Мехасфера: Ковчег

– Разве у вас нет искусственной пиши? – удивилась Лима. – Даже на Земле она есть. Один торговец как-то принес нам…

– Уже полгода все питаются этим пластиком, и, судя по смертям, он не панацея. Конечно, найдутся люди, способные уплетать его до глубокой старости, но гибель даже одного миллиона сродни катастрофе. Этого нельзя допустить.

Браво попытался взять слово, чтобы дать полковнику успокоиться, но тот махнул рукой, мол, все в порядке.

– Теперь понимаете, что лежит на другой чаше весов? – продолжал Альфа. – Вас всего сотня. Против миллионов. Мы не остановимся ни перед чем, чтобы заполучить и ваши запасы, и семена из «Ковчега Судного дня» на Шпицбергене. А если вы не станете нам помогать, что ж… лишняя сотня смертей на фоне нескольких миллионов…

Тут в дело вмешался Чарли.

– Полковник хочет сказать, что, если мы не вернемся с добычей, наши люди уничтожат ваше племя. Поэтому в ваших же интересах помочь нам в походе. Нам нужны крепкие скауты и проводники.

Пирсинг на брови майора блестел, как какое-то техническое дополнение к стальному каркасу, а его самодовольная ухмылка играла на лице, пока он смачно жевал жвачку.

Из толпы выступили Хан и Космо, молча кивнули, и их выпустили за ограждение.

После этого Куско уже не мог стоять в стороне. Он наклонился к отцу, чтобы никто не услышал.

– Я должен пойти. Там моя будущая жена, а вместе с ней и право быть новым вождем… Если, конечно, останется кем управлять.

– Хорошо. Не забудь, чему я тебя учил, – прошептал Юрас в ответ. – Будь хитрее, изворотливее любого на твоем пути.

– Как всегда. Справишься тут один?

– Да, проведу подготовительную работу.

Высокий светловолосый Куско выступил из толпы со взглядом, полным самодовольства. Не будь на Чарли экзоскелета, они могли бы сойти за близнецов.

– Хорошо. Еще кто-нибудь? – сурово спросил полковник. – Нужно еще пять человек. По одному на каждого нашего.

Тишина. После ночной бойни большинство племени теперь составляли матери с детьми и старики, но крепкая молодежь еще осталась. Тем не менее никто не спешил выйти вперед.

Тишина разозлила Чарли, и он схватился за автомат.

– Вы что, думаете, мы тут шутим? – Он рванул к толпе, передергивая затвор.

Действие произвело должный эффект. Из загона поочередно вышли три парня и две девушки.

– Вот это другой разговор, – ухмыльнулся майор. – Только не вздумайте подложить нам свинью! Даже мысли такой, мать вашу, не допускайте!

Пуно, зажимая самые глубокие раны руками, о чем-то задумался. Солдаты уже начали расходиться, и вроде все встало на свои места, но одна мысль не отпускала его. Что-то не складывалось, не хватало самого главного элемента. В центре картины зияла дыра, через которую чернел необъятный космос.

– На чем можно отправить столько семян на Марс? – спросил Пуно у проходящего мимо полковника.

Тот улыбнулся и показал на возвышающуюся над лесом ракету.

– Это единственный на Земле аппарат, способный оторвать такой груз от земли. Наш космолет ждет его на орбите.

Глава 3

Инкам не верилось, что их ракета может летать. Казалось бы, поклонение этому величественному тотему бога огня должно было вселять в них веру во всесилие Ойла, а знание принципов сгорания топлива – наталкивать на мысль, что в объемных ступенях ракеты этому топливу самое место. Но люди, никогда не видевшие чуда собственными глазами, могут хоть всю жизнь поклоняться богу, даже считать себя верующими, не веря в него по-настоящему. Какие бы страхи ни заставляли человека пасть ниц перед непостижимыми силами, подсознание не так легко обмануть, его не заставишь плясать под свою дудку, нет. Скорее наоборот – чем сильнее человек следует культу, тем меньше он верит в реальное воплощение божества. Он зациклен только на служении захватившей его идее и соблюдении всех предписанных норм. Он ограничивает себя этими рамками и защищает свой новый мир, пусть даже и от этого самого божества, коему поклоняется. Так вот, когда ему показывают чудо, в которое он верил всю жизнь, подсознание начинает шалить, появляется страх. Неужели все это правда? Неужели в мире есть божество, наблюдающее за ним круглосуточно? Читающее его мысли? Значит, оно знает, что человек воздавал молитвы из одной лишь корысти и убеждал себя в собственной непогрешимости? Но зачем нужно такое опасное божество, видящее человека насквозь и мешающее поклоняться себе? Нет, так нельзя. Обряды служения идолу не могут сосуществовать с этим самым идолом. Должно быть только что-то одно. Поэтому подсознательно инки не ожидали, что ракета – символ огненного бога – действительно может летать. Им оказалось сложно свыкнуться с этой мыслью. Потому что таким образом все, во что они верили, переставало быть самообманом и превращалось в правду. А с правдой жить намного сложнее. Не те люди создания.

Чтобы ракета взлетела, ее баки требовалось наполнить тысячей тонн горючего с топливного завода. Такой объем жидкости сложно было представить, еще сложнее – залить. Труд предстоял титанический. Несколько морпехов стояли у подземного цеха и чесали головы, думали, как бы все лучше провернуть. Среди них было и несколько ученых, которых инки не заметили в первый день. Ученые носили ту же броню и внешне мало чем отличались от головорезов-солдат, разве что были еще более хилыми, без брутальных стрижек и рельефных мышц, но разглядеть эти нюансы оказалось возможным лишь с близкого расстояния.

– Мы должны наполнить ее вдесятером? – ужаснулся Оскар, ученый в очках.

– И не только наполнить. Еще возвести строительные леса, забраться во внутренности ракеты, привести их в порядок и демонтировать вышедшие из строя приборы, – ответил Фокстрот, ковыряя во рту зубочисткой. – Приборы – это как раз по вашей части, док.

– Здесь она выглядит намного больше, чем на инструктаже. Такое мы не осилим.

– У нас есть девяносто крепких рабов, – ухмыльнулся солдат с буквой F. – Заставим их успеть вовремя.

– Какой от них толк? Без экзоскелетов они…

– Послушайте, доктор. Египетские пирамиды сейчас полностью занесены песком, но когда-то они были огромны, намного больше этой чертовой ракеты, если считать по массе. И люди их построили. Без всяких экзоскелетов.

– Насколько я помню, – поправил очки Оскар, – при строительстве одной только пирамиды Хеопса погибло пятьдесят тысяч рабов, а у нас их всего сотня.

– Верно подмечено, – осклабился вояка. – Но мы гораздо умнее фараонов. И половину работы благодаря этим скелетам сможем проделать сами, а в остальном нам должны, нет, обязаны помочь краснокожие, иначе мы не доставим семена вовремя. Если и выбирать, кто умрет, то пусть лучше сотня чужаков, чем миллион наших. Идеальное решение проблемы вагонетки.

– Семена еще надо найти и привезти, – вздохнул ученый.

– Это уж доверим второй группе. Пусть каждый занимается своим делом.

Вторая группа как раз укладывала необходимые вещи на боковые обвесы двух вездеходов. Еще не занятые тяжелой работой инки с любопытством разглядывали стальных монстров, каждый из которых мог уместить шесть человек. Люди племени, живущие возле завода, хорошо разбирались в арифметике, поэтому справедливо решили, что десять солдат займут свои места в вездеходах и еще два сиденья достанутся инкам, чтобы те могли беречь силы. Они приняли желаемое за действительное, и, забыв о предосторожностях, кто-то решил сесть на одно из мест. Кара последовала незамедлительно – после удара клешней экзоскелета нарушитель отлетел на несколько метров. Поднявшись с земли, он испуганно посмотрел на захватчиков.

– Машины только для белых… и темных, – сказал Чарли. – Но не для вас. Краснокожим трогать их запрещено! Будете идти пешком. Вы же почти животные, наверное, привыкли носиться по лесам.

– У нас есть лошади, – подошла Лима, – и мы умеем ездить верхом.

Она держала под уздцы пару гнедых жеребцов, раза в два выше ее ростом. Животные казались спокойными, в отличие от переживших бойню людей. Руководящий погрузкой Альфа посмотрел на Лиму, поставил ящик с боеприпасами на землю и подошел к ней, чтобы разобраться с непарнокопытными.

– Прекрасный способ сбежать, когда мы уснем, да?

Но Лима была непреклонна. Она понимала, что без транспорта инки выбьются из сил и погибнут.

– Сколько до вашего «Ковчега»? Тысяча километров? От нас не будет никакой пользы, если мы истощимся на первой сотне. Я понимаю, что вы должны вернуться живыми, но и мы тоже. Позвольте нам ехать верхом. Я думаю, это будет честной сделкой.

Чарли рванул к девушке и схватил ее за шею железной рукой.

– Ты еще нам указывать будешь, шавка? – нарочито злобно рявкнул он, чтобы как можно сильнее забрызгать ее слюной.

Пуно в этот момент волочил мешки с грузом, но, увидев Лиму в стальном захвате неотесанного солдата, бросился к ней. Только жесткая хватка Хана уберегла парня от верной смерти. Друг покачал головой, мол, сейчас ничего не сделаешь. Ничего хорошего.

– Отставить, майор, – приказал Альфа. – Если мы хотим их помощи, то должны дать что-то взамен. Пусть берут своих лошадей. Быстрее доберемся до «Ковчега» и спасем больше жизней.

Командир подмигнул Чарли, так, чтобы никто из инков не видел: «Не все, что я сейчас сказал, надо воспринимать всерьез». Майор язвительно ухмыльнулся.

Лиме разрешили подготовить остальных лошадей. Она кормила их, надевала сбрую, подтягивала седла и гладила каждую по голове, шептала что-то на ухо. Девушка любила животных, и они любили ее. Она была яркой представительницей летящей сквозь века женственности, пережившей падение цивилизации и вырождение человечества. Почти от всего в этом мире остались одни руины, но среди толп мутантов, психов и каннибалов пробился светлый лучик надежды. Нежная, трогательная доброта все еще жила в своем главном храме – в девичьей душе.

Из некогда большого табуна у инков осталось всего шесть лошадей. Не так много, чтобы совершать на них какие-то вылазки или помогать племени переселяться в другие места, но достаточно, чтобы спасти жизни десяти человек. Верхом у краснокожих появлялся шанс добраться до цели, но основные трудности были еще впереди. Восьмерым предстояло разбиться на пары и надеяться, что лошади не устанут под их весом, а двоим самым упитанным инкам дали отдельных животных, но нагрузили их вьюками, так что во всех шести случаях вес оказался равным. Инки взяли в поход холодное оружие, сушенное мясо и несколько лишних шкур – после бойни нехватка одежды уже не была столь острой. Луки и копья привязывались к вьюкам по бокам лошадей, придавая животным суровый вид, будто мини-армия из шести всадников шла на войну с киммерийцами.

Но куда более грозно смотрелись гусеничные вездеходы пришельцев. Самодвижущиеся повозки без крыши имели по два ряда сидений и по большому багажнику сзади. Рулевое управление располагалось спереди слева и защищалось бронированным стеклом. Конструкция машин позволяла сидеть в экзокостюмах, что было неудивительно – пришельцы даже в туалет без этих железяк не ходили, что уж говорить о поездке на тысячи километров.

Когда все припасы из прилетевшей на Землю капсулы были перенесены в лагерь, солдаты принялись устанавливать радиостанцию. Им пригодилась высокая башня, которую едва не взорвал Виски. С нее сигнал принимался лучше, и можно было сэкономить несколько батарей. Когда инки увидели, как чужеземцы наводят огромную спутниковую тарелку куда-то в небо, очень удивились.

– Это для связи с нашим Кораблем, – объяснил им Эхо.

– Но разве ваш корабль не упал в лесу? Мы все видели яркую вспышку, – у небольшой части инков стал появляться стокгольмский синдром, и они почти по-дружески общались с захватчиками.

– Нет, – засмеялся Эхо. – В лесу упал наш посадочный челнок. Он одноразовый и взорвался при ударе. А капсула с нами и ценным грузом отсоединилась от него за секунду до контакта с землей, и мы приземлились на парашюте.

Инки изумленно смотрели в небо, пока возле них не появился Пуно с мешком провизии на плече.

– Так, значит, наверху еще один такой аппарат? – спросил он.

– В космосе? Да. И не просто челнок, а настоящий корабль. Раз в десять больше. На нем мы сюда прилетели и на нем надеемся вернуться обратно. – Эхо понял, что его не понимают и попробовал объяснить. – Космолеты слишком массивны для безопасного приземления на планету. К тому же им элементарно не хватит топлива, чтобы взлететь обратно. Поэтому они отправляют на поверхность посадочные капсулы, а сами кружат на орбите в ожидании возвращения миссии.

– На корабле тоже ваши люди?

– Да. И мы должны установить с ними связь.

Спутниковая тарелка пискнула и еще больше раскрылась в диаметре, как цветок под утренними лучами солнца. Теперь ее можно было видеть с любой точки лагеря, а в дождливую погоду даже укрыться под ней.

– Есть контакт! – закричал солдат с вышки.

– Отлично! – помахал ему Эхо, а потом бросил взгляд на собравшихся вокруг инков. – Хватит глазеть. Идите работать, пока полковник вас не увидел.

Все дружно разбежались по делам, коих с каждым часом становилось все больше. Десятка смелых собиралась в дальний поход, а почти сотня оставшихся начала убирать мусор со взлетной площадки и готовилась к чистке ракетных баков. Стартовый комплекс стоял почти в километре от лагеря – в опасной близости от мест обитания хищников, поэтому уже через несколько часов планы пришлось менять. Пожилую женщину уволок когтерог – мерзкое существо, похожее на дикого кабана, только с мутацией в виде двух рогов, как у трицератопса, и таких же острых когтей. Единственной разницей между ним и вымершим динозавром было отсутствие защитной пластины на затылке, что делало его убийство достаточно легким делом. Если, конечно, он не насадит тебя на рога раньше, чем успеешь прицелиться и выстрелить или ударить. Размеры у когтерога были относительно небольшие, зато бегал он быстро. Инки успели только услышать крик женщины, а в следующую минуту увидели лишь лужицу крови да уходящие в лес следы зверя.

Оставшийся в лагере за главного Браво покачал головой и побежал к полковнику.

– Так не пойдет, – отвел он Альфу в сторону. – Нам придется защищать краснокожих от нападения диких зверей, а это значит убрать с работ двух наших. Мы физически не успеем все сделать.

– Сейчас всем нелегко, капитан. Нам – здесь, на Земле, а нашим родным – на Марсе, где чертовы бактерии уничтожили всю еду. Не знаю, как ваша жена и дети, но моих тошнит от синтетической пищи. Врач сказал, они долго не протянут…

– Мои тоже, сэр, – покачал головой Браво.

– Так вот думай о них. О невинных людях, чья судьба теперь в наших руках. Я знаю, что перед нами стоит слишком сложная задача, и, действуй мы только из личных соображений, ни за что бы не справились. Но мы должны сделать это ради них.

– Да, сэр, вы правы, – вздохнул капитан. – Но еще бы несколько человек…

– Мы бы разбились, – одернул его Альфа. – Двадцать человек с оборудованием и вездеходами – это в два раза больше расчетного предела для спускаемой капсулы. Мы и так пошли на невероятный риск. Может, ты не знаешь, но парашют порвался в последний момент, и только густые деревья спасли нас, нашу миссию, а вместе с ней и миллионы людей от смерти.

– Пока что спасли… Но мы еще ничего не сделали.

– Ну так наберись сил на подвиг, потому что мы единственная надежда человечества… цивилизованной его части, – пламенно проговорил Альфа.

– В худшем случае есть еще другие корабли, – попытался успокоиться Браво.

– Они слишком медленные. Мы экипаж самого быстрого космолета в истории человечества, лучшие из лучших, но даже мы не сможем вернуться вовремя, если не закончим тут за три месяца. Окно для самого короткого перелета закроется, Марс и Земля слишком далеко разойдутся в пространстве. А даже месяц нашего промедления – это сотни тысяч голодных смертей. Если же переложить миссию на медленные корабли, которые зависят от гравитационных маневров и прочих нюансов, то смело хорони миллионов двадцать. Хочешь, чтобы они умерли?

– Нет, сэр! – воскликнул Браво.

– Думаешь, что мы не успеем?

– Нет, сэр! Расшибемся в лепешку, но закончим вовремя! Это я обещаю.

– Отлично. Вот такого человека мне не страшно оставить за старшего.

– Удачи в походе.

– Да уж. Она нам точно понадобится, – ответил Альфа.

Он ушел в сторону заброшенного дома, где уже сотни лет никто не жил, обогнул покосившуюся постройку и исчез из поля зрения подчиненных. Только оставшись в одиночестве, он позволил себе проявить слабость – поник, оперся о бетонную стену и свесил голову. Некоторое время он тер ладонями лицо, будто избавляясь от лишних мыслей. Краткий сеанс массажа и медитации наедине с собой, чтобы никто не видел. У подчиненных должен быть ориентир – сильный и несгибаемый, иначе походу конец. Альфа похлопал себя по щекам и встрепенулся. В следующий миг он уже шел в лагерь управлять своими солдатами.

Всего десять минут без командующего, и там вновь разгорелся спор. Несколько краснокожих стояли на коленях перед Чарли и о чем-то его умоляли, а майор угрожал им автоматом.

– А ну заткнулись! – кричал он, размахивая оружием и тыча им в красные лица. – Идите работать!

– Но это самоубийство! – отчаянно спорили инки. – Лучше сразу нас убейте.

О степени нависшей над ними опасности можно было догадаться по их готовности умереть здесь и сейчас.

– Что в этот раз? – сердито спросил полковник.

– Не хотят делиться горючим, – пожал плечами Чарли и приготовился стрелять, но в последний момент Альфа опустил его автомат, давая инкам последнее слово.

– Мы не выживем без стен огня! – взмолились они. – Нас спасало только горючее с завода.

Майор повернулся к командиру, нервно жуя кусок ветки, используя его как зубочистку.

– Они услышали, что мы три месяца будем качать топливо в ракету вместо того, чтобы дать им заполнить свои защитные рвы.

– Мы должны заправить ракету, – кивнул Альфа.

– Без топлива нам конец! Хищники или дикси нас разорвут. Какой смысл вам помогать?

Полковник задумался над выходом из ситуации. С одной стороны, он был человеком чести и не любил врать, с другой – на кону лежали миллионы жизней. Ради такого можно было даже убить, что солдаты вчера и сделали. Но одно дело – самозащита от аборигенов, пусть даже их палки и не могли причинить вред морпехам, а совсем другое – наглая ложь. Пару секунд он взвешивал за и против и наконец произнес:

– Убив вас сразу, мы лишимся рабочих рук, так что не хотелось бы до этого доводить. Однако, лишая вас огненных стен, мы в то же время помогаем вам оружием. Наши лазеры смогут вас защитить, а… если нам удастся забрать семена из «Ковчега», мы отдадим вам их часть. Намного больше, чем было в вашем мешке.

Альфа умолчал о том, что марсианам требовались все семена, какие они только смогут достать, даже та мелочь, что завалялась у инков. Все до единого. Ему стоило большого труда заставить молчать свою солдатскую честь и не показать никаких эмоций.

Успокоенные инки поднялись с земли и бодро засеменили к ракете, на ходу прикидывая, сколько килограмм семян может достаться каждому. Солдаты же тем временем закончили подготовку к дальнему странствию. Аккумуляторы вездеходов были заряжены, а солнечные батареи проверены и установлены по их бокам, словно крылья. Грузовые отсеки ломились от синтетической еды марсиан и сушеного мяса инков, от коробок с патронами разных калибров и источников питания для лазеров.

Временный командный пункт захватчиков находился в доме вождя, который продолжал томиться в плену с Матфеем.

– Поможешь нам, и их отпустят, – сказал Лиме полковник, когда все участники похода собрались вместе.

Десять морпехов и столько же краснокожих прятались от налетевшего ветра под надежной защитой стен. Инкам не слишком доверяли, особенно после того, как на их глазах были убиты многие соплеменники, поэтому всех краснокожих членов маленького отряда заковали в наручники и соединили одной на всех цепью, не позволявшей сбежать. Солдаты сделали так, чтобы инки ни на минуту не забывали о своем рабском положении, даже находясь на инструктаже в командном пункте. Но пленники были рады и этому – у них появился шанс раздобыть гору семян и спасти оставшуюся половину племени от вымирания. Конечно, если верить словам полковника. А еще солдаты принесли с собой тайные знания и чудо-технику, так что к ним приходилось относиться всерьез. Поэтому инки сидели в бывшем доме вождя и жадно впитывали информацию.

В окружении светящихся карт, экзоскелетов и лазеров алтарь бога Ойла стал архаизмом, даже сюрреализмом. Краснокожие были такими же людьми, как и морпехи, а значит, сразу догадались, что за пределами их понимания, за пределами веры в богов лежит куда более необъятный и неизведанный мир. Это самим фактом своего существования подтверждали сидевшие вокруг представители земного прошлого.

– Путь предстоит неблизкий, – говорил полковник, склонившись над цифровой картой. – Мы должны уложиться в три месяца, иначе Земля слишком сильно отдалится от Марса. К каждому дню задержки будет прибавляться два дня пути. Да и топлива на космолете впритык. Форсированный полет опустошает баки, как путник холодную кружку пива после долгого дня на жаре.

Последнюю фразу инки не поняли. Им только предстояло узнать о существовании пива.

– Есть еще одна причина торопиться… – Альфа задумался.

Стоило ли нагружать информацией глупых аборигенов? В этот вечер они и так узнали больше, чем за всю свою жизнь. Но Лима все поняла и сама продолжила его мысль:

– Вспышка Солнца. Через три месяца. Самая сильная, что я видела.

Полковник удивленно поднял голову и направился к девушке сквозь висящую в воздухе карту. Контуры планеты со всеми ее континентами и морями проскочили снизу вверх по броне Альфы и остановились на его морщинистом лице. Светящийся луч голограммы оказался как раз под ним.

– Видела? – переспросил полковник.

– Во сне. Мне иногда приходят образы будущего. Я видела ваш прилет и смерть соплеменников так же отчетливо, как вспышку Солнца.

– Интересно… – Командир не верил своим ушам. – Наши приборы действительно зафиксировали активность в недрах звезды, какая бывает перед вспышками. По приблизительным подсчетам она случится примерно через три месяца.

Лима лишь обреченно опустила глаза. Она перестала чувствовать смысл жизни и запросто бы обменяла свой дар предвидения на здоровье отца, на защиту от дикси, на несколько лишних зерен, в конце концов.

– Солнечные вспышки стали одной из длинного ряда причин, по которым люди покинули Землю, – пробубнил Дельта, а потом посмотрел на сидящих вокруг краснокожих и уточнил: – Ну… развитые люди. Всполохи эти – сверхсильные электромагнитные выбросы, ломающие сложную технику. Они выводят из строя микросхемы и сверхточную аппаратуру, используемую в том числе и в ракетах. Вот главная причина улететь до середины зимы. Иначе придется заново готовить ракету. Вы позволите, полковник?

Он дождался, пока командир отойдет в сторону и голограмма уйдет с его брони и лица, после чего вывел проекцию карты местности. Трехмерная полусфера показывала северную часть Восточного полушария. Выглядело это как небесный квадрант, только наоборот – смотрящие видели Землю со стороны неба.

– Наверно, никогда не задумывались, где находитесь? Тогда любуйтесь, вот тут ваше племя. – Дельта указал на точку возле слова «Плесецк». – А севернее от него бывший Архангельск, а теперь просто куча заселенных непонятно кем радиоактивных руин.

Все инки за исключением Лимы потянулись ближе к спутниковому изображению и с удивлением разглядывали свой мир. В девяти па́рах глаз отражалось голубое свечение.

– Город ангелов, – вздохнул Пуно. – Какая ирония…

– Значит, именно там живут каннибалы, – продолжил его мысль Хан.

– Правда? – удивился Дельта.

– Да. Мерзкие людоеды нападают на нас с севера, – подался вперед Пуно. – Мы называем их дикси. Они приходят маленькими разведывательными отрядами, значит, живут далеко.

Дельта сверился с данными и подтвердил:

– Это единственный крупный населенный пункт к северу. Так что, да, каннибалы живут в городе ангелов.

– Чертовщина какая-то! – вскочил Куско.

Считая себя лидером, он слишком долго не мог вставить слово в разговор и поэтому разозлился не то на себя, не то на весь мир. Все удивленно посмотрели на него.

– Что за красная линия? – нервно продолжал он. – Хотите пойти в логово зверя – ради бога. Но не надо тащить на смерть на́с.

Альфа перестал разглядывать странные фигурки на алтаре и повернулся в его сторону.

– Не забывай, что если не вернемся мы́, то и племени несдобровать. Ничего личного – таков у нас приказ.

– Тогда вам точно не туда, – поднялся со своего места Хан. – Раз уж наши жизни зависят от ваших, нечего туда соваться.

Некоторые солдаты вскочили, чтобы поставить на место зарвавшегося дикаря, но в своих громоздких и неповоротливых экзоскелетах были как слоны в посудной лавке – не смогли все одновременно подойти к Хану, только бились друг о друга и топтались на месте.