Тайна происхождения русского народа

Новый промысел по «разыскиванию» драгоценных древних объектов, легализованный указами Петра, получил название «бугрование» и очень скоро стал весьма прибыльным делом. Представители петровской власти в Сибири взяли его под свой непосредственный контроль. Организованные царскими чиновниками наемные артели вынуждены были отдавать все найденное золото и серебро за символическое вознаграждение. Драгоценная добыча варварски переплавлялась в слитки, или из нее изготавливались новые предметы. Так, например, современники оставили упоминание о красноярском воеводе Г. Салтыкове, который приказал из найденного в могильнике серебра отлить себе саблю.

В 1721 году слухи о масштабах хищений чиновниками драгоценных металлов в Сибири дошли до Санкт-Петербурга. Петр, узнав о несметных богатствах сибирского губернатора, князя Матвея Гагарина, общей суммой около трех миллионов рублей, что практически равнялось годовому доходу государственной казны, приказал казнить вельможу и забрать все его имущество.

Между тем разграбление могильников и курганов продолжалось неслыханными темпами. «Золотая лихорадка» бугрования перекинулась на территорию всей России и бушевала вплоть до начала XIX века.

Однако, несмотря на масштаб безудержного грабежа, со времен «археологического освоения» Сибири в России осталась всего лишь одна коллекция раритетов, которая принадлежала лично царю Петру. Почти все, что было добыто бугровщи-ками после присоединения «Телеутской землицы» к России, осело в европейских коллекциях. Выходит, что указы Петра, согласно которым предметы старины должны были передаваться в государственную казну, оказались неэффективными? Или изначально целью этих указов было вовсе не сохранение сибирских сокровищ, а их уничтожение и вывоз за рубеж в виде золотых и серебряных слитков? Не в этом ли секрет формирования «первоначального капитала» европейских финансовых магнатов, одним из которых был «личный друг» царя – Николаас Витсен, директор и основной акционер Голландской Ост-Индской компании?

Русский народ не только обокрали, но и лишили исторической памяти о великом прошлом. Западноевропейцам это было выгодно: используя марионетку на московском престоле – царя Петра, они бесконтрольно разворовывали и вывозили за рубеж колоссальные ценности, сопоставимые по стоимости со всеми экономическими активами сегодняшней Европы. Наследниками этого материального достояния являются русские люди, а вовсе не хваленые европейские и американские финансовые корпорации, которые и по сей день оставались бы в бедности и бесславии. Ограбив русский народ и присвоив себе его богатства, дельцы представили ситуацию так, будто русские не имеют никакого отношения к этим ценностям, не обладают собственной историей, да и происходят вовсе не от ариев-казаков, а от неких мифических славянских племен из Центральной Европы, которые претендовать ни на что не могут, так как и сами чужие на территории исторической России. Для этого щедро оплачивались специально нанятые историки. Эти лжецы досочинялись до того, что, по их утверждениям, самих ариев и их тысячелетней истории никогда не существовало, – лишь дикие скифские племена пастухов-кочевников, невесть откуда взявшиеся и без вести пропавшие, у которых и ценностей-то никаких быть не могло.

Конечно, мы ни в коем случае не призываем к переделу собственности и возвращению награбленного силовым путем, хотя русский народ имеет на это моральное право и военной мощи у России хватает. Но подобное развитие событий привело бы к страданиям ни в чем не повинных людей – населения европейских государств, которые и сами оказались под игом чудовищной олигархии. Накопив неисчислимые капиталы за счет ограбления русского народа, а затем Индии и Китая, западноевропейские магнаты, по сути, скупили все европейские государства в свою личную собственность, превратив их население в современных финансовых рабов. В текущих условиях требуется не силовое решение проблем, а информационное просвещение и прежде всего – восстановление исторической памяти. Во имя предков и ради будущего наших потомков мы должны заявить о своих правах. И если продолжится агрессия с целью окончательного уничтожения русского народа, то, возможно, придется применить военную силу, и к этому нужно готовиться уже сейчас.

Неоспорим тот факт, что Европа была крайне заинтересована в притоке золота и драгоценностей из Сибири. В то время, когда в России открылась Кунсткамера – первый государственный публичный музей, представлявший уникальную коллекцию древностей, – на всю Европу было только одно похожее заведение – итальянский музей Галерея. Его экспозиции были полностью посвящены эпохе античности, которую европейцы в то время и понимали под древностью. Открытие крупнейших мировых музеев – французского Лувра и испанского Прадо – состоится значительно позже, когда в Европе пробудится подлинный интерес к археологии и коллекционированию. А случится это именно после проникновения в Западную Европу редчайших по красоте изделий «сибирского бугрования», золота и драгоценностей казаков-скифов.

Одним из тех, кто интересовался сибирскими сокровищами, был опытный политик и один из самых богатых людей Европы – покровитель и патрон царя Петра, бургомистр Амстердама, по совместительству ученый, путешественник и составитель карты Тартарии, голландец Николаас Витсен. После устранения царевны Софьи с помощью доверенных лиц – командиров-наемников Гордона и Лефорта, которых она неосторожно приблизила к себе, именно Витсен оказывал неограниченное влияние на молодого и неопытного правителя Московии, окружив его целой шпионской сетью, возглавляемой протеже Витсена – фаворитом Петра, Лефортом. Царь Петр стал, без преувеличения, самым успешным политическим проектом Витсена (другой пример его успешного политического проекта – приход Вильгельма III Оранского к власти в Англии при поддержке голландских наемников). Логично предположить, что все указы Петра, в том числе те, что легализовали разграбление скифских могил, являлись не чем иным, как выполнением пожеланий Витсена. К слову, одним из похожих постановлений Петра была уничтожена вся текстильная промышленность России: в «текстильном указе» особо оговаривалось, что разрешено использовать исключительно ткацкие станки «голландского образца», а все иные подлежали уничтожению. И подобных указов, направленных против России, были сотни.

Еще в 1692 году в Амстердаме вышла книга Николааса Витсена «Северная и Восточная Тартария». В ней автор рассказывает об обнаружении некоторых древних предметов. Зачастую их находили не только в старых могильниках, но и в совсем свежих захоронениях. На это указывает возраст древесины, из которой были изготовлены гробы, – 40—50 лет. Вполне возможно, что на переплавку шли еще новые предметы, которые в глазах иностранцев представляли уникальную эстетическую ценность. Дабы смягчить культурный шок от разграбления московскими чиновниками древнего наследия казаков, Петр и издавал указы, запрещающие всякое частное владение бугровыми «древностями» в непереплавленном виде, но не ограничивающие само явление бугрования.

Новый исторический миф о Сибири продолжал развиваться и после смерти Петра Первого.

6.3. Алтайские кузнецы

Боевая мощь казаков всецело базировалась на мощнейшей и хорошо отлаженной индустрии производства вооружений. Развитость металлургии у скифов, их совершенное владение технологиями и навыками обработки металлов, придания им необычайных прочностных характеристик, отмечается многочисленными авторами исторических повествований с античных времен. Наряду с этим славились удивительные по красоте, своеобразию и тонкости художественные работы из драгоценных металлов, выполненные в так называемом «скифском зверином стиле». Производство вооружения и сейчас остается неоспоримым приоритетом России. Именно благодаря развитой металлургии, высочайшему уровню мастерства в сочетании с беззаветной преданностью и мужеством русский народ на протяжении многих тысячелетий своей боевой истории и до сегодняшнего дня был и остается непобедимым.

Многочисленные древние писатели утверждали, что именно на Алтае делали лучшие в мире клинки. Уже в наше время в этих местах было найдено захоронение воина (см. Приложения п. 2) с цельнолитым железным оружием.

В начале XVII века чиновники Московского царства, проникнув на территорию Южной Сибири, столкнулись с развитым металлургическим, кузнечным производством. Кому оно принадлежало – якобы неизвестно, но это, определенно, не были московские цари или их предшественники (как мы знаем, Московское царство эпохи Ивана Грозного никогда не доходило до этих земель). Находка стала неожиданностью, ведь это были не просто отдельные кузницы, а целые поселения, которые занимались металлургией на высоком технологическом уровне. Через небольшой промежуток времени все эти люди составили русское население Южной Сибири и принесли стране свой накопленный огромный опыт металлургического производства. А между тем некоторые авторы пытаются доказать, что русские начинают колонизировать эти земли только в конце XVII – начале XVIII века. Этот парадокс полностью опрокидывает шаткую миллеровскую конструкцию и показывает, насколько древней является история русского народа. Металлургия Алтая, Семиречья и Алтай-Тянь-Шаньского региона в целом развивалась на протяжении тысячелетий, а создали ее предки русского народа – скифы.

Согласно имеющимся источникам, чиновники Московского царства называли это население «кузнецами», без какого-либо указания на то, что это могли быть инородцы. Алтайские металлурги естественным образом входили в состав общей казачьей орды. Мы находим подтверждение тому, что это было не просто объединение воинов-казаков, но и автономное, устойчивое образование, способное самостоятельно обеспечить себя оружием и всем необходимым для битв и военных походов.

6.4. Земля Телеутского войска

Изначально Томск был пунктом, откуда посланники царя регулярно ездили на реку Чарыш, в резиденцию «каана теленгетов», чтобы уговорить последнего принять московское подданство. Переговоры были терпеливыми и долгими. На престоле уже находился Василий Шуйский, когда 2 февраля 1609 года переговорщик Иван Коломна с князем Тояном в очередной раз отправились в ставку «телеутского каана». Там им впервые улыбнулось счастье: владыка теленгетов согласился на союзные обязательства.

Надо сказать, что Кремль той поры ощущал себя в какой-то мере наследником исторической орды, хотя про «татаро-монгольское иго» (см. Приложения, п. 3) и про самих «монголо-татар» в те времена еще никто ничего не знал, эти фантастические мифы – изобретение более позднего времени. 31 марта 1609 года между государством теленгетов и Московией был заключен абсолютно равноправный военно-политический союз. За последующие сто лет казаки на службе московского царя прошли всю Сибирь, вышли на берега Амура, добрались до Сахалина (есть сведения, что уже были нарисованы контуры Аляски), но самый близкий и богатый регион Сибири оставался суверенной территорией казачьего войска, которое было бы правильно называть «Алтайским казачьим войском».

К XVIII веку «телеуты» окончательно перешли в подчинение верховному атаману Центральной орды (Джунгарского войска), а тот переселил своих подданных в Семиречье. Потребовалось несколько лет и четыре тысячи телег, чтобы осуществить это грандиозное мероприятие. На встрече с российским посланником И. Передовым джунгарский лидер Ц. Рабдан пояснил, что московские власти «теленгутам чинили многие обиды… И теленгутам стало жить невозможно». В итоге к 1718 году русский пограничный разъезд, двигаясь вдоль знаменитой Телеутской межи, обнаружил, что на другой стороне заставы пусты, – начиналась новая страница истории Южной Сибири и Казахстана (см. Приложения, п. 4).

Что касается самих «теленгетов», то они как лучшие в мире воины и оружейники составили личную гвардию верховного атамана Джунгарского войска. Но все же большинство «белых ариев» остались на своих родовых землях. Принимая православное крещение, они становились первым русским населением современного Алтайского края, Кемеровской, Новосибирской, Омской областей и Казахстана.

Как уже говорилось выше, в 1719 году Петр направил в Сибирь своего личного доверенного агента Мессершмидта, чтобы тот своими глазами увидел, что такое «Телеутская землица». Вероятно, данные оказались такими, что московский царь посчитал эту страну обретенной прародиной. Учитывая, какой тайной была окружена полученная информация (например, в опубликованном «Дневнике путешествия из Тобольска через Тару, Томск и дальше в Сибирском государстве» записи обрываются 6 мая 1721 года ровно на том месте, когда Мессершмидт пересек границу загадочной «Телеутской землицы», и возобновляются с 8 декабря 1721 года, когда он уже покинул ее пределы), нельзя исключить самый очевидный вариант: Петр Первый посчитал новое территориальное приобретение чем-то вроде Древней Руси и присвоил ей статус возвращенной отчизны. Только в таком случае становится понятно, почему она не могла состоять в перечне присоединенных государств и почему в новом императорском титуле вместо привычных слов «всея Великия и Малыя и Белыя России самодержец» впервые было начертано: «Императоръ и Самодержецъ Всероссiйскiй» – без каких-либо оговорок и уточнений (см. Приложения, п. 5).

6.5. Неизвестная история Сибири

Что нам известно об истории Южной Сибири? Как уже упоминалось, Томск в первые годы своего существования был не чем иным, как штаб-квартирой высокого посольства из далекой Москвы. Острог под эти цели и строился. Отсюда царские послы выезжали на сопредельную территорию. Там находилась резиденция владыки государства, которое в отчетах московскому царю звалось «Телеутская землица», а мы предлагаем называть Алтайским казачьим войском. Она охватывала территорию современной Новосибирской и Кемеровской областей, Алтайского края и прилегающие земли Казахстана – всего свыше 1 млн кв. км, с многочисленным населением. Послам не удавалось найти общий язык с казаками-телеутами многие годы: состав посольств менялся, но результата не было.

Возникает вопрос: почему же Москве, которая за одиннадцать лет до этого спокойно отобрала у Кучума Сибирское ханство (территория современной Тюменской, Омской областей и северо-западного Казахстана), было так важно установить с «Телеутской землицей» дипломатические отношения? Ответ очевиден: Кремль не обладал в то время какой-либо реальной военной силой. Причем акту вхождения этих земель в состав Московского государства придавалось исключительное значение: Борис Годунов, в правление которого воеводы вышли на границы Алтайского казачьего войска, отправил туда целое посольство. Никто в Сибири не удостаивался такой чести. Своим послам (И. Поступинскому и Б. Константинову) он наказывал «проведать о черных и белых калмыках, где они кочуют, и в которых местах, и кто ими владеет, и с кем у них ссылка».

Язык, на котором говорили казаки Алтайского войска, остался неизвестен, но сохранилось письмо кузнецкому воеводе от самого последнего атамана «телеутов» Табылова на русском языке с редкими для того времени, очень красивыми и литературно стройными оборотами речи: «Смирно жить станем – волосы забелеют, за железо примемся – кости забелеют…» [10].

Не здесь ли кроется разгадка тайны, похороненной в водах Томи? Возможно, иноземных «историков» -немцев, присланных из Петербурга, не устраивал язык, на котором были написаны эти исторические архивы?..

Почти фанатичное упорство, с каким московское правительство вело переговоры с «белыми калмыками» – казаками Алтая (сначала Борис Годунов, а потом – Василий Шуйский), могло означать только одно: Кремль видел в них не только единокровных, но и равных себе партнеров по переговорам.

Алтай всегда считался местом нахождения полумифической прародины русов, про которую еще в X веке арабские и персидские авторы писали, как про «третью Русь».

В конце XVI – начале XVII века Великая Смута охватила Московию, и в 1613 году на царский престол взошла новая династия. Бояре Кошкины-Кобылины (первоначальный псевдоним – Юрьевы-Захарьины), принявшие фамилию «Романовы» (в честь деда патриарха Филарета – Романа Кошкина), также были заинтересованы в союзе с казаками Алтая. Однако впоследствии они, как известно, стали переписывать историю. Уже в правление Алексея Михайловича (1645 год) были уничтожены все разрядные книги, отражавшие реальную историю русских родов на службе московского царя, и организовано избиение православных «староверов», еще сохранявших старую литературу, прежние знания и традиции.

6.6. Население Сибири

Бурная реформаторская и завоевательная деятельность царя Петра была совершенно не обращена на восток – в Сибирь, которая тогда воспринималась как надежный тыл и неиссякаемый источник золота. Реальное «государственное освоение» этой территории начинается не ранее XIX века, хотя еще Елизавета Петровна, со второй половины XVIII века разрешала помещикам «ссылку крестьян на поселение в Сибирь в зачет рекрутского набора». Однако этот указ, конечно, не может считаться причиной колонизации данных земель по причине ничтожного количества сосланных таким образом крестьян, – оно составило лишь доли процента от общей численности населения Сибири того времени [16].

Однако, несмотря на практическое отсутствие факта колонизации, население Сибири стремительно увеличивается, особенно бурный рост отмечен в XVIII веке: со 169 тыс. человек мужского пола в 1719 году до 412 тыс. человек мужского пола в 1795 году. Подобный скачок (в 2,5 раза за 76 лет) невозможно объяснить естественным приростом, – и в то же время в течение XVIII века совершенно не наблюдается миграции из европейской части России.

Рост русского населения Сибири почти на 500 тыс. человек (если принять, что численность женского и мужского населения одинакова) связан почти исключительно с миссионерской деятельностью Русской Православной Церкви по крещению местных жителей. Разумно предположить, что и самое первое русское население Сибири, которое в начале XVIII века уже насчитывало 338 тыс. человек, – это все те же казаки, принявшие русскую веру еще ранее, в XVII веке. В их числе было лишь малое количество присланных «служивых людей» из Московии, остальные в массе своей набирались «в царскую службу» на месте. Да и те, кто прибыл из Москвы, скорее всего, были крещеными казаками европейской части России на службе русского царя. Именно по этой причине они не встречали сложностей в исполнении государственных обязанностей на месте новой службы, в окружении своего же собственного народа.

Третья «Ревизская сказка» 1762 года выявляет увеличение численности населения Сибири на 87 тыс. душ мужского пола относительно второй «Ревизской сказки» 1744 года. За восемнадцать лет этот показатель увеличился на 28,5% (с 306 до 393 тыс. душ мужского пола). Этот весьма значительный прирост произошел за счет принятия в подданство России казаков Алтая. Из них 126 тыс. человек были крещены как русское население. Логично предположить, что казаки имели в своем составе и некоторое количество инородного, неказачьего населения общей численностью примерно 48 тыс. человек, которые, приняв подданство России в тот же период, тем не менее не были записаны как «русские», а были названы «ясачными инородцами». Сами же казаки, влившись в число русских, не подлежали налогообложению и не являлись «ясачным населением» [16].

Данные третьей «Ревизской сказки» по губерниям Сибири дают более точную статистику: в трех губерниях (Тобольской, Томской и Иркутской) рост русского населения охарактеризован цифрой 73 тыс. душ мужского пола. Столь существенная разница в учете отдельно по губерниям и в целом по Сибири может свидетельствовать о том, что, помимо казаков, которые являлись единственным коренным населением Сибири и современного Казахстана, принятым в русское подданство вместе со своими князьями, происходило не менее массовое движение казаков из оккупированных цинскими войсками земель Центральной орды (Джунгарского войска). Оно не поддавалось учету, а потому большая часть русского населения не была включена в статистические данные. Отчасти это объясняется нежеланием самих переселенцев предоставлять о себе сведения, а также стремлением правительства Российской империи по возможности скрыть сам факт массового перемещения казаков с оккупированных цинским Китаем территорий, дабы не провоцировать конфликт с могущественной Маньчжурской империей. Основания для такой осторожности были, так как император цинского-маньчжурского Китая сразу же после захвата земель Алтай-Тянь-Шаньского региона назначил нового верховного атамана Центральной орды из правящей ранее династии выборных атаманов, который, в свою очередь, решительно требовал вернуть своих подданных и опирался на реальную силу в лице маньчжурского императора. Ему вторили и многие влиятельные князья бывшего Джунгарского войска, перешедшие на службу цинскому правителю.

Не учтенные в статистических данных переселенцы, которые частично размещались на территории Сибири, а в основной своей массе уходили на юг европейской России, впоследствии и обеспечили стремительный рост численности населения Сибири в течение нескольких десятилетий. Постепенный подушный учет всего пришедшего из Алтай-Тянь-Шаньского региона и остававшегося в Сибири населения, проведенный царской администрацией, выявил к 1795 году (спустя 40 лет после оккупации земель Центральной орды) прибавку населения в количестве 578 тыс. человек, из них русских – 428 тыс. человек [16].

Попытка объяснить увеличение численности жителей Сибири почти в два раза колонизацией из Московского региона, который и сам остро нуждался в населении, несостоятельна. Со времени Петра Первого и до XIX века существовал запрет на заселение Сибири русскими колонистами из европейской части России. Возможные единичные случаи бегства людей (преступников с точки зрения законодательства того времени) не могли создать явление массового освоения территории Сибири.

Другим удивительным фактом является то, что «некрестьянское» (преимущественно служивое) население Сибири начала XVIII века числом 67 тыс. душ и «крестьянская» его часть (хотя в основном это были вовсе не земледельцы, а «приписные» заводские рабочие) в количестве 102 тыс. душ в значительной своей части состояло из несемейных мужчин, которые вербовались для службы или выполнения определенных работ. Откуда же они привлекались и каким образом обзаводились семьями?

Ничем не подтвержденное утверждение Г. Ф. Миллера о том, что, дескать, казаки, служивые и купцы покупали и «сманивали» себе жен (в количестве 170 тыс.), попросту нелепо и не заслуживает внимания. Без семейного коренного населения, каковым и являлись казаки, испокон веков проживавшие на своих родовых сибирских землях, «освоение» этого региона было бы попросту невозможно. Ведь на территории Сибири, включая Урал и современный Казахстан, до сего дня проживает более трети всего русского народа. Никакой «колонизацией» это объяснить невозможно.

На самом деле цифра увеличения численности населения Сибири – 578 тыс. человек – далеко не отражает масштаба исхода казаков из Центральной орды во второй половине XVIII века. Большая их часть переселялась далее в европейские пределы Русского царства. Те из них, кто принимал православие, становились русским населением, а те, кто присоединялся к Волжскому войску, назывались «калмыками». Волжские атаманы остро нуждались в этих переселенцах, поскольку их собственные казаки массово покидали родные места, крестились и становились русскими подданными московского царя.

Таким образом, население Сибири и Южной России формировалось естественным путем, практически без участия государства. Эти два мира до поры до времени существовали параллельно. Насильственные же действия чиновников всегда заканчивались полной неудачей, так как принудительно перемещаемое население приживалось с большим трудом. Например, в деревне Большая Курья, далеко не самом суровом месте Сибири, через три года после вселения переведенных из Иркутска одиннадцати семей и трех одиноких крестьян «не оказалось ни одного полностью построенного двора. Было 4 избы без крыши, одна недостроенная, а строительство одной избы только начато» [11].

В результате крещения казаков в 80-х годах XVIII века в Сибири проживало уже свыше миллиона человек, существовали десятки тысяч населенных пунктов, развивалось крупное по масштабам того времени металлургическое производство в Алтайском и Нерчинском горных районах. Сибирские земледельцы использовали под хлебопашество сотни тысяч десятин земли, снабжая продуктами миллионное население края.

6.7. «Освоение» Сибири

Успехи посольских обменов начала XVII века между казаками и московскими властями были налицо. Из «Грамоты» царя В. И. Шуйского Тарскому воеводе Силе Гагарину от 27 февраля 1608 года мы узнаем, что казаки пригнали в Тару 550 лошадей: «И те лошади продают <…> на платье и на деньги, и на бумагу писчую…» [12].

Весьма символично сообщение о том, что писчая бумага была в числе предметов первой необходимости, – это свидетельствует о высоком уровне культуры и грамотности казаков того времени.