Куяшский Вамперлен

– Кажется у меня грыжа, – рухнув на полку, простонала я.

Провожатый звучно выдохнул, демонстрируя дурное расположение духа, и погрузился в чтение газеты.

– Хоть бы спасибо сказал, – не смогла сдержать возмущения я.

– За что?

– За то, что я чуть не надорвалась, пока твою сумку тащила!

– Ты считаешь, я должен благодарить тебя за слабую физическую подготовку?

– А ты считаешь, что благодарить вообще не нужно?

– За добровольную дружескую помощь – нет.

– Дружескую? С каких это пор мы друзья? Я даже имени твоего не знаю!

– Ямачо.

– То же мне мачо нашёлся, – обиженно буркнула я.

Он посмотрел на меня со смесью сочувствия и отвращения, и ещё раз чётко, по слогам произнёс:

– Я-ма-да Я-ма-чо. Ямада – фа-ми-ли-я, Ямачо – и-мя. Яс-но?

Его слова прозвучали так обидно, что я не удержалась от ответной шпильки:

– Дурацкое имя.

– В Японии оно обычное.

– Ты ещё и японец? – Я широко распахнула глаза, дивясь, до чего же мне везёт на иностранцев.

– Формально, уже нет.

– То есть?

– Умри в догадках.

– Ну, и ладно. Было бы чем голову забивать.

Разговор прервался, и до конца поездки никто из нас не проронил больше ни слова.

Едва поезд остановился, я выскочила из вагона и быстрым, пружинящим шагом двинулась к тётиному дому, ни разу не обернувшись на брошенного попутчика. Погода опять испортилась: на этот раз в лицо мне дул шквальный ветер, а на макушку сыпались мелкие горошины града. Впрочем, по сравнению с бурей, бушевавшей в моей душе, ураган казался прохладным, лёгким бризом, шаловливо расплескивающим брызги океана. Надоело, всё надоело! Надоели эти непонятные разъезды, надоели новые знакомства, не несущие ничего хорошего, надоело постоянно находиться в страхе перед тем, чего, по логике вещей, вообще не должно существовать в природе.

Плохое настроение, однако, улетучилось, стоило мне принять ванну. Горячая вода успокоила мои расшалившиеся нервы, и, когда внизу хлопнула дверь, а затем раздался весёлый женский голос, возвещавший о возвращении тёти, я в самом прекрасном расположении духа поспешила в прихожую, готовая упасть в объятия родственницы и поведать, как мне её не хватало. Желание это, увы, так и осталось неисполненным. Тётя была не одна. Рядом с ней, опершись на один из своих необъятных чемоданов, стоял приятель Жозефа… Ямачо. Задохнувшись от возмущения, я собралась обрушить на незваного гостя ушат праведного гнева, но тётя опередила меня.

– Анечка, и не стыдно тебе бросать жениха мокнуть под дождём?

Открытый для словоизлияния рот так и остался незакрытым.

– Я понимаю, поссорились. Дело молодое, с кем не бывает? Но оставлять человека в незнакомом месте, да ещё в такую погоду… Не ожидала от тебя, право не ожидала. Разочаровала ты меня, девочка моя.

– Чего? – только и сумела протянуть я, переводя ошарашенный взгляд с тёти на друга Жозефа и обратно. Не похоже было, чтобы меня разыгрывали.

– Ну, полноте вам обоим. – Тётя приобняла нас с «женихом» и легонько подтолкнула к лестнице. – Ступайте наверх и помиритесь, а я пока комнату приготовлю.

– Чего? Чего?! Чего?!! – только и успевала, как заводная кукла, повторять я, пока Ямачо настойчиво увлекал меня за собой.

Вывернуться удалось только, когда мы оказались за плотно закрытыми дверями моей спальни.

– Что здесь происходит? – потирая едва не вывихнутое запястье, потребовала объяснений я.

– Ничего особенного. – Ямачо бесцеремонно уселся на мою кровать. – Просто твоя тётя почему-то решила, что я твой жених, а я не счёл нужным её переубеждать. Так что с этого момента мы будем жить вместе.

– С какой стати?

– Снимать жильё слишком накладно.

– Ну так проваливай в шикарный особняк своего дружка-кровососа и его чокнутого папаши-писателя.

– Интересное предложение, – усмехнулся Ямачо. – Но у меня в этой дыре нет дружка с шикарным особняком, тем более кровососа.

– Ты прекрасно понимаешь, о ком я говорю! – вновь ощутив прилив ярости, процедила я.

– Естественно. Имеется в виду некий вамперлен Жозеф, с которым, как я уже сказал, и теперь ещё раз повторяю для особо одарённых, я не знаком.

– Опять врёшь?

– Отнюдь. Никогда не вру, только не договариваю временами.

– Но ты же сам сказал, что Жозеф твой друг!

– Ошибаешься, это сказала ты. Я лишь предположил, что у нас есть общие знакомые.

Я по-прежнему пребывала в уверенности, что Ямачо бесстыдно врёт, однако какая-то часть сознания, порывшись в памяти и не отыскав там необходимых для подтверждения собственной правоты ниточек, начала бить тревогу.

– И кто же? – сбитая я толку, взволнованно спросила я.

– Некто, представившийся Евгенией. Она почла за честь выложить Атроксу твоё имя и адрес.– Так ты – Атрокс?

Я застыла в изумлении. Сцена, развернувшаяся намедни между мной и предполагаемым грабителем, в малейших подробностях пронеслась перед глазами. Ямачо не врал. Он не сказал ни единого слова, которое можно было бы назвать ложью, я всё предположила и выболтала сама.

– Не совсем, – тем временем продолжал собеседник, явно довольный произведённым эффектом. – Atrox U – вымышленный персонаж. Мои сокурсники придумали "человека-энциклопедию", чтобы подурачиться, но он быстро набрал популярность в сети, так что теперь это вполне реальная справочная служба, в которой подрабатывает половина нашего универа.

– И ты тоже? – робко предположила я.

– Как ты догадалась?

Я пропустила издёвку мимо ушей.

– А домой ко мне зачем вломился?

– Не вломился, а пришёл узнать, почему кто-то заинтересовался особо опасным видом нежити, который даже опытные аномалисты предпочитают обходить стороной.

– Ладно, допустим так. Но зачем ты меня потащил в Крутой Куяш?

– Уже месяц ищу интересную тему для диссертации по фольклористике, а тут ты со своими болотными упырями и скудным интеллектом. Всё так хорошо сложилось, что грех было не воспользоваться.

– Получается, ты аспирант-фольклорист, который приехал в Крутой Куяш, чтобы написать диссертацию о вамперленах? – Браво! Очень точно уловила главную мысль.

Я сделала глубокий вдох, стараясь успокоиться и оценить ситуацию, в которую попала, прежде чем случайными (или, вернее, хитро выуженными из меня) словами ещё больше её усугублю. Итак, что мы имеем? Жозеф думает, что я благополучно скрылась в городе, но я не только не в городе, но и не скрылась. Село маленькое, поэтому так или иначе он скоро узнает, что я вернулась. Самый разумный вариант – найти его первой и всё объяснить. Но есть одна помеха, с которой я совершенно не имею представления, как бороться – аспирант-фольклорист, по ошибке натравленный мной на незадачливый фольклорный элемент.

Ямачо склонил голову набок и широко вытаращил глаза. На мгновение мне показалось, будто он может читать мысли и сейчас знает, что я думаю о нём, но он всего лишь спародировал позу, которую я сама неосознанно приняла. это, я встрепенулась, отвела глаза и, почувствовав себя крайне глупо, покраснела.

– Только не говори, что я тебе нравлюсь, – превратно истолковал моё зардевшееся лицо аспирант.

– Идиот! Я думала о серьёзных вещах. Нужен ты мне!

– О каких таких вещах?

Отмахнувшись от гласа совести тем, что Ямачо знает уже достаточно, а коль помирать – так с музыкой, я кратко, но обстоятельно поведала ему о своих злоключениях. Фольклорист оказался на удивление благодарным слушателем. Я видела, что в некоторых местах он с трудом сдерживает улыбку (случись всё это не со мной, сама бы посмеялась), но, тем не менее, он не отпустил ни единой язвительной шуточки в мой адрес.

отпустил ни единой язвительной шуточки в мой адрес.

– Значит, рядом с селом находится озеро-прародитель, – задумчиво проговорил аспирант, когда я закончила рассказ.

– Знаешь что это такое? – осмелела я, почувствовав, что собеседник слишком поглощён услышанным, чтобы вновь превратить наш разговор в пародию третьесортного ток-шоу, где два разочаровавшихся в жизни неудачника уныло гнобят друг друга.

– В фольклористике прародителями называют водоёмы, в которых формируются высшие водные духи.

– Водные духи?.. Это те, о которых ты упоминал в письме? Которые, якобы, обитают в болотах с вамперленами?

– Нет, те – низшие. И они не обитают в болотах с вамперленами, а превращают в них людей.

– Зачем?

– Болотные духи питаются человеческим страхом, но сами не могут покинуть водоём, потому заманивают в него людей и превращают в свои живые отростки. А уже с их помощью добывают пищу. Вообще, после превращения упыри лишаются воли, становятся похожи на дистанционно управляемых роботов. Но, если болотный дух слишком слаб, трансформация может выйти неполной, и тогда на свет появляются недолюди, вроде твоих кровососущих знакомых. Такие существа с лёгкостью «отпочковываются» от создателей и начинают жить собственной жизнью. Их тела изменены не до конца, поэтому они не могут питаться страхом, как полноценные упыри, хотя и способны вызывать его у людей. Но и нормальную пищу они принимать уже не могут, усваивают только вещества, содержащиеся в человеческой крови.

– Животную тоже могут пить, – с видом знатока добавила я.

– А вот об этом официальных данных пока нет. – Аспирант довольно ухмыльнулся. – Вообще, тут, конечно, поле непаханое: не только кандидатскую, докторскую защитить можно.

– А высшие духи чем от низших отличаются? – нетерпеливо продолжила расспрос я.

– Гораздо более сильные… – Фольклорист замялся. – Могут покидать пределы своего водоёма… – Опять пауза. – Вообще, высшие водные духи – исчезающий вид. На их изучение нужна специальная лицензия. У меня её пока нет.

– То есть, ты ничего не знаешь? – злорадно подытожила я.

– Если бы ты упомянула об озере-прародителе раньше, я бы покопался в архивах своей наставницы. Она специализировалась на изучении стихийных духов.

– Ну так позвони ей. Мобильные телефоны здесь не ловят, а вот со стационарными всё в порядке.

– Боюсь, чтобы ей «дозвониться», нужен не телефон, а хороший медиум…

– Она что…того?

– Скорее всего. Позапрошлым летом её исследовательская группа пропала без вести. Тела так и не нашли, но учитывая особенности некоторых существ, с которыми нам приходится иметь дело, от них могло попросту ничего не остаться.

– Жуть какая. – Я поёжилась.

– Специфика работы, – пожал плечами аспирант. – Зависимость между квалификацией исследователя и продолжительностью его жизни в нашей профессии обратно пропорциональная. Те, кого это не устраивает, отсеиваются ещё на первом курсе.

Я непроизвольно поморщилась: жизнь – самое ценное, что есть у человека. Как кто-то может добровольно обменять это сокровище на порцию сомнительных приключений?

Углубиться в размышления о смысле бытия мне помешала заглянувшая в комнату тётя. Окинув нас любопытным взглядом и проигнорировав мою угрюмую физиономию, она расплылась в хитрой улыбке:

– Воркуйте, голубки, воркуйте, тётя вам перекусить оставит и сразу уйдёт. – Передавая поднос сидящему на кровати Ямачо, родственница нагнулась к самому его уху и заговорщически прошептала: – Вещи твои я в соседнюю комнату отнесла, но, если хочешь, можешь здесь остаться. Кровать правда для двоих слишком узкая, но ничего, что-нибудь придумаем.

– Нет, спасибо, всё нормально. – Аспирант покосился на меня и чуть заметно дёрнул губами, как если бы увидел что-то неприятное.

– Ну тогда ладно. – Лукаво подмигнув нам, тётя ретировалась.

– Кстати, имей в виду, с этого момента мы официально обручены, – едва мы снова остались одни заявил Ямачо тоном, не терпящим возражений.

– Это ещё с какой стати? – возмутилась я.

– С той, что я никогда не вру, а выкручиваться каждый раз, не прибегая к обману, слишком утомительно.

– Скажите, пожалуйста! – Уперев руки в боки, я грозно нависла над нахальным гостем. – А то, что "невеста" против, никого не волнует?

– Ты видишь здесь кого-то, кроме меня? – Ямачо с притворным изумлением вздёрнул левую бровь. – Наша помолвка будет расторгнута, как только я соберу достаточно материала для диссертации, и раз уж ты согласилась помогать – это в твоих интересах.

– Когда это я согласилась тебе помогать? – опешила я.

– Будешь помогать в обмен на то, что я не выдам тебя твоему дружку-кровососу и его чокнутому папаше-писателю. Сомневаюсь, что они очень обрадуются, узнав, что ты проговорилась.

Я открыла рот, дабы ответить, но не нашла что. Это был гнусный и подлый шантаж, которому мне, увы, оказалось нечего противопоставить. Ямачо с надменным довольством наблюдал, как я, уподобившись выброшенной на берег рыбе, бессильно глотаю ртом воздух.

– Вы…вы не джентльмен! – наконец, чтобы хоть что-то сказать, выпалила я любимую фразу героини последнего прочитанного мной романа. Получилось глупо и не к месту. Впрочем, хоть какой-то эффект мои слова возымели – «неджентльмен» оторопел. Правда, всего на мгновенье.

– Миледи, – губы Ямачо искривила и без того редко исчезавшая с них насмешливая полуулыбка, – учитывая то, что я родом из Японии, вам следовало бы напомнить мне о чести самурая. Впрочем, как вы уже, наверное, заметили, её у меня тоже нет.

– Как и совести, – подвела итог я.

Несостоявшийся самурай равнодушно пожал плечами.

– Учти, – перешла от обвинения к угрозам я, – если Николя попытается меня убить, я без колебаний сдам ему и тебя.

– По имеющейся статистике, от нежелательных свидетелей вамперлены всегда избавляются сразу. Их сила основана на зрительном контакте и может использоваться почти в любых условиях. То, что твой писатель ей не воспользовался, говорит о том, что он либо не хотел тебя убивать, либо такой силы не имеет вовсе. В любом случае, не переживай. Раз уж мы обручились, – я попыталась опротестовать сие заявление, но мне бесцеремонно заткнули рот подхваченной с подноса булочкой, – твою безопасность я беру на себя. Всем своим друзьям, болотным в том числе, расскажешь, что изначально приехала одна, потому что я гостил у родителей в Японии. Планировалось, что я останусь там до конца лета, но мне было так тоскливо без дорогой невесты, что я вернулся раньше срока. Мы случайно встретились на вокзале и после нескольких дней в городе решили вместе поехать в Крутой Куяш.

– Зачем?

– Твои родители против помолвки, а денег на отдельное жильё нет. Ещё вопросы?

Вопрос у меня имелся только один: «Как тебя, подлеца такого, земля носит?», но озвучить его я не рискнула.

– Тогда спрошу я. – Аспирант воспринял моё молчание как знак согласия. – Кто и зачем взломал твою квартиру?

– Издеваешься? Или надеешься, что я тебе спасибо скажу за сей акт вандализма?

– Не хочу тебя разочаровывать, но кто-то сделал это до меня.

– И кто же?

– Это я как раз у тебя и спрашиваю.

Я задумалась. На ум приходил только Жозеф, но моего городского адреса не знала даже тётя, так что я отвергла данную версию.

– Скорее всего, до тебя у нас побывал настоящий вор, – отчаявшись додуматься до чего-то более вразумительного, пожала плечами я.

– И что же он украл?

Я, как не силилась, не смогла припомнить ни единой пропавшей ценности.

– Дверной замок?

– А может твои мозги? – сочувственно предположил аспирант.

Я пропустила шпильку мимо ушей, продолжая гадать, кому, кроме Жозефа и воров, могло понадобиться вламываться ко мне домой? Мике? Сдаётся мне, умалишённой бы не продали билет на поезд. Кому-то из знакомых? Вроде, с медвежатниками никогда не водилась…

– Хватит зависать. – Фольклорист помахал рукой перед моим лицом.

– Я думаю.

– Думай, пожалуйста, вслух, а то со стороны твой мыслительный процесс выглядит жутковато.

– За собой следи! – разозлилась я и, не в силах больше выносить общества самопровозглашённого лжежениха, направилась к выходу.

– Ты куда? – всполошился Ямачо.

– Свежим воздухом подышать, – хмуро пробормотала я. – Голова от тебя разболелась.

– Отлично. – Аспирант поднялся с кровати. – Заодно покажешь, что у вас тут где.

– Ну-ну. – Я растянула губы в самой доброжелательной улыбке, на какую была способна, и прежде, чем новый знакомый успел сообразить, что к чему, кинулась наутёк. Сей детской выходкой я надеялась хоть как-то отстоять свою свободу. Но вот чего я не ожидала, так это того, что Ямачо бросится вдогонку.

      По лестнице мы скатились вместе, толкаясь и обгоняя друг друга. На последней ступеньке мне удалось повалить фольклориста, и, перепрыгнув через него, вырваться вперёд. Но торжество оказалось недолгим – спустя мгновение стальная клешня сомкнулась на моей лодыжке, и я, трагично взмахнув руками, как умирающий лебедь крыльями, растянулась на полу.

– А вот и они, – раздался над головой весёлый голос тёти. – Ну, баловники, право, как дети малые.

Это замечание вывело меня из себя: бедной племянницей, которая теперь вся в синяках, какой-то мерзкий тип пол протирает, а она считает это милой забавой. По-моему, даже повесь меня Ямачо на ближайшем дереве, тётя сочтёт это невинным баловством влюблённых и предложит поводить вокруг задыхающейся племяшки хоровод.

Раздосадованная собственными мыслями, я со всей силы лягнула преследователя свободной ногой. Удар получился таким смачным, что страусы бы померли от зависти. Сзади послышался сдавленный стон, и моя лодыжка оказалась на свободе.

Бросив на схватившегося за плечо аспиранта победный взгляд, я поднялась с пола.

– Наигрались? Ну что ты с ними будешь делать – молодёжь. Вы уж простите, что мы вас там встречаем. – Родственница с укором посмотрела на меня. – Анечка, а ну-ка быстро проводи гостя в свою комнату. Чай я сейчас принесу.

Я повернулась к тёте, желая понять, о каком госте она говорит, и замерла в немом ужасе. В дверях стоял Жозеф, и поражён он был не меньше моего.

Глава 6

Цена обмана

Говорят, если за двумя зайцами погонишься – ни одного и не поймаешь. Я, в силу характера, всегда была скрытной и застенчивой, и, уж тем более, никогда ни за кем не гналась, боясь, что, увидев моё излишнее рвение, прекрасный принц испугается и развернёт белого коня обратно. Если я и позволяла себе какие-то фантазии, то только мысленно, и, право, упрекнуть меня было не в чем. Я не увивалась за Жозефом – он сам выпрыгнул на меня из темноты сарая и втянул в таинственный, пугающий мир легенд и сказок. Я не флиртовала с Ямачо – он по собственной инициативе провозгласил себя моим женихом. Нет, это не я гналась за зайцами, это зайцы преследовали меня. Так почему же теперь я должна сидеть меж двух настороженно разглядывающих друг друга мужчин и ломать голову над тем, как выйти из сложившейся ситуации, не навредив ни одному из них? И это всё притом, что ни один из этих доблестных рыцарей, скорее всего, и в ломаный грош не оценит мои руку и сердце.

– Жозеф, это Ямачо, Ямачо, это Жозеф, – чувствуя себя Чёрной королевой, знакомящей Алису с Пудингом, проговорила я, едва сдержавшись, чтобы, подражая книге, в сердцах не выкрикнуть: «Спасите меня, ради бога – унесите одного из них».

– Хеллоу! Хав а ю? – на ломаном английском прокартавил Жозеф.

– Здравствуйте. Хавайте на здоровье. – Ямачо с издёвкой указал на опоясанный кольцом баранок чайник, который минутой ранее принесла в мою комнату тётя.

– Фух, так ты русский. А я подумал, иностранец – имя больно мудрёное.

– Мои родители – японцы, но я с девяти лет живу в России, и у меня российское гражданство. Вряд ли меня можно назвать иностранцем.

– И каким ветром тебя к нам в страну занесло?

– То же самое могу спросить у вас.

– А так я русский. – Жозеф горделиво выпятил грудь. – Уроженец Волжской Венеции.

– Как русский? Ты же мне сказал, что ты с Дикого Запада! – опешила я, от удивления совершенно не подумав, что с точки зрения Куяшского вамперлена сейчас нещадно разоблачаю его тайну.

– Подумаешь, немного приукрасил действительность, – отмахнулся красавец. – Ты мне всё равно не поверила.

– Но тебя же зовут Жозеф и твоя фамилия Версаль!

– Так это фамилия Николя, моего приёмного отца. А имя я просто на французский манер переделал, чтоб с фамилией сочеталось. Вообще-то я Иосиф. Можно просто Ёся.

Ошарашено я перевела взгляд с Жозефа на Ямачо: а не сообщит ли мне сейчас тот, что его вообще-то зовут Нурлан, и он из Казахстана. Фольклорист молчал. Однако Ёся его примеру следовать не собирался:

– Ну так что, Анют, когда твой друг планирует уходить?

– Он не планирует уходить, он здесь живёт, – громким шёпотом ответил за меня Ямачо.

– Квартирант что ли?

– Жених.

– Что ты сказала?! – Куяшский Аполлон, кажется, даже не заметил, что разговариваю с ним не я. – У тебя есть жених?

Не зная, что ответить, я виновато понурила голову.

– Ясненько, – ошарашенно протянул красавец. – Что ж, я тогда как-нибудь в другой раз зайду. Или лучше ты к нам заходи.

Попрощавшись, Жозеф скрылся за дверью. Я колебалась: если догоню его и попытаюсь уладить недоразумение, возникнут проблемы с Ямачо, а если позволю уйти…буду жалеть об этом всю оставшуюся жизнь.

Несясь за Жозефом по улице, я чувствовала себя принцем, догоняющим сбежавшую с бала Золушку. Дорогу сильно размыло ливнем, я постоянно спотыкалась и оскальзывалась, так что настигнуть красавца удалось только на лугу за деревней. Куяшский Аполлон выглядел таким расстроенным и сбитым с толку, что я моментально позабыла тревоги и сомнения. Всё, чего мне хотелось – кинуться ему на шею и сказать, что есть одна полная дура, которая влюбилась в него с первого взгляда, и теперь не знает, что с этой любовью делать.

Я не успела признаться, Жозеф опередил меня:

– Прости, я полный дурак.

– Нет, это я дура! Я… – мне не дали договорить. Как я потом решила, к счастью.

– Нет, я. Хотя, что тут, ты тоже хороша. Могла бы хоть сказать, что у парня своего остановишься. Мы с отцом с ног сбились, пока тебя искали.

– С отцом?

– Да. Я ему сказал, что ты ничего не помнишь, и он испереживался весь, что такую хорошую девчонку ни за что обидел. Он ведь не со зла тебя убить грозился, а потому что испугался, что проговоришься кому. Это ж очень опасно для нас, сама понимаешь. А раз бояться нечего – отец сразу и успокоился. Даже лично вызвался тебя обратно привезти. Только вот ни в твоей, ни в нашей квартире тебя не оказалось – как под зебру закатилась.

– Стоп. Николя ко мне домой ездил?

– Ага.

– А адрес откуда узнал?

– Так по справочнику телефонному – у тебя редкая фамилия.

– И замок, значит, он сломал?

– А, да. Отец просил передать, что он извиняется – дёрнул за ручку слишком сильно и замок вывалился. Ты уж не злись на него, он не специально.

– Ну да, как же, – огрызнулась я, чересчур раздосадованная тем, что, оказывается, любой маньяк может законно узнать, где я живу. – Наверняка, думал, что я внутри, и по-тихому прибить хотел.

– Брось! Отец бы не стал до такого опускаться, тем более что ты ему нравишься. Я когда сегодня услышал, что ты вернулась и кинулся сюда, он меня остановил и сказал, что я дураком буду, если такой хорошей девчонке встречаться не предложу… Вот он удивится, когда узнает, что у тебя жених есть… Да я и сам в шоке. Ну, то есть ты, конечно, прикольная и всё такое, но, без обиняков, больше на затюканную ботаншу смахиваешь, чем на девушку, которая парня заинтересовать может. К тому же, я был уверен, что ты без ума от меня, решил, что своим вниманием тебе одолжение делаю. Вот лоханулся…

Я не могла вымолвить ни слова – мой разум отказывался принимать услышанное. Николя мне симпатизирует, в то время как его сыну я неприятна?

– Прости, если обидел, – спохватился Жозеф. – Ты классная вообще, только стрёмная немного. Ну, не в моём вкусе, то есть. Хорошо, что это взаимно. Одной занозой в заднице меньше.

Даже когда я, спасаясь от Николя, с разбегу впечаталась в забор, мне не было так больно. Одно его слово ранило как сотни заострённых копий. Наверное, теперь, сплошь утыканное ими, моё сердце походило на ощетинившегося морского ежа. Вот что бывает с теми, кто забыл своё место и возомнил себя главной героиней сказки. Сказки, они для Золушек и Белоснежек, красивых и образцово-правильных, а таким, как я, отведена роль вздыхающей по принцу массовки, любовь которой ему как заноза в заднице.

«В моём окне дождь – в твоём окне свет, в моём окне ты – в твоём меня нет», – с печальной усмешкой вспомнила я строку из горячо любимой мной песни Дины. Затуманивающая взгляд пелена слёз отступила. Уж что-что, я прятать свои чувства, когда того требовала ситуация, я умела превосходно.

– Ты ошибся, – улыбнулась я. – У меня есть жених. Как я могу любить кого-то ещё?

– Да я уже понял. – Жозеф не заметил, что мои губы предательски подрагивают. – Но мы всё равно друзья?

– Разумеется. – Я едва сдерживала слёзы.

– Отлично. Тогда, до встречи.