Я – робот

– Но, если ты всё делаешь бескорыстно, что будешь иметь ты сам? Как ты будешь жить?

– Ну почему же всё, – смутился Дэн. – Мы далеко не всё делаем бескорыстно. Мы точно также получаем вознаграждение, это нормально, это даже приветствуется. Просто мы не возводим этот принцип в абсолют. Только ситхи всё возводят в абсолют2, а я всегда хотел быть джедаем.

– Кем?

– Это герои одного фильма, ты не могла его видеть. Неважно. Выбор! Я делаю его сам. Бывают ситуации, когда человеку нужна помощь, за которую он не может расплатиться. Бывает, когда человек попал в беду. Тогда и проявляются те качества, которые присущи настоящему человеку. У нас людей, способных жертвовать своими интересами, иногда даже жизнью, ради других, называют героями. Про них книжки пишут, кино снимают. Миллионы мальчишек хотят быть на них похожими. – Дэн сбился. – Я наверно непонятно объясняю.

– Не очень, – вздохнула Даша. – Как можно жить, если вокруг все такие странные.

– Э… – смутился Дэн, – вовсе не все и далеко не всегда. У нас полно таких, как у вас, которые ни о ком кроме себя думать не могут. Только у нас именно такое поведение считается неэтичным. Но никто свою этику другим не навязывает, не возводит её в ранг закона. Человек волен сам выбирать свою этику поведения. Вот скажи, если человек украл деньги, его накажут?

– Если тот, у кого он их украл, заявит в полицию и оплатит его поиски, тогда да, его найдут и накажут. Он будет вынужден возместить весь ущерб.

– А если не заплатит, его и искать не будут?

– Конечно, не будут. Кто же будет искать бесплатно. А если тот уже все деньги потратил, получится, что полиция бесплатно работала.

– Но ведь он преступник!

– Что значит преступник, вор действовал в своих интересах, его можно понять.

– Опять та же история. Его можно понять, когда ты представляешь себя на стороне вора, а представив, что тебя обобрали до нитки, ты не будешь столь снисходительна к нему. И не говори, что ты сама виновата, раз позволила себя обокрасть. Мне кажется, у вас лучше всех живут самые хитрые, бессовестные и бессердечные жулики.

– Конечно. А у вас?

– У нас тоже, – Денис сник. – У нас совсем не идеальный мир, у нас тоже много всякой гадости, и с каждым годом становится хуже. Как бы и нам не стать такими же, как вы. Но я совсем не хочу походить на этих жуликов и никакого их богатства мне не надо.

– Я вижу, для тебя это очень важно, – Даша смутилась. – Но я всё-таки не совсем понимаю.

– Ничего, Даша, это не страшно. Всему своё время. А, возможно, тебе и не надо. Даже опасно понимать. – Дэн помолчал. – Даш, прости меня, за то, что я пугал тебя комитетом. Я разозлился на твоё поведение с утра. Я был неправ.

– Ты с меня ничего не потребовал, а теперь ещё и прощения просишь?

– Да прошу. За то, что расстроил тебя, за то, что напугал тебя. Я этого вовсе не хотел, мне это не нужно. Даже наоборот, я хотел наладить с тобой нормальные дружеские отношения.

– Тише, прошу тебя, – Даша вздрогнула и оглянулась. – Денис, кажется, для тебя эти слова значат, что-то хорошее, но для меня это опасные ругательства.

– О, ты вспомнила моё имя. Выходит, всё не так безнадёжно. Но ты права – я опять виноват. Я постараюсь себя контролировать. Специально для тебя.

– И что я буду должна? – подозрительно спросила Даша.

– Ничего. Делай что хочешь.

Даша надолго замолчала. Размышляла, качала головой, искоса поглядывала на Дениса.

– А почему ты уверен, что я не воспользуюсь твоим поведением, и не буду спрашивать с тебя всё больше и всё бесплатно?

– Я совсем в этом не уверен. Но я ведь тоже не безмозглый робот, – Дэн засмеялся, – ну да, не робот! Я ведь соображаю. Я вовсе не обещаю тебе выполнять все твои капризы. Просто ты можешь обратиться ко мне с просьбой, и я решу, выполнять мне её или нет. И буду я за это спрашивать что-то с тебя или нет, решать буду тоже я.

– Так это почти, то же самое, разница только в размере вознаграждения.

– Почти, да не совсем. Всё ж таки решать буду я, и никто не принуждает меня торговаться до умопомрачения. А ведь бывают ситуации, когда не о чем даже думать. Вот если бы ты тонула, я бы бросился тебя спасать без всяких вопросов. Я знаю, у вас так нельзя.

– Я замечательно плаваю.

– Значит, мне не повезло, – улыбнулся Дэн, – так хотелось тебя спасти.

– Серьёзно?

– Ой, Даша, – захохотал Дэн, – это шутка. Не стоит топиться, чтобы это проверить. Пойдём лучше ещё искупаемся.

Глава 6

Когда Дэн вернулся домой, Татьяна Васильевна готовила обед.

– Здравствуй, обед пока не готов. Придётся немного обождать.

– Давай помогу.

– Нет, что ты. Зачем?

– Я же должен выполнять домашнюю работу. Дай нож, с этой картошкой я вполне справлюсь.

– Держи. Только осторожно, не порежься.

– Мама, я уже большой мальчик.

– Ты… – она глубоко вздохнула, – конечно, Виталик.

Дело пошло быстро. Через час обед был готов. Татьяна достала из шкафа пакет с конфетами, протянула его Дэну.

– Держи. Ты заработал.

– Я же… – начал было возражать Дэн, но замолчал, когда Татьяна поднесла палец к губам и помотала головой.

– Мы ведь так договаривались, – сказала она.

– Нет. Мы же договаривались на шоколадные, – хитро улыбнулся Дэн, – а это ириски.

– Точно, – засмеялась Татьяна, поменяв пакет на коробку шоколадных конфет, – тебя не проведёшь. – Она разлохматила ему волосы на голове. – Молодец.

Дэн только улыбнулся, покрутил пальцем в воздухе, намекая на подслушивающие устройства, и развёл руками.

Они сели обедать все вместе, когда Иван Сергеевич вернулся с работы. Дэн был задумчив. Родители молчали, искоса посматривали на сына. Не могли привыкнуть к его новому поведению.

– Мама, папа, – дома Дэн теперь называл родителей Виталика только так, – а что наши законы говорят о наследстве?

– О наследстве? – муж с женой переглянулись. – А почему тебя это интересует? Мы вроде не старые?

– Чисто теоретически! – Дэн с укоризной посмотрел на родителей. Демонстративно осмотрел потолок и, глядя вверх, громко произнёс: – Я в последние дни много изучал этический кодекс. Такая замечательная вещь. Так всё справедливо устроено. – Он перевёл взгляд на Ивана: – А про наследство как-то ничего не нашёл. Расскажите.

– Конечно, Виталик, – Иван тоже взглянул на светильник над столом, почесал щёку. – Наследование у нас тоже весьма справедливое. В духе этического кодекса. Более-менее полно могут наследовать имущество только супруги. Считается, что они ведут общее хозяйство и зарабатывают своё имущество вместе. Дети наследуют только часть имущества, и эта часть зависит от возраста.

– Чем меньше лет, тем больше?

– Верно. Молодец. Совершеннолетние дети не наследуют почти ничего. Они могут претендовать на дом, если они в нём проживали в данный момент. И, собственно, всё. Остальное несущественно.

– Чтобы дети даже богатых родителей вынуждены были зарабатывать сами?

– Точно. Этика должна соблюдаться всегда, быть универсальной. Каждый зарабатывает сам и получает то, что заслужил.

– Это действительно справедливо, – Дэн стал серьёзен. – А иначе молодёжь могла бы вообще ни о чём не заботиться. Плохо учиться, не приобретать никакой профессии. Вместо этого пить и гулять целыми днями.

– Неужели такое возможно? – спросила Татьяна.

– Увы. Очень даже возможно. И это ужасно. Это приводит к самым печальным последствиям и для этих детей, их родителей, и для всего общества в целом.

– Кстати, интеллектуальная собственность не наследуется вовсе. Никогда, – добавил Иван. – Это изобретения, книги, открытия и тому подобные вещи. Результаты творчества.

– Да, понимаю, – Дэн опять задумался. – Это тоже правильно.

Обед завершился в молчании.

Полторы недели Дэн прожил замечательно. Утром – пляж, вечером: беседы с родителями, компьютер, телевизор. Впрочем, телевизор Дэну быстро надоел – телепередачи не отличались особым разнообразием. Как правило показывали фильмы про удачливых жуликов, или про бандитов, укравших деньги и потом перессорившихся из-за них. Обычно в конце оставался один, который получал всё. Это и был счастливый конец по местным понятиям. Дэн высказался, что он такие фильмы видел и раньше, и немало. Ещё шли бесконечные сериалы о том, как влиятельный пострадавший нанимал частного детектива или полицию, и те долго и дорого, серия за серией преследовали преступников с переменным успехом. Вероятно, в финале всё похищенное должно было вернуться хозяину, к его нескрываемой радости и счастью. Такой сюжет Дэна также не удивил, и ни один сериал он так и не досмотрел.

Дэн помогал Татьяне по дому, а заработанные конфеты и шоколадки тихонько складывал обратно в шкаф. Разумеется, его хитрость была раскрыта, но вслух о ней не говорили. Впрочем, коробку конфет, полученную за первую чистку картошки, Дэн не вернул. Утащил её на пляж.

Забавно было смотреть, как Даша смущается от простых и самых обычных для Дэна поступков. В тот день Дэн опоздал. Когда он пришёл, Даша уже плескалась в воде. Дэн, быстро скинув шорты и майку, с разбегу нырнул в озеро.

– Чего меня не дождалась?

– Я же всегда дольше купаюсь. Вместе на берег пойдём.

– Тут вода ледяная. Но ты правильно придумала.

– Хорошая тут вода, ты просто… не привык.

После первых, не самых удачных, полных конфликтов дней знакомства Дэн опасался: Даша вообще не захочет больше приходить на пляж. Или будет держаться отчуждённо или со страхом. Поставив себя на её место, он решил, что сам вряд ли с большим удовольствием продолжил бы такое знакомство. Но Даша оказалась девушкой с характером. Она делала вид, что давно знакома с Дэном и между ними никогда не было и тени непонимания. Естественно, Дэн ни о чём ей не напоминал.

Дэн достал из сумки, с которой он теперь ходил на пляж, полотенце и тщательно вытерся. Из той же сумки на свет появилась коробка конфет, Дэн открыл её и положил на расстеленное Дашей полотенце.

– Угощайся.

– Что я…

– Ничего. Это просто так. Даром.

– Я не могу.

– Наоборот. Ты не можешь отказаться. Что может быть выгодней для тебя, чем получить что-то даром?

– Да. Но ты… получается, что ты нарушаешь закон.

– Тебя это беспокоит? Ты ведь не нарушаешь. Тебе нечего бояться.

– Не знаю, – Даша задумалась, – меня не должно это волновать, но почему-то мне не безразлично. Я с тобой с ума сойду, и для меня всё закончится плохо.

– Да, ты уж будь аккуратней. Не стоит вести себя с другими так, как со мной. Если ты где-нибудь проговоришься или сделаешь что не так, я буду чувствовать себя виноватым.

– Почему так? Я раньше никогда не беспокоилась ни о ком, кроме родителей. Ну, может, о брате немного.

– Это у нас называется дружбой. Ты бери конфеты, я всё равно все ваши законы нарушаю – хуже не будет. А тебе нельзя.

– Ты опять? – она вздрогнула, огляделась. Взяла конфету и сунула её в рот.

– Что? А, ты об этом. Ну, если другого слова подобрать нельзя. Вот мне, например, приятно угощать тебя конфетами и делать это просто так. Мне нравится, что ты радуешься, а не плачешь, что ты смеёшься, а не трясёшься от страха. Мне это просто нравится, и для того, чтобы так и продолжалось, я могу совершать некоторые поступки. Если смотреть вглубь, я делаю это для себя – мне нравится так делать. Просто ваша этика заставляет меня получить какую-нибудь осязаемую выгоду, которую, можно измерить. Нравится – не нравится, в расчёт не принимается. А ведь у человека кроме тела душа имеется, нельзя всё мерить материальными ценностями.

– А почему я чувствую беспокойство?

– Да, это тоже неизбежная часть. Радость любви или дружбы, часто сопровождается беспокойством за других людей. Мне кажется, это того стоит.

– Не знаю. Не сказала бы, что мне нравится переживать за других.

– Но ведь ты здесь. Ты готова разговаривать со мной, купаться, вместе проводить время. Ты делаешь свой выбор, несмотря на беспокойство и прочие препятствия. Почему?

– Не знаю. Наверное, что-то в этом есть. Чего я сама ещё не понимаю. Мне нравится приходить сюда, когда ты здесь. – Она смущённо замолчала. – Не надо было мне этого говорить.

В общем, дела у Дэна шли совсем не так плохо. Полторы недели. А потом, придя домой, он застал родителей встревоженными и странно молчаливыми.

– Что-то случилось?

– Ничего страшного не случилось, – супруги переглянулись.

– И всё-таки?

– Нас вызывают в КЭТ. Завтра к трём часам дня.

– Это необычно? – Дэн сел, в животе у него сжался холодный комок.

– И да и нет. Нас вызывают регулярно раз в год. Но обычно только нас двоих. Сейчас нас ждут всех вместе. Вместе с тобой.

Дэн рассеяно кивнул, словно каким-то своим мыслям.

– Не стоит волноваться. Мы все вели себя строго по закону, – сказал он громко. – Мама, а где у нас видео, где мы все вместе. Что-нибудь из последнего я бы посмотрел.

– На компьютере есть записи, – она непонимающе посмотрела на Дэна, тот в ответ только успокаивающе улыбнулся.

Действительно, на компьютере нашлось несколько видеозаписей. К сожалению, не слишком новых, но это было не так уж важно. Дэн пристально наблюдал за Виталиком. Ему придётся изображать из себя робота, а он так мало о нём знает. Татьяна подсела к нему, наблюдая за его действиями.

– Какие замечательные записи. Помнишь, как папа снимал нас с тобой возле дома? Завтра, когда вернёмся из комитета, надо будет ещё поснимать побольше видео. А то у вас так мало записей со мной.

– Конечно, Виталик, обязательно так и сделаем, – она обняла его за плечи. – У нас и впрямь мало твоих записей.

«Конечно, мало, – думал Дэн, – поведение робота не отличалось большим разнообразием. Однако это к лучшему, ведь теперь этот робот – я. Мне придётся вести себя точно так же. Главное, чтобы они ограничились беседой. Плохо будет, если в комитете решат добраться до этой штуки», – Дэн почесал затылок, нащупав маленький металлический разъем под волосами.

– А чего откладывать на завтра, – воскликнул Дэн, – пойдёмте погуляем. На улице чудесная погода.

Никто и не думал возражать. Через десять минут всё семейство неторопливо вышагивало по тенистой тропинке. Объектив камеры в руках Ивана неотрывно следил за младшим Ковальчуком.

– Не стоит так усердствовать, – сказал Дэн, когда они удалились от дома на значительное расстояние. – Надеюсь, у нас ещё будет время. Я просто хотел задать один вопрос.

– Неизвестно, когда мы ещё соберёмся поснимать видео, – Иван Сергеевич с сожалением выключил камеру. – Мы рассчитываем, что когда-нибудь мы сумеем понять, что с тобой случилось, и ты сможешь вернуться домой. Мы будем скучать. Нам бы хотелось иметь записи вместе с тобой.

– Жаль, при любом раскладе я не смогу взять с собой копии этих съёмок, – Дэн вздохнул.

– Так, что ты хотел спросить?

– Помните, когда я только появился в вашем доме, вы произносили какой-то код. Вы им часто пользовались?

– Нет. Только однажды в самом начале, когда записывали программу. Но его заставляют учить наизусть. На всякий случай.

– Как я должен был среагировать?

– Хм, если я правильно помню, ты должен был сказать: «Персональный код принят». Да, точно.

– После этого что? Выполнять все команды как можно точнее? Есть ли какие-то специальные команды?

– Нет. Команды подаются в свободной форме. Ты полагаешь…

– Я просто так, для информации. Лучше быть готовым ко всему. А есть ли какая команда, чтобы вернуться к обычному состоянию?

– Да. Нужно повторить персональный код и добавить: «Рабочий режим». Ты должен ответить: «Переключение в рабочий режим».

Дэн задал ещё несколько вопросов, но основное, что его интересовало, он узнал. Он очень надеялся, что ему эти знания никогда не пригодятся. Дэн чувствовал трепет и беспокойство, но очень старался выглядеть весёлым и беспечным.

На следующий день родители попросили его никуда не уходить и дождаться их. Дэн не послушал. Ему непременно нужно было поговорить с Дашей. Как там, в КЭТ оно обернётся, никто не знает, он должен её предупредить. Дэн начал сходу, без подготовки:

– Даша, меня вместе с родителями вызывают в КЭТ.

– Зачем? – она выглядела испуганной.

– Я не знаю. Скорее всего, обычная проверка.

– Они ничего не делают просто так. Я боюсь.

– Не бойся. О наших с тобой разговорах никто не знает. Если вдруг тебя будут спрашивать, ты должна говорить, что этот робот Виталик тебе неинтересен, и ты не обращаешь на него никакого внимания.

– Я не этого боюсь. Неважно. Ты просто никогда там не был. Они такие… страшные. Мне плохо только от одного их вида. Даже только от воспоминаний о них. Нас всех вызывали тогда на беседу из-за брата.

– Слушай, я давно хотел спросить. Если не секрет, конечно. Что случилось с твоим братом?

– Дурак он, вот что, – Даша поморщилась. – Шёл по улице, видит, мальчишка лет восьми залез на дерево. Мальчишка этот не удержался и свалился, а Дима взял и поймал его. Он говорит, даже сам не понял, как это случилось.

– И что?

– Ничего, – разозлилась Даша, – мамаша этого пацана и донесла в комитет, что Димка его спас.

– Дурдом. И за это его судят?

– Да ждёт суда под арестом. Уже скоро.

– Что ему грозит?

– Говорят, что всё не так плохо. Пытаются доказать, что это случайность была, что пацан этот ему почти на голову свалился, он только руки от неожиданности выставил. Теперь всё от судьи зависит. Может, даже отпустят, но из института его уже отчислили. И родителям досталось.

– Дурдом, – повторил Дэн. – Сочувствую. Чтоб и у тебя неприятностей не было ты крепко запомни: я робот Виталик, и я тебя не интересую, ну вот ни капельки. Будто меня нет. Если спросят, делай вид, что не сразу вспомнила, о ком вообще речь идёт.

– Я постараюсь.

– Даша, если я завтра на пляж не приду… значит… значит не смог, ты уж извини. – Дэн собрался уходить.

– Дэн, – окликнула его Даша, он обернулся. – Удачи, Денис.

Глава 7

В начале третьего часа Иван Сергеевич подъехал на машине. Дэн попросился на переднее сиденье – он хотел посмотреть город. До сего дня он видел только дом Ковальчуков, озеро да вдали крыши соседских домов среди зелени. Татьяна Васильевна легко уступила своё место и села позади, некоторое время ехали молча. Вскоре начался город. Он оказался совсем не таким, как ожидал Дэн. Город почти не отличался от того пригорода, где жили родители. Всё было засажено деревьями, кустами. Дома высовывались словно белые скалы посреди леса. Только строения были побольше, чем дом родителей Виталика, многоэтажные, хоть и не слишком высокие. Шоссе пусть и выглядело довольно широким, не тянулось прямо как стрела, и петляло в тени деревьев. Город Дэну понравился. В самом деле понравился. Пожалуй, он был бы не прочь, если бы все города, которые он знал, были похожи на этот. В родном провинциальном Старом Ельске было немало зелени на улицах, но он вчистую проиграл бы на конкурсе городских насаждений. Зато, казалось, там проживает гораздо больше народу, чем здесь. И это было непонятно, дома стояли редко, их было мало: как же все помещаются в таких городах?

– А сколько людей на земле?

– Всё население? – переспросил Иван. – Очень много, около пятисот миллионов.

– Пятьсот миллионов?! Это, по-вашему, много?!– Дэн был поражён.

– Конечно. А что, у… – Татьяна положила мужу руку на плечо, и он сдержался. Встретился с ней глазами в зеркале заднего вида и задал другой вопрос: – А сколько, по-твоему, много?

– Шесть миллиардов, – прохрипел всё ещё потрясённый Денис, – шесть миллиардов. Как же… Всем всего хватает, да? Всё справедливо устроено благодаря, этическому кодексу? – он повысил голос, в нём кипела злость. – Нас очень много – пятьсот миллионов!

Иван Сергеевич вздрогнул, и машина вильнула, а Татьяна теперь с силой сжала плечо Дэна.

– Всё хорошо, мама, – опомнился Дэн, – меня, кажется, укачало.

– Может, остановиться?

– Нет, не надо. Сейчас всё пройдёт.

Дэн хмуро уставился в окно и замолчал. Город ему совершенно разонравился, несмотря на всю свою красоту.

Здание местного отделения комитета по этике было серым и мрачным. Дэну оно показалось непропорционально вытянутым и почему-то с редкими и маленькими окнами. «К осаде, что ли, готовятся? – подумал Дэн. – Окна, словно бойницы в старой крепости». У дверей их встретил полицейский и, узнав о причине визита, вызвал провожатого. Их повели коридором, ярко освещённым холодным люминесцентным светом, затем неширокой гулкой металлической лестницей, потом снова коридором. Перед дверью без всяких табличек их проводник попросил обождать. Он был подчёркнуто вежлив и абсолютно бесстрастен. Выйдя из кабинета, он, к удивлению Дэна, повёл их в другое место. Дэн с родителями шёл молча – обстановка не располагала к беседе. Одному Дэн пока был рад – их не разделили, вели всех вместе. Пусть так будет и дальше. У новой непримечательной двери им пришлось ждать почти четверть часа. Стоя. Стулья в коридоре отсутствовали, только гладкие, выкрашенные серой матовой краской стены. Наконец проводник пригласил их зайти внутрь, а сам остался ждать за дверью. Или, быть может, сторожить?

Дэн зашёл в кабинет последним, за спинами родителей. Когда они расступились, взглянул на человека, сидевшего за столом, и невольно вздрогнул. Он ожидал увидеть этакого работника госбезопасности в строгом костюме с галстуком, с суровым лицом, цепкими глазами, с квадратным подбородком. Он полностью обманулся в своих ожиданиях. За столом сидел человек в чёрном плаще, застёгнутом на все пуговицы, в чёрной шляпе, тень от которой падала на лицо. Само лицо было бледное, словно у тяжелобольного, и абсолютно невыразительное, не запоминающееся. Выражение глаз было трудно рассмотреть в тени, а губы человек слегка кривил, словно от недовольства. Его взгляд прошёлся по посетителям. Когда настала очередь Дэна у него мурашки побежали вниз по позвоночнику. «Они такие… страшные. Мне плохо только от одного их вида», – вспомнил Дэн слова Даши.

Стульев не было и в кабинете. Естественно, присесть не предложили. И стены такие же голые и серые нагоняли уныние и тоску. В помещении не было даже окна, и Дэн удивился, что явно не последний в этой конторе человек выбрал себе такой плохой кабинет. Стол перед комитетчиком тоже не походил на рабочее место делового человека, он был почти пуст – только монитор компьютера занимал там центральное место.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Дежавю́ или дежа вю (фр. déjà vu, уже виденное)– психическое состояние, при котором человек ощущает, что он когда-то уже был в подобной ситуации, подобном месте, однако это чувство не связывается с конкретным моментом прошлого, а относится к прошлому в общем. В данном контексте – точное повторение того, что уже было.

2

Денис цитирует слова магистра Оби-Вана Кеноби из фильма «Месть ситхов» – третьего эпизода фантастической саги «Звёздные войны». (В оригинале: Only a Sith deals in absolutes.)