал те же пельмени, если меня угощали. Но стащить тайком… Мне этот пельмень в горло бы не полез! То же самое касается и денег. Никогда не зарился на чужое. Зачем? У меня и своего достаточно. И даже когда я был нищим и у меня ничего не было, я все равно точно знал, что рано или поздно богатство само придет ко мне. Просто нужно жить, работать и творить. А деньги придут сами.

– И вы не рассердились на Бориса?

– Сначала я был в шоке от того, что произошло. А потом попытался позвонить ему и объясниться.

– Но он не захотел вас слушать?

– Да. Закричал, что между нами все кончено. Как будто бы я и сам этого не понимал. Человек, который позволяет себе оскорблять близких в таких выражениях. Этот человек не может быть моим другом. А тем более близким другом!

– И вы его возненавидели? – гнули свое подруги.

Но им не повезло. Лева лишь досадливо передернул плечами и воскликнул:

– Да нет! С чего вы взяли? Сначала мне было немного досадно, что Борис не желает со мной общаться и даже не хочет выслушать меня. Но потом я успокоился. В конце концов, кто он и кто я?

В голосе Левы прозвучало снисходительное презрение. Он в самом деле не мог ненавидеть Борисыча. Он всего лишь презирал его. И снисходительно посмеивался над самим собой, что не сумел разгадать этого человека раньше. Но и только! Не о какой ярости, ненависти или тому подобных чувствах речи не шло. И не стал бы Лева так мелко и подло мстить и пакостить бросившему его любовнику. Ни за что! Это был не его стиль. Легкое презрение – это да. Но потоп, погром и огромный злой пес – это нет.

И вообще Лева был слишком снисходителен к самому себе и к недостаткам других людей, чтобы воспылать столь сильным чувством – ненавистью.

– Бесполезно даже спрашивать у этого сибарита, не он ли вредил Борисычу! – шепотом произнесла Кира, когда Лева ненадолго вышел из гостиной, чтобы сварить гостьям кофе.

– Да. Это не он. Такой человек если бы и стал мстить, то сделал бы это как-то изящно и жестоко. И уж точно наказывал бы не за глупость, а скорее – за страшные пороки.

Лева не испытывал к Борисычу никаких отрицательных чувств. Легкое недоумение и досада – вот все, что удалось вытянуть из него подругам.

Вернувшись с подносом, на котором стояли три миниатюрные чашечки с черным кофе, Лева продолжил прерванную беседу.

– Мы общались с Борисом недостаточно долго, чтобы он стал мне по-настоящему близким человеком. Хотя одно время… Ну да что теперь об этом. Прошлое не вернешь. Могу я спросить, по какой причине вы расспрашиваете меня о Борисе?

– На него покушаются, – охотно объяснила Кира. – Вернее, не на него самого, а на его бизнес.

– В самом деле? Кажется, он владел салоном красоты?

– Да.

– На пару со своим близким другом, – тут же задумчиво добавил Лева.

Подруги ахнули:

– Близким другом?!

– Да ну?!

– Что вы хотите этим сказать? Гошик – тоже владелец салона?

Лева, прихлебывая из крохотной чашечки совсем уж крохотные глоточки черного напитка, лишь снисходительно кивнул в ответ:

– Насколько я знаю, да.

Это стало настоящим открытием для подруг. Выходит, все эти гадости и пакости могли быть адресованы вовсе и не Борисычу, а его капризуле Гошику. Еще не легче! Теперь получалось, что подругам нужно выявлять все контакты Гошика. А при его стервозном нраве это могло стать нелегкой задачей. Подобное, как известно, притягивает подобное. И как раз друзья и любовники Гошика, а он их тоже имел в достатке, могли сотворить подобные пакости.

– Я очень сожалею, что у Бориса дела идут неважно, – произнес тем временем Лева, – но вы знаете, я этому не удивляюсь. Борис очень нетерпим и груб с людьми. В глубине души он человек хороший и понимающий. Но вот выслушивать своих оппонентов он не умеет. Отсюда и недопонимание этого человека окружающими.

– А с чего вы взяли, что Борис – хороший человек?

– О! У меня есть на то основания.

– А какие? Расскажите?

– Ну, что же, раз вы, как я понимаю, ведете расследование, то я расскажу. Я до сих пор с симпатией отношусь к Борису. Досада, конечно, тоже присутствует. Но мне бы все равно хотелось объясниться с Борисом и остаться с ним в дружеских отношениях. Чем-то этот человек привлек меня к себе. И хотя его поступок… Ах, как бы я хотел, чтобы его не было!

А уж не затеял ли Лева всю эту канитель, чтобы стать снова ближе к Борису? Да нет, вряд ли! Слишком хитроумно. Да и не факт, что к Леве пришли бы с расспросами про Бориса. Лева не был важной частью жизни Бориса. Какой с него тогда спрос?

– Так почему вы считаете Бориса хорошим человеком?

– На моих глазах он отдал одному мальчику очень приличную сумму денег. Понимаете? Когда я говорю приличную, это означает, что сумма была действительно велика.

– И сколько?

– Пять тысяч евро.

– Ого! – не удержалась от восклицания Кира. – Так много? И что это был за мальчик?

– Думаю, что это мог быть его сын.

Сын? Фантастика! Впрочем, почему фантастика. Когда-то у Бориса была жена. Возможно, и ребенок. Но Лева покачал головой:

– Нет. Не думаю. Насколько я знаю, жена Бориса вполне преуспевающая женщина. А этот мальчик… Как бы вам объяснить… Он был очень простым.

– Простым? Как это простым?

– Одет скромно, если не сказать, что бедно. Зубы в очень плохом состоянии, как часто бывает у детей из неблагополучных семей. Лохматый, ему давно пора было стричься. И обувь! Мальчику было лет десять, а на ногах кроссовки сорокового размера. Уверен, они достались ему от старшего брата или их отдали его матери сердобольные соседи!

– И этому ребенку Борис отдал пять тысяч евро?

– Да.

– У вас на глазах?

– Да.

– И как он объяснил свой поступок?

– Сказал, что у матери этого мальчика какая-то болезнь. И эти деньги он дает на операцию. И что он считает себя обязанным той женщине.

– И он отдал такие огромные деньги ребенку?

– Ну, мальчик ведь приехал не один.

– А с кем?

– С женщиной. Он представил ее своей тетей. И Борис явно знал ее. Он спросил у нее про здоровье Кати. И сказал, что, как только будет в их краях, обязательно заглянет к ней.

– А та женщина? Что она сказала в ответ?

– Благодарила. Очень долго и многословно. И я понял, что она до конца не верила, что Борис даст им эти деньги. И что теперь она действительно искренне ему благодарна. И еще она сказала, что Борис настоящий человек, не то что некоторые.

Подруги переглянулись. Бориса благодетелем они не рассматривали. Почему? В первую очередь потому, что они искали его врагов, а не его друзей.

– Может быть, этот мальчик и не был его сыном?

– Тогда поступок Бориса становится еще более благородным.

– Но если не сын, то кто же?

– Понятия не имею. Наверное, тоже какой-нибудь родственник.

– Но эти люди точно были благодарны Борису?

– О да!

– Не похоже было на то, что Борис просто вымаливал у них прощение с помощью этих денег?

– Я не заметил ничего в пользу этой версии, – деликатно заметил Лева и прибавил: – Но вы так и не рассказали мне, что же случилось с Борисом?